Снежные волки для Красной Шапочки

– Понятное дело. Мамка твоя, наверное, ничего обо мне и не рассказывала, – Ведана обиженно поджала губы. – Ох, знала я, не стоит рожать от того проходимца, только кровь разбавит!

– Ты о ком? О дедушке? Никогда о нем не слышала.

– Конечно, ведь он однажды появился в Перепутино, соблазнил меня и был таков. Но, признаться, красавец был знатный: высокий брюнет с широченными плечами… Было на что посмотреть и повестись, поверь, милая. Вот прямо как ты с этим волком…

– Ты про охотника? Сама не понимаю… – я покраснела отнюдь не от простуды. – Наверное, близость природы сыграла. А еще опьяняющее чувство свободы от прошлых душных отношений.

– Близость, конечно, играет, – философски заметила бабуля, – но в следующий раз не давай ему целовать себя на снегу. Мы, люди – народ хрупкий, и любовью лучше заниматься в тепле возле печки, а не посреди промерзшего насквозь леса. У нас в последнюю неделю лютый мороз разыгрался. Твоя городская одежонка не годится никуда. Кстати, ты когда ко мне ехала, никому обещания не давала?

И тут я заметила, что глаза у бабушки точь-в-точь как мои: похожи на ясное голубое небо ясным морозным днем. А когда в них появляется хитринка, они становятся по-лисьи красивыми.

Смысл вопроса, заданного Веданой, не сразу до меня дошел.

– Ох, блин, точно! Жеребец! Я обещала посмотреть его вечером… Как же так.

Бабуля на миг прикрыла глаза.

– Не волнуйся, любимому коню Милославы срок еще не вышел, до утра точно доживет. Но тут такое дело, внученька, не сильна я по части животных, моя сила больше к людям расположена, да к другим разумным созданиям, так что Милославе я редко, чем помочь могла. Мошкару заговариваю раз в полгода, чтоб гнус не донимал коров бедных, над курами чуть поколдовала, чтоб неслись хорошо. Пожалуй, на этом и все.

М-да, а бабуля-то у меня с приветом! Думает, что она ведьма местная, что ли?

– Мне не понравились симптомы, которые она описывала… – я приподнялась на локтях, поняла, что вся противно пропотела. – Где у тебя тут помыться можно?

– Посреди ночи? До утра погоди, Агатка, печь натоплю…

– Нет, некогда ждать, конь, пока я тут прохлаждаюсь, копыта отбросит.

– Ну тогда, давай на печи водицы нагреем, тазик принесу. Ох, что делается-то… Такая взрослая стала и характером вся в деда…

Ведана немного поворчала, но сделала требуемое, и спустя минут двадцать я сносно обмылась. Благо, хоть электричество в этой дыре имелось. Бабуля вышла, чтоб не смущать меня, но сказала, что в частном доме самое теплое место возле печки, отвела меня в закуток, где имелось что-то вроде умывальника, с раковиной и зеркалом, пол в этом месте устилала прохладная плитка, на стыке четырех больших квадратов зиял черной дырой слив. Не отель пять звезд, но жить можно.

В конце концов, я ведь хотела себе частный домик. Вот и надо привыкать. Не такой, конечно, я представляла, а современный, со всеми удобствами, чтоб два этажа, нормальная ванная, где можно отмокать по вечерам после рабочего дня, и много книг в гостиной. За окном – садик с лучшими сортами роз и тепличка с помидорками и огурчиками.

Вдруг в мутном зеркале возле умывальника я углядела что-то странное. Моя шея вся сплошь была покрыта темными фиолетовыми засосами и следами зубов. В голове промелькнули страстные картинки из леса, как охотник, будто зверь какой-то, оставляет жгучие поцелуи на плече и выше, а потом прикусывает, и я, пьяная от страсти, думаю о том, что останутся синяки.

Остались! Ё-мае!

Стараясь поменьше вспоминать спонтанный секс в лесу, я нервно выдохнула, крикнула бабушке, что готова. Если бы Олег узнал о моих похождениях, точно с ума бы сошел. Боже, как хорошо не оглядываться на мужа и не думать о каждом своем мимолетном действии. Конечно, привычка иногда вспоминать о нем все еще осталась, но чем больше времени проходило с момента подписания бумаг, тем сильнее образ бывшего мужа размывался в моем сознании. Неприятное ощущение было лишь от предстоящей встречи с ним в суде по разделу имущества. Я собиралась отстоять свою половину и вложить деньги в мечту о собственном доме.

Милая родственница решила позаботиться обо мне на свой лад. Принесла мне хлопковые панталоны до середины бедра, которым проигрывали мои трусы. Кстати, как оказалось, охотник их где-то потерял либо внаглую присвоил – напялил на меня джинсы на голое тело. Честно, я в тот момент мало что соображала, поэтому пропажу обнаружила, только когда пошла мыться.

Боясь думать, зачем ему мои трусы, или что те до сих пор валяются где-то в сугробе, я перешла к меховым штанишкам, которые полагалось надевать поверх панталон. Там же, на стуле, лежали шерстяная жилетка, льняная рубаха, достававшая мне до колен. Мда, в таком наряде на меня ни одни охотник не позарится. Но, может, оно и к лучшему. Слишком стремительно все случилось.

3.1

Облачившись в выданное, подумав, что местным жителям лучше знать, что именно положено носить в такую погоду и не замерзнуть до смерти, направилась в прихожую, где Ведана, не переставая всплескивать руками, презентовала мне валенки, теплые рейтузы и тяжеленный тулуп.

– А вот еще, – подала мне шапку-ушанку. – Голову надо беречь, Агата. Тем более такую светлую, как твоя. И правильно, что развелась с тем, кто тебя не ценил.

Я насторожилась. Неужели все это время?..

– Внученька моя, я звонила раз в месяц, узнавала, как твоя учеба и жизнь, всегда радовалась за тебя. Особенно мне понравился твой выбор, лечить животных – благородная профессия. Многие люди не способны на сострадание к братьям нашим меньшим. А по поводу развода… Он сильно ограничивал тебя, ведь ты не такая, вижу по глазам. Посмотри на меня. Да, я живу в глуши, но я счастлива.

– Мама мне не говорила… – рассеянно призналась я. Оказывается, у меня был близкий человек, искренне переживающий за меня. А я искала поддержки непонятно, где и у кого…

Бабушка гневно сомкнула губы.

– Она считает меня… сумасшедшей. А все потому, что ей не передался дар, понимаешь?

Я не понимала, но для вида кивнула.

– Она там корзинку передала… с пирожками, – вспомнила вдруг про многострадальную ношу.

Ведана вздохнула.

– Толку мне от этого наполнения, я лишь хотела вернуть фамильную реликвию и передать ее тебе.

Женщина подошла к моей недавней ноше, выложила из нее все гостинцы, критически осмотрев каждый предмет.

– Любит, конечно, дочурка моя, всю эту мишуру. Шампунь я варю сама, впрочем, и мыло тоже. Да и пироги чай получше вашей химической дряни, – вынесла вердикт родственница. А корзинка… На, возьми. Передай Милославе от меня травки кое-какие и микстурку от простуды.

– Ладно, надеюсь, на этот раз гостинцы не будут столь тяжелыми. Ты мне объясни, куда идти.

Бабуля озабоченно выглянула за порог, запуская в дом острый холодок. Посмотрела вверх на небо, где сиял желтый кругляшок Луны.

– Леса у нас тут густые, полны всякого, особенно в последнее время неспокойно стало. Может, обождешь до утра?

– Нет. Сердце у меня не на месте, конька надо спасать, – я стояла на своем.

Не знаю, откуда во мне с малого возраста такая любовь к животным на грани безрассудства, но я исправно притаскивала домой полуживых убогих котят, щенят и даже однажды нашла раненого ежика. Мама каждый раз кривилась, однако несла несчастных спасенышей в веткабинет, где я с детским восторгом наблюдала за действиями врачей. Вскоре я поняла, когда котику нужны были антибиотики, а когда хорошая глистогонка, а еще… когда уже ничем нельзя помочь.

Такие случаи запоминались на всю жизнь. Может быть, именно из-за этого я всегда волновалась о крохотных жизнях, находящихся, по сути, в моих руках. Философия вышла такая: я – человек, и могу помочь, а значит буду это делать. Сам себя маленький новорожденный щенок никак не выходит. Как и больной конь.

Подхватив корзинку, я выслушала наставления бабули.

– Ночь светлая, луна хорошо отражается от снега. Видишь ту дорожку, вправо петляет. По ней и ступай, минут через двадцать-двадцать пять хода будет дом с зеленой крышей и коричневый забор, это и есть обитель Милославы. А уж если унюхаешь навоз, то точно на место пришла.

Вот такой незатейливый ориентир.

– Ладно, я пошла.

– Ой, погоди, Агаточка, – бабушка нагнала меня у самого выхода. Пригнулась над корзинкой, докладывая туда всякий хлам. В полутьме я смогла рассмотреть крупный клубок ниток и пакет с каким-то бусинами. – Никогда не знаешь, что пригодится.

На том и попрощались.

Снег хрустел под ногами, свежий воздух врывался в легкие, а мне было ужасно тепло шагать по тропе в тяжелом тулупе. В городе я пыхтела в тренажерном зале, чтобы привести тело в форму, а тут одна прогулка равняется хорошему кардио, да еще и бане заодно. Но вспоминая, как добиралась с электрички, я была ужасно благодарна своей моложавой на вид бабуле.

Корзина на этот раз не оттягивала плечо невероятным весом и нести ее не составляло труда. Знала бы заранее, что тяжелое наполнение Ведане совсем не интересно, отказалась бы от пирогов еще в городе. Ведь отчасти именно из-за корзинки, я попалась в лапы вол… охотнику.

М-да. Никогда не думала, что в моей семье найдется место для драм и тайн. Ну а насчет того дикого красавчика-блондина и жарких воспоминаний, то и дело всплывающих в голове, я сделала такой вывод: у меня просто давно не было мужчины – это раз, сыграла свою роль близость природы – это два, ну и… я теперь свободная женщина, и секс был с защитой – это три.

Откуда у охотника взялся презерватив я предпочитала не думать.

Вместо этого, просто наслаждалась видом ночного леса и слушала тишину, так резко отличающуюся от городских звуков, среди которых я прожила всю жизнь. Нужная тропинка неспешно петляла между сосен. Волки, видимо, тоже предпочитали спать в это время, одна я ненормальная шла к больному коню. Когда вдалеке показался забор и описанный бабушкой домик, я ускорила шаг. За спиной захрустел снег, но не было слышно знакомого воя, или каких-либо звуков, пугающих до глубины души, только пыхтение.

В одном из окон вполне современного дома все еще горел свет, чему я очень обрадовалась. Оглянулась на бегу, но заметила лишь массивную тень между деревьев, побежала быстрее вдоль забора, нащупывая калитку, в нос ударил острый навозный дух. Что ж. Я определенно там, где нужно. Рванула на себя дверь, быстро закрывая за собой.

Существо с тяжелым дыханием осталось стоять за калиткой. Оно сделало несколько долгих выдохов, а потом развернулось и снова отправилось в лес. Луна, спрятавшаяся было за тучи, снова выплыла, освещая все вокруг серебристым светом.

На шум вышла хозяйка.

– Кого там леший принес? – недовольно пробурчала Милослава. – Я уже спать ложусь.

– Это я, Агата, ветеринар. Извините, что так поздно, но не могла оставить Бруно без помощи. Могу я его посмотреть? – мой голос все еще дрожал.

А бабка-то не шутила, говоря, что ночью по лесам бродит кто-то. Но почему-то признаваться в произошедшем Милославе мне казалось очень малодушным.

– Ох, – сразу всполошилась она. – Погоди минутку, сейчас я оденусь и провожу тебя в конюшню. До последнего ждала, – призналась женщина, – потому и не ложилась.

Я нерешительно потопталась на снегу, разглядывая фермерский домик. Сразу за ним открывался вид на пастбище, а в отдалении я заметила пару приземистых строений, видимо, там и располагались хлев с конюшней.

– Корзинку поставь свою. Помню по молодости Ведана часто ходила с ней, а тут тебе доверила, надо же… – сказала хозяйка, и я мигом вспомнила о бабулиной передачке, кратко рассказав Милославе о содержимом.

Та, отчего-то задумчиво глянула на наш семейный реликт, с благодарностью вытащила из него гостинцы и отнесла в дом.

– А теперь идем, уж очень я волнуюсь о Бруно.

Шли недолго, по пути Милослава поведала мне еще о трех конях, живущих у нее. Все они были мужского пола, и приобретались исключительно для работы по ферме.

– Иногда катаюсь на них, они все с добрым нравом, не скинут. Ежели надо будет, приходи тоже.

– Если погода позволит, – пожала плечами.

Про себя я отметила, что Милослава больше не наряжалась в красивое пальто, а выглядела почти как я, только внизу под тулупом у нее болтался синего цвета объемный комбинезон для работы на ферме.

– Где у вас тут можно помыть руки перед подходом к животному?

Меня заботливо провели к умывальнику с подведенной водой в углу конюшни. Там же нашлись антисептик и мыло.

– Ну вот он, мой страдалец, – Милослава указала на первое стойло.

Внутри разместился огромный статный тяжеловоз, и вид мне его не понравился с первого взгляда, как только Милослава зажгла тусклый свет в конюшне. Я быстро отметила наличие согревающих инфракрасных ламп по углам потолка: значит, лошадь едва ли могла переохладиться.

3.2

Дышал конек часто, хотя на вид не затрудненно, из носа у него навязчиво подтекало, явно показывая на наличие инфекционного заболевания. Он фыркал и вращал глазами. Я потянулась к носу Бруно, давая ему обнюхать ладонь, и он было потянулся к ней, но уже на подходе сильно чихнул. Хозяйка заботливо подсунула мне кусок морковки, но животное отказалось от еды.

– Обычно он дружелюбный. Вы не смотрите на его большой размер и грозный вид, Бруно – самый ласковый конь на свете.

– Позволите я войду.

– Пожалуйста.

Отодвинув задвижку, я прошла в стойло, осматривая пациента.

– У вас есть стетоскоп? Он похрипывает, это слышно даже без инструмента.

– Да, есть. Сейчас все принесу.

– И градусник, будьте добры, – добавила, поглаживая гладкий коричневый бок. Милослава отошла, а я стала размышлять. Скорее всего, я появилась слишком поздно, и обычная простуда прогрессировала в бронхит, а может и вовсе в плевропневмонию. Вялое поведение, вкупе с повышенной температурой – я ощущала это даже просто ладонью. Плохо.*

– Бедняга, да ты совсем расклеился, – поцокала языком, принимая от фермерши необходимые инструменты. Стетоскоп у меня был, но я по глупости оставила его в рюкзаке. Впрочем, кроме него, там не осталось ничего полезного.

Надела на шею, вставив дужки прибора в уши, и приложила диск к массивным бокам. Конь не возражал. Вообще, он был поразительно безразличен и спокоен. И это мне тоже не нравилось.

– Вы его прививали?

– Нет. Честно говоря, когда я завела Бруно, вакцину было очень сложно найти. А потом как-то забылось… – в голосе женщины сквозила вина.

К сожалению, данная ситуация не была чем-то из ряда вон выходящим. Владельцы часто забывают про вакцинацию, либо считают, что опасные вирусы никогда не коснутся их питомца. Например, нередки случаи, когда владельцы не вакцинируют домашних кошек, считая, что если зверь не выходит на улицу, то никогда не заразится. Однако, это суждение в корне не верно, ведь сами они регулярно покидают дом, ходят подошвами ботинок по асфальту, земле и лужам, принося домой бактерии, вирусы и само собой яйца гельминтов.

Под стетоскопом я слышала хрипы массивного коня в верхней доле легкого. Слизь не успела опуститься, а значит лечение должно будет помочь. Но все же измерение температуры никто не отменял. Я подобралась к хвосту конька, осторожно отвела его в сторону и ввела термометр. Бруно не сопротивлялся, оправдывая слова хозяйки о спокойном нраве. Через пять минут посмотрела результат. Сорок градусов. Повышена на полтора градуса выше нормы.

– Милослава, Бруно необходимо дать антибиотики широкого спектра. Покажите вашу аптечку. Вы ему уже что-нибудь давали?

Глаза хозяйки фермы забегали.

– Н-нет… Я вообще никогда не даю животным лекарства. Приходит Ведана и… применяет свои умения.

Но эти слова в корне не вязалась с тем, что мне сказала бабушка. Как она выразилась? Что с животными у нее получается не очень?

– Вообще никогда не давали? – уточнила я.

Это едва ли вязалось с моей картиной мира. Тем более ферма эта хоть и небольшая, но здесь четыре коника, коров точно больше, а может и бычок есть.

– Агата, мне кажется, вы не в полной мере понимаете, как у нас тут все устроено, – запинаясь, произнесла Милослава. – Давайте пройдем в дом, посмотрите аптечку.

– Хорошо.

Внутри было тепло, поэтому я разделась. Там, заботливая хозяйка пригласила меня на современную кухню, где включила привычный мне электрический чайник, а сама умчалась в комнату за аптечкой. Я сидела за столом, разглядывая скатерть в цветочек, но мне это быстро надоело и внимание переключилось на стены, шторы, мебель, сервант с посудой, где за стеклом притаилась семейная фотография в рамке.

Милославу обнимал за плечи высокий статный мужчина с широкими плечами, выразительным скуластым лицом и каштановыми волосами до плеч. Он взирал с изображения строгим, решительным взглядом. Голубые глаза его горели, чем-то неуловимо напомнив мне об охотнике из леса. Может быть, муж Милославы тоже занимался этим ремеслом?

– Вижу, ты нашла фотографию моего супруга, – женщина незаметно оказалась рядом. – Увы, его нет со мной уже год. Несчастный случай.

И так это сказано было… Словом, я сразу поняла: Милослава очень любила его так, как может делать это преданная женщина, всем сердцем, без оглядки, так остро, что после смерти супруга, жизнь теряет всякие краски.

– Примите мои соболезнования, – мне стало неловко.

– Спасибо, Агата. Хозяйство помогает мне не расклеиться окончательно. Но с тех пор, как Бруно заболел, я места себе не нахожу. Даже в город ездила, много чего купила из лекарств. Ведана сказала, что коньку моему не время еще, но при расспросах дальше загадочно отмалчивалась. Я тогда и поняла, что не от меня зависит его судьба, должны вмешаться силы посерьезнее.

– Вы знаете, думаю роль сыграло сильное похолодание, и обычная простуда перешла в бронхит. Конечно, без точных анализов я не могу дать гарантию его излечения, тем более вы не прививали его в детстве… Давайте закажем вакцину для взрослых, набор для забора крови и, если получится выходить Бруно, поставим ее ему и остальным коням?

Я отвлеклась от рассматривания фотографии и переключилась на аптечку. Нашла нужную бутыль. Внимательно пробежалась глазами по инструкции.

– Так как вы прежде никогда не давали ему лекарство, начнем с дозы поменьше, чтоб не спровоцировать аллергию, да и вообще посмотреть, как он будет реагировать на антибиотик. Кроме того, такие заболевания требуют комплексного подхода, я напишу вам список рекомендаций, он будет включать в себя увлажнение воздуха, тепло и покой животного, в солнечную спокойную погоду возможны краткие прогулки. А еще… да, пожалуй, попрошу у бабушки сделать травяной настой подорожника, она вроде увлекается травами…

По мере того как я говорила, Милослава менялась в лице.

– То есть, Агата, мы действительно будет лечить его ЛЕКАРСТВАМИ?

– Само собой, вы ведь не хотите потерять коня?

Женщина смешалась.

– Я, кажется, поняла. У вас ведь экоферма. Вы из-за этого боитесь использовать химию?

– Да нет, просто… я привыкла к другим методам. Может вы заговор сделаете? Или руки приложите к больному месту – и все пройдет? Или отвар зачаруете, чтоб конь выпил его да поправился? – голос хозяйки звучал неуверенно.

– Я могу. Конечно, могу. Только животное никогда не поправится от того, что я пошепчу над ним и плюну за левое плечо. Так что, лечить будем? И остальных нужно осмотреть, больного лучше изолировать в другом месте. Найдется такое?

Милослава обреченно вздохнула и кивнула.

– Раз Ведана мне тут не поможет, придется положиться на тебя, девочка.

*Автор ни в коем случае не призывает к лечению лошадей без специалиста, не дает практических советов и не несет ответственности в случае, если читатель захочет повторить описанное в книге. Написанное не является инструкцией либо призывом к действию.

Глава 4. Трудная ночь

Сложилось впечатление, что Милослава мне не особенно доверяет. Конечно, по-хорошему, мне нужно было забрать кровь у коня и отправить ее в лабораторию, дождаться результатов, и только потом начинать лечение, но боюсь к тому времени бронхит перейдет в пневмонию, а вероятность летального исхода сильно возрастет. Остальных лошадей мы тоже проверили, они оказались здоровы на первый взгляд, но я сделала себе заметку взять у них анализы, когда приедут наборы для забора крови.

Бруно решено было переселить в просторный хлев, где имелось теплое и сухое стойло именно на подобный случай. Коровы смерили нового соседа безразличными взглядами и дальше продолжили спать. Овцы нестройно бекнули на появление людей.

– Какие они у вас все спокойные, – удивилась я.

– Это да. Муж много занимался воспитанием скота до того, как… В общем, у него отлично получалось ладить с животными, ведь он сам… то есть, они чувствовали в нем вожака, понимаете?

Это я могла легко представить. Животные хорошо чувствуют силу, и необязательно для этого ее открыто демонстрировать.

– Ну, поехали.

Я набрала в шприц нужное количество лекарства и отправилась делать укол. Брунчик был хорошим мальчиком и не помешал мне, дав спокойно совершить все манипуляции. Но глядя как жеребец тяжело вздыхает, я решила остаться на ночь рядом с ним. Тем более недалеко имелись заготовленные тюки с сеном, на которых даже лежала подстилка. Я боялась, что конь обезвожен, и собиралась регулярно допаивать его на протяжении всей ночи, о чем и сообщила хозяйке.

– Хорошо, я тебе принесу термос с горячим чаем. Корзинку твою захватить? Я там нитки видела, это вязание, наверное? Чтоб скучно не было?

Сначала предложение показалось мне не к месту. Но потом, представив, как буду здесь сидеть и ничего не делать, боясь заснуть, согласилась. Посмотрю, что бабушка положила.

Когда к тюкам, на которых я удобно расположилась, Милослава принесла корзинку и термос, я заглянула внутрь семейного реликта. Бабуля Ведана оказалось на редкость предусмотрительной женщиной, ведь там нашелся целый набор для рукоделия. Моток шерстяной натуральной нити, крючок, крупные бусины из… да, кажется, из натуральных камней. Бирюза, агат, яшма и даже янтарь красиво переливались в скудном свете конюшни и приятно оттягивали ладонь. Совсем даже не легкие.

Я бросила взгляд на Бруно, но конь пока умирать не собирался, после укола чувствовал себя нормально, попозже я подойду еще раз измерить температуру. В ответ на проявленное к нему внимание, он тихонько заржал. Мирно и ласково.

Эх, надеюсь, болезнь не успела зайти слишком далеко. Не знаю уж, как Ведана угадала, но единственным разделом рукоделия, который мне более-менее давался, было именно вязание. Будучи подростком, я увлекалась макраме, одаривая браслетами всех подруг, а крючком частенько вязала яркие разноцветные резиночки. Возможно, мама и об этом рассказывала ей?

Но все же почему у них такие странные неблизкие отношения? Бабушка имела своеобразное мировоззрение, а, может, верила, что сама имеет дар или является ведьмой. Разве это повод ограничивать общение?

А для меня было бы очень полезным ощутить поддержку родственницы в сложный период жизни. Впрочем, она пригласила меня к себе, это ли не лучшая помощь сейчас?

Вот бы Бруно поправился! Незаметно для самой себя я отрезала от мотка нужную длину, завязала петлю, а руки сами вспомнили, казалось бы, давно забытый навык. Крючок мелькал в пальцах, петли складывались и упругие рядки, способные легко растягиваться. Подхватилась одна бусина, другая, а изо рта полилась тихая приятная песня.

В совершенно медитативном состоянии, я шептала и пела о золотых пшеничных полях, по которым можно так живо скакать, о вкусной сочной траве, манящей насыщенным зеленым соком, о том, как радостно общаться с заботливой хозяйкой, когда она расчесывает гриву или чистит копыта.

То ли песня, то ли стих лился из меня неконтролируемой волной, пальцы мелькали все быстрее и быстрее, а бусины чуть ли не сами запрыгивали на нить. Когда я пришла в себя, в руках держала шнурок для волос, украшенный бусинами.

Бруно бодро заржал, привлекая к себе внимание. Я подошла к конику, измерила температуру. С неудовольствием отметила, что он все еще остался горячим, предложила ему воду, от которой тот отказался, пришлось вручную заливать в рот через большой шприц для кормления. Полезный инструмент. Попутно посмотрела десны и небо. Зубы коня упирались в щеку, провоцируя ранки, нужно их подпилить.

После всех манипуляций, устало опустилась на свою импровизированную кровать. Что ж, шнурок… отлично подойдет для конской гривы. Я расчесала ее и заплела в косу на боку, закрепив ее самодельной резинкой.

Поежилась от холода. Все же здесь не курорт, нашла попону и накинула на коня. Бруно благодарно заржал, а потом опустился на колени и начал засыпать. С одной стороны, я понимала, что ему необходим отдых, с другой же – я очень боялась за него. Порой больные лошади ложатся и больше не могут подняться. В такой ситуации шансы на исцеление полностью исчезают.