скачать книгу бесплатно
Раздались перые шкворчащие выстрелы из разрядников, но это пока так. Он поднялся по направляющим на три этажа, выискивая в толще коммуникационных колодцев ещё функционирующие после десятикратной перегрузки системы. Вниз полетели обрывки кабелей и снопы искр. На месте прорыва заработал оставленный там помехопостановщик, заполнив эфир воем и улюлюканьем. Сейчас важно оставить противника максимально слепым и глухим до последнего момента.
Он двигался вперёд механически, почти не обдумывая следующий шаг. Спецы вроде него называли это состояние «потоком», когда ты просто несёшься в струе времени, наслаждаясь его вязким течением, остротой и чёткостью своих реакций, пьянящим запахом горелой изоляции, разлитым в воздухе, грохотом разлетающихся металлопластовых плит, адреналином боя.
Вояки шли, как и было приказано, плотной группой, пробегая марш за маршем, снося на своём пути запертые двери и не жалея светобарических гранат в незнакомых коридорах.
«Красножетонники» пока лишь подтягивали силы, ориентируясь в происходящем только по отрывочным сигналам, прорывающимся в командный пункт.
Это хорошо. Чем больше они думают, тем больше времени у стороны нападения.
Тень ясно видела, как наверху начинают отсекаться друг от друга целые секции. Но им нужна только вон та, центральная, отделённая от остальных толстенной изоляцией и механизмами независимой подвески. Там-то вы и подождёте. Вам же чужда вся эта суета, вся эта паника, правда?
Вторая группа, следите за винтолётными площадками, особенно верхними, в случае попытки посадки – бронебойными на поражение.
Тяжёлая гауссова винтовка творит чудеса в умелых руках, особенно если позиция хорошо пристреляна.
Тень опередила вояк уже на пять пролётов. Теперь нужно притормозить, к нам гости.
На шестьдесят третьем стоп, принимаем гостей. Я их шугану с тыла, работаем быстро и движемся дальше.
Однако обойти их в этом лабиринте всё более плотно запираемых замков оказалось не так просто, уже зашипели первые плазменные заряды, когда Тень всё-таки проложила себе путь через центральный воздуховод.
Две фугасных под ноги напиравшим сзади «черепахам». Громко лязгнуло армопластом о ближайшие несущие конструкции, во все стороны полетели осколки, запахло палёным мясом.
Тень свернула по запасному лестничному пролёту наверх, когда в её сторону тоже понеслись заряды. Некогда было разбирать, это свои перестарались или кто из чужих нашёл в себе силы начать держать круговую оборону.
Так, а вот и вторая группа, тяжёлые экзоскелеты, с собой тащат бронепластины с гидравлическими распорами для стен. Разумно, будут пытаться локализовать то, что не под силу обычным, пусть и бронированным дверям.
Третья группа, переместиться двумя этажами выше, отойти ближе к внешним помещениям, быть готовыми прорываться.
Тень быстро нашла взглядом ближайшую опорную махину. Сейчас они у него начнут паниковать.
Специальный заряд почти не повредил колонну, но часть пирокинетической струи ушла внутрь плотным пучком, так что вослед грохоту взрыва тотчас прозвучала высокая нота рвущихся волокон натянутого стального троса.
Буквально все в этой башне одновременно почувствовали эту дрожь, что пробежала сейчас по башне.
И тут же «красножетонники» принялись бегать так, как не бегали до сих пор никогда в жизни.
Сейчас каждый, кто в своём уме, подумает одно – нападающие решили обрушить башню. Никакая монотредная арматура не выдержит веса двух миллионов тонн, если эти два миллиона тонн вдруг придут в движение. И это можно было устроить.
А значит, сейчас они начнут эвакуацию самого ценного. А кто у нас в теремочке живёт, кто в высоком живёт?
Тень со свистом разрываемого воздуха, на ходу разнося в клочья армированные двери, неслась наверх, где наконец открылись шлюзовые камеры накрепко запечатанной центральной гермозоны.
Туда даже в деве с её огневой мощью и энерговооружённостью самой не попасть, даже если устроить среди «красножетонников» натуральную бойню.
Интересная, конечно, мысль, Тень привычно про себя хихикнула, но сегодня мы сюда пришли не за этим.
Так, есть движение.
Вторая группа, к башне идёт конвой, он уже должен быть близко. Взять в прицел, вести, открыть огонь только по моей команде. Третья, удерживать позицию возле ближайшей несущей колонны ещё пять минут, потом отходить к внешней стене и эвакуироваться по плану.
Плотный строй «красножетонников» в лёгких экзосьютах ведёт кого-то под белы рученьки. Вот эти – настоящие профи. Прикрывают каждую опасную точку, не стоят стенкой, а растекаются по любым щелям подобно воде.
И клиент в недосягаемости от посторонних глаз. Отличная работа.
Только сегодня вас придётся огорчить. Лишь одна проблема, по мере приближения к процессии приходилось замедляться.
Холодный плазмокинез помогает вспарывать предварительно обесточенные запоры почти бесшумно, только времени это занимает куда больше. А вот кто норовил шуметь, так это патрули, которых с каждым уровнем и поворотом становилось всё больше.
Да куда ж вы все прёте-то?
А это уже ошибка.
Тень подпустила троицу бронированных «красножетонников» слишком близко, в итоге вынужденно раскрывшись.
Пророкотала очередь, патруль разметало по стенам, щедро заляпав их красным.
Цао ни ма.
Процессия остановилась на миг, но тут же принялась ускоряться.
Не пойдёт. Так, винтолёты уже в полусотне метров, идут плотным строем, техника лёгкая, без навесных блоков, но есть и тяжёлый бронированный транспортник.
Вторая группа, шквальный огонь на поражение, как только добьётесь плотного переключения сил обороны на себя, немедленно отходить, в перестрелки больше не вступать.
Снаружи застрекотало и заухало, три секунды спустя раздался металлический визг, башня второй раз за сегодня заметно дрогнула.
Это вмазался в наружную стену удачно подбитый винтолёт. Если повезёт, с боковой площадки вообще сегодня уже никто никуда не улетит.
Снова остановились. Ну и молодцы. Хорошо, что основная группа «красножетонников» сейчас завязла внизу в огневом контакте. Меньше будут мешать.
Если они сейчас решат двигаться наверх, то при неработающих лифтах это будет вопросом времени – как быстро он их настигнет.
Тень уже почти и не пряталась, ввиду неработающей системы внутренних камер это было лишней предосторожностью, просто двигалась вперёд, так что случайные мечущиеся по коридорам местные просто отлетали в сторону, снесённые его неудержимой мощью, а то и просто продолжали стоять посреди едва освещённого аварийными лампами коридора, пытаясь сообразить, что только что промелькнуло мимо. Чтоб увидеть Тень, надо знать, куда смотреть.
Тяжёлая птичка села, прорыв, тяжёлая птичка села.
Не вовремя. Кто-то очень предусмотрительный завёлся в этих краях. Ну, что ж, тем хуже для него. Мекк в доме, господин директор, и он не любит уходить с пустыми руками.
Вторая группа, отступить, третья группа, сворачиваемся и на выход, меня не ждать, я выйду сам.
Ровное сердцебиение, размеренное дыхание. Он полон сил, а его дева – энергии.
Значит, он сегодня должен выйти победителем.
Чёрная фигура привычно расплылась в непрозрачную кляксу.
Вперёд.
Команда на возобновление движения колонны совпала с первыми глухими ударами. Ураганный ветер проносился по пустым коридорам, и как тараном сметал со своего пути – одного, двух, трёх вояк разом.
Колонна была атакована сразу по нескольким направлениям, люди молча падали и больше не поднимались, наконец центральная группа полностью остановилась, ощетинясь во все стороны дулами разрядников.
Где-то далеко выла сирена и было слышно, как в сорока метрах нехотя ворочает лопастями большегрузный винтолёт.
Стрельба в башне прекратилась. Словно все стояли и вслушивались, что тут происходит.
Тень вышла из тени. Остановилась в десяти шагах от ходящих нервной дрожью стволов и всмотрелась, наконец, в того, кого они вели к винтолёту. Очки-проекторы слепо глядели на него в ответ, не понимая.
И тут у кого-то сдали нервы.
Строчка сверкающей плазмы распахала противоположную стену, повалил сизый дым горелого пластика, полетела бетонная крошка.
Тень исчезла.
Группа прикрытия сообразила вновь начать движение, заткнулась, наконец, треклятая глушилка, винтолёт терпеливо ждал на площадке, сюда двигался уже целый флот «Янгуана», боевой, цао, флот.
Так, успокоились.
Сегодня что-то произошло.
Что-то непонятное.
Над Гуанчжоу вставало столь редкое в последние годы солнце.
Первые багровые всполохи ложились на серые стальные рёбра башен, просачивались под эстакады монорельсов и пешеходные навесы.
Наглухо замурованный сам в себя частокол башен не заметил того, что сегодня случилось под покровом ночи, потому что ему было всё равно. Но что-то уже зрело. Что-то юное, злое, страшное. Скоро агломерации взвоют от тоски по прошлому и содрогнутся от мысли о будущем. Скоро им не будет всё равно, что творится у них внутри.
И это будет началом нового пути.
Тень оглянулась на бронированную тушу винтолёта, увозящего Ма Шэньбина прочь.
Что-то сегодня с самого начала было не так.
Это надо обдумать.
8
Ловушка
Её явно продолжали подозревать.
Началось всё на второй день пребывания Цагаанбат в янгуанском внутреннем госпитале. Она ещё плавала в киселе пропитавших мозг опиатов, а в палату уже начали наведываться хмурые личности в форме «красножетонников» или с вовсе малопонятными знаками различия.
Впрочем, между сессиями хирургии от неё было мало толку – даже кормили её через зонд, а силы воли только и хватало, что разглядывать сложную систему распорок, поддерживающих «на плаву» то, что осталось от её ноги.
Цагаанбат пыталась отвлекаться, смотреть хотя бы в потолок, но глаза всё равно намертво застревали на помигивающем огоньками биологическом контейнере, в котором плескалась ядовитого цвета биожидкость. Сквозь стенки просвечивала и жёлтая кость, заканчивающаяся на двадцать сантиметров выше, чем нужно.
Лишь спустя неделю, когда нервные окончания были усмирены, и дозу обезболивающего удалось снизить, Цагаанбат стала замечать своих визитёров.
Начиналось всё издали, представлялись по форме, спрашивали, помнит ли она детали полёта, не отклонялась ли группа от курса и прочие ничего не значащие мелочи.
Цагаанбат старательно пыталась извлечь из памяти хоть что-нибудь, что могло бы их заинтересовать, но, похоже, её ответы их ничуть не волновали. Выглядело всё так, словно есть определённый порядок действий, вот люди со скучными лицами отрабатывают необходимую повинность, поставить галочки по графам и довольно, быстрей домой, к жене и детишкам.
То, что она не просто в госпитальной палате, а скорее под арестом, Цагаанбат сообразила, когда впервые попыталась связаться с мамой. Для начала ей отказались выдать её «айри», сказав, что «это вам сейчас вредно»; на стене висел вполне исправный аппарат, которым неоднократно пользовался персонал, с ним тоже не получилось – она по-прежнему не могла подняться, а медсёстры лишь косились на просьбы позвонить и куда-то всё время начинали спешить.
Тут же выяснилось, что она лежит одна в трёхместной плате неспроста, и соседей уже не дождётся.
И вот, наконец, появился он. Низкорослый, лысоватый, суетливый, пристальный. Не назвавшись, он сперва начал по кругу всё те же необязательные слова, на что Цагаанбат тут же пожелала написать официальный рапорт о полёте, «чтобы не упустить ни малейшей детали».
Тогда следак, если это был он, оставил в покое галочки и графы, перейдя, наконец, к сути дела:
– Капитан, вы всё нам напишете, и самым подробным образом, но позже, сейчас нас интересуют вполне конкретные детали происшествия, те самые детали, которые не могут ни подтвердить, ни опровергнуть прочие уцелевшие во время того воздушного боя, равно как и какие-либо записи.
Вот теперь понятно.
– Вы не подскажете, а у вас для этого достаточно полномочий? Мы везли полного советника «Янгуан Цзитуань», детали целей полёта которого нам даже не сообщили, откуда я знаю, что имею право вам что-то рассказывать?
И тогда он рассмеялся. Громко так, заразительно. Потом долго утирал слёзы. А потом перестал.
– Капитан, если бы мне нужно было вам что-то доказывать, я бы доказал. Но давайте поиграем в вашу игру, только лишь ради того, чтобы доставить вам такое удовольствие. Предположим, я простой муниципальный болван, расследующий дело о поножовщине во вверенном его ведению многоквартирнике. Мне не нужно никаких «секретов», вымышленных или действительных. Я и так знаю, куда и зачем вы летели. Причём вы сами из этих двух фактов знаете только ответ на вопрос «куда». Я же здесь – не за этим.
Он придвинул пластиковый стул, взобрался на него и полез в свою «айри».
– Прежде всего, меня интересует, знаете ли вы, что кроме вас из экипажа вашего конвертоплана никто не выжил, включая высокопоставленного пассажира?
Цагаанбат почесала в затылке.
– А это важно?
– А, по-вашему, нет?
Цагаанбат пожала плечами.
– Я не знаю, в какие игры вы тут играете, однако я – подготовленный бронепех и пилот. Не «красножетонник». Если в мои обязанности входило охранять чуткий сон господина советника, то мне об этом доложить забыли. Я – вояка. Моё дело – стрелять. И получать в ответ такую же стрельбу. Результат чего вы и можете видеть.
Цагаанбат сделала широкий жест. Гость продолжал ёрзать, но глаз не отводил.
– Если все мои бойцы погибли – прискорбно, но такова специфика нашей профессии. Надеюсь, «Янгуан Цзитуань» в уговоренные контрактом сроки выплатит их семьям положенную компенсацию. Что касается гибели советника – ещё более печально, но это скорее вопрос к тому, кто загнал нас в это пекло, а ещё к тому, кто не успел нас прикрыть уже после отбивки сигнала о вступлении в бой. Тут совесть моя чиста, я сделала всё, что могла, для успешного завершения миссии.
Коротышка слез со стула и на ходу залистал какие-то доки на своей «айри».
– Прекрасно, вот давайте по этому и пройдёмся. Действительно, вы сумели во время боя пересадить пассажира на свой борт, когда его машина потеряла ход, на протяжении всего огневого контакта вы успешно командовали группой и так далее. Вопросы начинаются позже. Насколько чётко вы помните ту часть боя, когда вы уже добрались до бункера?
Цагаанбат даже не моргнула:
– Предельно чётко.
