Деньги со стоном

– На Лариона.

– Думаешь, это он был?

– А кто же еще?

– Говорил же, сразу надо было их брать. Так, мне позвонить надо.

Олеся нашла аптечку, но первым на очереди был Яша. Его молодой коллега это понимал, поэтому на немедленную помощь не претендовал. Поврежденной рукой он набирал номер на телефоне, а здоровой зажимал рану.

Глеб посмотрел на него и кивнул. Сам этот парень Лариона догнать не мог. Но у полиции имеется целая масса возможностей перехватить преступников, убегающих от нее. Тепломорск – город особенный. С одной стороны горы, с другой море. Дороги идут только вдоль него, перекрыть их не проблема. Но так и Ларион – еще тот вьюн, его так просто не возьмешь. Глебу как-то не верилось, что с ним будет покончено уже сегодня. Хотя и на лучшее надеяться никто не запрещал.

Машину сжигать они не стали, всего лишь избавились от пальчиков. Ларион хорошо помнил свой недавний прокол, поэтому не упустил из виду ни одного места, к которому мог прикасаться рукой. Он даже колпаки на колесных дисках протер, хотя за них точно не брался. В салоне тоже ничего не осталось. Ларион все время тщательно следил за этим.

Машина стояла в тесном пространстве между кирпичной стеной и железными гаражами. Вокруг грязь, мусор, зато спокойно.

– И что дальше?… – буркнул Вензель.

От погони они ушли, но позади лишь первый этап очередной дистанции. Все самое интересное еще впереди.

– Не боись, прорвемся, – заявил Ларион.

– Ты же мента замочил.

– Ментом больше, ментом меньше.

– Ментом меньше.

– Вот видишь.

– И все равно их больше.

– В большой толпе легче затеряться.

Ларион глянул в проход между гаражами, решил, что через него они и выйдут во двор жилого дома. Тут важно не суетиться. Можно идти, слегка покачиваясь. Ну да, забухали мужики, с кем не бывает.

Они поймают бомбилу, перекочуют с одного места на другое, снова возьмут такси, подскочат к своей машине, на которой въехали в город. На ней и уберутся. Если менты перекроют дороги, то можно и пешочком прогуляться. Вариантов, как выскользнуть из города, масса. Удача на стороне Лариона.

Может, и не грохнул он баскетболиста и его бабу, зато Гроздьева подстрелил. А ведь мог бы и сам сейчас валяться на асфальте с пулей в башке. Везли бы его сейчас в морг вешать бирку на палец.

– Хорошо, когда есть, куда теряться, а у нас все плохо, – проговорил Вензель и мрачно усмехнулся.

– Значит, сделаем так, чтобы все было хорошо.

– Как?

– Для начала тебе надо заткнуться! – заявил Ларион и волком глянул на своего подельника.

Если Вензелю что-то не нравится, он может поднять руку и попроситься на выход. Ларион подскажет ему направление – перо в бок, камень на шею и в море. Слишком он много знает, чтобы отпускать его в свободное плавание.

– Хворост нам бабла обещал, – буркнул Вензель и насупился.

– Да, за бабу.

– За мужика.

– Почему сегодня надо было мочить? Именно в доме? Похоже, что баба тут основная. Кто она такая, почему Хворост ее подставляет?

– Да нам-то какая разница?

– Такая, что мы на ней погорели. Сначала мы засыпаемся на ней, затем Хворост хоронит нас. Тебе нравится такой вариант?

– Нет.

– Мы его сами зароем, если ты не против, конечно.

– А бабки?

– Их мы зарывать не станем.

Баскетболиста и его бабу завалить не удалось, но Ларион стрелял в мента. Виноват в этом не только он. Если что, заметут и Хвороста. Вот на этом и нужно теперь играть. Ставить Хвороста в стойло и доить, покуда молочко бежит. Или лучше просто убить? Женю доить куда приятней.

Из операционной Яшу перевели в реанимацию, Олесю к нему в палату не пускали, но из больницы она уезжать отказалась наотрез. Пришлось и Глебу ночевать вместе с ней, на кушетке, под лампой, тихий мерный гул которой сначала действовал на нервы, а затем убаюкивал.

Утром появилась Марина. Глеб кемарил на кушетке, открыл глаза и увидел юную Олесю. Он подумал, что все еще спит. Но это был не сон, а ее дочь.

В далеком прошлом Олеся одевалась убого, за собой не следила. В детдоме особо не забалуешь, чем добрые люди пожалуют, то и наденешь. Зато Марина – девочка-картинка. Все для селфи, для победы в личном конкурсе красоты.

– Мама, это кто? – спросила она, строго и с укором глянув на Глеба.

– Если бы ты спортом интересовалась, то и не спрашивала бы. – Олеся смотрела на дочь внимательно и даже настороженно.

– Я знаю, что это Глеб Размолов, – заявила девчонка и пренебрежительно фыркнула. – Кто он для тебя?

– Я же говорила, мы вместе росли.

– Он уже вырос, может идти дальше. Но без тебя.

Глеб вскинул руки, признавая свое поражение. Олеся предупреждала, что Марина может воспринять его в штыки. Так оно и случилось. А переубеждать девчонку в таком возрасте – дело бесполезное. Тут нужны время и терпение.

Глеб выразительно глянул на Олесю, поднялся, подмигнул Марине и направился к выходу. Он сейчас третий лишний. Олеся понимала это не хуже его.

Глеб вышел во двор, полной грудью вдохнул свежий воздух. Солнце светит, приятный ветерок, голуби где-то под крышей воркуют. Вокруг полное спокойствие и умиротворение. Может, сама природа подает знак, что с Ларионом покончено?

Навстречу ему шел вчерашний знакомый. Может, он тоже нес добрую весть?

Старшему лейтенанту Щелкачеву повезло куда больше, чем его начальнику. Пуля прошла навылет, кость не задела, врачи даже не стали настаивать на госпитализации. Сегодня он уже в строю. Рука на перевязи, под глазами красные круги, признак бессонной ночи.

– А вы что здесь делаете? – удивленно спросил старлей.

– Как это что? Яков Борисович – мой старый друг.

– Да, насчет этого я в курсе. Вы что, так домой и не уходили?

– Пока нет, но уже да.

– А мы тут всю ночь как заведенные…

– И что? – резко спросил Глеб.

– Да пока ничего, – ответил Щелкачев и вздохнул.

– Совсем ничего?

– Машину нашли, а где сам Ларион, неизвестно. Да и он ли это был?

– А кто это еще мог быть?

– Да понятно, что Ларион. Но так ведь он в маске был.

– А машина?

– Машину они угнали сегодня. Нет, вчера утром. Тачка старая, без секретов. Такую на раз-два можно взять, – проговорил Щелкачев и махнул здоровой рукой, отгоняя себя от лишних подробностей.

– Так ведь камеры по всему городу. – Глеб обвел рукой пространство над головой.

– Как они угоняли, в камеру не попало, а кто за рулем был, поди пойми. Вроде как Вензель, его дружок. Но там очки, кепка, не поймешь, он или нет. А Лариона вообще не видно было. Наверное, он сзади сидел.

– Хотите сказать, что ему ничего не будет?

– Я хочу сказать? – возмутился Щелкачев. – После того, что случилось с майором Гроздьевым? Ну уж нет! Как только мы возьмем Лариона…

– А если не возьмете?

Оперативник поперхнулся, услышав этот вопрос. Действительно, как быть, если Ларион уйдет от правосудия?

Хочешь спрятать вещь – положи ее на видное место. Ларион усмехнулся, глядя на мужика, который открыл багажник своей «Тойоты» и показывал менту его содержимое. Стражи порядка перекрыли главные дороги и вовсю шмонали водителей, а Лариону хоть бы хны. За полицейским постом он наблюдал издали, из окна комнаты, которую снял на правах курортника.

Свою машину они трогать не стали, пусть пылится себе на стоянке. Из города решили выйти пешком, в обход поста. Уходили улицей, а там дом с табличкой: «Сдам комнаты». Место для курортников не самое лучшее, до моря не меньше километра, к тому же портовая зона, но им-то пляж не нужен. Лишь бы отсидеться.

Хозяйка вышла из дома по первому звонку. Еще не старая, хотя и не молодая. Ягодка ядреная, в самом соку. Даже в темноте было видно, как у Вензеля замаслились глазки.

Женщина сдавала две комнаты с общим душем и сортиром. Ларион снял обе и спокойно завалился спать. Утром проснулся, глянул в окно, а там пост, автоматчики, досмотры. Смешно. Знали бы менты, кто и откуда за ними наблюдает. Но ведь не допрут же они, что Ларион совсем рядом, только руку протяни.

За стеной что-то тихонько скрипело. Видно, Вензель проснулся, может, пресс решил подкачать, не вставая с кровати. Или что-то другое. А чего не выпустить пар, когда пошла такая пруха? Их ищут, а они в шоколаде. Хозяйка – баба нормальная, лишних вопросов не задавала, на ус не мотала. Вряд ли она позвонит на «ноль-два». Скрип усилился, кто-то сдавленно застонал, и все стихло.

Ларион встал, взял полотенце, открыл дверь. И в туалет надо, и в душ неплохо было бы.

Одновременно с ним в коридорчик из комнаты Вензеля вышла и хозяйка, торопливо, украдкой, с затаенной улыбкой на губах. Кожа у Гали темная, крепкий загар вперемешку с огородной пылью, но все равно было видно, как вспыхнули у нее щеки. Смутилась она, увидев Лариона, но глазками в него стрельнула. После одного еще не успела остыть, как ей второго уже подавай.

Ларион далек был от смущения.

– Доброе утро, красавица!

– Ну, прямо уж такая и есть. – Она провела рукой по голове, оправляя растрепанные волосы.

От нее слегка тянуло коньяком. Интересно, откуда такие изыски? Все деньги у Лариона. У Вензеля с собой не было ни копейки. Неужели этот жук раскрутил бабу не только на палку, но и на рюмку чаю?

– Красавица! – заявил Ларион. – У нас в Заполярье таких даже с медведями не найдешь.

– В Заполярье? – Галя усмехнулась.

– Медведи там белые.

– Медведи белые, а вы – загорелые. – Она кивком показала на дверь, за которой балдел Вензель.

– Ну так у нас там тоже лето. Короткое.

– Ладно лепить. Я же вижу, кто вы такие. – Галя зачем-то огляделась по сторонам.

– Какие такие? – осведомился Ларион и нахмурился.

– У меня муж тоже сидит.

– Ни за что?

– Ну, почему же? Есть за что.

– Вот и мы за дело срок мотали. Решили новую жизнь начать, а менты – собаки!..

– Я сама в милиции работала, – сказала Галя. – В паспортном столе. Пока мужа не посадили.

– Вот я и говорю, что менты все грехи на нас вешают, – заявил Ларион. – Кто-то там что-то натворил, а нас в розыск объявили.

– Разбираться с этим я не буду, – сказала женщина.

– Почему? – Ларион внимательно посмотрел на нее.

– Да все равно мне. Лишь бы человек был хороший. – Она снова кивнула на дверь.

– Это ты про Ваню?

– Про него.

– А я чем хуже?

– Не знаю. И выяснять не стану.

– Правильно. И не надо! А люди мы хорошие.

– Вот и живите себе спокойно.

– А ты пока тук-тук? – спросил Ларион и хищно сощурился.

– Это я тук-тук?! – От возмущения у женщины затрясся подбородок. – После того как менты мужа моего чуть до смерти не забили?

– А вдруг?

– Если ты такой пугливый, то давай, гуд бай! – Она махнула рукой в сторону ворот.

В это время открылась дверь, и на пороге встал Вензель в одних трусах, без майки.

– Ваню с собой забрать? – спросил Ларион.

– Ваню?… – Галя глянула на Вензеля. – Нет уж, пусть он остается, заявила она и потащила Вензеля за собой, на свою половину, чтобы он присматривал за ней и не давал скучать.

Ларион пожал плечами, глядя ей вслед. Похоже, этой дуре можно было доверять. Она могла таскать для них каштаны из огня. Если работала в полиции, значит, у нее остались там знакомые. Может, спросит, какие у ментов аргументы против них с Вензелем?

Еще неплохо было бы узнать, кто такая эта блондинка, которую они должны были вчера убить.

Глава 11

Сознание прорезалось сразу, как только отошел наркоз, но понадобилось еще несколько дней на то, чтобы Яша осознал себя в своей прежней сущности. Было время, когда он не понимал, что это за женщина сидит рядом и держит его за руку. Но при этом майор полиции точно знал, что любит ее.

Слабость в теле не позволяла ему подняться с кровати, зато голова уже пребывала в полном здравии. Да и Олеся на месте. Марина прибегала, поцеловала отца, сказала, что очень-очень его любит.

Но дочка уже ушла, в палате только он и Олеся.

– Ты же не уйдешь? – с надеждой спросил Яша.

– Если ты скажешь, то я еще раз на ночь останусь, – ответила она.

– А если не скажу?

– Ты уже это делаешь, – заявила Олеся. – Причем с успехом. Уговорил.

– Тебе нельзя оставаться с Глебом.

Увы, но Лариона взять так и не удалось. Опера землю роют, но пока никак.

– Почему?

– Потому.

Хвороста допрашивали, трясли, но так толком ничего и не узнали. Непонятно было, Ларион по своей инициативе пошел убивать Глеба, или Хворост его натравил. Заодно и на Олесю. Если первое, то переживать нужно только за Размолова, если второе, то за них двоих.

– Это не ответ.

– Я не могу тебе сказать.

– Почему?

– Не могу.

У Яши закружилась голова, и он закрыл глаза. Возможно, Хворост не при делах, но тогда Ларион мстит Глебу. В этом случае выходит, что Даша Аржанова – его рук дело. Значит, Глеб не виновен. Это плохо.

А еще хуже то, что невиновность Размолова не радует майора полиции. Более того, именно из-за своей подлой упертости Яша и оказался на больничной койке.

Это ведь он сам во всем виноват. Поздно хватился, подоспел в последний момент, когда Ларион уже готов был стрелять. Яша слишком торопился, поэтому замешкался с пистолетом. Всего лишь на мгновение, но Лариону этого хватило.

А ведь он, Яша, мог перехватить преступника на взлете, если бы хотел помочь Глебу. Но он не пожелал это делать, в результате сам себя наказал.

– Может, все-таки признаешься? – проговорила Олеся.

– В чем? – Яша всполошенно открыл глаза.

– В том, что наговаривал на Глеба.

– Я наговаривал? – От волнения его бросило в жар.

– Ларион задушил Дашу, пытался убить Глеба.

– Он пытался убить тебя! – выпалил Яша.

Голова снова закружилась, да с такой силой, что его едва не стошнило.

– Меня?

– Хворостов нанял Лариона. Тот должен был убить Глеба. А заодно и тебя.

– Ты в этом уверен? – откуда-то с гулкой высоты спросила Олеся.

Но Яша не смог ответить ей. Он стремительно терял сознание.

На ловца бежит зверь лесной, а на китобоя – морской. Ларион с ухмылкой смотрел на растерянного Лешу, который барахтался в воде.

– Ты думаешь, что тебе можно за буйки заплывать? – спросил он, наслаждаясь своим могуществом.

Хворост заплыл далеко, до берега метров сто пятьдесят, если не двести, и под рукой у него ничего нет. А у Лариона яхта. Он перекрыл ему путь к берегу. Писец, что называется, подкрался незаметно.

– Ты откуда взялся? – Хворост ясно осознавал всю ущербность своего положения, был близок к панике.

А ведь еще совсем недавно он казался себе самым умным, успешным, спортивным. Дом на берегу моря, утром вместо зарядки можно сделать заплыв по кристально чистой воде. Так все было здорово, и вдруг Ларион с гарпуном девятого калибра!

– Я не взялся, Леша. Я твоя совесть, всегда с тобой.

– Давай на берегу поговорим.

Хворост попытался обогнуть катер, но Ларион сдал назад, не позволяя ему выбраться из ловушки. А помощи со стороны ждать не приходилось. Утро раннее, берег безлюдный, к тому же пляжные зоны далеко в стороне. На спасателей надеяться глупо, а погранцы так близко вдоль берега не ходят. Если только охранник тревогу поднимет или жена.

– Я же говорю, давай на берегу, – в бессильной злобе прохрипел Хворост.

– Зачем тебе на берег? Я Мелентьеву не завалил, на тебя никто ничего не думает.

– Какую Мелентьеву? – Леша напрягся.

– А твою компаньонку. Ты ведь под шумок хотел ее убрать, да?

– Да не компаньонка она мне.

– Так и я ее не застрелил. Поэтому и тебе валить меня не надо.

– А я собирался тебя валить? – Хворост задыхался от волнения и усталости.

– Я бы тебя точно пришил, – заявил Ларион.

– Так это ты. А у меня и в мыслях не было.

– Тогда почему ты не сказал мне, что это за баба?

– А зачем тебе морочиться?

– А если мне нравится морочиться?

– Так, давай сейчас ко мне домой, в баньке попаримся. Там у меня бутылочка «Людовика» припасена.

– В баньку хочешь? – Ларион ухмыльнулся. – Замерз?

– Да как-то хреново без движения, – сказал Хворост.

– А ты нырни на дно и выплывай обратно. Глядишь, согреешься.

– Хорошо, сколько ты хочешь?

– Откупиться желаешь? Так я тебя не убиваю. Плыви домой, если можешь.

– А если не могу? Давай так. Работать вместе мы с тобой не сумеем. Поэтому я отстегиваю тебе двести штук, и мы расходимся.

– А двести штук у тебя с собой?

– Шутишь?

– Тогда извини.

– Хорошо, пусть будет пятьсот. И расходимся.

– А ты миллион пообещай. Все равно ведь пулей расплатишься, – заявил Ларион.

– Юра, будь человеком! – простонал Хворост.

От боли у него исказилось лицо, он схватился за ногу, но нахлебался воды. Глаза стали дикими от страха.

– Леша, что с тобой? – полюбопытствовал Ларион.

Однажды его схватила судорога в воде. От боли он едва не потерял сознание, но ничего, справился и с ситуацией, и с самим собой. Не поддался панике, не позволил страху парализовать волю. Но тогда над душой у него никто не стоял, путь к берегу не преграждал.

– Юра, помоги! – Хворост протянул Лариону руку, но тот лишь усмехнулся.

Хворост скрылся под водой, тут же вынырнул, снова протянул руку, попытался ухватиться за борт яхты. Ларион ударил рукоятью пистолета по пальцам и увел катер в сторону. Хворост погреб к берегу, но судорога его не отпускала. Он погрузился в воду, всплыл, снова скрылся из вида и больше не выныривал.

Ларион улыбнулся и стал разгонять катер. Это ведь не он утопил Хвороста. Сама справедливость утащила его на дно морское.

Состояние Яши улучшалось, но его это не особо радовало. Вчера он сам, на своих двоих сходил в туалет, и что? Эту ночь Олеся провела с Глебом, у него дома. Он пытался ей запретить, но бесполезно.

Кто-то дернул за ручку двери. У Яши замерло сердце. Хоть бы Олеся!.. Но в палату зашел Щелкачев.

– Здравия желаю, товарищ майор! – гаркнул он и улыбнулся во все тридцать два зуба.

– Лариона взял? – Глеб пытливо глянул на него.

– Нет, просто настроение хорошее.

– С чего бы это?

– Да у меня всегда так бывает после морга. Там такая тоска, а выйдешь, радоваться начинаешь.

– Ближе к теме.

– Хворост утонул, вскрытие было. Мышечный спазм ноги, потеря сознания.

– Выстрел в голову?

– Нет, постороннего вмешательства вроде бы не было.

– Вроде бы?

– Ну так утро же было, жена почивать изволила. Охранник должен был смотреть, но и тот спал. Они потом уже хватились, стали искать. Не было постороннего вмешательства. Судорога по естественной причине. Обезвоживание организма. По этому делу. – Щелкачев щелкнул себя по горлу. – Вечером выпил, утром решил взбодриться, вот и поплыл.

– А судорога точно была?

– Вскрытие подтвердило. Я и сам думал, что Ларион мог Хворостову помочь.

– Почему ты так думал? – спросил Яша и удивленно повел бровью.

– Да потому, товарищ майор. Если Хворост заказал ему Размолова и Мелентьеву, то он же мог его и сдать. А железобетонных доказательств нет.

– И не появляются?

– Размолов его в общем-то опознал. Телосложение, манера двигаться. Но эта маска на лице!.. Суд такое опознание не признает. Да до него дело и не дойдет. Мы этому гаду и без всякого суда башку скрутим!

– Мы? – Яша мрачно усмехнулся.

Было время, когда преступность приходилось выгрызать зубами. Борьба шла не на жизнь, а на смерть, потому и методы были соответствующими. Яше и его коллегам не раз приходилось преступать закон, но в итоге банды Крыша и Ясеня перестали существовать, остались только мелкие, хотя и острые осколки вроде Лариона.

Да и отношение к законности сейчас уже совсем другое. Прокурорский надзор не дремлет. Служба собственной безопасности всегда начеку. Ларион стрелял в мента. Такое не прощается, но Щелкачев горяч только на словах. На самосуд он не решится, на крайние меры не пойдет. Только следствие и суд. В принципе все правильно. Однако Вите лучше было бы помолчать.

Дом у Олеси не маленький, стильный, функциональный, в охраняемом поселке. Море далеко, зато горы совсем близко. Но Глеб чувствовал себя тут чужим.

– Здесь в баскетбол не играют, – заявила Марина и улыбнулась, не размыкая губ.

– Я это уже понял, – сказал он, стараясь не раздражаться.

– Так что можете не задаваться.

– Да я и не задаюсь.

– Марина! – Олеся сердито глянула на дочь.

– Марина уже уходит.

– И куда уходит Марина?

– К папе в больницу!

– Вместе поедем.

– Ой, а потом ты скажешь, что я оторвала тебя от важного дела! – съязвила девчонка, выразительно глянув на Глеба.

– Иди в дом!

– А почему это я должна идти в дом? Может, мне тоже нравится твой бойфренд? – Марина шагнула к Глебу, развернулась лицом к матери и взяла его под руку.

– Так, погодите! – Он с улыбкой шлепнул себя по лбу. – Я, кажется, забыл выключить утюг!

Марина перешла все границы, но Глеб винил в этом прежде всего себя. Знал же, что эта девчонка не в восторге от их с Олесей отношений, и все же не отказался от визита на запретную для себя территорию. Надо исправить ошибку.

– Я с тобой!

Олеся села к нему в машину, и они выехали со двора.

– Не обижайся, у нее ветер в голове, – с обидой на дочь сказала мать. – Это пройдет.

– Водичка очень мокрая, девочка! – проговорил Глеб и улыбнулся.

Олеся в недоумении глянула на него.

– Помнишь, как мы на камне сидели? – спросил он. – Я, ты, Яша. Крыш с женой вышел, Ларион с ними. Вита еще спросила, как водичка. Именно так ты ей тогда и ответила. Вот и у Марины твоей такой же острый язычок.

– Марина не знает, что такое улица, и никогда ни в чем не нуждалась. Так что нечего зубы показывать. А Виту я помню. Не забыла, как она перед тобой красовалась.

– Передо мной?

– Я сразу это поняла. Ты спал с ней?

– С кем? – Глеб изобразил непонимание.

– С Витой. Ты дом у нее купил, жил с ней. Потом она уехала. Я все знаю.

– Ну да, нам пришлось жить под одной крышей.

– Не оправдывайся, это лишнее, – заявила Олеся. – Вот если бы ты переспал с ней сейчас!..

– Не собираюсь я.

– Ларион тоже с ней спал. Он тебе за нее мстит?

– Давай не будем, – сказал Глеб и поморщился.

Он уже смирился с мыслью о том, что Ларион рыщет по лесу, но старался об этом не думать, не хотел терзать себя сомнениями. Вот и сейчас в голову полезли вопросы. Правильно ли он делает, что не уезжает в Москву или даже за границу, куда Лариону точно путь закрыт?

– Не будем, – согласилась Олеся.

Но воду она уже всколыхнула, подняла муть со дна.

– Не будем. Ты вот со мной, а он, может, за нами сейчас едет, – сказал Глеб, не удержался и бросил взгляд в зеркало заднего вида. – Мы тут, а он следом. Охотится за мной, а зацепит тебя.

– Он сейчас шкуру свою спасает. А охотился Ларион за мной.

– Да, я слышал, – сказал Глеб.

Не воспринимал он всерьез версию о каком-то там Хворостове, который хотел избавиться от Олеси. Ясно же, что Ларион зациклился на нем самом. Он и Дашу задушил, чтобы Глеба наказать. Этот демон где-то рядом. Ему нужна его душа. Не отстанет он. Только пуля может остановить Лариона. Уже завтра у Глеба будет боевой пистолет. С карабином ничего не получается, он под следствием, ему нельзя.

– Не веришь?

– Не верю.

– А зря. Если есть на свете справедливость, значит, Хворостов точно виноват. Утонул он.

– Да?

– Завтра похороны.

– Думаю, там обойдутся без нас.

– Насчет тебя не знаю, а меня обязали.

– И кто тебя обязал?

– Корпоративный долг и совет директоров. «Тепломорстрой» – наша общая компания.

– Понятно.

– Хворостов учел ошибку моего мужа.

– Это ты о чем?

– Коля не оставил завещания, а Хворостов отписал все акции жене. Она теперь может претендовать на место генерального директора. Только ли нужно ей это? – спросила Олеся у самой себя.

– Тебе-то что?

– Может, она пустит акции в продажу? Я могла бы прикупить пакет. На все, конечно, не хватит.

– А тебе оно нужно?

– Я могла бы управлять компанией. «Тепломорстрой» вписан в систему, а это регулярные и выгодные заказы.

Глеб помолчал. Нет ему дела до «Тепломорстроя». Отвязаться бы от Лариона. Неплохо было бы и наладить нормальные отношения с Мариной, сгладить углы, подружиться. С Олесей он все для себя решил. Осталось только решить проблемы, которые могут омрачить их совместное будущее.

Проводы в последний путь – дело медленное и печальное, оно не терпит суеты. Но неразбериха в таких случаях – явление обычное.

Гроб с телом стоял посреди холла, сплит-система работала на полную мощность, создавала прохладу, такую нужную сейчас. Приезжали родные, друзья, знакомые, за которыми никто не приглядывал. В эту толпу Ларион и затесался, но к телу так и не подошел. Вдруг Хворост воскреснет на пару минут, ткнет в него пальцем и захохочет, предрекая скорую расплату?