Только твоя

– Я надеюсь, ты на меня не в обиде?

Нехотя отрываюсь, буквально отдираю взгляд от любимого мужчины, чтобы посмотреть на того, кто бесцеремонно перетянул мои ладони в свои.

Мальчишка совсем, высокий, худощавый с чёлкой на глаза и ухмылкой на губах. Он не скрывается и не юлит, разглядывает меня как куклу, по-хамски и откровенно. Максимально неопрятно становится.

Отрицательно качаю головой. Хочу вернуться взглядом к Арману. Позволить себе попрощаться, но не успеваю. Муж отнимает мои ладони и полноценно взяв за руку ведёт к лестнице наверх. Всё молча. Подчиняюсь. Дрожащими пальцами подхватываю юбки, чтобы не упасть. Огромных усилий стоит не обернуться назад.

Ступив на первые ступени, мы резко останавливаемся, потому что этот мальчишка будь он не ладен, внезапно весело выкрикивает:

– Постарайся брат, семье нужен наследничек!

Муж одаривает брата убийственным взглядом. Кровь мгновенно приливает к лицу. Утыкаюсь взглядом в ступени. Аллах…

Муж ничего не говорит, а вот Арман… он глухо произносит:

– Угомонись, придурок.

Внутри вспыхивает смущение и благодарность. Отрываю глаза и встречаюсь взглядом с мужем, он как я и ожидала: непробиваемо спокоен. Мурашки по коже от его отсутствующей реакции. Как только Фархад отворачивается, меня попускает.

Мужчины играю в гляделки несколько секунд, пока младший не хмыкает, принимая поражение.

– Пойдём?

Киваю не глядя.

Хочу вырваться и убежать, но иду дальше. Душу раздирает когтями, сейчас всё окончательно решится. Ни один мужчина не станет брать в жёны видавшую другого мужчину женщину. Никто! А это высказывание про наследника… Все понимают, куда мы направляемся и что будет дальше. Меня раздирает на части, потому что он тоже знает и он рад этому.

Рад…

А я нет… я нет! НЕТ!

Кислотой разъедает пальцы. Шрамы с космической скоростью образуются на сердце. Один от «сестра», второй от взгляда, третий из-за его радости.

Покорно иду следом по корриду, останавливаюсь у двери и когда муж распахивает её, делаю несколько шагов вперёд. Замираю непроизвольно. Впереди кровать…

В теории, я знаю, что нужно делать, на практике мне хочется, чтобы платье вросло в кожу намертво. Чтобы не было возможности снять! Никогда!

Шаги мужа… тихие, практически бесшумные. Рецепторы обостряются до предела. Отступаю на шаг, в надежде увеличить расстояние, между нами. Это не помогает, муж обходит по кругу и встаёт напротив. Пульс достиг придела. Я на грани того, чтобы начать молить в открытую.

Смотрит снизу вверх, мне страшно поднять глаза, поэтому смотрю на пиджак. И всё это в гнетущей тишине. Фархад выше, не такой накаченный как брат, но сила и уверенность в каждом его движении как аксиома. А ещё, у него совершенно черные глаза, такие же волосы и всегда прямой взгляд

Фархад обхватывает пальцами подбородок, вынуждая смотреть в глаза. Дергаюсь: прикосновение обжигает, а взгляд чёрных глаз – пугает. Но в следующую секунду, я забываю, как дышать, потому что он наклоняется ниже и касается своими губами моих.

Паника захлёстывает с головой. Упираюсь руками в грудь, хочу оттолкнуть… Я… я просто теряюсь, сбиваю дыхание и… он делает это сам. Рывком отрывается и резко разворачивается ко мне спиной.

Отшатываюсь, пытаясь восстановить дыхание. А Фархад как-то зло, практически не сдерживаясь, срывает пиджак, запонки, расстёгивает рубашку от чего пуговицы с тихим звоном отскакивают на пол.

Нет… нет… пожалуйста, только не так…

Но, совершенно неожиданно, я понимаю, что он… Аллах… быть такого не может! В отчаяние выпаливаю:

– Этого можно не делать.

Муж останавливается и очень медленно поворачивается, гвоздя тяжелым взглядом. Облизываю пересохшие губы. Рубашка держится на честном слове, открывая вид на кубики пресса, на которые я, стараюсь не смотреть вовсе. Стыдно мне…

– Я не могу не консумировать брак. Это условия твоей семьи, – честно и хлёстко звучит, вполне в его манере.

Сглатываю, во рту самая настоящая пустыня.

– Меня будут проверять?

Прищуривается.

– Я могу не позволить.

Улыбаюсь радостно. Кажется, мы только что друг друга поняли. Он не хочет этого делать, я стараюсь избежать любыми способами…

– Можно сделать как в «Клон»!

Скептический взгляд. Смотрит как на глупышку, но меня уже не остановить. Мурашки огромные бегут по рукам от счастья.

– В смысле, кровь на простыне, – вскрикиваю и тут же глухо краснею.

Раздражённо выдыхает, окончательно снимает рубашку, сминает и тут же её отбрасывая куда-то вправо.

– Это оттянет неизбежное. Ты же не маленькая, понимаешь, что от непорочного зачатия – родить нельзя.

Опускаю голову. Понимаю конечно. Всего на секунду мне показалось, что выкрутилась…

– Давай просто сделаем это и всё, – приглушённо, с какой-то скрытой безнадёгой в голосе, проговаривает муж

Он сам не хочет меня видеть женой. Практически идеальный был план Аллах! Он был идеален! Жалко, что был.

Слёзы тут же проступают. Сажусь на кровать, закрываю руками лицо. Фархад не комментирует, в комнате гнетущая тишина. Мы как два обреченных на муки человека, вроде бы по одну сторону баррикад, но воюем по-разному.

– Я же вижу, вам тоже это не нужно! – шепчу, тихо всхлипывая.

– Я тебя обидел?

Вскидываю голову. Разговор ни туда. Он не так понял! Думает, что я в растроганных чувствах, потому что отвергает, но на самом деле, всё в корне не так!

– Я рада быть в вашей семье и носить вашу фамилию, но вас, не люблю.

Пожимает плечами.

– Неудивительно, брак – договорной. Было бы странно, если бы ты любила, – говорит, а сам куда-то в сторону смотрит и столько глухой тоски в этом взгляде.

Глухой и в тоже время обжигающей. На секунду кажется, что он сам в капкане, в каком-то своём страшном, душевном капкане. Я не хочу лезть, но по-другому не получится.

– У вас кто-то есть, – осторожно спрашиваю

Подскакиваю и осмелев подхожу ближе.

– Я вас не люблю, но очень хочу остаться в вашем доме, под вашим покровительством.

Снова смотрит в упор. Взгляд холодеет, как и мои ладошки.

– Что именно, ты хочешь?

Не раздумываю, просто говорю:

– Я хочу уехать и учиться. И не хочу, чтобы после развода меня отправляли семье… а ещё не хочу супружеских отношений между нами. Так можно?

Скрещивает руки под грудью. Пока размышляет сканирует моё лицо. Взвешивает все «за» и «против». Под взглядом ёжусь. На меня так не смотрели никогда… не знаю, что там за женщина, но ей явно не сладко.

– Не юли. Конкретнее говори, – давит интонацией, – Не старайся меня обманывать, я чувствую, что недоговариваешь. По условиям договора, ты должна родить ребёнка в течение трёх лет. На бизнес это не влияет, но на твоё наследство – напрямую.

Киваю. Наследство – огромный камень над моей головой. Дедушка решил постараться и отписал любимой внучке завод как приданное. И ладно просто завод, так это один из самых крупных заводов по изготовлению элитных вин. Огромные деньги, деньги, которые хотел получить отец. Мне это сказали напрямую. Наследство, то единственное, что было по закону моё и только я могу решить, кому его отдать: мужу или папе.

– Откуда вы знаете?

– Странно было бы, если бы мы не знали, – иронично замечает. – Так что, ты в этом больше заинтересована.

– Вам нужен завод?

Впервые на его губах улыбка, холодная, но всё же улыбка.

– Нет. Это скорее тебе он нужен. Или ты думала, что брак вынудит тебя отказаться от наследства в пользу мужа? Серьёзно?

Опускаю глаза, думала я другое.

– Ну, смелее, – неожиданно подбадривает Фархад.

И я, повинуясь, выдаю на одном дыхании то, о чём должна была промолчать по велению отца. Мы ни при каких обстоятельствах не должны были касаться этой темы. Наследство не обнародовано, о нём знают двое. Точнее, знали… Сейчас знающих явно больше.

– Папа просил оставить завод в семье, – проговариваю осторожно.

– Кто бы сомневался, – летит издевательское в ответ.

Вскидываю глаза и позволяю себе недовольно прошить мужа взглядом. Мне не нравится ни его тон, ни его обвинения.

– Успокойся, никому твой завод не нужен. Ты не обязана его кому-то отдавать, как минимум ни тогда, когда ты моя жена. А про ребёнка, – тяжелый вздох, – его родить всё равно рано или поздно придётся. Не будь наивной.

– Не отказываюсь! – горячо вспыхиваю, – Там же не сказано от кого конкретно должен быть ребёнок.

Иду по самому острию. Мой ход ва-банк. Либо «да», либо вот уже сейчас может вернут с позором в дом родителей. Я боюсь… от его решения зависит слишком многое в моей жизни. Дыхание перехватывает.

Неожиданно Фархад хмыкает.

– Неужели младший?

Опускаю взгляд, но улыбку заметил и всё просчитал мгновенно. Страшный человек – читает людей как рентген.

– Попробуй, – спокойно говорит, но, когда моя улыбка отражается на лице, охлаждает порыв: – Но учти, для всех, ты в статусе моей жены, даже для Армана. Запомни.

Вспыхиваю. Не знаю куда деть руки и глаза. Он первый человек, который знает мою тайну. Знает и встаёт на мою сторону. Аллах… я же не думала, что он может быть вот такой…

– Ну что, – весело щёлкает языком улыбаясь, – «жена-невестка», раздевайся, будем попирать МХАТ.

Просияла не скрываясь.

– Вы согласны?

– Да.

– Спасибо, – складываю руки под грудью в молящем жесте.

Фархад качает головой и неожиданно говорит:

– Мне нравится твоя открытость и не боязнь говорить о вещах, которые ты обсуждать не должна. Но, ты – жена и должна вести себя соответственно. Этот брак рано или поздно закончится, потрудись сделать так, чтобы развод был для тебя менее болезненный. Я жду от тебя осознанных действий, особенно когда ты поймёшь, что розовые мечты – это только мечты. Мы договорились?

Киваю. Я всё прекрасно поняла. Осталось не умереть от счастья. Кто бы мог подумать, что в его лице я найду союзника.

Оглушённая, практически окрылённая, я не слышу последнюю фразу, мне хочется взвиться выше облаков и парить.

(спустя тридцать минут)

Фархад протягивает нож.

При виде холодного оружия сжимаюсь в комок

– Ну, смелее, – подначивает.

– Я боюсь, – честно призналась.

– Могу я.

Кивнула. Для чистоты эксперимента нужна была именно моя кровь. Я сама настояла, потому что, не знаю… вдруг моим родным придёт в голову проверять. Если правда вскроется, хорошо не будет никому!

Села удобнее, немного приподняла край штанов и закрыла глаза, предварительно с силой сжав зубы. Безболезненное и быстрое прикосновение к коже и ничего! Никакой боли, ощущения острия…

Распахнула глаза и в немом вопросе смотря на мужа. Он же, деловито прижал белую ткань к коже и надавил. Зашипела кошкой. Это было больно!

– Так мало?

– Думала нужны реки?

Залилась краской и опустила глаза, сжимая в руках простынь. Это я тогда наивно подумала, что мне стыдно… Стыдно стало в тот момент, когда в руках Фархада блеснул серебристый пакетик. Молчала и смотрела на то, как его небрежно вскрыли и вытащили оттуда… Вот тогда залилась той самой краской… по самую макушку залилась!

Уже пустой пакетик летит на тумбочку и в конечном итоге сваливается с неё на пол, а содержимое, Фархад убирает с моих глаз, пряча в кармане. О контрацепции я знала, но одно – знать, другое – увидеть.

Пожалуй, это был самый эротический момент в моей жизни.

Посмеиваясь над моей реакцией, муж направляется в душ, а мне летит:

– Как благочестивая супруга, ты должна лечь спать, а я отправиться дальше пить.

– Пить?

Вопрос остаётся без ответа.

Быстро забираюсь под одеяло, прежде скинув простынь тоже куда-то туда, пусть её кто-то найдёт. Нам нужна легенда и она есть. От этого, радостные мурашки прыгают как зайчики на лужайке. Ощущение такое, словно я выиграла в лотерею.

Но…

Находится с чужим мужчиной рядом, да ещё и спать в одной кровати, прежде проделывая все оговоренные ранее выверты, было странно. Меня к такому не готовили. Да что уж там! Никого к такому не готовили!

Засыпаю после того, как Фархад выходит из комнаты, а просыпаюсь, когда приходит, это где-то под утро, за окнами начинается рассвет. Ложится поверх одеяла, складывая руки под грудью, мгновенно засыпая.

Ещё какое-то время смотрю на его точёный профиль и почему-то думаю только об одном. Если бы так, без границ и условностей, я бы любила его? Смогла бы? И что было бы тогда? Ведь он ко мне совершенно ничего не испытывает, даже поверхностно. В голове всё ещё не укладывается его реакция, и пусть губы до сих пор горят и е хочется отвести взгляд, я всё равно не понимаю, почему он решил согласиться на авантюру? Наши мужчины очень темпераментны, в доме патриархат – я привыкла к такому. А тут будто бы всё иначе.

Конечно, где-то там, глубоко внутри, я чувствую легкий укол, такой, чисто по-женски… Но в целом, мой муж разорвал в клочья все шаблоны.

Прикрываю глаза и засыпаю.

Я думала, что сгорю от любви, а оказалось гореть можно не только от этого, сгореть можно от более жестоких вещей: ревность, боль, предательство. В свой первый день, в статусе жены, я грезила о розовых слониках и сладкой вате. Но! Жизнь совсем не такая. И это мне предстоит это понять совсем скоро. Я узнаю, что такое играть грязно, не по правилам, не по устоям. Это будет потом, а сейчас, я продолжаю спать, думая, что война уже выиграна.

Глава 3

Проснулась как по щелчку, совершенно позабыв, что в комнате совершенно не одна. Встрепенулась и резко села, скидывая одеяло. Фархад повернул на меня голову, недовольно смерил взглядом и со стоном посмотрел на часы.

– Спи, рано ещё.

– Не могу… – тихо шепчу, предполагая, что громкие звуки, не особо желанны.

Муж отвернулся, полностью игнорируя.

Вскочила с кровати и тут же юркнула в ванну, благо она находилась в комнате, прихватив с собой чемодан, собранный накануне. Быстрый душ, не менее быстрый выбор одежды и вот я уже перед зеркалом, прикрепляю платок к волосам. В доме мужчины и несмотря на то, что они родные братья, ходить без платка – не могу. Мама так всегда делала. Даже при папе…

Крутанулась на месте, оценивая образ. Достаточно скромный домашний наряд для замужней девушки. Мама точно одобрит. Оглядела себя ещё раз. Без косметики лицо кажется ещё моложе, чем на самом деле есть, глаза огромные и взволнованные. Я нервничаю. Да так сильно, что руки дрожат. Ещё раз приглаживаю тунику ладонями. Наряд скромный, с платком так совсем святая древность, но традиции обязывают. Невольно останавливаюсь на нём взглядом, хочется снять. Какое-то острое желание. Голова так устала от причёски, что сегодня хочется свободы. Но, нельзя…

Тихо выхожу из ванной, муж ещё спит, точнее он даже не изменил позу после моего ухода.

Принимаю решение всё-таки быть хорошей женой и спускаюсь вниз, чтобы приготовить завтрак. Мне так спокойнее. Нужно чем-то занять руки, а ничего кроме готовки на ум не приходит.

В тишине дома, так же не создавая звуков прохожу сквозь гостиную, где вечером меня встретили, напрямую к кухне. Найти которую, труда не составило, я знала подобную планировку, у Эли был похожий дом. При воспоминании о подруге сердце сжалось. Ещё не уехала, а уже хочу остаться. Я тут выросла, тут моя семья, тут всё знакомое. А там… что будет там? Вздыхаю тяжело.

Холодильник практически пуст. Есть напитки и минимальный набор того, что мне нужно. Спасибо и на этом…

Я так увлекаюсь приготовлением блинчиков, которые страсть как люблю с самого детства, что пропускаю момент, когда, зевая на кухню входит Давид.

Застываю в полном шоке.

Это было бы очень эстетично и красиво. Лучи рассвета скользят по смуглой коже, растрепанные волосы, он идёт тихой поступью и мышцы перекатываются…

НО!

Он был в трусах, босой и явно спросонья. Не видя меня прошёл к холодильнику, вытащил бутылку с водой и только когда прислонился спиной к столешнице заметил меня.

– О! Ты тут?

От шока – немею. Мне следовало опустить взгляд, уйти. Да всё что угодно! Но я только раскрыла рот и смотрела в его глаза полностью дезориентированная. Я сейчас нагло совру, если скажу, что красивое и прокаченное тело мужчины мне не понравилось, самое ужасное это то, что действительно понравилось. Но… нельзя этого.

– Э-э-э-эй, – шаг в мою сторону, – ты чего? Тебе плохо что-ли? – и руку ко мне протянул.

Клянусь, я не хотела! Инстинкты сработали раньше, чем я сама это осознала. Рванулась в сторону всем телом, избегая прикосновения. Задевая и расплёскивая замешанный завтрак. Рванула прочь их кухни не оглядываясь.

В след летит откровенный хохот, но я уже ничего не слышу, потому что врезаюсь в чью-то грудь. Сильные руки властно обхватываю, а потом поднимают подбородок. Фархад хмурится, а я выдыхаю, в отличие от брата, он вполне одет. Сердце уходит куда-то в пятки и бьётся там как заведённое.

– Эй! Сестричка! Ты чего так испугалась?! – посмеивается Давид, выходя следом.

Жмусь к мужу, я всё ещё в шоке. Для меня его поведение неприемлемо, смотрю куда угодно, только не на Давида. Мне стыдно до мушек перед глазами. И за него тоже стыдно!!! Вся краснею.

– Какого ты вытворяешь? – рычит муж.

– Да, я-то что?!

– Не нарывайся, понял?

Парень смеётся и уходя добавляет:

– Кто же знал, что она такая пугливая, вроде после брачной ночи должна быть спокойнее как-то. Что-то брат ты не доработал там, – последнее с издёвкой.

Аллах…

Заливаюсь краской повторно. Отхожу от мужа и руки сжимаю. Стыд какой. Доброе, замужнее утро называется… Только со мной могло быть вот так. Самое обидное это то, что мужчину обвинить в этом нельзя… это я получается виновата. Если бы отец узнал, было бы очень плохо, но предсказуемо. Как поведёт себя Фархад я не знаю. В голове отчётливо звучат его последние слова про то, что я не имею права его опозорить… И вот, на тебе, не прошло и пары часов.

С огромной пульсацией в голове поднимаю глаза на Фархада, боясь того, что он скажет. Выражение его лица пугает меня до синих звёзд и обратно. Стою перед ним как нашкодивший котёнок. Не дай Аллах разразится скандал.

– Не обращай внимание, – внезапно устало произносит и обходит застывшую меня по дуге.

От неожиданности широко распахиваю глаза.

Что???

– Где Арман?

– Брат, ты чё? Он свалил ещё вчера, – слышится откуда-то из недр дома.

– Забыл совсем… – сам себе отвечает Фархад и обращается уже ко мне: – Ну, жена, завтраком накормишь?

Киваю и возвращаюсь. Мне бы радоваться, я была в секунде от грандиозного скандала, но не могу, сердце в тисках и кровоточит. Его нет… Да простит меня мама, но я бы с радостью посмотрела на торс Армана… и едва-ли сбежала, даже если бы гнать стал.

Муж долгим и мрачным взглядом смотрит на приготовленные блинчики, которые я любовно сервировала на тарелке. Под его взглядом тушуюсь и съёживаюсь. Начинаю искать изъяны.

– Что-то не так?

Отрицательно мотнул головой, пристально вглядываясь. Вся его поза кричит о том, что он выбрал бы даже яд, лишь бы ни это. Мне становится обидно.

Ужас какой… Есть перехотелось мгновенно. Ничего не сказал, но взгляд такой, что захотелось затолкать всё приготовленное в мусорную корзину. Кажется, я разлюбила блинчики в тот же миг.

Комкаю край туники под столом. Нервы на пределе. Я сама не могу этого себе объяснить. Не жена ему по-настоящему, а уже, как оказалось, хозяйка нулёвая. Лучшие комплименты для девушки… просто лучшие. А ведь, он может сказать это Арману…

Такая я дура… Нужно показать себя с лучшей стороны! Всё для этого сделать! Если Фархад и дальше будет относиться ко мне лояльно – это несомненно поможет в будущем. Я должна сделать всё, чтобы быть образцово-показательной. Наши мужчины, в жене это ценят. Точно знаю.

– О-о-о… чую божественный запах кофе!

Давид, на ходу поправляет майку и входит в кухню. Всё ещё взъерошенный, волосы как после взрыва, но пригладить их даже не пытается. Почему-то цепляюсь взглядом именно за них. Смотрю и понимаю, что Давид ловит мои глаза на себе и улыбается, шутливо поднимая руки вверх.

– Всё – всё не надо сбегать, я одет.

Смеётся весело, садится напротив, нагло притягивая всю тарелку с блинами к себе и с аппетитом ест.

Настрой настолько испорчен этим утром, что хочется расплакаться. Кусок в горло не лезет. За столом удручающее молчание, я смотрю в свою тарелку, а муж смотрит куда-то прямо, полностью погруженный в свои мысли, Давид напротив, что-то постоянно пишет и искоса бросает взгляды на меня. Это нервирует. Пижон. Он играет какую-то ему одному ведомую роль. Нутром чувствую, как подбирает новые поводы подшутить надо мной. Это злит.

– Выезд через полтора часа, – Фархад поднимается со стула, отставляя нетронутый кофе, – Азалия, спасибо за завтрак.

И уходит… оставляя меня наедине с братом. Тут же подрываюсь со своего места. После инцидента, оставаться с его братом наедине – неловко вдвойне. Испытываю острое желание сбежать.

– А-за-ли-я… – вдруг тянет он и я почему-то замираю, – Аза – звучит более нежно…

И смотрит так, что пробирает до мурашек. Смотрит открыто, оценивающе, нагло. Встречаемся взглядами. Меня пронизывает тысячей игл. Впервые, вот так прямо смотрю на него, глаза в глаза позволяю. Красивый, холёный, знает, что нравится девочкам, не чурается этим. В его глазах словно магма, растекается. Тягучая, опасная, завораживающая. Не усмехается, предельно серьёзен, но считывает мои эмоции так же, как Фархад, вот таким, не мигающим взглядом.

Отворачиваюсь. Наглый мальчишка. Арман совсем другой. Он взрослый, сильный, уверенный, знает что хочет от жизни… а не как этот.

Расправляю плечи. Не по статусу мне бояться и стесняться. Нужно показать, что я сильная! С сильными считаются и не издеваются над ними! Я покажу!

С гордо поднятой головой направляюсь на выход. Потом уберу. Оставаться с ним рядом, нет желания. Пусть сам тут. Без меня!

В спину летит:

– Буду называть тебя Азой, мне так больше нравится.

Не отвечаю. Меня всю потряхивает от этого взгляда в спину, жжёт лопатки. Ведёт себя неподобающе, несмотря на то что его уже успели одёрнуть братья. Наглый хам!

В душе разворачивается целая буря. Если бы не была настолько вышколена воспитанием, я бы вспыхнула, сказала! Но… мама всегда говорила, что удел женщины – терпение.

Аллах, дай сил терпеть! Чувствует моё израненное ожиданием сердце, что просто в их доме мне не будет. Остаётся надеяться, что Давид максимально занят в университете и мы не будем часто встречаться, только на редких семейных посиделках. Очень редких!

Следующий час я посвящаю вялым сборам, общением с подругами, что не забыли уточнить как там ночь прошла и мамой. С мамой было приятнее, она не стала спрашивать о том, как прошло, она спросила, как я.

– Хорошо мама, всё хорошо.

– Доченька, знай я люблю тебя. И ещё хочу, чтобы ты знала. Ты можешь ко мне обратиться в любой момент.

Киваю и улыбаюсь. Мама…

– Фархад хороший человек, мам.

В этот самый момент входит мой мрачный муж и хмыкает, услышав последнюю фразу, а у меня почему-то ёкнуло место пореза. Синхронность этих событий – поражает.

– Дай Аллах, дай Аллах, дорогая.

– Мамочка, мне собираться нужно, я перезвоню тебе перед взлётом.

– Да, конечно. Обязательно позвони, мама будет волноваться.

– Позвоню.

Фархад прислоняется плечом к косяку, осматривая комнату. Нервно поправляю платок на волосах. Муж цепляется взглядом за моё движение и неожиданно произносит:

– Это не обязательно. У меня нет такого требования. Если ты хочешь, можешь его не носить совсем.

Сказать, что у меня отпала челюсть, значит ни сказать ничего.

То есть СОВСЕМ не носить? СЕРЬЁЗНО!?

Улыбаюсь, он в ответ поджимает губы – расцениваю как попытку улыбнуться. Пусть так… не важно!

Но, как бы не был велик соблазн, перед вылетом оставляю всё как есть. Не хочу, чтобы кто-то из знакомых сразу же доложил родителям.

Из арендованного дома выходила в платке, гордо расправив плечи и спрятав глаза за огромными очками. Новобрачная должна быть счастливой? Правда ведь? Я счастлива не была, но улыбалась всё равно. Пусть думаю иначе, никого не впущу в свою голову.

Вышла из дверей и застыла, не веря глазам. Аллах… Родители!

Быстро шепчу слова благодарности за то, что вразумил и не дал поддаться соблазну – не надевать платка.

У машины обняла так, что рёбра хрустнули. А мне мало оказалось! Я сама жалась плотнее, хваталась как за оплот, как за спасение. Если бы она только знала, как не хочу улетать, как хочу остаться с ней рядом. Уже скучаю по нашим вечерам, разговорам и бесконечному чаепитию.

– Мамочка…

Сказала и сама вздрогнула, как надломился голос, как всколыхнулась в груди боль.

Пока мужчины переговаривались о чём-то своём, мама тихо шепнула: