скачать книгу бесплатно
Так оно и есть, профессор не врет. Настоящий Белиз не такой причесанный. Да что там, прямо скажем, более гадючьей и депрессивной страны Кошу пока не попадалось.
А природа роскошная, да.
03 Лагерь Блю-Крик
Выгрузились из чикен-баса, и нас сразу – пока светло – развели по будкам (то есть, кабаньям). Старперам типа Коша выделили по целой будке на одного. А Кош уж было приготовился приноравливаться к соседу! Было же написано, что «по двое». Но, руководство – старое и мудрое, ему виднее, кого как селить.
А вот студентиков таки в самом деле влепили по двое. Студентики были в основном девушки, им не привыкать к общежитиям. Вдвоем девушкам вроде веселей. Хотя неизвестно, на кого нарвешься. Разводил нас товарищ, выполнявший роль завхоза или коменданта лагеря, хотя на самом деле и он имел отношение к археологии и был в составе менеджмента. Показывая берлогу Кошу, он особое внимание обратил на ставни, чтобы обязательно закрывал, уходя в поле. Только потом стало ясно, почему.
36 Кабанья Коша с растущим перед ним деревом
37 Кабанья Коша с сушащимся бельем
38 Шконка в кабанье Коша
У Кошьей кабаньи \36—38\ перед входом росло деревце, по которому она потом легко находилась в темноте среди десятка таких же. Ставни приходилось то открывать, то закрывать, так как будку надо было проветривать. Между будками были натянуты веревки для сушки белья. В будках, естественно, не было ни электричества, ни воды[38 - В Танаисе Кош живал по месяцу в палатке и ничего, а тут такие хоромы, две кровати деревянные и стулья, окна!]. Девушки, впрочем, умудряются и в этих будках устроить конфетку \40\.
40 Девичий дизайн интерьера кабаньи (фото с сайта Школы)
Ставни нужно было открывать для проветривания и для света. Их закрывали, уезжая в поле, так как почти каждый день проходили короткие тропические ливни, и они могли запросто залить будку. Потом бы она не скоро высохла. Добрый завхоз, впрочем, во время ливня обходил лагерь и закрывал ставни. Сам добрый профессор, кстати, жил в такой же примерно кабанье, ну, слегка пороскошнее, с прихожей и с подведенным электричеством.
44 Палапа
45 Палапа
Внутри стояли две грубо сколоченные из досок кровати с поролоновыми матрасами. Еще два стула, служившими столиками. Простыней, полотенец, подушек и всего прочего – и в самом деле не было, это было привезено с собой. Но скоро Кош перестал обустраивать будку для жизни. Основная жизнь все равно протекала не в будке, как водится в тропических странах.
Будка покидалась утром для завтрака, потом – «в поле», а после поля и ужина – время проводилось в центральном здании и на площадке между зданиями, где был натянут полог – это называлось индейским словом «палапа». Тут было несколько гамаков, столы и стулья. Палапа была открыта во все стороны (холодно в Белизе не бывало никогда). Пол в ней был не цементный, а песочный. Вот тут-то и проходила социальная жизнь по вечерам. А также лекции \44—47\.
46 Палапа – пункт встречи рассвета
47 Палапа с гамаками
Лагерь стоял на вершине холма. Здесь почти всегда было ветрено. Поэтому у нас никогда не было москитов[39 - Москитов, не комаров. Кош недавно вычитал, чем отличаются москиты от комаров. Московским комарам все же нужно было зеркало воды, чтобы плодиться. Лужи в подвалах многоэтажек. А москиты могут плодиться даже в земле.], которых были тьмы в сельве. Под холмом оказался подземный резервуар чистой воды, так что лагерь автономно снабжался из артезианского колодца – воду можно было пить, не фильтруя. Это в тропиках-то! Но начальство официально сказало, а оно знает, что говорит[40 - Впрочем, все равно диарея была самой распространенной болезнью в лагере. Обычно порядка 3—4 студентов оставались в лагере, мучаясь диареей. Иногда это число доходило до десяти, и тогда принимались меры. Но неясно, была ли причиной вода – в тропиках достаточно источников заразы и без воды. Кош ни разу ей не страдал.].
Это не означало отсутствия типичной латиноамериканской проблемы с туалетами – туалеты были на септических танках, и потому бросать бумагу в них было запрещено, даже туалетную (якобы, даже она не растворялась и забивала танки). Не говоря уже о таких штуках, как гигиенические пакеты! Использованную бумагу (тем более, пакеты) надо было бросать в стоящие тут же корзины, как везде в Латинской Америке. Вот-те и прогресс. В Танаисе, разумеется, были туалеты типа сортир, обозначенные буквами М и Ж, на несколько дырок в полу, так что такой проблемы там не возникало. (Да и гигиенических пакетов в те времена не было.)
Бывали, бывали случаи, когда кое-кто, особенно брезгливый (с непривычки), таки бросал в унитаз. Даже пакеты. Нарушителей ловили. До нас доходили слухи[41 - Менеджмент, как водится, докладывал о результатах без имен и пола, сообщалось только, что преступники изловлены, и они знают кто они], что это были только женщины, и в их числе и пресловутая русская дама. Как уж их там ловили, неясно. Зашла в кабинку с пакетом, вышла без пакета? От американского начальства не скроешься даже в сортире. Политически некорректно, но от сердца отлегло. Ибо и сам Кош, иногда, задумавшись… Но теперь-то стало гендерно-ясно, что это – не он!
В душах была та же артезианская вода. Естественно, не подогретая. Примерно, как в Танаисе. В тропическом климате это не проблема, даже по утрам и вечерам. Советским людям не привыкать. Зато с этой водой, в отличие от, никогда не было проблем с напором или наличием. Она была всегда (если не засоряли танк), а это очень, очень критично в этих местах.
48 Типичный восход в Блю-Крике
49 Типичный восход в Блю-Крике
50 Типичный восход в Блю-Крике
Один конец палапы выходил на восток, и там стояли стулья. Утром трудового дня – а подъем был в шесть утра – Кош продирал глаза, натягивал треники, футболку, шлепанцы и, в темноте, еще не чистя зубы, выволакивался из будки, прихватив купленную накануне в сельпо бутылку воды (или «купив» кока колу или пиво в общинном холодильнике), плюхался на стуло и тупо смотрел на восходящее светило, постепенно просыпаясь. Вместе с миром.
Светило всходило прямо над холмами, прямо там, где по словам профессора, некогда был еще один город майя. (Постепенно выяснилось, что тут все окрестности были набиты развалинами древних поселений.) Иногда попадались прикольные рассветы, поэтому в треники клалась камера \48—51\. Кош был не один. По утрам тут собиралось нечто вроде «Общества ревнителей рассвета».
51 Восход солнца в Блю-Крике
С закатами было хуже. Они были на другой стороне лагеря, и заслонены хозпостройками. А лезть на обзорную башню было, как правило, лень. За все время пребывания в лагере Кош залезал на эту башню разве что два раза. Да и садилось солнце, как правило, в мутную пелену. В отличие от восходов.
Никогда еще Кош не видел столько восходов. Отсмотрев восход и хлопнув бутылку местной колы, Кош шел чистить зубы, а потом становится в очередь на завтрак в столовую.
Столовая занимала примерно половину большого здания. По вечерам, впрочем, в этой половине никто не сидел – она была царством нашей поварихи, большой меннонитской женщины с тремя дылдами-дочерьми в цветастых платьях советского образца пятидесятых годов (ну, мы-то знаем, что это такое) \52—53\. Эти девушки неодобрительно поглядывали на американских студенток, являвшихся в столовую кто в чем. В купальниках, как было запрещено начальством, никто, разумеется, не являлся. И не столько даже из-за начальства, а по той простой причине что купальники тут были как бы ни к чему. Купаться тут было негде. Загорать тут тоже, наверно, никому бы в голову не пришло. А вот шорт-шортс и маечки бывали, да. Тропики же, жарко. Девушки молодые. Впрочем, может они и загорали на смотровой башне. Кош туда поднимался всего пару раз.
52 Типичное блюдо блю-криковской столовки. Бобы – наше все в Латинской Америке.
53 Более продвинутое блюдо из меннонитского кафе напротив лагеря
Говорили поварихи между собой на нижненемецком диалекте. (Кстати, он ближайший родственник того диалекта, из которого произошел англмйский.) Кормили они неплохо и до отвала. С добавкой проблем не было. Кухня была смешанная, карибско-немецкая. Близко к кубинской. Бобы и рис во всем. Идеально – чтобы бобы, рис и картошка были в одной тарелке. Такое блюдо по всей Латинской Америке, от Кубы до Перу, идет на ура. С утра народ, конечно, стремился нахватать булочек и фруктов для обеда в поле.
Отстояв очередь к окошку и получив от строгой мамаши или ее дочек порцию еды, народ расползался есть – на длинных коммунальных столах, как модно было ставить в кофейнях до пандемии, примерно на десять человек. Натурально, образовывались, как водится, столовые компании. Большое начальство сидело отдельно, и к нему простой народ не подсаживался, ну, разве места другого не нашлось. Начальство, впрочем, никогда не чуралось простого народа и всегда было велкам. Группа молодых «правильных» археологинь, в шорт-шортсах и леггинсах, сидела, как правило отдельно. Начальники групп – аспиранты-лейтенанты – тоже сидели друг с другом и проверенными кадрами. В общем, кафе-трайбы, как в американских хайскулах. Как правило, у таких компаний есть «ядра», ключевые личности, вокруг которых они и образуются.
Кош прибился к компании, сложившейся вокруг сравнительно молодого немецкого аспиранта (почти пиэчди) – программиста Слутца, лет сорока. Слутц был колоритной (в шейном платочке!) европейской штучкой, и при этом весьма образованной. «Знал про Гердерлина (ТМ).»[42 - Как-то один Тигр познакомился в Германии с одним чуваком, и Тигр ему говорит – «а вот в этом городишке жил Гердерлин». Чувак был потрясен. «О, так Вы знаете, кто такой был Гердерлин?!» Ему приходилось там общаться с совсем другим кругом людей. Вот так это стало внутренним определением «культурного человека» между Тигром и Кошем. «Он знает Гердерлина!». Так вот, Слутц – знал.] Написал диссер по облачным компьютерам. Собственно, он и был основным кошевым корешом в лагере. Работали мы в разных группах, но зато все остальное время проводили практически вместе.
К Слутцу прибилась и загадочная красотка Ханна. Она вроде делала мастера по антропологии, но непонятно как очутилась именно тут, у майя. У нее образовался зазор в жизни, как понял Кош, между университетом и принудительной ссылкой на аризонское ранчо к отцу, и она ринулась в Блю-Крик.
Была еще одна красотка, квебечка Сара (она воткнула возле своей будки квебекский лиластый флаг). Чем она занималась по жизни, уже не помню. Но уж у нее-то был бойфренд, с которым она по-французски скандалила по телефону каждый вечер в кафе.
Был профессор Джим, всю жизнь проживший в Канаде, и до сих пор преподаюший. Ему было порядка 70 лет, он пережил рак. Джим был худой жилистый американец, и работал в джунглях наравне со всеми без поблажек. Уплатив за это денежки (а мог бы и на Ривьере Майя отдыхать).
Дама лет 60, Нэнси, секретарша в зубном офисе в Сан-Франциско, профессиональный археологический волонтер. Побывала во многих интересных местах.
Была еще примерно такая же по параметрам дама, но с другого побережья, веселая манхеттенская еврейка Марша, финансовый брокер с Уолл-стрита.
Был настоящий рыжий и пухлый, но обаятельный, англичанин Патрик, увалень лет 30, иншурансный брокер в Лондон-сити (жизнь удалась, куда уж дальше-то?), но он решил податься в аспирантуру по антропологии майя. Чуть не в Оксфорд. И его взяли.
Была профессиональная археологиня из Бруклина, венесуэльского происхождения, по имени Теган, тоже лет 30 – толстая, но веселая феминистка-хипстер, вся в тату и полосатой шевелюрой. Она была курящая и с небритыми подмышками, которые демонстрировала напоказ, как полагается, нося мужскую майку, называемую в Америке «вайф-битер»[43 - Это значит, не футболку, а наши простецкие майки. В семидесятые годы американцы их уже не носили, а носили футболки. А майки носили иммигранты из Мексики и прочих латинских стран. По культурной задержке, ну и климат другой там. Стереотипно, эти мачо били жен (американцы уже не били жен.) В 90-е эти майки, по ассоциации с мачо, стали носить представители разных меньшинств. Так что, теперь, если увидишь в городе такую майку, не надо делать однозначных выводов.]. По жизни она работала по контрактам в «аварийной археологии»[44 - В советское время у программистов было две опции – идти «в науку» или «в ящик» (откинем тех, кто шел в госорганы или на производство). Так и в археологии, оказалось, есть две большие группы – академики и контрактники-аварийщики, работающие по заказу строителей. Тоже отношения непростые.], и что делала тут, неясно. Наукой она не интересовалась, а учиться ей тут было нечему. Она сама могла кого хошь поучить копать. Теган себе наколола каких-то русалок в кокошниках с русскими словами. Теган фонтанировала позитивной энергией и всех заводила.
Был мальчик лет девятнадцати сразу после хай-скул («трудновоспитуемый», звал его Кош по старой памяти стройотрядов, куда «комнаты милиции» направляли время от времени своих клиентов на перевоспитание трудовым коллективом), Камерон, непонятно как сюда попавший – кажется, он решил перед университетом попробовать, что такое археология.
Это и была наша банда, объединяющим стержнем которой был, несомненно, Слутц. Примерно десять человек. Время от времени, еще кто-то подъезжал, так что мы занимали целый стол. Как и в Танаисе, компании образовывались в основном по возрастному принципу. Как там Кош почти не общался с молодняком, так и здесь они не присутствовали за нашим столом (за парой исключений). Поэтому возрастным волонтерам совет – когда выбираете экспедицию, посмотрите на групповые фотки – есть ли там люди примерно вашего возраста. Иначе останетесь без компанейщины!
Проснувшись и придя в себя, мы пожирали завтрак, досиживая в столовой почти до начала восьмого, и быстро разбегались по будкам – переодеваться. Ехать на работу надо было в 7:30. Но это – обычно. А тогда, в день после приезда, в понедельник, на работу поехали «старички» остававшиеся с предыдущего сессии, а нас, «новичков», собрали на палапе и провели курс молодого бойца – рассказали про распорядок, про бумагу в туалетах, и прочее. Как американцы обычно это делают (и практически никогда не делали русские в советские времена, да и щас сомневаюсь – покажут тебе, типа, твой стол, а дальше – «все сама, сама…»).
В отличие от Танаиса, был проведен тур по лагерю. Нам объяснили правила пользования столовой, стиралкой, душем, познакомили с местной посудомойкой Альбертой (она была майя, в отличие от немки поварихи).
Кстати, про индейцев[45 - Дисклеймер. Дальше Кош излагает совершенно не научную концепцию, сложившуюся в результате различных разговоров на палапе. За научными сведениями следует обращаться к научным книжкам, указанными в ссылке выше.]. Они тут, разумеется, в основном майя[46 - Этноним «майя» примерно соответствует «славяне» – там еще много внутри племен с разными языками.]. В историческое время, поначалу население Белиза было англичане и негры. В отличие от Карибов, похоже, они не очень даже и смешивались. В XIX веке, когда на севере, в Мексике, началась так называемая «война каст» (по сути, восстание майя против испанцев), и мексиканцы начали стрелять индейцев, в Белиз хлынула большая волна беженцев майя с Юкатана. Они заселили северные районы Белиза. Заселили, так сказать, снова, потому что когда-то, в доисторическое время, Белиз и Гватемала были центром мира майя. Не империи, империи у майя никогда не было, но «мира». Именно в классический период примерно в этом районе были построены все крупнейшие города и пирамиды. А потом все рухнуло, и народ покинул эти места, переместившись на север.
Проблема этногенеза майя не слишком разработана, но по одной из теорий, они зародились на юге Сальвадора (и по одной из теорий) там благополучно жили. Потом взорвался какой-то вулкан и похоронил их цивилизацию под собой (оставив, кстати, развалины не хуже Помпей)[47 - Имеется в виду, конечно, более позднее извержение, погребшее Хойю-де-Серен. Однако мысль примерно такая. Википедия: Хойя-де-Серен (исп. Joya de Cerеn, название дано по находящейся рядом деревне) – археологический объект в Сальвадоре. Хойя-де-Серен называют Помпеями Америки. В результате извержения вулкана Лома-Кальдера около 600 н. э. сельское поселение майя было погребено под слоем пепла. Объект был открыт в 1976 Пайтоном Шитсом (Payton Sheets), профессором из Колорадского университета (англ. University of Colorado at Boulder). С тех пор было раскопано около 70 строений. В отличие от итальянского погребённого города, жители деревни, видимо, спаслись – во время раскопок останков погибших не найдено. Но найдена хозяйственная утварь, посуда, даже недоеденная пища. Объект представляет большую научную и культурную ценность, потому что демонстрирует жизнь обычных людей майя тех времён.]. Так или иначе, майя двинулись с тихоокеанского побережья на северо-запад, через то, что сейчас Гватемала и Гондурас, ассимилируя или уничтожая местные племена, строя города, потом бросая их и двигаясь дальше на север.
Местные племена! Про них почти всегда незаслуженно забывают, изображая Белиз «оплотом майя». Поэтому Кош и оговорился, что индейцы были в основном майя. Но не все – майя. Это миф – что все это было «царство майя». Майя на значительном протяжении нынешней территории сами были «понаехавшими». Завоевателями. Как инки.
Про настоящих местных аборигенов и их права до настоящего времени никто как-то и не задумывался. Теперь только начали копать, а что же местное-то население? Оно, кстати, тоже сохранилось, с языками и прочим, просто блекло на фоне майя. Там еще тот этнический компот. То есть, ситуация примерно, как в Индии, где англичане оприходовали индусов, которые сами ранее оприходовали всякие дравидийские народы. Это не оправдывает англичан, но и райской утопии тут, конечно, не было.
История майя полна завоеваний одними племенами других, разрушением городов и даже уничтожением населения. В X – XII веках на Юкатане они сами были под игом тольтеков. Так что факт завоевания майя испанцами, вероятно, вначале не показался чем-то из ряда вон выходящим. Сначала были господами тольтеки, потом ацтеки, теперь вот – испанцы. В этом мире все время кто-то кого-то завоевывал и уничтожал. Никто тогда, наверно, не мог подумать, каковы будут последствия.
Майя в итоге докатились до Юкатана[48 - Большие города на Юкатане датируются в основном пост-классическим периодом, то есть, после Х века н.э.]. Тогда-то там, уже в постклассический период (от 12 века н.э. и дальше), процвел Чичен-Ица и прочие города, которые осматривают туристы-пакетники[49 - Не будем, конечно, забывать про Куэйо, находящееся буквально в двух шагах от Блю-Крика. Википедия: Куэйо (Cuello) – руины города майя в провинции Ориндж-Уолк (Orange Walk) в Белизе. Город представляет собой одно из старейших поселений майя. Город был заселён, предположительно, с 2000 года до н. э. до 1000 года н. э. В Куэйо находятся храм, площади, небольшой дворец, жилые постройки и две подземные кладовые. Найденный в городе жемчуг из провинции, отдалённой от Куэйо приблизительно на 400 км, говорит в пользу существовавших торговых связей с дальними городами. Куэйо был обнаружен в 1973 году Норманом Хаммондом (Norman Hammond). Название Куэйо происходит не из языка майя, а от расположенной неподалёку от руин фермы семьи Куэйо.]. Эти города тоже к приходу конквистадоров оказались в упадке, а майя – практически в вассалах у ацтеков (сами ацтеки, в свою очередь тоже понаехавшие с северо-запада, по отношению к народам центральной Мексики), которые на Юкатан не заселялись. Значительные массы майя остались в Гондурасе и Гватемале, а вот Белиз оказался как бы заброшенным. Тут якобы почти никто не жил, или практически не жил. Вроде и земли плодородные, а никто не жил (то же самое и в Копане в Гондурасе).
Чтобы тут «жить», надо джунгли периодически расчищать, а это непросто небольшими коллективами с каменными орудиями труда. «Сами по себе» тут растут только джунгли, а не то, что нужно человеку (то есть, кукуруза и хлопок). Только на вид тропический рай. Наладить тут цивилизованное земледелие – неимоверно трудно, и требует вложения больших человеческих ресурсов[50 - Росита в своей книжке упоминает, что, когда первые насельники деревни под Сан-Игнасио, где жил ее духовный наставник, дон Панти, стали устраиваться на новом месте, сбежав из Мексики, на них напали дикие майя из леса. При этом, как ни странно, они говорили на том же диалекте (кажется, кекчи), что и пришельцы с Юкатана. То есть, кто-то все же в этих джунглях оставался. Но они жили как охотники-собиратели. Чтобы тут создать поля, надо сначала создать систему каналов. У майя были «приподнятые» участки для земледелия (как выясняется только сейчас), и поддержание такой системы в джунглях требует определенной организации общества.]. Или, вот, меннонитов надо приглашать.
Когда «на севере», на Юкатане, в XIX веке стали стрелять, индейцы двинулись на юг, под защиту британцев. У тех были свои разборки с мексиканцами. Британцы сначала активно торговали с восставшими майя (продавали им оружие и порох), но потом заключили договор с Мексикой и индейцев кинули. Тем не менее, бежавших к ним бывших партнеров не депортировали (в отличие от). Кто-то же должен был обрабатывать землю.
Вот так этот кусок будущего Белиза оказался снова заселенным индейцами. В прошлом веке, примерно 50 лет назад, началась гражданская война уже в Гватемале и белые и ладинос начали уничтожать натуральных индейцев (ладино – это те же индейцы, просто перешедшие на испанский и одевающиеся в штаны и рубашки), массы этих индейцев ринулись спасаться опять-таки к «англичанам» через границу. Граница-то между Белизом и Гватемалой в джунглях, то есть, практически не существует, за исключением полосок шоссе. Вот так, не только северные, но и западные области Белиза оказались снова заселенными индейцами майя. И тут, хотя официальный язык Белиза – английский, но испанский и диалекты майя тут более в ходу.
А потомки завезенных англичанами для лесоповала рабов, концентрируются на побережьи. В Белизе есть еще и третья зона – острова в океане. Говорят, это-то вот и есть настоящий рай. Там, в основном, развлекаются туристы и там поддерживается какой-никакой порядок. То есть, убийств практически нет. Богатенькие буратино покупают там острова и строят виллы. Иногда это плохо кончается (как с тем же изобретателем антивируса, Макафи). В океане, дальше на восток, есть знаменитая Великая Голубая дыра[51 - Википедия: «Большая (великая) голубая (синяя) дыра (англ. Great Blue Hole) – крупная голубая дыра, расположенная в центре Лайтхаус-Рифа, атолла в составе Белизского барьерного рифа. Дыра представляет собой круглую карстовую воронку диаметром 300 метров, уходящую на глубину 120 метров. Данное геологическое образование первоначально являлось системой известняковых пещер, сформировавшихся в ходе последнего ледникового периода. Уровень моря тогда был значительно ниже, но когда океан поднялся и свод затопленной пещеры обвалился, образовалась карстовая воронка – довольно распространённая форма рельефа вдоль побережья Белиза.»]. Рай для дайверов. Говорят, фантастический экспириенс. Но там сам Кош не был.
Одна знакомая, завзятая дайверша, туда ездила. Рассказала, что их выгружают на острова, не позволяя даже пройтись по Белиз-сити, и так же вывозят назад, чтобы не дай бог. (Хотя иногда оставляют на ночь на экскурсию по городу.) Говорят, южные прибрежные города, типа Дандриги, тоже оплот хипстеризма и безопасные, но и там Кош тоже не был.
63 Час расплаты настал – очередь в столовой на выплату еженедельного долга
64 Грифельная доска с объявлениями по лагерю
65 Листок самозаписи забора напитков из холодильника
Итак, кухарка на второй кухне была индеанка[52 - Да, тут будет употребляться слово индеанка, не индианка. Так хочет Кош.]. Звали ее Альберта. Похоже, с меннонитками она никак не пересекалась. Разные карассы. Нам объяснили, как пользоваться кухней «для народа» (в настоящую кухню при столовой, где царствовала меннонитка, было сказано не заходить), а также общинным холодильником с напитками. Нехозяйственный Кош никогда там ничего не готовил, в отличие от практичного Слутца.
Большое здание коммунального центра делилось на две половины – столовую с главной кухней слева, а справа – коммунальная часть, с юзерской кухней, кабинетами начальства, общей – как бы курительной – комнатой, и комнатой, где были холодильники-морозильники. Один холодильник был с местной кока-колой, и прочими спрайтами, а другой – с местным пивом (под названием Беликин) и привозным Президенте. Особого разнообразия с пивом не было, но то, что было, было вполне ничего. Разницы в цене практически не было, все равно, что было брать, пиво или коку. Стоило это, кажется, один белизский доллар, то есть пятьдесят центов. Народ мог заходить и брать напитки как хотел, и самозаписываться в журнал напитков, висевший на стене. По чесноку \63—65\.
Еще была книжная полка с книжками, оставляемыми юзерами, как в хостелах. А также доска объявлений. И да, там был зарядный стол, всегда заваленный телефонами и таблетками. Никто их не охранял[53 - Кош в первые дни озаботился, а где же хранить паспорт? Все остальное ладно, но паспорт! Спросил завхоза. Если нет сейфа, нельзя ли сдать Профессору? Тот, наверно, посмотрел на Коша как на идиота (но вида не подал, у америкосов это надо заслужить). С ответом затруднился, похоже, больше таких идиотских вопросов никто не задавал. В итоге, Кош хранил паспорт, кредитки и наличку под старыми трусами на прикроватном стуле, и ничего с ними не случилось.]. Было сказано насчет стирки – вещи нужно было приносить в столовую и сваливать у входа в надписанных – как в пионерском лагере! – мешках. Их забирали и привозили назад через два дня. Стоило это удовольствие примерно, как везде, доллар килограмм. Все это записывалось на личный счет студента. По воскресеньям производились подсчеты – на сколько настирано, сколько забрано напитков – и народ расплачивался. На фото \63\ как раз изображена очередь в столовой к финансовой директорше с денежным ящиком.
67 Образцы артефактов, выложенные на стол в камералке
68 Сортированные артефакты в камералке
После осмотра «Большого дома», была показана душевая с туалетами (и напомнено про бумагу). Горячей воды не будет, сказали нам, но артезианскую воду можно пить, не кипятя. Потом нас повели в здание лаборатории. Неплохая лаборатория (в Танаисе, в русской традиции, это называлось камералкой). К нашему приходу были разложены экспонаты в классификационном порядке \67—68\. Профессор продемонстрировал нам портативный атомный спектроскоп[54 - Вот до чего наука дошла и такие камералки бывают… не чета танаисско.]. Но, конечно, новичку тут мало что можно было понять, слишком много всего. Это как раз хорошо смотреть в конце сезона, а не в начале. Впрочем, и в начале тоже ничего.
04 По местам боевой славы Профессора – городище Блю-Крик
В тот же день, после обеда, состоялась экскурсия в джунгли, на место прежних раскопок профессора. Нас рассадили в специально выписанный для этого минибас и по кузовам пикапов, и двинулись на место – примерно в пяти километрах от лагеря. Увы, Кош тогда слишком мало чего понимал, чтобы оценить смысл этой экскурсии. Привезли в джунгли, показали какие-то холмы и буераки с остатками стенок… Лишь впоследствии стало понятно, что это – неотъемлемая часть обучения. Студентам показывают различные архелогические памятники, чтобы расширить их кругозор.
Этого никогда не происходило в Танаисе.
Кстати, это был первый раз, когда Кош оказался в настоящих джунглях! Он не придал этому значения. Значения, которым в туристских проспектах для северных стран наделяется термин «поездка в джунгли». «Поездка в джунгли» обычно подается как особый цимес, за отдельные деньги. Типа, «три дня в амазонских джунглях». Не будем спорить – для масквича, амазонские джунгли, как ни крути, экзотика. Ничего такого в Подмосковье нет. Там водятся совсем другие грибы.
Лирическое отступления. В Перу и Боливии Кош до настоящих джунглей так и не добрался. Только когда ездил к водопаду Гокта и крепости Квелап, в пределах зоны бассейна Амазонки, попал в так называемый «облачный лес». Он может считаться за джунгли. На Кубе же джунглей как таковых нет, хотя по идее (по климату), должны быть. Как-то, проезжая по лесу, казавшемуся Кошу джунглями, он махнул рукой на проплывающий за стеклами машины зеленый массив и заметил, вот, мол, какая тут у вас «хунгла».
– Какая же это хунгла, – возмутилась присутствовавшая местная девушка, – Это же лес – боске! У нас тут хунглы нет, хунгла – это где дикари бегают с копьями, ууууу! На Кубе нет дикарей и индейцев, и даже нет сельвы (они, конечно, понимают слово хунгла, но правильно называть это дело по-испански «сельва». )
Вокруг полно людей с индейскими чертами лица, особенно на востоке Кубы, но «индейцев у нас нет». Так даже в демографических обзорах пишут. Ну, может типа есть, но совсем-совсем немножко. А кто же эти вот, вот эти, что подошли сладости продать? Аааа… ну эти, это же не индейцы, они же не живут в хижинах и не бегают с копьями. Эти, это «так просто», метисы[55 - На Кубе было несколько групп индейцев, основная из которых – происходящие с севера Бразилии араваки-таино. Они распространились по всем Карибским островам, незадолго до прибытия испанских понаехов. Генетический анализ показывает, что по материнской линии от 10% до 30% населения имеет индейские корни. В зависимости от места. На востоке – больше, на западе Кубы – меньше. Парадоксы эволюции. Если брать гены, то женщины оказались живучее мужчин.]. Глаз у местных замылен. Индейцы- это культурная, а не этническая категория.
Кош потом присмотрелся, и понял, что все то, что росло на острове вдоль дорог, было скорее уже отманикюренным или перепосаженным лесом. Вот это и есть тропический рай. Сельва, как потом выяснилось, на Кубе тоже есть, но она осталась на островках и национальных парках. На том же Кайо Саэтия. В горах есть, но там Кош тогда не был. Там она еще сохранилась. Куба – тоже тропический рай, но только отманикюренный, по сравнению с Белизом. Да и в экологической терминологии термин «джунгли» считается устаревшим, предпочитают сельва и рейнфорест.
70 Отряд новобранцев углубляется в джунгли для осмотра законсервированного археологического объекта
72 Профессор рассказывает новобранцам о раскопках этого археологического объекта. Холм за его спиной – засыпанное в ходе консервации здание
В Белизе везде сельва (дождевой лес – рейнфорест), а не боске. В июле дождь идет практически каждый день. Немного. Но – каждый день. Поэтому рискованно было вывешивать постиранную одежду на веревки между кабаньями и уезжать на работу, или оставлять сушиться на ночь – намокнет. А если позабыты открытыми окна – промочит всю будку. Это и имел в виду завхоз.
А сушка простиранного? Не сохнет там ничего, если только не под прямым солнцем. А если облачно – нет. Поэтому, если хочешь гарантированно получить чистую одежду сухой – сдавай в стирку с последующей сушкой. Рабочую одежду приходилось стирать каждый день. И даже если есть две пары – они могли не высохнуть при таком режиме. Цикл официальной стирки – два-три дня. То есть, в тропиках нужно иметь три сменки минимум.
Коша спасали только рубашка и штаны из спецткани, купленные задешево (баксов по десять) в аутлете английской фирмы с ничего тогда не говорящим Кошу названием Mountain Warehouse. Кош сначала отнесся с сомнением к этой синтетике, и взял ее так, на всякий случай. Она почти ничего не весила. Верно, промокали от пота рубашки и штаны на раз, но и высыхали мгновенно. Особенно, если солнце. Они высыхали на веревке всего часа за четыре. Можно было приехать с работы, тут же их постирать в холодной артезианской воде (там была стиральная машинка, но что толку, она не сушила, да и очередь к ней выстраивалась из девушек), и вывесить, а вечером забрать. Они же благополучно проработали и второй сезон в Перу.
73 Деревья на крыше поглощенного джунглями здания
74 Центральная плаза законсервированного городища, с участком стены
В тот первый раз джунгли не произвели на Коша должного впечатления. Ну, такой лес. Ну, зеленый. Деревца какие-то странные тонкие растут. Правда, проявились обезьяны-ревуны (гватемальские ревуны, надо понимать). Они проскакивали над нами по деревьям и швырялись палками \75\. Это позабавило. Ну а то, что профессор рассказывал про плазу и дворцы – не очень привилось в мозгу. Вокруг были поросшие деревцами холмы, и только в паре мест были видны стены. Холмы и холмы \70—74\.
75 Обезьяна-ревун недовольна вторжением новобранцев в ее хабитат
Только потом Кош дотумкал – хотя профессор сразу это сказал – что тут был раскопан большой городской центр, и затем он был закопан. Законсервирован. Простая вроде вещь, археологическая консервация, но дошла не сразу. Типа, ну, раскопали же, должен быть, типа, памятник? Древний же город? Он должен быть благоустроенным, с оградкой, привратниками и гидами. Как это было в Танаисе. В Танаисе не было консервации по той причине, что раскопанные объекты подвергались реконструкции и музеефикации – ведь это был музей-заповедник. Поэтому Кош ничего про археологическую консервацию не знал. Слово-то слышал, но не знал.
Устроено это в большинстве случаев так. Сначала раскопают, изучат что нужно, а потом почти обязательно закопают – потому что, погода, местные жители, туристы… Археологические парки-заповедники – это исключение. На консервацию обычно отводится последняя неделя сезона. Так как Кош до этого видел только объекты, которые уже стали памятниками, то и про консервацию он пропускал мимо ушей. А все объекты, которые не реконструируют, их, как правило, консервируют. Вот и это был такой законсервированный объект, уже поросший джунглями. (См. 75а – расположение городища Блю-Крик.) То есть, боске. Увы, эта экскурсия не произвела на Коша должного впечатления. Исключительно по причине его неподкованности.
05 Городище Ишноха, раскоп №103
На следующий день в восемь утра, Кош вышел на площадку у столовой – в прозодежде, с мастерком и прочими аксессуарами, весь готовый к труду и обороне. \76\. За завтраком, профессор вышел на середину столовой и зачитал разблюдовку – кто где будет копать, в какой бригаде.
75a Примерно расположение лагеря, городища Блю-Крик и городища Ишноха
Прежде, чем выезжать на экскурсию по следам боевой славы, профессор провел собрание с представлением новичков. Как обычно это делается у западников (ничего из этого не было в Танаисе). Профессор зачитывал фамилию, названный товарищ вставал, и кратко излагал – кто он, откуда, что умеет делать, зачем сюда приехал и все такое. Разумеется, Кош мало что запомнил в этом калейдоскопе имени лиц – новичков было человек тридцать – но те, кому нужно, видимо, сделали выводы. Разблюдовка была приготовлена на утренней планерке руководства по материалам вчерашнего «собеседования». У лейтенантов всегда была планерка по утрам, дисциплина у доброго профессора была железная.
76 Пятачок перед входом в столовую, где народ собирался перед выездом на работу. На этих машинах студентов перевозили к раскопам.
77 Пыль от идущего впереди трака застилает вид
Объектов было порядка шести. Кошу достался объект номер 103, возглавляемый аспирантом Хорганом (как выяснилось, канадцем – тут вообще было непропорционально много канадцев). Хорган так Хорган. Выстроились мы у столовой, и раздался приказ – по машинам! Машины были – старые на вид и побитые тойоты-пикапы \76\. Кое-кто – в основном старперы – залезли в кабины, а остальные – в кузов. Кошу не привыкать, но и молодые американцы лезли в кузов без вопросов о безопасности, и кто будет отвечать если что. Это удивило. Впрочем, это какой-то другой карасс этих американцев… они разные бывают. Так и поехали. (См. \75а\ расположение городища Блю-Крик.)
Трясло прилично. Дорога была гравийная и изрядно пылила \77\. Но никто не жаловался. Потом Кош заметил, что старперы установили некую очередность и застолбили за собой машины, чтобы сесть в кабину. Кош туда не садился до травмы (о чем позже), а когда стал садиться, то смешно нарушил их негласный распорядок.
78 Поле местного фермера-меннонита
79 Коровы породы брама выстроились в ряд, пропуская наши пикапы, следующие к месту раскопок
Сначала ехали по гравийке вдоль зеленых полей (меннониты вложили, надо понимать, охренительные усилия в то, чтобы эти поля создать на месте джунглей), а потом свернули к маячившему на горизонте лесу. Тут пошла проселочная дорога через поле. В одном месте был водопой для коров – они всегда подходили к пикапам и пытались бодаться \79\. Коровы были ранее невиданной индийской породы брама, белые, с висящим огромным зобом – оказалось, что она в тропиках очень популярна.
Наконец, въехали в лес и тут пришлось идти вверх под углом практически 45% – Кош думал, что на такое только танки способны, ан нет, старая японская продукция оказалась очень даже годна, да и Форды F150 тоже. Даже нагруженные 10—15 человеками. Поэтому на раскоп никогда не посылался миниавтобус. Он бы просто не влез по склону. Мощная штука, эти траки, однако. Стало быть, город был на холме.
Мы вкатились на широкую расчищенную поляну и траки картинно развернулись. Шоферы (а это были в основном начальники раскопов) соревновались между собой, кто где первым запаркуется и как. У них был такой ритуал. Народ выгрузился с траков, выволок бидоны с обедом, а также огромные пластиковые бутыли с водой. Их нужно было каждый раз тащить на раскоп. Кош всегда доброволил с бутылями, чтобы не связываться больше ни с чем.
Впереди, перепрыгивая через толстые корни, легко бежал начальник раскопа №103, Хорган, в джинсовой курке с канадским кленовым листом на спине и мачете. Чисто Индиана Джонс (он изображен на обложке этой книги). Все начальники были при мачете. Мачете – это идеальная вещь для джунглей. Если присмотреться, в обычных джунглях не так много больших деревьев, и у них нет веток внизу, у них все вверху, в кронах, в смыкающемся пологе леса. Смотришь вверх, и видишь только зеленую пелену, внизу же пусто, тут практически нет света для листвы. Внизу мало что растет, только длинные тонкие стволики и кусты, почти без листьев, только они создают преграды. И продвигаться можно, только рубя эти стволики мачете. Топор тут слишком груб, а ножницы маловаты. Без мачете тут как без рук.
В том году, по правилам техники безопасности, мачете были разрешены только тем, кто в штате, а не всяким там студентам и волонтерам. Хотя в местных селах с ними возятся пятилетние дети. Местные даже траву косят при помощи мачете – когда Кош впервые увидел это на Кубе, было смешно. Так тут жизнь устроена. Аборигенам проще косить траву мачете, чем косой (знают ли они о существовании кос? не припомню там кос). Но, кажется, только мужики – Кош не припомнит местных женщин с мачете. В общем, мачете были символом власти и привилегии.
