скачать книгу бесплатно
Джим Моррисон, Мэри и я. Безумно ее люблю. Love Her Madly
Билл Косгрейв
Music Legends & Idols
Love Her Madly – увлекательный роман, названный в честь одной из самых известных песен группы «The Doors» и написанный Биллом Косгрейвом – другом Джима Моррисона во времена беззаботной молодости.
Как медленно действующий наркотик, история, рассказанная автором, раскрывает историю первой любви еще никому не известного Джима Моррисона и юной Мэри Вербелоу, историю потерянной дружбы, немыслимых обстоятельств и любопытных совпадений.
Автор погружает читателя в потерянную, но не забытую эпоху и приоткрывает неизвестную сторону жизни Джима Моррисона. Его откровенный рассказ заставляет читателя задуматься о том, что судьба великого солиста «The Doors» могла сложиться совсем по-другому.
Билл Косгрейв
Джим Моррисон, Мэри и я. Безумно ее люблю. Love Her Madly
Посвящается моей жене Джули
MUSIC LEGENDS & IDOLS
Фотография на обложке предоставлена фотоагентством Getty Images (Andrew Maclear/Hulton Archive/Getty Images)
This edition published by arrangement with Westwood Creative Artists and Synopsis Literary Agency.
Перевод – Ольга Бухова
© Bill Cosgrave, 2020
© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2021
Дорогой читатель!
В 1965 году меня отчислили из университета в Монреале. Незадолго до этого моя дорогая подруга Мэри написала из Лос-Анджелеса, как хорошо ей и ее жениху Джиму живется в Калифорнии и как там здорово – «Приезжай и оставайся сколько захочешь, тебе понравится».
Добравшись до Калифорнии, я познакомился с ее второй половинкой, родственной душой – Джимом Моррисоном. Мы с ним сразу легко сошлись. В отличие от того, что о нем потом писали, Джим Моррисон, с которым я тогда подружился, был стеснительным, добрым парнем, обладавшим потрясающим умом и чувством юмора. При нем неизменно был блокнот.
Мы бесконечно шатались вдоль пляжа Санта-Моника, курили марихуану и бездельничали неделями напролет. Такой образ жизни был тогда особенно близок молодежи, настроенной против власти.
Джим был очень умен и начитан. В нем, как и во многих, зрело недовольство властями. А я жаждал приключений и был готов испробовать все на свете.
Обычно я находил его на пляже: он сидел, просто уставившись на океан. Я рассказывал ему о моих очередных похождениях в Лос-Анджелесе, например, как я пробрался без билета на церемонию вручения премии «Оскар».
Позже тем летом Джим случайно наткнулся на одного университетского приятеля и поделился с ним идеями о песнях, которые хотел написать. До этого я ни разу не слышал, чтобы Джим хотя бы напевал что-то себе под нос. Они с Рэем решили вместе писать музыку и создать группу – The Doors.
К осени я остался без гроша и решил вернуться в Канаду. Джим и Мэри проводили меня до автобусного вокзала Лос-Анджелеса. Каково же было мое изумление, когда два года спустя я увидел Джима на обложке журнала! Я тут же позвонил ему, и мы вновь сблизились. В последний раз я говорил с ним в его гостинице после концерта в Торонто. Джим тогда сообщил мне, что Мэри бесследно исчезла где-то в Индии. Как это ни невероятно, через много лет я разыскал ее (ведь я всегда был тайно влюблен в нее – да, да, безумно).
О книге «Бзумно ее люблю», названной так же, как одна из самых известных песен группы The Doors – «Love Her Madly», писали, что она читается, как увлекательный роман, изобилующий немыслимыми стечениями обстоятельств, парадоксальными ситуациями и совпадениями.
Надеюсь, вы с этим согласитесь, и спасибо за то, что читаете эту книгу.
Билл Косгрейв
Пролог
Осень 1965 года
Я уезжаю из Лос-Анджелеса. Мы клянемся друг другу, что останемся на связи, что первый из нас, кто сумеет чего-то добиться, обязательно напишет остальным.
Джим немного беспокоится: мне предстоит встретиться с двумя совершенно незнакомыми людьми и проехать с ними через всю страну. Это еще одно мое импульсивное решение, обещающее превратиться в приключение, поэтому Джим только улыбается и качает головой.
Когда я вылезаю из ее Volkswagen, Мэри вручает мне десятидолларовую бумажку. Я на мели, как обычно. Джим немного под кайфом, тоже как обычно. А Мэри – восхитительная Мэри – спокойна и владеет ситуацией. Как обычно. «Надеюсь, когда-нибудь ты вернешь эти деньги, Билли Косгрейв, – говорит она. – Я серьезно».
Подъезжает машина, на которой я поеду дальше. Глаза наполняются слезами, я обнимаю на прощание моих дорогих друзей, говорю, что люблю их, и запрыгиваю в машину к незнакомцам.
Очень характерно для меня.
Через два года Джим будет на обложках всех журналов, станет рок-звездой мирового масштаба и секс-символом. А еще через четыре года из всех телевизоров, газет и радио на мир обрушится шокирующее известие о его смерти в парижской квартире.
Во время нашего последнего разговора после концерта The Doors Джим сказал, что Мэри уехала в Индию. Мэри – девушка, на которой Джим собирался жениться и в которую я был тайно влюблен, исчезла. Спустя много лет мне удастся разыскать ее при обстоятельствах, которые мне бы в жизни даже в голову не пришли.
Мой последний приход в ее дом был столь же странным, что и первый. Таинственная Мэри снова исчезла. Вместе с ее неповторимыми воспоминаниями и коробкой, наполненной личными записками от Джима, его письмами и памятными вещицами… она испарилась.
1. Девушка-мечта
Флорида, 1963 год
Аллигатор авеню проходит через древние просторы Эверглэйдс[1 - Эверглейдс (Everglades) – крупнейший национальный парк в штате Флорида, в 1976 г. объявлен ЮНЕСКО биосферным заповедником. – Прим. пер.], по этой улице можно было бы провести прямую линию дальше, от побережья Мексиканского залива до Атлантики. Я стою на испепеляющей жаре и пытаюсь поймать машину. Пункт назначения – Форт-Лодердейл.
Останавливается побитый грузовичок, в кузове валяется несколько ржавых лопат с налипшими комьями земли. Я забираюсь в грязную кабину. На водителе замызганная футболка и линялые джинсы. У него уже обозначилась лысина, по ее бокам свисают немытые прямые черные патлы. Кривые желтые зубы, пальцы в пятнах от табака, ногти изгрызены под корень. Воняет застарелым потом и сигаретами. Он смотрит на меня тусклыми глазами. Я спрашиваю, куда он едет. «Форт-Лодердейл», – бормочет он себе под нос. Путь нам предстоит неблизкий.
В окна врывается раскаленный воздух. Заляпанная приборная доска треснула, лобовое стекло испещрено царапинами от вылетающих из-под колес камешков. Мой благодетель не разговорчив, он погружен в свои мысли. Поверхность асфальта словно колышется в жарком мареве.
Какого черта? Ни с того ни с сего «мыслитель» начинает притормаживать. Прямо перед нами стервятники с багровыми головами исступленно терзают раздавленного на дороге аллигатора; видно, он попал под грузовик.
– Ты только глянь! – в странном возбуждении «мыслитель» тормозит и останавливается у обочины, рядом с этим безумным пиршеством.
Он глушит двигатель и высовывается из окна. Стервятники разом поднимают головы от разлагающегося трупа аллигатора. Дюжина холодных бусинок-глаз безучастно смотрит на водителя, затем ныряет обратно в растерзанное брюхо. Стоит полная тишина, за исключением звука клювов, рвущих плоть и вытягивающих обрывки сухожилий. Отвратительные щелкающие звуки. Головы птиц покрыты сгустками крови и кусками плоти. Господи, какая вонь!
– Аллигатор, небось, был больше двух метров, фунтов на четыреста, – бормочет себе под нос «мыслитель».
Он наблюдает за этой картиной подозрительно долго.
В раскаленном воздухе стоит запах разложения и смерти. Меня сейчас вырвет. Водитель поворачивается ко мне и включает зажигание. В его глазах что-то странное.
Кто он, что у него на уме?
Мы едем дальше в гробовом молчании через, на первый взгляд, бескрайнюю, болотистую низину. Наконец, появляется первый признак цивилизации: выцветшая вывеска «Бои аллигаторов», захудалый трейлерный парк, некрашеная халупа, на которой написано «Пиво и алкогольные напитки Керли». Сбоку на ржавой цепочке болтается реклама Coca-Cola. Я понемногу расслабляюсь. Вскоре появляется пригород, тянущийся до горизонта по плоской, как доска, земле. Затем здания повыше, их офисные огни мерцают в темнеющем синем небе.
Это Форт-Лодердейл.
«Мыслитель» высаживает меня у заправочной станции. Протягивает руку, при этом его глаза глядят недобро, странно.
Я прошу ключ от туалета и там отмываю, оттираю руки до красноты, с одной лишь мыслью: обратно я поеду на автобусе.
Взглянув на адрес, записанный на бумажке, служащий заправки говорит, что это недалеко.
– Вниз по прямой примерно мили четыре, а там еще три квартала.
Я раздумываю, стоит ли ловить попутку, но на этот раз передо мной останавливается приятная женщина со светло-русыми волосами. В машине пахнет лаком для волос. В общем, типичная блондинка. Ее спутница – нервная чихуахуа на заднем сиденьи.
– Все хорошо, Принцесса, успокойся, – говорит женщина собаке. Принцесса дрожит всем телом.
Милая дама высаживает меня и машет рукой.
Последние три квартала я иду пешком, пока не оказываюсь перед белым домом с зелеными ставнями и черной номерной табличкой. Я все-таки добрался до дома, где живет Мэри. Дрожа от нетерпения, я нажимаю на кнопку звонка.
Клируотер, Флорида
Мэри Вербелоу. Девушка-мечта
Я наблюдаю за ней на расстоянии. Любуюсь ее лучезарной красотой, сверкающими умными глазами, кожей, гладкой, как фарфор, сияющей улыбкой. Она излучает оптимизм, уверенность в себе и независимость. Она совершенно обворожительна, у нее пухлые губы а-ля Бриджит Бардо, плавные движения, гибкое тело балерины с лебединой шеей. Я окончательно сражен, но она старше и явно не подозревает о моем существовании.
Или… Она действительно мне улыбнулась, когда мы столкнулись в холле? Заметила меня? Вряд ли. Она же держит весь мир в своих идеальных руках. Скорее всего, показалось.
Через несколько дней я вижу ее на парковке у школы, она стоит у своего Volkswagen и болтает с приятелями. Вроде бы увлечена разговором, но в то же время держится как-то обособленно. Она… другая. Она смотрит по сторонам и замечает, что я за ней наблюдаю.
Еще через неделю позади меня раздается незнакомый голос: «Привет!» И в этот момент мир для меня преображается самым невероятным образом.
После обмена несколькими обычными фразами она улыбается: «Ладно, увидимся».
Наш следующий разговор немного дольше. Потом был еще один, за которым последовало: «Хочешь, выпьем кофе?»
Господи, ну конечно, хочу!
Она заезжает за мной на своем Volkswagen, и так рождается наша непринужденная дружба. Как будто я ее младший брат. Похоже, я ей нравлюсь, она мне доверяет и видит во мне что-то особенное.
– Почему же ты уехал из дома? Что ты здесь делаешь? – ей действительно интересно.
– Просто я скопил достаточно денег, чтобы добраться от Торонто до Клируотера, и вот приехал на Рождество к друзьям нашей семьи. У них дочь моего возраста, а с ее одноклассниками я познакомился, когда они приезжали в Торонто на каникулы.
Мэри внимательно слушает – это видно по ее невероятным глазам.
– Одна из ее подружек говорила, что можно будет пожить у них в летнем гостевом домике и заодно ходить вместе со всеми друзьями в местную школу. Вот я и приехал. (Моя мама была, конечно, не в восторге, но сказала, что это мое решение и мне нести за него ответственность. Будучи разведенной матерью четверых детей, она не могла себе позволить приехать и забрать меня отсюда. О чем я прекрасно знал.)
– А ты не скучаешь по своей семье? – Мэри выглядит озадаченной.
– Конечно, я скучаю по близким и друзьям, – говорю я. – То есть я очень их всех люблю. Но дома, в Торонто, в старших классах мне уже не нравилась моя школа, там совершенно не терпели таких дерзких, как я.
– Значит, ты дерзкий?
– Еще бы!
Мэри смеется и хлопает в ладоши.
– И теперь ты живешь на веранде?
Затея с летним домиком не сработала. К счастью, мне удалось устроиться бэбиситтером вместе с одной девчонкой, и родителям ребенка я приглянулся. Когда я пришел к ним в следующий раз и рассказал, что мне негде жить, они предложили поселиться у них на веранде. Взамен я приглядывал за ребенком и немного доплачивал за жилье и питание.
– Они просто супер, – делюсь я с Мэри.
Она с подозрением смотрит на меня.
– А сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
Я по уши влюблен. Она даже не подозревает, насколько я очарован ей.
Она заканчивает школу, а осенью пойдет в колледж в Сент-Питерсберге. В июне, в конце учебного года, я предупреждаю школьного секретаря о том, что в сентябре я приеду в двенадцатый класс.
На лето я возвращаюсь в Торонто. Приврав в Роял Банке насчет возраста, я заявляю, что собираюсь дальше учиться на банкира (про это я тоже соврал), и меня берут кассиром в одно из отделений в самом центре, прямо рядом с «Сэмом» – легендарным магазином пластинок[2 - Sam the Record Man – так называлась крупнейшая канадская сеть магазинов виниловых пластинок, с головным магазином на Янг-стрит, в самом центре Торонто. В 60-е гг. это место славилось своей яркой неоновой рекламой и было очень популярно среди молодежи. – Прим. пер.]. Мне нравится разглядывать колоритных посетителей «Сэма», стекающихся сюда в поисках новинок рок-н-ролла, в то время как очередь к моей кассирской кабинке выглядит совсем иначе… Но надо терпеть, здесь неплохая оплата, которая даст мне возможность опять уехать.
Я думаю о приятной атмосфере во Флориде, о свободе. Мне так не хватает моих американских друзей, легкого, беззаботного существования, песчаных пляжей, пальм, сверкающих вод Мексиканского залива. Там даже в школу ходить весело. Так зачем мне оставаться на последний год в Торонто, если я могу закончить школу в солнечной Флориде?
И потом я очень скучаю по Мэри.
Мне надо вернуться в Клируотер к пятому сентября. Я смог отложить бо`льшую часть моих банковских заработков, и к тому же мне невероятно повезло: друг нашей семьи, приезжавший в Торонто на лето, возвращается на машине во Флориду в конце августа.
За три дня мы добираемся до Клируотера. Я устраиваюсь на своей веранде и сразу отправляюсь в школу – отметиться в двенадцатом классе.
– А мы как раз рассматривали папку с твоим делом и гадали, объявишься ты или нет, – говорит секретарь. – Добро пожаловать обратно в школу!
Мэри сняла крохотную квартирку в Сент-Питерсберге на время, пока будет учиться в колледже. Ее родители тем временем перебрались в Форт-Лодердэйл. Я звоню ей.
– Билли, приезжай! – радостно говорит она.
Я одалживаю машину у приятеля.
Мэри разливает чай и в очередной раз очаровывает меня. Она как Одри Хэпберн, думаю я про себя, как Холли Голайтли из «Завтрака у Тиффани». Немного необычная, ни на кого не похожая. Ее мозг всегда в работе. И вообще она будто из другого мира. Если она чего-то не знает, то ей помогает интуиция. Когда она говорит «я знаю», в ней чувствуется какая-то мудрость. Она старше и умнее меня, но между нами есть особая связь, так что наша ни на что не похожая дружба еще больше крепнет.
Я восхищаюсь ее умом. Она рассуждает о медитации и душе, о видениях. Говорит о вещах, о которых я в жизни не слышал и не думал. Говорит о своей глубокой католической вере, о писателях, теориях и концепциях. Об искусстве. У нее повсюду книги. Она знакомит меня с новой музыкой. Мэри словно порхает по своей квартирке. Когда ей что-то особенно нравится, ее смех становится музыкальным, чарующим. И лицо все будто загорается. Когда она говорит, то смотрит мне прямо в глаза.
Я просто безумно в нее влюблен.
Мэри доверяется мне. Так я узнаю, что у нее есть парень по имени Джим Моррисон – ее родственная душа. Он записался в государственный университет Флориды и теперь по выходным приезжает к ней автостопом. Поэтому в выходные я никогда ее не вижу и до сих пор не знаком с ее парнем.
Неожиданно Мэри решает покинуть Клируотер и переехать через весь штат, чтобы жить с Джимом. Моя любимая подруга уезжает.
В день отъезда я мрачнее тучи. Увижу ли я ее когда-нибудь? Мы обнимаемся.
Она говорит:
