В своем краю

Однажды он вместе с Любашей обедал у Лихачевых, и разговор зашел о троицких детях и матери, здоровье которой все больше и больше слабело.

– Дай Бог, чтоб она как можно дольше жила; без нее наша сторона будет совсем не та! – сказала Nelly.

– По крайней мере, до тех пор, пока дети будут в силах заменить ее, – прибавил младший Лихачев, – что за дети! И что за люди выйдут из них!

– Счастливые дети! – сказала Любаша. Руднев обратился к ней и спросил: – В каком смысле ты считаешь их счастливыми?

– Богаты, все красивы, все здоровы, все их любят, – отвечала Любаша.

– Это теперь, – сказал Руднев, – но ручаться вперед нельзя. Маша мечтательна и будет болезненна, как мать; Федя слишком чувствителен и страстен, чтобы прожить без сильного горя; Юша самолюбив, беднее тех детей и сложения плохого; Оля страстна, как Федя, но упорна и скрытна. Все это – залоги страданий… Да и мало ли какие тучи впереди! Я вижу их счастье не в вечной веселости, а в другом…

– Они счастливы тем, что они таковы – каковы есть! – докончил Лихачев.