Теряя голову

– Я действительно влюбился в тебя, конечно, я знаю… Ты замужем, и, в принципе, я ничего не могу тебе предложить, но я подумал… Почему бы и нет? Хилари!? – и его глаза загорелись, – нам хорошо вместе, и ты, сколько бы ни говорила, что нам нужно расстаться, всё равно не уходишь, и сегодня ты здесь, хотя вчера вроде бы дала понять, что… Я могу бросить школу или закончить её экстерном и пойти на работу…

– Ты…– перебила его Хилари, – предлагаешь нам жить вместе? – она задала этот вопрос и испугалась, что Дэнни имеет в виду что-то другое.

– Да, – радостно кивнул тот, и Хилари облегчённо выдохнула, но, осознав ситуацию, напряжённо вытянула спину и нахмурилась.

– Дэнни, послушай…

– Хилари… Подумай над моим предложением, прошу тебя! Да, мне не очень много лет, но время идёт и…

– Вот именно, Дэнни, время идёт, и я, например, не молодею. Когда ты будешь в моём теперешнем возрасте, мне исполнится тридцать восемь, а когда мне стукнет пятьдесят, тебе будет всего лишь тридцать девять – самый расцвет. Дэнни, ты сам не захочешь жить с женщиной старше тебя, когда вокруг столько молодых, и в итоге ты уйдёшь от меня, и у тебя останется ещё столько возможностей встретить свою любовь, а у меня, в пятьдесят, даже одной такой возможности, я уверена, не будет. Тем более, ты предлагаешь мне жить с тобой сейчас, когда тебе только шестнадцать. Дэнни, ты сам не понимаешь, о чём ты говоришь, это сиюминутное желание влюблённого подростка, ты, конечно, начнёшь уверять меня, что это не так, но была бы возможность подождать год или хотя бы – полгода, и ты убедился бы, что я права. Ты познакомишься с девушкой, ровесницей или чуть младше…

– Хилари…

– Дэнни, это абсурд! – она поднялась с дивана, закурила, открыла окно, – Извини, может быть, я сейчас слишком резко говорю, но… – «Не надо было начинать подобных отношений, – стучало у неё в голове, – Будет мне урок», – Ты молод для меня в качестве мужа, – она не могла сдержаться и улыбнулась, – Господи, Дэнни, ну разве тебе не смешно самому?

Его лицо было настолько серьёзным и непроницаемым, что Хилари не на шутку испугалась.

– Мне – не смешно, – чеканя каждое слово, произнёс Дэнни и встал рядом с ней.

– Дэнни, – Хилари постаралась говорить как можно мягче, – нам с тобой хорошо, зачем что-то менять?

– А почему бы и не поменять по той же причине? – зло спросил Уолтерс.

– У меня есть муж, – твёрдо ответила Хилари, – я не хочу с ним расставаться. Или у нас с тобой всё остаётся по-прежнему или… Прости, Дэнни.

– Это твоё окончательное решение? – в его глазах была мольба.

Она подошла ближе, обняла его, ожидая, что Дэнни её оттолкнёт, но тот, напротив, крепко сжал Хилари в объятиях.

– Может, тебе познакомиться с какой-нибудь девушкой? – Дэнни слегка отстранился и непонимающе посмотрел на неё, – Хотя бы для того, чтобы прекратить всяческие подозрения насчёт нас с тобой. Все увидят, с кем ты встречаешься…

– Ты этого хочешь? – с вызовом спросил Уолтерс.

– Ну… Да.

– Хорошо, – кивнул он и выпустил её из своих рук, – Завтра же.

Он быстро надел куртку, взял свой рюкзак и вышел, хлопнув дверью. Придя домой, Дэнни обнаружил забытую шоколадку и уже направлялся в кухню, чтобы выбросить её, как мать его остановила.

– Она что, отравленная? – усмехнувшись, спросила миссис Уолтерс, разворачивая шуршащую обёртку.

– Мне всё равно, – невпопад ответил Дэнни и вышел из кухни, мать проводила его долгим недоумевающим взглядом.

Со Стивеном у Хилари тоже всё разладилось, словно хрупкая карточная конструкция пошатнулась, но не распалась сразу, а какое-то время балансировала в наклонном положении, и вот это время истекло, и вместо того, чтобы снова принять форму домика, карты превратились в рассыпанную по полу колоду.

 Напряжение ощущалось, но не высказывалось вслух, улыбки были скорее натянутыми, а поцелуи и объятия привычными, заученными. Хилари чувствовала, что Стивен так и не поверил в ту историю со звонком её ученика. Но это же было чистой правдой! Она не знала, что нужно сделать, чтобы вернуть прежние отношения с мужем, а что, если это – конец, и их недавнее примирение было затишьем перед бурей?

На следующий день Дэнни даже не смотрел в сторону Хилари, да и ей было как-то неловко, она то хотела поговорить с ним, то уже начинала писать сообщение, но тут же стирала его. Дополнительные занятия отменились сами собой. Хилари чувствовала себя подавленной и одинокой.

– Может быть, сходим куда-нибудь? – предложила она Стивену в пятницу вечером.

– Куда? – вяло поинтересовался Стивен, не отрываясь от чтения.

– В кафе, – пожала она плечами, – или в кино.

– Ладно, – так же, уткнувшись носом в книгу, согласился Стивен.

И в субботу они пошли в кино на пятичасовой сеанс. Муж большей частью молчал, Хилари пыталась как-то развеселить его, но всё было тщетно, и она сдалась. «Нужно поговорить с ним и всё выяснить», – подумала она, устраиваясь в кресле. «Нет, что выяснять? И так всё предельно ясно», – и Хилари накрыла своей ладонью пальцы Стивена. Тот никак не отреагировал, но и руку не отдёрнул. Фильм был смешной, добрый, и Хилари, и Стивен смеялись, и последний даже поворачивался к ней и что-то комментировал на ухо. Хилари боялась спугнуть появившуюся надежду на спасение, и потому почти не дышала.

После просмотра зрители медленно спускались по лестнице в холл на первом этаже. Стивен держал Хилари за руку, та улыбалась и иногда поглядывала на него. Кажется, лицо мужа приняло вместо напряжённого своё всегдашнее добродушное выражение.

Пробираясь к выходу, Хилари скользнула взглядом по затылкам людей, шедших на ступеньку ниже неё, и увидела Дэнни. Она внимательно вгляделась в тех, кто был справа и слева от него, и не заметила никого знакомого. Уолтерс был один? Только бы он не подошёл к ней! Выйдя, наконец, в холл, Хилари поняла, что Дэнни пришёл вовсе не один, а с девушкой, симпатичной, худенькой, с длинными светлыми волосами, ровесницей. Хилари ни за что бы не призналась себе в тот момент, но в груди её что-то мгновенно сжалось и заныло. Значит, Дэнни выполнил своё обещание. Что ж, молодец. Стивен отправился забирать одежду из гардероба, его долго не было, Хилари уже хотела было идти узнать, в чём дело, но решила подождать ещё немного и подошла к зеркалу. Рядом с ней встала та девушка, с которой пришёл Дэнни. Она неторопливо расчёсывала волосы, и Хилари невольно покосилась в её сторону.

– А, вот ты где! – услышала вдруг Хилари у себя за спиной голос и обернулась. Прямо перед ней стоял Дэнни, держа в руке пальто и куртку, меньше, чем на секунду, он встретился с Хилари взглядом и, не поздоровавшись с ней, продолжал говорить со своей девушкой:

– Сегодня здесь столько народу, я тебя еле нашёл, – и поцеловал её в пятидесяти сантиметрах от Хилари. Чтобы охладить пыл, подумала она, правильно, нечего, тем более, это была моя идея. Она развернулась и отошла от самозабвенно целующейся парочки на несколько шагов. Через мгновение появился Стивен.

– Извини, я заходил в туалет.

– Ничего, я не скучала, – с натянутой улыбкой произнесла Хилари.

На улице падал снег. Хилари стало грустно и как-то тревожно, Стивен обнял её.

– Я хочу, чтобы мы с тобой были всегда вместе, – произнёс муж, приблизив вплотную к Хилари своё лицо так, что их носы и лбы соприкасались, – и чтобы никто и ничто не могло встать между нами.

– Угу, – кивнула Хилари, и слёзы почти текли у неё из глаз.

Стивен это заметил, осторожно провёл пальцем по её щеке.

– Не надо, не плачь, о чём ты думаешь? – ласково спросил он.

Она думала о том, что сейчас где-то поблизости находится Дэнни со своей девушкой, и что она, Хилари, безумно его ревнует, и ещё, что, она, Хилари, обманщица и последняя дрянь.

– Я думаю, что мне повезло с тобой, – она была не в силах смотреть ему в глаза и потому слегка отстранилась, потом вытянула перед собой руки в тёмных замшевых перчатках ладонями вверх. Снег, падая, оставлял на них мокрые следы, – Вот и закончилась осень. Грустно.

– Пойдём домой, – сказал Стивен и, обхватив Хилари сзади за талию, увёл её от здания кинотеатра, от людей, которые всё стояли у выхода из него, делясь впечатлениями от только что просмотренного фильма, и от Дэнни, находившегося там же с девушкой, которая его обнимала и шептала что-то на ухо.

– Смотри, вон один из твоих учеников, – Стивен кивнул в сторону Уолтерса.

Хилари вздрогнула и замотала головой.

– Где? А, да, я видела.

– Курит, сколько ему лет? И девушка с ним…

– Тоже курит? – рассеянно спросила Хилари.

– Нет, виснет у него на шее. Я в их возрасте, кажется, ещё в игрушки играл, – произнёс Стивен и засмеялся, – Слушай, я, сейчас, наверное, ворчу, как старый дед.

– Ну что ты! – успокоила его Хилари и сжала его пальцы в своих. И эти пальцы, и сам Стивен были настолько родными, привычными, что ей казалось, они с мужем знают друг друга всю жизнь. И всю жизнь была она, и был он, свой, близкий, домашний и какой-то тёплый, и ничего не было до него и не будет без него, потому что он будет всегда, как что-то само собой разумеющееся, как вот этот снег, например.

 Часов в двенадцать, когда Стивен уже спал, Хилари аккуратно приподняла одеяло и вынырнула из тёплой постели. Спать не хотелось, она налила себе чаю и долго бесшумно размешивала сахар, глядя в одну точку. Она зашла слишком далеко и теперь, кажется, не знает, куда идти дальше, да она и не уверена, что раньше это знала. Это был гордиев узел, но Хилари не могла и не хотела его разрубить. Хотя, возможно, этот узел, будучи вовсе не гордиевым, развязался сам: Дэнни нашёл себе девушку, у Хилари остался Стивен, и всё прекрасно, и всё на своих местах. В кармане халата вдруг завибрировал телефон. Не веря своим глазам, Хилари взяла трубку.

– Извини меня, пожалуйста, прости, – голос Дэнни был хриплым и каким-то надтреснутым, – Ты сама сказала мне про девушку… Я дурак, просто дурак, Хилари.

Она демонстративно молчала, ликуя в душе.

– Скажи мне что-нибудь, Хилари… Ты можешь говорить или твой муж рядом?

– Он спит.

– Пожалуйста, давай встретимся. Завтра.

– Я не могу – завтра воскресенье, – её тон был ледяным настолько, что будь она в данный момент на месте Дэнни, непременно повесила бы трубку.

– В понедельник?

– Конечно, мы встретимся на уроке.

– Ты обиделась на меня. Я не знаю, что сделать, я…– у него срывался голос, и Хилари испугалась, уж не плачет ли он там.

– Дэнни, в понедельник мы с тобой поговорим. А сейчас – спать, – и она нажала на «отбой» и расплылась в улыбке. Как же теперь дождаться понедельника!?

Он наступил, на удивление, быстро. Дэнни был мрачен и сидел за партой, уткнувшись в учебник. Хилари стало его жалко. Но сжалиться значило проиграть, а проиграть было нельзя, хотя и неизвестно, по какой причине. Уроки тянулись бесконечно, однако, Хилари находилась в предвкушении разговора, и растягивать удовольствие было приятно. В середине дня она вдруг осознала, что ведёт себя по-детски – с кем поведёшься, как говорится… Она ощущала себя победителем, однако, это была горькая, никому не нужная победа. Сотни раз Хилари приказывала себе остановиться, понимая, что связь с Дэнни разрушительна, и вот: их первая серьёзная ссора – повод расстаться, взять себя в руки, она ослабила привязь, шаг в сторону – побег, и Дэнни – у её ног. Зачем?

После занятий они сидели в её кабинете, молча, Хилари – за столом, Дэнни – на диване, вполоборота к ней, и каждый не знал, что сказать, вернее – с чего начать и каким образом это сделать, чтобы не обидеть другого. Пауза затягивалась. Хилари невидящим взглядом смотрела на стопку бумаги на своём столе, Дэнни разглядывал противоположную стену.

– Я не буду с ней больше встречаться, хочешь? – спросил он, наконец, и в эту секунду Хилари подумала, что именно сейчас настал тот момент, когда нужно, необходимо распрощаться со всем этим и вернуться к нормальной взрослой жизни с семейными обедами по воскресеньям, ужином на диване перед телевизором и засыпающим мужем на том же диване, с разговорами о работе и проблемах общих друзей, с мечтами купить новый большой холодильник вместо маленького старого…

– Не хочу, – она медленно помотала головой, едва слышно выговорив ответ, – у тебя должна быть девушка, Дэнни.

– Зачем?

– Потому что… Кто-то должен меня заменить.

– Что? – он почти закричал это, вытаращив глаза, резко развернувшись к Хилари, – Нет, не надо только этого, слышишь? Стоило мне поцеловаться с кем-то по твоему же настоянию, и ты уже подыскиваешь себе замену? – он встал у её стола, опершись на него обеими руками.

– Всё не так, Дэнни, – глаза Хилари были грустными, она нервно крутила в руках карандаш. Уолтерс вопросительно посмотрел на неё, – Мы далеко зашли. Тебе всего шестнадцать.

– Почти семнадцать.

– Не важно. Мне двадцать семь, почти двадцать восемь.

– Не важно.

– Важно, Дэнни. Всё имеет какие-то границы. Мы давно перешли их, и я думаю, сейчас надо притормозить.

Ещё Хилари говорила о муже и о долге, о моральных принципах и косых взглядах. Дэнни убеждал её, что всё это глупости, и отчего бы не жить сегодняшним днём, вместо того, чтобы оглядываться назад, постоянно обвиняя себя в совершённых грехах. Хилари назвала его ребёнком, Дэнни вспылил, бросил какую-то неприятную фразу про её мужа, она не выдержала, выскочила из-за стола, закричав и тут же плавно перейдя на полушёпот, чтобы их не услышали в коридоре, что-то о правах Дэнни и, в частности, по поводу его высказываний о Стивене. Уолтерс тоже что-то кричал, они стояли почти вплотную друг к другу, размахивали руками, время от времени соприкасаясь ими, и было уже наплевать на шум, производимый ими, когда Хилари вдруг замолчала и улыбнулась. Дэнни оборвал себя на полуслове и оторопело взглянул на неё.

– Поцелуй меня, – какая разница, кто это сказал.

Дни вдруг понеслись так быстро, что у Хилари даже кружилась голова, хотя, скорей всего, кружилась она по другой причине. Дэнни сводил её с ума, и абсолютно всё отодвинулось на второй план. Все мысли Хилари были о нём, она не помнила событий, вернее – не обращала на них внимания, происходящих с ней изо дня в день, словно не она вела уроки, не она готовила Стивену ужин, не она смеялась в ответ на его шутки, спала с ним в одной постели, изменяла ему. Всё стало серым, скучным, надоедливым дополнением к её основной яркой, безумной жизни, заполненной встречами с Дэнни, являющимися прямой противоположностью однообразия второго плана. Семейная жизнь приняла форму долга, креста, взваленного кем-то на плечи Хилари. И этот кто-то была она сама. Крест давил, и порой, по ночам, лёжа рядом со спящим мужем, Хилари раздумывала над тем, что, может, всё бросить и – в омут с головой!.. Потом она представляла их с Дэнни совместное существование и улыбалась.

В какой-то момент они с Уолтерсом дошли до того, что начали прогуливать уроки, иногда, конечно, может быть, раз в две недели, Хилари сказывалась больной, Дэнни писал записки от имени родителей с просьбой освобождения от занятий.

– У меня завтра первый урок – твой, – насмешливо сообщил Уолтерс. Они сидели в каком-то захудалом кафе, и сонные официанты с недоумением поглядывали на этих единственных посетителей, забредших в такую рань и оживлённо болтающих о чём-то, едва соприкасаясь кончиками пальцев.

Хилари засмеялась.

– Ты сделал домашнее задание?

– Я всегда делаю домашние задания, – Дэнни улыбался, и у уголков его губ образовывались милые маленькие складки.

– Вызову тебя отвечать, – сказала Хилари и нежно провела пальцами по его щеке.

Она вернулась домой абсолютно счастливой, в какой-то момент ощущение тревоги исчезло, и Хилари подумала, что, может быть, она не совершает таких уж серьёзных ошибок, и всё само собой разрешится, а, возможно, в этой её двойной жизни и заключалась некая гармония.

Хилари открыла дверь своей квартиры и увидела Стивена. Тот стоял, сложив на груди руки, и строго смотрел на неё. У Хилари что-то кольнуло в желудке.

– Привет, – она расплылась в улыбке, – Ты дома?

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, а что… Почему ты спрашиваешь? – она подошла к нему и положила ладони Стивену на плечи.

– Тебе звонили из школы, извинились, что беспокоят, ведь ты неважно себя чувствуешь, заболела, потому и отпросилась на сегодня, вот я и заволновался – дома тебя нет, а вдруг ты уже в больнице? – от железных ноток в его голосе у Хилари перехватило дыхание, она отняла руки от Стивена и прошла в комнату, лихорадочно обдумывая свой ответ.

– Стивен, – устало проговорила Хилари, усаживаясь в кресло, тот вошёл в комнату следом и встал за её спиной, – Стивен, – Хилари повернула голову, – мне так неудобно разговаривать, сядь, пожалуйста, рядом.

– Я слушаю тебя, – сказал тот и не тронулся с места.

– Я устала на работе, – со вздохом произнесла Хилари, – не так, чтобы с неё уйти, конечно, а просто в последнее время много всего, большая нагрузка… Наверное, у меня осенняя депрессия. Я решила устроить себе выходной, позвонила, сказала, что мне нездоровится. Ну, подойди ко мне, не стой там, – в её взгляде была неподдельная нежность. Стивен приблизился к ней, Хилари протянула к нему руку, но он прошёл мимо и сел на диван.

Хилари молчала, не знала, нужно ли говорить что-то дальше.

– Где ты была? – спросил Стивен, не глядя на неё.

– Гуляла, ходила по магазинам, – она пожала плечами, – потом встретилась с Натали, – так звали её подругу, – в её обеденный перерыв.

– Почему я должен тебе верить?

– Потому что я говорю правду, – она боялась, что покраснеет, но этого не произошло, – А, кстати, почему ты дома так рано?

Стивен, наконец, взглянул на жену и, кажется, лёгкая улыбка коснулась его губ.

– Я тоже устроил себе выходной, – проговорил он, – но пришёл домой, – пауза была чересчур многозначительной.

– Ты знаешь, как женщины повышают себе настроение? С помощью шопинга и встреч с подругами! – Хилари улыбнулась как можно непринужденней, поднялась из кресла и устроилась на ковре у ног Стивена, облокотившись на его колени.

– Я не знаю, может быть… – он провёл рукой по волосам, – Но Хилари…

– Ты мне не веришь, да? Да я же люблю тебя, зачем мне кто-то другой? Ну гуляла я, ходила по магазинам, присмотрела там кое-что, кстати, и тебе тоже.

– Да? – лёд начал таять, – а что?

Хилари поняла, что едва не потеряла что-то важное, она ощутила это остро, физически, словно она уже летела в пропасть, а не балансировала над ней, как раньше.

Позже они долго лежали со Стивеном в постели, обнявшись, тот уже начинал засыпать, а Хилари всё продолжала крепко сжимать его в объятиях.

На следующий день она ушла из школы, никто об этом не знал, кроме директора Томпсона, на стол которому Хилари положила бумагу с просьбой об увольнении. Двумя часами ранее она отправила своё резюме в несколько других школ. Хилари действовала быстро, словно боясь передумать, но страх ещё более сильный, пережитый ею накануне, не позволял оглядываться и медлить. Она написала Дэнни сообщение, что они больше не увидятся – лишь одну эту фразу, ничего не объясняя, и отключила мобильный. Затем Хилари поменяла телефонный номер – она сжигала мосты, убегая, что было силы от Дэнни, а главное – от себя. Только бы не одуматься и не остановиться. Раз – и гордиев узел разрублен. Просто и легко, без эмоциональных затрат. Она же – учитель математики, поэтому аналитические способности не были ей чужды: Хилари любит своего мужа и не хочет с ним расставаться, муж, в свою очередь, может расстаться с ней, даже – наверняка расстанется, если узнает о Дэнни, соответственно, вернувшись к первому пункту, делаем вывод, что нужно расстаться с Дэнни. Что и требовалось доказать. Элементарная задача в одно действие.

Покончив со всеми делами, Хилари вернулась домой, прошла в спальню и упала на кровать. Она плакала и злилась на себя, на Стивена, на Дэнни и жалела их и себя и вдруг бросалась к телефону, чтобы позвонить Уолтерсу, но тут же вспоминала, что стёрла его номер из записной книжки, а его самого – из своей жизни. Хилари чувствовала это физически, словно она отрезала от себя кусок, причём здоровый, нужный кусок тела, и теперь, вероятно, она умрёт от потери крови. Но ведь Стивен, вся их совместная семейная жизнь были важнее этого мальчишки, её бывшего ученика. Она поступила правильно, так, как надо было поступить ещё давно, тогда, возможно, она лишилась бы малой части себя и быстрей затянулась рана.

Немного успокоившись, Хилари умылась, привела себя в порядок, налила чашку горячего чая и позвонила подруге.

– Ой, привет, Хилари, – удивилась Натали, – ты сменила номер?

– Да, – она сама не узнала свой глухой голос, – я ушла от Дэнни.

Натали помолчала пару секунд и спросила:

– Стивен узнал, да?

Хилари прикурила сигарету.

– Да. И ещё я ушла из школы. Не знаю, как сказать об этом Стивену… Не могу придумать причину ухода – он всё поймёт.

Натали задумалась.

– Может быть, пока ничего ему не говорить, – осторожно предложила она, – он всё равно уходит раньше тебя и приходит позже, как ты думаешь?

– А что потом?

– Потом ты устроишься в другую школу и скажешь, что тебя перевели туда… Ну, что-нибудь в этом роде.

– Да, – согласилась Хилари, – может быть…

Она едва сдерживала слёзы и потому больше не могла говорить. Она уже жалела, что позвонила Натали, сейчас лучше побыть одной, подумать, хотя – нет, думать сейчас – самое губительное занятие.

– Ты приняла верное решение, – твёрдым, ободряющим голосом произнесла Натали, – Когда-то нужно было всё это прекратить.

– Нет. Я просто испугалась и всё.

На следующий день Хилари заболела и безвылазно неделю провалялась дома с высокой температурой. Стивен неустанно ухаживал за ней, звонил днём, уходил раньше из офиса. Хилари была ему благодарна, однако, мысли о Дэнни не отпускали её, они и являлись причиной её недуга. Что теперь делает Уолтерс? Как он отреагировал на её поступок? Наверное, звонил ей, но тщетно… Она вспомнила, что тот знает номер её домашнего телефона, однако, Хилари понимала, что Дэнни не осмелится позвонить ей домой. Что он думает о ней? Наверное, недоумевает над причиной её ухода. Или нет? Или уже забыл её? В противном случае, он бы позвонил на домашний. Если бы действительно хотел увидеть её. Ах, ну нет же, ну как он позвонит на домашний? Он побоится Стивена. Да не будет Дэнни этого делать: напрашиваться, выяснять что-то. Или будет? Он говорил, что любит её, хотя, конечно, это не любовь, Хилари сама твердила ему это сотни раз. У него, наверняка, уже есть девушка, та, с которой Хилари встретила его в кинотеатре или другая, или другие… Скорее всего, Уолтерс обиделся на неё и потому не звонит. Нет, не звонит он, оттого что ему некуда звонить, а домой Хилари он позвонить не может…

За этими бесконечными размышлениями проходили дни. Хилари приняли в другую школу, она сказала Стивену, что давно подумывала о том, чтобы сменить работу, что ей всё надоело: и коллеги, и директор, а на новом месте больше возможностей для самореализации, карьерного роста и так далее. Стивен поверил Хилари и согласился с ней, как делал всегда, а она ничего другого от него и не ждала. В какой-то момент Хилари почувствовала, что жизнь постепенно возвращается в прежнее русло, и она уже не так часто думает о Дэнни, да и мысли её приняли форму каких-то ностальгических воспоминаний, и она почти внушила себе, что всё в прошлом и что так и должно быть, и возвращаться к прежнему глупо, бессмысленно и невозможно. Она навсегда сохранит в памяти Дэнни и всё, что с ним связано… От таких размышлений её бросало в дрожь. Неужели это – всё? Тихая семейная жизнь представилась ей вдруг чем-то бескрайним, бездонным, вязким, обволакивающим и засасывающим глубже и глубже. Она словно была на празднике, праздник закончился, и начались непрерывные будни. Она не видела просвета в конце туннеля и стала сомневаться в его существовании. Хилари смотрела на себя в зеркало и видела лишь грустный взгляд разочаровавшегося человека. Нет, всё так и должно быть, то есть так правильно: и тихая семейная жизнь, и работа, и дом. А счастья или ещё чего-то: радости, какого-то парения над собой, над рутиной, над этой бесконечной осенью – не было.

Весна застала Хилари в полнейшем унынии, и она уже ничего не могла поделать с собой – не хотелось притворяться. Было утро, Хилари опаздывала на работу и в спешке допивала кофе. Телефонный звонок пронзил тишину, царящую в квартире.