Расплата за спасение

Взяв с соседнего сиденья сумку, в которой помимо косметички и документов лежал непривычный для обычной женщины EDC – набор выживальщика на каждый день, я вышла из автомобиля и пошла в дом. Несколько чемоданов, причем моих – вот что я увидела первым делом, когда открыла дверь.

Что здесь происходит? Меня выселяют из собственного дома? И для этого потребовалась подмога?

Филипп метался по гостиной и разговаривал по телефону, а на полу сидел Клим и увлеченно играл с новыми машинками. О том, что их недавно принесли из магазина, свидетельствовали несколько неубранных упаковок…

Муж, заметив мое присутствие, сразу прекратил разговор и подошел ко мне.

– Объяснишь? – я указала на чемоданы, ничего не понимая.

– Юля, почему так долго? Даже Клима привезли раньше, чем ты добралась, – с укором сказал Филипп и, посмотрев на свои любимые дорогие часы, покрутил головой.

– В пробку попала, – проговорила я, не желая объясняться. – Что здесь делают мои чемоданы? И почему у дома люди с оружием?

– Вы уезжаете, – сдержанно произнес муж. – Ненадолго.

– Почему ты решил за меня? Я не собираюсь никуда ехать, у меня дел полно, – я начала заводиться.

– Это для вашей безопасности. Так нужно. Тебе не следует переживать. Отдохнешь, проведешь время на природе, – муж, пытаясь усмирить мой нрав, провел по моей щеке ладонью, но я сбросила её и отошла.

Надо успокоиться.

Не хочу спорить с мужем, а ругаться при сыне тем более…

– Подышите свежим донским воздухом, – продолжил Филипп, скорчив извиняющуюся гримасу.

– Каким? Прости?

Я не ослышалась?

– Вы уезжаете в гости к моему хорошему другу. У него большой дом, места хватит всем. Переждете бурю там, а как все здесь устаканится, вернетесь.

– Филипп, какая буря? Все настолько серьезно? У тебя неприятности? – я стала засыпать его вопросами. Мне надо понять в чем дело, из-за чего я должна все бросить и уехать.

– Скажем так – один человек очень хочет заполучить мою землю и решил припугнуть меня. Аркадьев – владелец соседнего участка уже сдулся под натиском и уступил, причем за копейки, а я отказался, и теперь на двух складах прогремели взрывы. Жестко работают, но топорно.

Сейчас мне стало страшно, но, приподняв голову, я произнесла:

– Обратись в полицию.

– Уже, но там все не так просто. На землю нацелен очень серьезный человек – это я знаю точно, но доказать его причастность достаточно трудно. На всякий случай вам лучше сейчас быть подальше от дома и от меня. Я не прощу себе, если с вами что-нибудь случится. Юль, вы самое дорогое, что есть у меня.

– Но не дороже земли, за которую ты держишься, – констатировала я.

– Туда слишком много вложено и на нее есть большие планы.

– Ладно, я поняла тебя. И когда ты хочешь, чтобы мы уехали?

– Сегодня. Сейчас. Ваши вещи собраны, а если что-то я упустил, то купите там, на месте.

– Филипп, я в просто в шоке, – не выдержала я и повысила тон. Эта спешка вывела меня из себя. – Меня итак не было неделю в городе, работы полно, девочки не справятся, – лето – пора свадеб, самый пик сезона, и этот отпуск совсем не кстати. Да и не отпуск это, а побег и борьба за жизнь.

– Если надо, я найму еще персонал. Лучших продажников. Все для твоего спокойствия. Просто поверь – сейчас вам нельзя здесь находиться…

Сердце было не на месте, когда мы с Климом устроились на заднем сиденье чужого джипа и Филипп закрыл за мной дверь.

– Берегите себя и не волнуйся, все будет хорошо. Скоро мы снова будем вместе и мне не придется переживать, что с вами может что-нибудь случиться. Мы вернемся к обычной жизни. Втроем.

– Угу, – вытянув губы недовольно произнесла я, и потрогала кобуру, незаметно и надежно прикрепленную к моему бедру. Но это было не единственное оружие при мне. Керамбит приятно согревал кожу на лодыжке и на пару с пистолетом успокаивал меня. Мгновение и изогнутое лезвие остудит пыл любого подонка, решившего причинить нам зло. Прекрасный выбор оружия для самообороны – небольшой удобный нож, правда в наших широтах он эффективен только летом. Зимой, через несколько слоев теплой одежды он может не добраться до цели, поэтому в дополнение к нему у меня всегда с собой тычковый нож.

Мне нужна уверенность, что со мной и с сыном все будет хорошо. И то, что у меня есть оружие, дает мне решительность и безопасность.

– Юль, – муж взял меня за подбородок и повернул лицо к себе. – Я очень сильно тебя люблю.

– Я тоже.

Филипп задержал на мне взгляд, всматриваясь в мои холодные глаза и горячо поцеловал. Один плюс отъезда – мне не придется его целовать и сбегать от секса.

Оторвавшись от моих губ, муж посмотрел на Клима.

– Сынок, слушайся маму.

– Папа, ты приедешь к нам?

– Обязательно, мой хороший. Папа скоро приедет и будет с вами, – Филипп похлопал по крыше автомобиля и обратился к водителю. – Вези аккуратно.

Мы медленно стали отдаляться. Филипп не отрывая взволнованного и грустного взгляда следил за тем, как мы уезжаем. Его руки были сложены на груди и от этого мышцы на его руках казались еще больше. Красивый мужчина, но совершенно не вызывающий во мне каких-либо чувств. Даже сейчас, уезжая, я знала, что не буду скучать…

Поездка по платной дороге М4 не лучшее времяпрепровождение. Душно, тесно, долго, так еще и не я за рулем.

Нарезанное лоскутами одеяло полей тянулось далеко, до самого горизонта, раскидываясь насколько хватало зрения. Бесконечная вереница желтых, зеленых, серых распаханных и засеянных прямоугольников, иногда сменялась заправками и придорожными забегаловками.

Пять часов лицезреть пустоту пространств, да уж – широка страна моя родная. За это время мы только доберемся до маленького провинциального городка, а могли бы долететь до центра Европы.

– Мам, мам, я хочу пончиков и писить, – Клим показал на рекламу сети кафе быстрого питания.

– Хорошо, заедем.

Нам нужно немного размяться, пройтись. Дорога утомляет. Мне – взрослому человек тяжело, а Климу еще труднее. Он подвижный мальчик и просидеть так долго в пути ему еще сложно.

Водитель был сообразительным и ему не потребовалось повторять. Он остановился там, где нужно.

Внутри было на удивление чисто – вот преимущество сетевых заведений, всегда присутствуют стандарты качества. Пора и мне задуматься о сети свадебных салонов под собственным брендом, в одном магазине становится тесно…

Сделав свои дела, Клим потянул меня к стойке с меню.

– Мам, давай возьмем ведерко с пончиками! – радостно припрыгивая то на одной, то на другой ноге, предложил сынок.

– Возьмем, сладкоежка. Попа не слипнется?

– Нет, я же с тобой поделюсь, – очаровательно улыбнулся он, согревая меня своей радостью.

Мы взяли напитки и ведерко с горячими, посыпанными сахарной пудрой аппетитными колечками. Гулять так гулять, ничего, растрясу наеденное на тренировке.

Мы сели в машину и поехали дальше. Я передала водителю стаканчик с кофе и положила несколько пончиков в салфетке на соседнее сиденье. Не обделять же человека, который головой отвечает за нашу безопасность.

Очередной пункт оплаты мы проехали не останавливаясь. Мне уже начало нравится наблюдать за яркими полями подсолнухов, и я наслаждалась красотой этих ярких солнечных растений.

Неожиданно водитель остановил машину и огляделся.

– Все нормально? – спросила я, также смотря по сторонам. Меня насторожило его поведение, и я вновь потрогала пистолет.

– Да, – успокоил он. – Давайте выйдем, я вас сфотографирую. Не каждый день видишь такое огромное количество подсолнухов.

– Да, мама, пойдем, – припрыгнул Клим.

Пришлось податься вперед и шепотом с нажимом спросить.

– Так в чем дело?

– Приспичило, сил нет терпеть.

Взрослый мужик, в кафе не мог сходить…

– Мам, ну мы идем?

– Хорошо, сынок. Пошли, – я вытерла с подбородка Клима сахарную пудру и поцеловала его в нос. Водитель вышел первый и переминаясь открыл нам дверь. Перекинув сумку через плечо, я взяла Клима за руку, и мы вышли из машины.

Поле было похоже на колыхающееся желтое море, в которое мы вдвоем занырнули и пошли вглубь, позволяя дяде уединиться. Через пару минут он присоединился к нам.

– Вот так, – наставляла я, выбирая лучший ракурс. Цветы были высокими и хотелось, чтобы снимки получились красивыми. – Берите повыше, – я передала телефон водителю.

– Внимание, сейчас вылетит птичка, – произнес он.

Звук щелкающей камеры заглушил раскатистый взрыв. Машина вспыхнула ярче солнечных бликов, а над ней поднялся столб черного едкого дыма. Нас отбросило прямо на цветы. Поплыли круги перед глазами состоящие из ярко-желтых лепестков подсолнухов с непроглядно черной сердцевиной созревших семечек. Скоро они склонятся и просыпят несобранные семена в землю, давая начало новой жизни, уступая место своему потомству, своим детям. Дети! Где Клим?!

Глава 5

– Юлия, вы целы? – спросил водитель, осматривая меня.  Я закивала не в силах вымолвить и слова. Поднявшись с земли, я огляделась в поисках сына, но мой взгляд уперся в тянущееся в обе стороны полотно дороги. В центре транспортной магистрали развернулась жуткая картина. От остатков развороченной машины, в которой еще десять минут назад мы, удобно расположившись с Климом, держали свой путь, поднимался столб черного дыма и место происшествия было оцеплено какими-то людьми. Рядом стали притормаживать любопытные и желающие помочь, но им не давали этого сделать. Пробку разгонял регулировщик, не позволяя машинам останавливаться. К нам на помощь никто не шел, будто нас здесь и нет. Возможно, все решили, что мы остались в машине в виде обугленных головешек, так как здесь, в посадках цветов, нас точно было не видно.

В ушах еще звенело от взрыва, а мои движения были медленными и апатичными, должно быть, малыш тоже оглушен и дезориентирован. Только бы он не побрел в таком состоянии куда глаза глядят. Найти его в этом подсолнечном лабиринте будет непросто, он может потеряться.

– Клим, – крикнула я во все горло и стала разводить руками длинные стебли цветов. Слезы застилали глаза, а сердце громко билось от испуга. Я чувствовала, как удары отдаются в голове, с каждым разом грозя разорвать ее от переживаний за моего кроху.

Мой мальчик. Мой родненький. Господи, помоги! Пусть он будет цел. Ну, где же ты?

Сквозь подсолнухи я заметила просвет и когда развела цветы руками, то увидела моего малыша. Глаза Клима были закрыты, он был без сознания. Его ноги лежали на земле, а тело покоилось на коленях мужчины, одетого в костюм защитного цвета.

Только не это. Хоть бы он был жив, я не смогу без моего мальчика.

Я кинулась к сыну и упала перед ним на колени.

– Родненький, зайчик мой, – два пальца коснулись его шеи и я ощутила ровные толчки. Пульс есть. Прикрыв глаза, я облегченно вздохнула, но голос, сидевшего рядом с ним человека, выбил из меня весь дух.

– Он жив, – проговорил мужчина, и мои веки вспорхнули вверх от удивления.

До этого момента его голова была склонена над телом моего ребенка, но теперь я остолбенела рассматривая его и не веря, что это он. Этот голос столько лет преследовал меня, я помнила уверенную интонацию, хладнокровный тембр и уже смирилась с тем, что больше никогда не услышу его…

Он поднял лицо и посмотрел в мои глаза. Я не ошиблась, это был Клим. Его волосы были  короткострижеными и за четыре года черты лица немного изменились, а может, мне так показалось, потому что мы давно не виделись, но это точно был он. Живой и невредимый.

Два Клима были передо мной – отец и покоящийся на его сильных руках сын. Сейчас я отчётливо видела их сходство.

– Клим? – проговорила я осипшим голосом, но вместо ответа, он отвел безразличный взгляд. Ни один мускул не дрогнул на его сосредоточенном лице и убрав в карман белый платок, он поднял на руки нашего сына.

– Нам надо уходить, Дементьев, работаем, – коротко бросил он, обращаясь к нашему водителю и отвернувшись стал уносить ослабленное маленькое тельце.

«Работаем» – это прозвучало как приказ, военная команда: короткая, четкая, не терпящая возражений и в то же время понятная им обоим.

Но зачем уходить? Не понимаю. И как он здесь оказался? Клим будто знал, что мы будем здесь. Иначе, зачем ему сидеть в поле? Цветами любоваться и семечки лузгать? А еще он знаком с нашим водителем и отдал ему приказ. Стоп, ничего не понимаю.

– Нет. Джентльмены! Нам надо дождаться полицию и вызвать скорую, – вмешалась я, не зная, что здесь происходит.

Быстро придя в себя от шока, страха за ребенка и неожиданной встречи, я начала соображать, что этот взрыв не случайность. Неужели это было подстроено. Зачем?

Мои глаза вновь наткнулись на белый платок, торчащий из кармана Клима – старшего,  неуместный предмет для человека в подобном прикиде и я приоткрыла рот, пугаясь от страшной догадки. А что если сын не сам потерял сознание, а был усыплен?

Нет. Я не последую за ним и не дам ему унести ребенка, пока не получу все ответы на свои вопросы. Приподняв тунику, я попыталась достать пистолет, но кобура оказалась пуста. Черт. Как так получилось? Может он выпал? Такого не было никогда.

– Не стоит этого делать, – как бы отвечая на мой безмолвный вопрос, проговорил Клим. – Идем, нам нужно уйти в безопасное место.

Кто он, друг или враг? Куда хочет отвести нас? Может это из серии – «Ты родишь мне наследника»? Он знал, где я живу и, возможно, следил за моей жизнью все это время. Выжидал удобного момента, и теперь, спустя четыре года, он явился, чтобы забрать моего сына. Я не могу доверять ему, какие бы чувства ни испытывала.

Зря он повернулся ко мне спиной. Керамбит привычно лег в руку. Мои движения были отработаны на множестве изнуряющих тренировок. Как кошка я рванула к нему, но на мой нос легла ткань, прижатая тяжелой ладонью. Мои догадки с усыплением подтвердились, только на этот раз жертвой стала я. Не делая вдох, я быстрым движением нанесла глубокий порез по ноге налетчика.

– Юлия, успокойтесь, мы помогаем Филиппу, –  проговорил Дементьев, не убирая платок от моего лица. – Мы вас не обидим.

Как же, зачем тогда усыплять меня? Жаль толком не получилось нанести колющий удар, раскроила бы суке все бедро. Искромсать бы пока еще есть силы, чтобы ты – гад, истек кровью. Никак не ожидала нападения со спины и это единственное, почему он смог одолеть меня. Не видя противника, я силилась ткнуть его ножом, но он ловко уворачивался и блокировал мою руку. Воздуха не хватало, но я из последних сил пыталась освободиться, пока в глазах не потемнело.

Я приходила в себя и снова вырубалась несколько раз. Помню темноту, твердое ощущение, что мы едем, возможно – это был кузов грузовика, потом мы ехали на большой машине с открытым верхом, кроны мелькали на фоне неба, мы мчались сквозь большие деревья, и сын спал рядом, а теперь, окончательно очнувшись я оказалась в деревянном доме из крупного темного сруба. На дворе была ночь. Я лежала на большой кровати, покрытой белым бельем. Окна дома были большими, открывающими вид на верхушки сосен и чистое синее звездное небо. Место уединенное, такое же как и тогда, в далеком прошлом.

Сколько я проспала? Где мой сынок? Специально разлучили нас, чтобы я не убежала?

Я была в той же одежде, в которой выехала из дома, но со мной не было моего оружия и я без него ощущала себя голой. Стараясь быть тихой, я выкрутила лампочку из рядом стоящего на тумбочке светильника и, завернув её в ковер, слегка наступила. Обмотав патрон куском наволочки, я зажала его в кулаке. Получилась неплохая розочка с тонкими острыми краями. Выставив вперед свое импровизированное оружие, я вышла из комнаты. На потолке горело несколько крупных, сделанных из металла люстр, но свет все равно был тусклым. Я посмотрела вниз, на первый этаж, но никого там не увидела. Тут кто-нибудь есть?

Рядом с моей комнатой находилась еще одна и, приоткрыв дверь, я заглянула в неё, это была еще одна спальня и она была пуста. Следующая дверь вела в ванную комнату, и там я смогла взглянуть на свое усталое, встревоженное лицо. Мне нужны ответы. Я беспокоюсь за свою безопасность и жизнь моего сына…

Спустившись на первый этаж, я будто попала в тот же дом, что и много лет назад. Атмосфера и запах были те же, а стены вновь украшали головы животных. Смех моего сына смог сбросить с меня налет переживаний, и я пошла на его голос. Открыв тяжелую деревянную дверь, я увидела мое солнышко. Он сидел за столом и ел шоколадное печенье, а рядом с ним стоял стакан молока.

– Мама, ты проснулась? – радостно спросил он.

– Да, милый, – пряча руку за спину, я подошла к нему и поцеловала в лоб. – Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, только голоден. Дядя Назар дал мне печенье.

Назар? Я посмотрела на мужчину, стоявшего около раковины и наблюдающего за мной пристальным взглядом, и сжала губы. Я так и знала, что тогда он назвал не свое имя.

– Кушай, мой мальчик, а нам с дядей Назаром нужно поговорить.

– Угу, – складывая печенье пирамидкой и набивая свой рот сладостями, произнес Клим.

– Можно тебя? – я указала на дверь и, приоткрыв её, стала ждать, когда Назар выйдет. Он не торопился, выводя меня из себя своей неспешностью. Как только он прошел, и мы оказались одни, я приставила к его горлу розочку и проговорила:

– Стой, иначе я перережу тебе яремную вену. Истечешь кровью как свинья.

– Готова убить человека, который хочет тебе помочь?

– Помочь? Ты меня за дуру принимаешь? Взрыв, твое появление, усыпление нас, похищение… Зачем все это? Чего ты добиваешься? Выкуп станешь требовать?

Назар был спокоен, его не пугало, что я могу причинить ему боль. Он даже не сопротивлялся и все это оттого, что он не верил, будто я могу навредить ему.

– Филипп говорил, что ты строптивая и теперь я понимаю, зачем он все это затеял. Можешь расслабиться, ты и твой сын в безопасности.

– Откуда ты знаешь моего мужа?

– Это лишняя информация и тебя она не касается. Единственное, что ты должна знать, что пока Филипп не решит все проблемы, вам нельзя быть вместе. Для всех вы мертвы и так будет до определенного времени.

– Это Филипп устроил взрыв?

– Вы слабое место Фила и вас решили убрать, он вовремя об этом узнал и только поэтому вы до сих пор живы. На этом хватит вопросов, если Фил решит тебе обо всем рассказать, ты узнаешь все от него. А теперь убери этот фантик, не хотелось бы мне возвращать женщину друга без руки. Я обещал оберегать вас, а не калечить.

Я оторвалась от его шеи и села на диван. Я убью Филиппа. Что он творит? Почему он подверг нашу жизнь опасности? Неужели нельзя было все решить по-другому? Обратившись в полицию, прокуратуру. А если бы мы погибли от ударной волны или взрывчатка сработала бы когда мы находились в машине… Я просто в шоке. Для всех мы мертвы, а как же мои родители, работа? Зачем он так со мной? Почему муж не сел и не рассказал мне обо всем? Вопросов больше чем ответов… Разведусь с ним, никогда не прощу такого.

– Не терзай свою голову, не считай себя обманутой и преданной, знай одно – твой муж тебя очень сильно любит и, чтобы вы не пострадали, он сделал все, что в его силах.

Я подняла лицо на Назара и спросила:

– Почему ты тогда назвал себя Климом?

– О чем это ты? – он свел брови.

– Четыре года назад, когда ты спас меня.

– Ты меня с кем-то путаешь, я сегодня впервые тебя увидел…

Глава 6

Юлия

Пусть прошло четыре года, и я принимаю, что была  для него всего лишь проходящим развлечением, но не может быть такого, чтобы он не помнил то, о чем я говорю. Из-за меня он убил двух людей, сомневаюсь, что ему приходилось проделывать то же самое перед каждым сексом.

Помимо того, что он хладнокровно пристрелил мерзавцев, так, в конце концов, потом ему пришлось как-то избавляться от трупов, надо думать, это занятие не из легких и уж точно запоминающееся.

А мое внезапное пробуждение в своей квартире и цветы с запиской. Отвези, спать уложи. Он для каждой такое проворачивает? Он считает меня дурой?

– Ты не признаешься и делаешь вид, что мы незнакомы, потому что я жена Филиппа или Фила, как ты его назвал? – спросила я прямо, даже не пытаясь после его отрицания уйти в сторону, и принять его слова взаправду.

– Я просто тебя не помню, – безразлично ответил он и пожал своими широкими плечами.

– Тогда я освежу твою память. Четыре года назад на меня напали в лесу двое людей, ты перестрелял их, а после потребовал расплату и отнес в свой дом. Один лучше, чем двое, так ты мне сказал тогда, – я подошла к нему слишком близко и подняла голову, наблюдая за его реакцией.

Соври теперь, глядя в мои глаза.

Клим, то есть Назар поднял руку и, коснувшись пальцами моего подбородка, прищурил веки.

– Расплату… – задумчиво произнес он, всматриваясь сначала в мои глаза, а потом внимательно разглядывая мой рот. Он подвел большой палец к нему, но не дотронулся, так и остановился во впадинке под нижней губой. Его ноздри едва дернулись, расширяясь, и он стал похож на волка, втягивающего запах жертвы. От столь невинного жеста я подалась вперед, желая, чтобы его губы накрыли мои.

Вспомни, если правда забыл…

– Ты хочешь сказать, что мы с тобой когда-то трахались?

Грубое слово «трахались» резануло слух, и я сделала шаг назад. Вот как это выглядело для него. Просто ничего незначащее отправление своих половых потребностей, звериная случка.

– Да, у нас была с тобой близость, – мне стало неловко от того, как он задал свой вопрос и что мне пришлось ответить на него. Я моментально почувствовала себя грязной и использованной.

– Значит, хреново расплатилась, видать, не очень-то мне и понравилось, раз я тебя не запомнил, а память у меня хорошая. Надо было стараться лучше.

Сердце бахнуло вниз и в горле пересохло. Отлично, он решил меня еще и унизить. И об этом человеке я не забывала столько лет, переживала, цветы носила на его могилу, скучала… Кретин, а я полная идиотка.

Мне не стоило вспоминать прошлое и начинать говорить о нем…

Я отошла от Назара и огляделась по сторонам, только бы больше не видеть его самодовольное заросшее щетиной насмешливое лицо и не выдать свои слезы, собравшиеся в глазах.

– Мне нужно позвонить Филиппу, дай мне телефон.

– Не положено.

– Я сказала – дай мне телефон, мне нужно поговорить с мужем, – грубо и с напором произнесла я.

– Вы поговорите, когда он сам решит это сделать, а до этих пор ты не услышишь его голос.

– Уму непостижимо. Вы издеваетесь надо мной? Я не собираюсь здесь оставаться, ни я, ни мой сын. Можешь позвонить своему дружку и сказать, что я подаю на развод. Я не позволю обращаться со мной как с вещью, не спрашивать моего мнения, решать за меня. В случае реальной опасности я пойду в полицию, но не останусь с тобой в одном доме и не буду следовать вашему плану, в который меня не посвятили.

Я стала метаться по комнате, готовясь все крушить и ломать оттого, что они творят, ограничивая меня.

Назар поймал меня за руку и рванул к себе.

– Злишься? – он оскалился. – А если бы я соврал и сказал, что помню, как натянул тебя, тогда бы ты не стала устраивать свою бабскую истерику и осталась? Признайся, тебя именно это задело, а не поступок твоего мужа. Добавки желаешь? Снова лечь под меня хочешь?

От возмущения я пару секунд хватала воздух как рыба, выброшенная на берег и только когда отдышалась, прошипела:

– Да пошел ты. Ты взял меня насильно, а такой добавки мне не надо. Я тебя ненавижу. Ты ни чем не лучше тех насильников. Убийца.

Я вырвала свою руку из захвата и направилась к двери, мне надо осмотреться. Куда он привез меня?

Открыв дверь, я шагнула вперед, и прохладный воздух овеял мое тело. Вокруг был непроглядный лес, небо освещала яркая полная луна. Из глубин пышных ветвей исходили звуки птиц и насекомых.

Куда идти? Где искать спасение?

Я сжала кулаки от безысходности, оттого, что не смогу уйти отсюда. Но я не хочу находиться рядом с этим человеком и видеть его больше тоже не желаю.

– Дура. Кругом лес и до дороги десятки километров, куда ты пойдешь ночью с ребенком на руках? Здесь полно диких животных и они с удовольствием сожрут тебя. У самой мозгов не хватает, сына пожалей, – Назар подошел ко мне со спины и захлопнул передо мной дверь. – Придется пока пожить с убийцей под одной крышей. Я сам не в восторге от твоей компании, особенно от твоего отвратительного характера, но ничего не поделаешь. Я должен Филу, а долги я привык отдавать.

– Мама, – тонкий голосок охладил мой пыл и я, выглянув из-за спины Назара, посмотрела на своего сыночка. – Я хочу спать, – проговорил он, натирая маленькими кулачками сонные глаза и размазывая следы молока по губам.

– Пойдем, мой хороший, – я подошла к Климу и, взяв его на руки, поцеловала. Он мое успокоение, моя отдушина. Единственный, кому я принадлежу целиком и полностью, а Филипп и Назар – настолько разочаровали меня, что я больше не хочу их видеть…