Концерт для Леночки. Сборник рассказов

Свадьбы, поминки и мордобой с первачом были для мурзиловцев делом привычным, но вот о шоу с первачом они слышали впервые, и немудрено, что возник нездоровый интерес.

В субботу в означенное время клуб был забит под завязку. Такого аншлага здесь не помнили еще со времен развитого социализма, когда привозили свежий индийский фильм. Митька появился на сцене в костюме и при галстуке.

Его встретили разнобойными хлопками, и он церемонно раскланялся. Потом Митька сказал проникновенную вступительную речь о пользе клубной деятельности на селе, и с добрую минуту пел лицемерную аллилуйю председателю Петру Семеновичу, без участия которого эта деятельность не имела бы шансов развиваться и совершенствоваться. И прочее, и прочее, и прочее.

Бедняга Петр Семенович, который сидел тут же в первом ряду смущенно краснел и теребил мочку уха. Известное дело покраснеешь тут, когда на тебя влюбленными глазами смотрит образина со следами хронического запоя!

– Ну, что ж а сейчас пришло время веселья! Наше шоу объявляю открытым! – крикнул Митька, а Шарабанов, глупо улыбаясь, изобразил на баяне что-то замысловатое.

«Веселье» действительно получилось отменное. Ухайдакали эти злыдни Петра Семеновича вчистую!

О самом шоу и писать даже не хочется! Да и что могли путного придумать эти пьянчуги, у которых кроме винных паров в голове ничего не шевелилось?

Все идеи Митька бессовестно передрал с известных телеигр, ничего, кроме глупости и пошлости от себя не добавив. Срамно было видеть его ломоту, когда он работал то под Якубовича, то под Пельша. С самого начала он отобрал из зрителей добровольных участников, и, разумеется, в их число угодил Петр Семенович, которого Усосов затащил на сцену чуть ли не силком, и которому на протяжении всего действия откровенно и бессовестно подыгрывал.

Скромный председатель, жутко конфузился при каждой своей победе, и все порывался улизнуть на место, но Митька вцепился в него клещом, и тянул в финал, подхалимски крича в зал, что с такими способностями их председателю пора баллотироваться в губернаторы области.

Под жарким Митькиным натиском Петр Семенович совсем потерялся, и когда дело дошло до супер-игры, согласился на нее с видом больного, который смиряется с необходимостью пройти неприятную гигиеническую процедуру.

С ужимками и прибаутками разошедшийся Митька усадил Петра Семеновича на стул, пододвинул к нему столик и завязал глаза черным платком. Шарабанов нырнул за кулисы и вернулся с подносом, на котором стояли несколько бутылок, пузатая стопка и тарелка с солеными огурцами.

Все это добро Митька расставил на столе, полюбовался получившейся сервировкой и повернулся к заинтригованным зрителям.

– Наш уважаемый Петр Семенович, – начал он, нависая над притихшим председателем. – Тем и отличается от всяких там нынешних власть предержащих, что всегда был и остается общего с нами, народного корня. И, как говориться, ничто народное ему не может быть чуждо! Сейчас, чтобы выиграть супер приз нашего грандиозного шоу, а это ни много, ни мало – породистый поросенок от лучшей свиноматки нашего хозяйства, ему предстоит попробовать пять сортов мурзинского самогона, слава о котором гремит по всему району, и определить мастеров, изготовивших эти напитки!

После этих слов Петр Семенович нервно заерзал на стуле, и даже сделал попытку снять повязку, однако черт Митька мягко, но решительно перехватил его руки, вложил в правую уже наполненную из первой бутылке стопку, а в левую вилку с нанизанным огурцом, после чего замер, как хорек в засаде.

Мурзиловцы доселе в общем взиравшие на шоу со скукой и прохладцей, тоже подобрались. Стало так тихо, что было слышно завистливое астматичное сопение сторожа деда Егора.

Подавленный этой тишиной Петр Семенович осторожно поднес стопку, принюхался, и под нарастающий одобрительный гул опрокинул в себя содержимое. Некоторое время он слепо ловил ртом с вилки огурец и преодолевал судорогу. Потом выдавил: «Кажись, тети Паши…»

– Верно! Браво! – крикнул Митька, а Шарабанов сыграл тушь.

Когда аплодисменты стихли, Усосов плеснул в стопку из второй бутылки. На это раз дело пошло быстрее.

– Наземцевский! – энергично жуя огурец, определил Петр Семенович, и причмокнул. – Гвоздикой отдает!

– И снова в яблочко! – взвыл Митька. Зал на этот раз уже грохнул овацией. Страсти закипали.

Третью стопку председатель пропустил уже не без лихости и скептически цыкнув, отверг закуску.

– Кольки Гурова. Не тянет марку. Градус не тот!

– Так и есть – Колькино пойло! – восторженно подтвердил Митька. – Позорит опять родное село – разбавляет!

Мурзиловцы кричали и хлопали. Многие повскакали с мест, и никто не услышал в этом шуме отчаянное гуровское «неправда!»

Когда возбужденный успехом Митька налил четвертую стопку, все затаили дыхание, а председатель, напротив, шумно выдохнул, раскрыл рот и отточенным движением опрокинул в него все, до капли!

Никто сначала не понял, отчего это Петр Семенович устроил такие кривляния, и все с недоумением смотрели, как председатель начал быстро-быстро перебирать ногами, хватаясь руками за горло, будто его полоснули по шее бритвой. Встревожились только тогда, когда Петр Семенович подскочил, сел, снова подскочил, и вдруг начал заваливаться прямо на руки удивленного Митьки.

Идиот Шарабанов от плеча рванул баян, и снова выдал тушь. Корчась, Петр Семенович сорвал повязку, окатил безумными глазами лица односельчан и захрипел громко и страшно.

В ту же минуту в клубе поднялся невообразимый переполох. Кто-то кричал фельдшера, кто-то участкового.

«Председателя убили!» – истошно завопил чей-то женский голос. Усосов отскочил, бросив свою жертву, сам споткнулся о холщовый мешок, в котором копошился, повизгивая супер приз, и шлепнулся на задницу.

Шоу закончилось, началась спасательная операция.

………………………………………………………………..

В районной больнице, куда доставили беднягу Петра Семеновича, сказали, что он выпил растворитель лаков и красок. Как выяснило позже следствие, Шарабанов вынес его вместе с самогоном по роковой ошибке. Такой уж у них бардак там в подсобке был.

Разговаривать Петр Семенович пока не может, и кормят его через кишку. Первое, что председатель сделал, когда пришел в себя, это написал записку: «Вернусь – убью обоих!»

И есть за что! Отныне нельзя Петру Семеновичу пить спиртного ни грамма. Химический ожег пищевода, говорят, со всеми вытекающими прелестями.

Скажем еще, что слава мурзиловского самогона сильно померкла в свете этих событий. Приезжающих за ним заметно поубавилось, а сами шокированные мурзиловцы резко сократили выгон продукта и его потребление.

Да, не поросенка, а здоровенную свинью подложили председателю и всем землякам эти сельские придурки, псевдоинтеллигенты с одним незаконченным высшим образованием на двоих Усосов и Шарабанов!

Говорят, будет суд. Уж не знаем, чем он закончится, но на время их отослали из села в соседний район, от греха подальше. Потому как Петр Семенович хоть и мягкий человек, но слово свое держит всегда.