Ярость 2

– Ковалёв! – раздался недовольный возглас позади. – Я сколько раз говорил, чтобы без нас не начинали!

Старший лейтенант Зорин пожаловал. По инструкции –  её составили даже для мародёров – мы могли приступать к грабежу, лишь убедившись в безопасности «объекта». А обеспечивала эту безопасность как раз группа Зорина, наше прикрытие. Иными словами, без его отмашки ничего трогать нельзя. Квадратик, который я запрашивал по рации, это и есть периметр безопасности. Только с какого хрена ко мне претензии? У меня вона, аж два начальника имелось. Примерно в этом ключе я и ответил, что, разумеется, вызвало ещё большее недовольство. Но излить его на меня не успели – со стороны палаток донеслись омерзительные звуки. Гарик, согнувшись пополам, неудержимо выблёвывал завтрак. Антоша с громкими матюками отскочил в сторону, старлей тоже произнёс вслух что-то непечатное. Ветерок нанёс характерный запашок мертвечины, и я поспешил натянуть респиратор. Военные последовали моему примеру.

В самой большой палатке оказался труп, пролежавший там невесть сколько времени. И когда брат Насос расстегнул молнию на входе, его, разумеется, едва не сбило смрадной волной. Респиратор он, как водится, нацепил уже после, когда проблевался. А ведь это не первый мертвец, найденный нами во время вылазок, пора бы уже научиться защищать органы дыхания до того, как начинаешь шерудить в закрытых помещениях. Палатку не тронули падальщики, потому что их, собственно, нет. Особенностью современных лесов стало практически полное отсутствие зверья. Люди, сначала оружием, потом когтями и клыками выбили всю живность крупнее мыши, а та, что уцелела, забралась в самую глухомань. Будь здесь кабаны, енотовидные собаки, лисы или барсуки, они могли бы разорвать полотнище, потому что миазмы всё равно распространялись вокруг. Это наши ноздри не такие чувствительные, для животных тут ароматами вся округа пропитана. Но зверей не стало.

Собак в лесах тоже не встретить. На них вирус оказал весьма специфичное воздействие, их теперь впору было выделять в отдельный отряд. Если больной человек становился ближе к дикому зверю, то псы, наоборот, скорее теряли свои «зверские» качества. Думаю, тут всё дело именно в неконтролируемых вспышках ярости, которая не очень помогает в поисках пищи. Эти твари опасны, только когда сбивались в большие стаи. Нас как-то атаковала такая на КАД*, и тогда мы чудом сумели отбиться. Даже вооружённым и опытным бойцам не всегда удавалось выйти победителями в схватках с ними. Но вот парадокс: если приматы быстро сумели приспособиться к жизни в лесу и перешли на подножный корм, то собаки так и остались в населённых пунктах. Говорят, что их становится всё меньше и меньше. Питаться нечем, бывшие люди сами кого хочешь сожрут, да и те, кого миновал вирус, не упускают возможность проредить популяцию. Вот почему убитый мою примат не забрался в палатку – это отдельный вопрос. Их поведение учёным ещё только предстоит изучить, если, конечно, у нас останется хоть какая-то наука. Возможно, для доходяги палатка являлась чем-то запретным или не хватило ума открыть вход. Не знаю. Уж если у не заражённых бывает пустовато в черепной коробке, то что говорить про приматов.

Отойдя подальше от зловонного места, я повнимательней присмотрелся к лагерю. Палатки расставили довольно широко, видимо, чтобы каждому досталось как можно больше личного пространства. Но некоторые, наоборот, стояли рядышком друг с другом. Жили семьи или близкие друзья? Возможно. Решил начать с проверки такой пары и тут же едва не наступил на ружьё. «Вепрь»* двенадцатого калибра провалялся здесь с конца зимы. Ещё одно свидетельство поспешного бегства.  Карабин покрылся налётом грязи, но механизм за такое время не должен был испортиться, как и канал ствола. Однако это будет ясно при более внимательном изучении, уже на базе. Отсоединил короткий пластиковый магазин – пусто. Оттянул затвор, тоже ничего. Осмотрелся по сторонам, но стреляных гильз поблизости не заметил. Очередной ребус, который, скорее всего, уже не разгадать. Внутри палаток виднелись следы лихорадочных сборов, большинство вещей бросили, пологи никто за собой не застегнул. Ветер и осадки сделали своё дело – всё отсырело и заплесневело. В других жилищах попалось несколько более-менее сухих вещей, что-то из утвари, инструменты. В одном месте оставили какие-то продукты, но ими полакомились вездесущие мыши и птицы, заодно изгадив всё вокруг.

У парней улов оказался не лучше – пара спальных мешков, одежда, термос, набор новых кастрюль из нержавейки. И ещё гитара, чудом сохранившаяся под ворохом барахла.  Кроме того, Гарику досталась початая банка кофе, а Антохе – две пачки сигарет. Охренеть добыча. Зато оба оценили «Вепря», оружие, оно и в Африке оружие.

– Там у жмура тоже ствол вроде лежит, – как бы между прочим сообщил Гарик.

– Какой ствол? – оживился я.

– Да я хрен его знает. Вроде дробан, не разглядел толком.

– А что не забрал?

– Я ебал в эту вонищу лезть! – сплюнул он. – И так чуть кишки не выблевал.

Тут я с ним вынужден был согласиться, к трупному смраду невозможно привыкнуть. Но оружие, оно и в Африке…

Мерзкая вонь проникала даже через фильтры респиратора. Или это мозг создавал иллюзию, не знаю. После коротенькой борьбы с самим собой я стянул маску, достал из кармана баночку с бальзамом «Звёздочка» и мазнул под носом. Глаза моментально заслезились, зато все остальные запахи заглушило.  Иван подсказал, между прочим, ещё во время наших совместных странствий. Тогда я мимо ушей пропустил, а потом оценил – очень эффективная штука! Причём её практически в любой аптеке можно найти, мародёры игнорировали такие средства народной медицины. А напрасно.

Как проморгался, откинул длинной палкой полог, заглянул в полумрак, стараясь не концентрировать внимание на том, что лежит по центру. Да, точно, есть ружьё – помпа или полуавтомат. Ещё здоровый рюкзак, его бы тоже осмотреть. Проблема в том, что человек умер в обнимку со стволом и оружие всё это время пролежало у него на груди. Запашина, конечно, будет конкретный. Но всё это отмывается и выводится. Прикинув варианты, я решил разрезать палатку по периметру как можно ближе к земле и просто откинуть в сторону. А дальше подцепить дробовик дрыном. Справились быстро, добычей стал турецкий «Хатсан» полуавтомат*. Что хорошо – с пластиковой ложей. Дерево впитало бы вонь, и избавиться от неё было бы гораздо труднее. А вот ремень пришлось сразу выкинуть. В рюкзаке нашлось две пачки патронов, хороший топорик, кое-какие рыболовные снасти. Вещей на самом деле было гораздо больше, но все они оказались испорчены трупными миазмами. Рюкзак тоже погиб безвозвратно, а жалко, очень уж хороший и вместительный.