Адмирал Империи – 35

Старпом удивленно вскинула брови, услышав столь неожиданный приказ. Ее красивое лицо хоть и оставалось по-прежнему спокойным, но в глазах промелькнула тревога. Андроид, похоже, сразу смекнула, что я опять затеял нечто из ряда вон выходящее, а возможно даже и самоубийственное.

– Но… но, господин контр-адмирал, – осторожно произнесла девушка, глядя на меня с некоторым теперь уже явно наигранным испугом, типа меня это должно было каким-то образом смутить. – Вы же видите, что вражеский авианосец по-прежнему повернут к нам носом. А значит, с этого ракурса, сколько бы мы не увеличивали тягу двигателей, у «Одинокого» все равно не хватит мощности, чтобы пробиться сквозь несколько слоев прочнейшей нимидийской брони «Екатерины Великой»! Это же верная смерть для нашего корабля!

Последние слова Алекса почти выкрикнула, не совладав с эмоциями. Похоже, перспектива потерять крейсер, который она по протоколу всеми силами обязана была защищать, не слишком ее прельщала. Я же лишь снисходительно улыбнулся в ответ на эту пылкую тираду. Пожалуй, пришло время немного просветить своего старпома насчет моих истинных планов.

– А кто сказал, что мы пойдем на таран? – хитро прищурился я, многозначительно поглаживая подбородок. – Нет уж, я, знаешь ли, не самоубийца и на верную гибель своих людей не пошлю. Во всяком случае, не сегодня. У меня несколько иная задумка. Так что, будь добра, передай по кораблю следующую команду – всему экипажу срочно приготовиться к абордажу вражеского судна! И да, вот еще что, Алекса…

Тут я сделал небольшую театральную паузу и заговорщицки подмигнул девушке:

– Проследи, чтобы к этому приказу обязательно прилагалась какая-нибудь эффектная картинка из кубриков нашей доблестной штурмовой пехоты. Ну, там, знаешь, чтобы наши космические волки выглядели позлее и погрознее. И вот это все транслируй по открытым каналам связи. Надо, чтобы на «Екатерине Великой» обязательно смогли насладиться данным захватывающим зрелищем и прочувствовали серьезность наших намерений.

Не знаю, что конкретно навело мою помощницу на правильную мысль – то ли мой красноречивый взгляд, то ли характерная ухмылка, то ли сам абсурдный приказ, который при здравом размышлении никак не мог быть буквально истолкован. Однако в этот момент Алекса наконец-то догадалась, к чему я клоню. Она понимающе кивнула и тоже загадочно улыбнулась, озорно подмигнув мне в ответ. Мол, не извольте беспокоиться, шеф, я мигом все организую в лучшем виде. Теперь мы будем отчаянно давить на самое слабое место противника – его нервную систему, и посмотрим, кто первым не выдержит этой увлекательной психологической дуэли.

И в самом деле, чего уж скрывать очевидное – других сколько-нибудь реальных вариантов, кроме как сделать грозный вид, что вот-вот пойду на абордаж, у меня просто не было. Какие, к черту, еще могли быть резоны в столь невыгодной диспозиции бросаться грудью на амбразуру и жертвовать жизнями своих людей? Это было бы полным безумием и самой настоящей военной авантюрой.

А вот разыграть спектакль перед Красовским, будто бы в припадке отчаянного безрассудства намереваюсь захватить его корабль на абордаж – это, пожалуй, могло сработать. Тем более, что весь мой богатый опыт общения с Александром Михайловичем прямо-таки вопил о том, что контр-адмирал как огня боится рукопашных схваток и перспективы оказаться со мной один на один.

Собственно, ради этого весь показательно-устрашающий цирк с громогласной отдачей приказа и демонстративным муштрованием моих лихих космопехов я и затеял. В глубине души я очень рассчитывал, что при виде этих свирепых рож, включая их командира – полковника Дорохова, готовящихся к абордажу, Красовского в очередной раз одолеет приступ малодушия и он попросту струхнет от перспективы лицом к лицу столкнуться с нашим визитом на «Екатерину Великую»…

Что ж, мои расчеты оправдались в полной мере. Видимо, Александр Михайлович действительно решил не искушать судьбу понапрасну. Факт остается фактом – вскоре после моего демарша и появления записи шествия по палубам «Одинокого» моей «морской» пехоты флагманский авианосец Красовского, взревев маневровыми двигателями, начал неуклюже, будто беременная корова, разворачиваться на месте, явно намереваясь уклониться от сближения.

Вице-адмирал Александр Михайлович Красовский смекнул две важнейшие вещи. Во-первых, осознал, что дерзко маневрирующий «Одинокий» больше не стремится улучшить свое положение хитроумными виражами и финтами для неожиданного разящего, таранного удара, как было задумано изначально, а готовится к прямому сближению. Чему его драгоценная неповоротливая «Екатерина Великая», увы, при всем желании противостоять не могла. Слишком уж велика была разница в маневренных характеристиках между юрким крейсером и громоздким авианосцем. Во-вторых, вице-адмирал явно всерьез впечатлился показанной ему суровой картинкой из кубриков моих лихих штурмовиков полковника Дорохова…

Как я уже говорил, натура у Александра Михайловича была совсем не бойцовская. Трусоват он был, что уж там греха таить. Вот и сейчас, едва только до сметливого вице-адмирала в полной мере дошло, какую угрозу для него и его людей несет перспектива абордажной схватки, да еще и с закаленными в боях космопехами, от былой самоуверенности Красовского мгновенно не осталось и следа. Наверное, в ту секунду в голове его пронеслись красочные картины неминуемого кровавого исхода, если «Одинокий» все же сумеет приблизиться вплотную и пристыковаться к корпусу его флагмана.

Перед мысленным взором побледневшего от ужаса вице-адмирала, наверное, во всех замогильных подробностях встала омерзительная картина того, как остервенелые вооруженные до зубов космические пехотинцы в громыхающих доспехах вламываются через дыры в бортах внутрь «Екатерины Великой». И, круша все на своем пути, яростно прорубают себе дорогу к сердцу авианосца – командному центру на верхней палубе, где укрылся перетрусивший Красовский с кучкой своих не менее перепуганных офицеров.

В общем, не мудрствуя лукаво, вице-адмирал и на сей раз не стал лишний раз испытывать судьбу и искушать покровительствующие ему высшие силы. Он вполне здраво и быстро оценил расклад и понял, что игра не стоит свеч. Поэтому, не теряя драгоценного времени, немедленно отдал приказ к бегству. Его величественная «Екатерина Великая», в мгновение ока развернувшись всем корпусом и включив форсаж маршевых двигателей, со всей возможной на данный момент прытью помчалась прочь из сектора сражения.

Отступление флагмана выглядело столь необъяснимо для остальных кораблей его эскадры, что те по инерции ринулись вслед за удирающим авианосцем, даже не успев осознать причин столь резкой перемены. Видимо, в рядах противника началась форменная неразбериха и смятение, когда капитаны дредноутов 10-ой «линейной» дивизии с изумлением воочию увидели, как их доблестный предводитель, поджав хвост, улепетывает из сектора, бросая их на произвол судьбы.

С другой стороны, корабли 34-ой «резервной» дивизии, воодушевленные прибытием двух могучих дредноутов – «Императрицы Марии» и «Черной пантеры», уже оправились от первоначального замешательства и начинали собираться в нечто единое, готовясь контратаковать врага. Пусть пока атака еще была довольно хаотичной и велась практически рассыпным строем, без четкой координации. Но в действиях наших капитанов уже чувствовалась решимость показать, что они тоже кое на что способны. Они рвались в бой, горя желанием наказать противника и поквитаться за недавний позор отступления.

Слаженного взаимодействия двух этих факторов оказалось более чем достаточно, чтобы окончательно деморализовать и без того пошатнувшиеся ряды наших противников, посеяв в их умах панику и смятение. Большая часть уцелевших кораблей 10-ой «линейной» дивизии попросту прекратила вести организованное сопротивление и тоже начала спешный отход из простреливаемого сектора космоса.

Видимо, эти горе-вояки торопились побыстрее собраться в относительно безопасном квадрате пространства вокруг флагмана Красовского, надеясь под его защитой прийти в себя и перегруппироваться. По всему было заметно, что боевой дух и сплоченность вражеской эскадры стремительно улетучиваются, а позорное бегство ее командира посеяло среди офицеров и рядовых членов экипажей настоящий упадок и деморализацию.

Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что некоторое количество оставшихся дредноутов противника через какое-то время сумели все же опомниться и взять себя в руки. Эти корабли, маневрируя на пределе возможного, начали выстраиваться в оборонительное «каре», пытаясь прикрыть собой менее удачливых и отважных товарищей. Их целью явно было любой ценой задержать и сдержать наш стремительный контрнатиск, выиграв драгоценное время для перегруппировки остатков вражеских сил.

Я наблюдал за всеми этими перипетиями боя с мостика своего флагмана. И, сознавая всю бесперспективность и неоправданность продолжения лобовой атаки на героически сопротивляющиеся корабли, своевременно отдал приказ на общий разворот и перестроение 34-ой «резервной» в походные порядки.

Нет, рисковать людьми и кораблями, бросаясь на хорошо защищенное «каре», уже не имело никакого резона. Куда разумней и дальновидней сейчас было бы воспользоваться посеянной в рядах врага неразберихой и начать отход. Для этого все складывалось на редкость удачно. Мой дерзкий блеф с абордажем сработал великолепно, обратив неприятеля в паническое бегство.

Корабли 34-ой дивизии, еще совсем недавно вынужденные беспорядочно отступать под ураганным огнем противника, теперь, благодаря моему руководству и оперативно отданным приказам, теперь начали отходить организованно. В результате грамотно скоординированных действий, а также благодаря слаженной работе экипажей, большинству крейсеров и линкоров нашего подразделения в конечном итоге удалось-таки вырваться на оперативный простор и оторваться от врага.

Командиры вражеской эскадры, похоже, тоже прекрасно все осознавали. Во всяком случае, они не стали и дальше ввязываться в затяжное преследование наших кораблей, благоразумно оставшись на своих прежних местах. Вместо этого уцелевшие корабли 10-й дивизии стали на всех парах возвращаться к начальным координатам своего построения, явно намереваясь провести срочную перегруппировку и привести себя в порядок после тяжелого и изматывающего боя.

Впрочем, главной причиной этой нерешительности и пассивности со стороны неприятеля, скорее всего, послужила растерянность и душевное смятение, охватившие лично вице-адмирала Красовского после всех перипетий нашей так и не состоявшейся космической дуэли. В этих условиях Александр Михайлович предпочитал вести себя гораздо более осторожно и пассивно, чем несколькими часами ранее в противостоянии с контр-адмиралом Веневитиным. Что ж, грех было не воспользоваться этой слабостью со стороны противника и не извлечь максимум выгоды.

Не мешкая, как только мы оказались на достаточно безопасном расстоянии, я отдал по дивизии приказ готовиться к подпространственному прыжку. Одновременно активировав суда-генераторы, которые погибший Веневитин, надо отдать ему должное сумел таки в этом хаосе сохранить, наши корабли растворились в слепящих всполохах пространственного разрыва. И вскоре вся 34-я «резервная» разом исчезла с тактических экранов противника, успешно уйдя от возможной погони в соседнюю звездную систему…

***

Что же касается адмирала Красовского, то его корабли благоразумно воздержались от дальнейшего нашего преследования. Вместо этого они совершили прыжок обратно в систему «Венёв» назад к осажденному авангарду адмирала Карла Юзефовича, намереваясь возобновить штурм позиций наших «балтийцев». Видимо, посчитали, что с этим противником шансов на победу у них будет несколько побольше…

Однако, возвратившись туда, адмирала Красовского ждало еще одно неприятное разочарование. Причем куда как более серьезное, чем встреча со мной и 34-ой дивизией, чуть не закончившаяся для него смертью, либо позорным пленом и потерей флагмана. Как оказалось, за время вынужденного отсутствия 10-й «линейной» дивизии в квадрате осады промышленного комплекса произошли крайне знаменательные и неожиданные для всех события.

Дело в том, что Карлу Юзефовичу, на какое-то время предоставленному самому себе, все же удалось каким-то невероятным образом пробиться сквозь, казалось бы, неприступное кольцо окружения и выскользнуть из расставленной на него ловушки. Его боевой дух и решимость сражаться до конца невзирая ни на что, похоже, не только не угасли от всех свалившихся на его голову бедствий, но и разгорелись с новой силой.

По всей видимости, та прочувствованная и яркая речь, которую адмирал произнес перед своими командирами кораблей в момент наивысшего отчаяния, очень сильно повлияла на боевой настрой «балтийцев». Осознание собственной беспомощности и бесперспективности дальнейшего сопротивления, чувство стыда от очередного бегства из сектора боя внезапно переплавились в сознании космоморяков в страшное бешенство обреченных, в неукротимую жажду напоследок дорого продать свою жизнь.

И этот всплеск ярости и злости придал измученным русским экипажам второе дыхание и небывалые силы для отчаянного рывка. Казалось бы, еще минуту назад наглухо запертые в кольце и обреченные на медленную мучительную смерть, корабли Юзефовича начали яростный прорыв. Рассчитывая застать противника врасплох.

Они одновременно ринулись из своего импровизированного укрытия за стенами и модулями промышленного комплекса в последнюю самоубийственную атаку. И сделали они это, как только заметили, что их основной противник – 10-я «линейная» дивизия адмирала Красовского ушла в подпространство в соседнюю систему для засады на Веневитина.

«Балтийцы» дерзко напали на оставшуюся для их блокирования 9-ую «линейную» дивизию, командиры которой явно не ожидала столь безрассудного хода со стороны, казалось бы, обреченного врага. Отчаянная дерзость и напор атакующих застали врасплох ошеломленных «черноморцев».

Умело пользуясь фактором внезапности и небольшим численным перевесом, которым все это время обладал наш героический авангард, адмирал Юзефович все-таки сумел вырвать у противника свою первую настоящую победу в этой несчастливой для него кампании. Воспрявшие духом «балтийцы» под умелым руководством своего адмирала атаковали корабли 9-ой «линейной» и расчистили себе дорогу в открытое пространство.

В итоге, после недолгого сражения нашему доблестному авангарду наконец-то улыбнулась удача. Сломленные и деморализованные дерзким натиском «балтийцев», тактические группы блокирующих кораблей 9-ой «линейной» дивизии не выдержали и дрогнули. «Черноморцы», начали спешно покидать свои позиции, прекратив все попытки загнать корабли противника обратно в промкомплекс.

Карл Карлович благоразумно воздержался от неоправданного риска добивания кораблей 9-ой «линейной». Он прекрасно отдавал себе отчет, что у его изрядно потрепанных и утомленных долгим сражением экипажей уже практически не осталось ни моральных, ни физических сил для погони разбитого врага. Да и потери в том числе и входе этого прорыва, что уж там скрывать, оказались весьма чувствительными. Поэтому Юзефович, не мешкая, собрал всю свою заметно поредевшую эскадру в одну компактную походную колонну, и повел ее поскорей прочь от негостеприимной орбиты центральной планеты. А через час и вовсе совершил прыжок из «Ванёва»…

…Спустя несколько часов в систему «Венев» наконец-то вернулся вице-адмирал Красовский. Узнав о случившемся, Александр Михайлович был буквально в ярости от того, что ненавистный ему Юзефович со своими чертовыми «балтийцами» все-таки ухитрился ускользнуть у него из-под носа. Причем сделал это в тот самый миг, когда, казалось бы, капкан уже захлопнулся, и пойманной в ловушку дичи некуда было даже дернуться.

Вместо сразу двух решительных викторий над силами коалиции, которые наш самоуверенный Александр Михайлович уже было собрался одержать, сначала разгромив наголову авангард Юзефовича, а затем расправившись с кораблями 34-ой «резервной» дивизии Веневитина, он не получил не одной. Напротив, все его грандиозные замыслы и расчеты полетели в тартарары из-за череды непредвиденных обстоятельств да собственных просчетов.

Понятное дело, что такой исход дела не мог не сказаться на настроении Красовского самым негативным образом. Александр Михайлович в мрачной сосредоточенности вышагивал взад-вперед по своей огромной адмиральской каюте. Ему нужно было срочно решать, как действовать дальше. Продолжать ли погоню за не успевшим далеко уйти авангардом Балтийского космофлота или же поворачивать обратно к «Новой Москве». Красовский не без оснований полагал, что, несмотря на бегство, он все же сможет сравнительно легко просчитать дальнейший маршрут движения кораблей Юзефовича. Александр Михайлович прекрасно знал, куда в конечном итоге движется Юзефович со товарищи, и имел неплохие шансы перехватить «балтийцев» до момента, когда те прибудут к дружественному им лагерю Птолемея Грауса.

Но в то же самое время вице-адмирал отдавал себе отчет во всей авантюрности и рискованности подобного предприятия. В конце концов, его эскадра и без того уже оторвалась слишком далеко от своего основного района базирования, и вторглась в глубины космического пространства, подконтрольного так называемой Союзной Коалиции первого министра. А значит, чем дальше от «своих» будет углубляться погоня, тем больше шансов нарваться на превосходящие силы врага или вовсе угодить в хитроумную ловушку.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.