Войны Кофе и Чая. Книга 1. Рудная Гора

Как губка, впитав в себя мудрость Омара, персы отчётливо и пронзительно понимают, что… ошиблись со станцией «Метро». Отсюда они явно никуда не уедут. Даже до следующей станции. Я уже молчу про конечную.

И ещё понимают персы, что на красивые крылья цвета ультрамарин положили свой глаз не только они. Но и эти трое с мечами. И чтобы двоим персам одолеть троих спартанцев должно случиться чудо.

И не простое ординарное чудо, а Чудо-юдо невозможное. Апокалиптическое. В смысле офонарительное.

Но, даже если случится Чудо, а чудеса случаются, и они на кураже, адреналине и тестостероне прорвутся в «Метро», догонят уходящий поезд, острыми клинками разомкнут закрывшуюся дверь, последнюю дверь последнего вагона и вломятся туда, скрежеща дамасской сталью и персидской ненавистью, даже тогда, когда они перережут всех пассажиров, и обдерут их ещё тёплые трупы до последней нитки, и будут весело соревноваться друг с другом у кого больше мешок с добычей, даже тогда, в любой момент, с пугающей неизбежностью и лёгкостью, для любого из них и даже для двоих одновременно, этот вагон вдруг в один миг превратиться в Лодку, плывущую по реке Стикс, и тут уже ори не ори «Я убью тебя Лодочник!» делу не поможешь.

Туда, куда плывёт Лодка, добычу не пронесёшь. Лодочник соткан из тумана и знает своё дело. Его имя начинается с большой буквы Х. В смысле, Харон (Харон – мистическое существо в древнегреческих мифах, перевозящее в своей Лодке через реку Стикс, души умерших людей из Царства Живых в Царство Мёртвых). И, как только вы его видите рядом с собой, вся ваша жизнь вдруг тоже превращается в большую букву Х. В смысле ХанА. С ним эта универсальная формула «Если нельзя убить, значит надо купить» и наоборот «Если нельзя купить, значит надо убить» не работает. (Многие пытались. Обломилось у всех.) Трудовой стаж лодочника исчисляется тысячелетиями, но пенсия ему не светит. Да какая тут пенсия – работы невпроворот. В смысле – очень много работы.

Численное превосходство спартанцев плюс их физические кондиции стремительно превращают счёт в 4 – 0.

Отвага, мужество, мастерство воина и, главное, невероятная сила духа превращают счёт в разгромный.

5 – 0

И в этот самый момент в дело мощно вступает знаменитая группа «Чайф» и начинает качественно качать свой знаменитый хит:

«Какая боль, какая боль,

«Аргентина» – «Ямайка»: 5 – 0.

Книга 1 «Рудная гора»

Много прошу у тебя, Боже?

Ну, так сколько дашь, за столько и спросишь…

Глава 1

Всемирный закон подлости, он ведь чем силён – стоит человеку попасть в ситуацию, когда он вдруг умнеет (или устаёт) и уже не хочет ни воевать, ни убивать, ни воровать, ни предавать, ни лицемерить, ни оскорблять, ни обманывать и, вообще, не хочет делать другим нехорошо и некрасиво, хотя бы по мелочам, и даже тогда, когда об этом никто из людей никогда не узнает, и даже в наивном неведении останется сам Закон, а будет знать только он один, и он уже готов верить минуте текущей и быть счастливым теперь, как тут же бац! и нет у него той минуты, а есть секунд десять, максимум двадцать. И вот она – расплата за бесцельно прожитые годы.

Бац! и перед тобой уже трое спартанцев. С мечами. Ростом по 213 см. Весом по 146 кг. Каждый. C лицами, не отягощенными Голливудом. И что самое обидное, ведь это не они к тебе, а ты сам к ним пришёл. На своих двоих.

И как же это так получилось, что все дороги ведут к Храму, как утверждают великие философы и мудрецы, а твоя дорога привела тебя к трём мечам, не знающим жалости.

Что ты успел сделать такого, несчастный, что вместо молитвы божьей и благодати в душе, провидение послало тебе меч в бок, копьё в грудь, стрелу в лоб – хлоп!!! И всё. Давай, до свидания… Десять – двадцать секунд – это совсем мало, они пролетают как один миг и чик – уноси готовенького. Чик – кто на новенького. Чик-чирик – и ты уже в Лодке. Тебя уже везет. Товарищ с именем на букву Х. Бесплатно. За счёт объединённой подземно-небесной канцелярии. Туда откуда нет возврата. Если попадёшь в Рай, твой круиз в Лодке Харона оплатит Небесная канцелярия.

Если в Ад – Подземная канцелярия. И всё по безналу. Как и полагается для серьёзных организаций.

И ты вдруг слышишь где-то рядом этот сладкий голос певицы из автомобильной магнитолы – «Вояж, Вояж…». И снова – «Вояж, Вояж…». И ещё «Voyage, Voyage…». (Дизайрлес – французская певица, популярная в 80-х годах прошлого века со своим хитом «Вояж, вояж.)

Боже. Этот хит ты слышал последние лет двадцать пять, а то и тридцать, из магнитол всех своих автомобилей. И ты никогда не переключал на другой канал. Кажется невероятным, но ни разу за столь долгий срок рука не поднялась, чтобы нажать на кнопку другой радиостанции.

Браво, Дизайрлес

Хит, он потому и хит, что не надоедает. Но откуда ему было взяться на этой лодке? Туман такой, что непонятно, то ли на том конце Лодки везут тачку и из её магнитолы играет музыка… Которой на средних волнах известный на всю «Гору» радиохулиган, он же шарманщик «Дамский Слесарь», лечит женские сердца и души. То ли саму певицу везут в последний путь, и она со страха решила тряхнуть стариной…

Если это «Дамский Слесарь», то респект ему и уважуха. Смог парень собрать такую мощную радиостанцию, что даже на Лодке Харона магнитолы ловят.

Не зря значит стоит там в городе «Рудная Гора» Дом пионеров в двух шагах от Роддома. И не зря значит в своё время рождались в нём маленькие розовые милые схемы передаточных устройств звука… Выросли, брошенные в хорошую землю, качественные семена. А если певица… Надо пойти, познакомиться. Пообщаться. По-простому. По-нашенски. По-свойски. Сказать ей, с улыбкой:

– Привет, Дизайрлес. Как жизнь? Как сама? Автографом не побалуешь? Фоткой не угостишь?

Выразить своё уважение. Выразить своё восхищение её талантом. Когда ещё случай подвернётся.

Лекарство, которое вылечит вам сердце конечно можно купить и в аптеке. А где вы найдёте лекарство, которое вылечит вам душу? Нет таких аптек, не было и не будет.

Отсюда и уважение, и преклонение, и восхищение перед даром божьим. Истинные ценители знают. Поют многие. А душу и сердце голосом лечат единицы.

Это как в футболе. В футбол играют все – выигрывают только немцы. (И не надо здесь роптать. Любителям испанского, английского, бразильского, аргентинского, португальского футбола. Автор и сам знает: в каждом правиле есть свои исключения).

А если девчонка ещё в форме, так может и вовсе разрушить с ней прямо здесь какие-то правила приличия. А если она ещё и на тачке… Так можно прыгнуть за руль, ударить по газам и вперёд! Поехать посмотреть, что тут да как. Понять как на Лодке всё устроено… А то, кто его знает, сколько плыть придётся до пункта назначения. Может день, а может год. А может век.

Погибнуть в бою от удара копья или меча это одно. А откинуть ласты от скуки на чужой Лодке, направляясь неизвестно куда, не в силах, что-либо изменить – это совсем другое. Позорный для мужчины сюжет.

А хит, конечно, у подруги получился на славу. Так и хочется подпевать «Вояж, вояж…». И голос действительно лечебный, нежнейший. Таким голосом не только женские сердца и души можно лечить, тут и грубые мужские сердца, и души начинают трепетать и подлечиваться. Кровь теряет лишний сахар, давление приходит в норму, сосуды становятся чистыми и эластичными, как в детстве, тромбы рассасываются, а слово подагра вовсе и не болезнь, от которой умирают звёзды поп-культуры в 38 лет, а просто нецензурное ругательство, для связки слов в предложении. Наивное и безобидное. По сравнению с самой подагрой.

С таким голосом и Лодка Харона – не ужас, летящий на крыльях ночи, а прямо Профилакторий комбината «Ачполиметалл» какой-то. В натуре.

Раньше ты думал, что «Вояж, вояж…» это что-то такое легкое, романтичное. Что-то о путешествиях, о туризме. Что- то о курортных романах. А тут неожиданно у тебя наклёвывается совсем другой роман. Роман со смертью. И интригующая прелюдия романа в самом разгаре. И этот туман, и эта песня, и эта лодка, и эта тачка, и эта певица, и этот мужик, чьё имя начинается на букву Х, – это уже и есть предварительные ласки. И это точно не морское побережье. Не Рижское взморье, не Анталья, не курорты Средиземноморья, и не пляжи Санта Моники. Это река с именем на букву С., и вы плывете не вдоль, а поперёк… И цель уже близка. «Вояж, вояж…»

И твой мешок с добычей, и руки по локоть в крови, и этот неистребимый блеск алчности в глазах, который не погасить и всем золотом мира, и который вопит: «ещё», «ещё» и будут там главным пропуском в ту или иную дверь. А их, как известно, всего лишь две. Выбор-то небольшой.

И встретит тебя там апостол Пётр, посмотрит тебе в глаза секунды три-четыре, окинет взором твою фигуру, а ты весь такой потный, окровавленный, с дурацким мешком в руках… И в глазах такая муть… В общем, «красавелло…»

И подумает Пётр —

«Господи мой боже, зеленоглазый мой,Пока земля ещё вертится и это ей странно самой,Пока ещё хватает времени и огня,Дай же ты всем понемногу и не забудь про меня…»(Автор стихов Булат Окуджава)

А ещё подумает Петр – как же они любят чужое… Так чужое манит, что готовы и жизнь свою за это положить и душу свою бессмертную на кон поставить…

И стоит ему это подумать, как чик и ты уже в котле с кипятком варишься, и черти вокруг котла суетятся, всё норовят дровишек в огонь подбросить.

Душу на кон ставил? Ты её проиграл. Автоматически. И неизбежно. Причём сразу. В момент ставки.

Это сколько же котлов требуется, чтобы охватить, так сказать, весь контингент окровавленных, потных…, с мутным взором, с тяжестью в груди от булыжников за пазухой…?

Бездушных. (Поставивших душу на кон и проигравших её за понюшку табака).

Это прям возврат в советские времена. Объявление.

«Заводу по производству котлов требуются…»

И, хренакс! список из восьмидесяти девяти пунктов! Судя по объявлению, тогда люди были нужны фабрикам и заводам. А сейчас никто не нужен никому. Сейчас котлы все импортные… Вместо того, чтобы любить, творить, созидать, изобретать, лечить, сочинять музыку, писать стихи, (на крайний случай, хотя бы прозу), танцевать, рисовать, строить, ваять, учить детей, преодолевать преграды, создавать духовные и материальные бриллианты, будущие клиенты ада всю свою короткую жизнь тащатся куда-то очень далеко или не очень далеко с единственной примитивной целью – Уничтожить.

Всё.

Что.

Стоит.

На.

Их.

Пути.

Мудрец учил их радоваться жизни. Глупцы. Они выбрали смерть. Короче.

– Ваши не пляшут…, – вкрадчиво заметил Марис Лиепа, обращаясь к персам.

– Не верю! – категорично нагрубил персам

Станиславский.

– Щенки, – коротко и презрительно бросил персам Михаил Боярский. Вот такой расклад дали уважаемые эксперты этой ситуации. Всего лишь несколько коротких слов авторитетных людей. И вот уже шансы персов не два к трём, а два к трёмстам.

Глава 2

Спартанцы рубят мечами, мечут пращами, пронзают копьями, стрелами, дротиками, орут что-то нелитературное, возможно, даже нелицеприятное, бьют щитами, ногами, кулаками, испепеляют взглядами, грызут зубами, плюют харчками, а персы падают, падают, падают… И пока персы падают, Спарта живёт.

Вглядевшись в эти спартанские лица, видя какой ненавистью обезображены их черты и каким огнём страсти кипят их глаза, начинаешь осознавать, что может быть и не так неуместна огромная оскорбительная надпись на самой высокой скале, нависающей над тропой битвы, сделанная каким-то «романтичным» граффити сочувствующем Спарте о том, что —

«Наши мечи, щиты и копья могут сломаться о ваши тупые головы. У нас может закончиться запас стрел и дротиков. Но харчков у нас на всю „Персию“ хватит! Янки гоу хоум!! Смерть пиндосам!!!»

Леонид и К.

Надпись сделана на чистом русском языке.

Да, похоже, мы на верном пути, эти трое – спартанцы. А раз так – Спарта рубит. В смысле Спарта – рулит.

Впрочем, чего гадать, нам точно известно – это были блондин и два брюнета. А еще точнее – русский, грек и китаец. Известно также, что они не граждане Спарты. Они не герои Рима, Карфагена, Сиракуз.

– Возможно, они вообще не герои.

Они никогда не работали и не подрабатывали гладиаторами. (Не было такой профессии в СССР. Такой профессии не было даже в Кентау. Желание было, а профессии не было). Не о них писали в «Илиаде» и «Одиссее». О них не писали также в газетах «Правда» и «Известия». Не факт, что кто-то догадывался об их существовании в газете «Аргументы и факты» (по причине того, что в 1971г. аргументы ещё не накопились, и сия газета не издавалась вовсе). Не было слышно о них и в таких изданиях как «Юный натуралист», «Мурзилка» и «Наука и жизнь». Да и не мудрено.

Жизни в них было хоть отбавляй. А наука пока отсутствовала напрочь. (Ключевым здесь является не слово «напрочь», а слово «пока»).

Да они все были натуралами, местами где-то даже натуралистами, но уже далеко не юными. Трудно назвать юным человека, которому стукнуло двадцать пять лет. Четвертак, как говорят в народе. Тот самый, о котором пел незабвенный Владимир Высоцкий: «А всё-таки обидно, что за просто так выкинуть из жизни цельный четвертак…»

С другой стороны, трудно назвать старым человека, которому стукнул четвертак. Стукнул то он, конечно, стукнул, но так пока ещё легонько. Я бы даже сказал нежно. Да практически и не стукнул, а так, ласково прикоснулся и погладил щеку мягкой и тонкой девичьей рукой…

Ненавязчиво напоминая: – Парниша, советские ЗАГСЫ работают с девяти утра до шести вечера. Пять дней в неделю… Не проспи своё счастье, дурачок…

Следующий четвертак стукнет уже совсем по-другому. Куда и нежность вся исчезнет?

Ну, а третий четвертак так стукнет, что мало не покажется. А потом догонит и вовсе может навалять, как Мохаммед Али. Как Тайсон. Или как Геннадий Геннадиевич Головкин – GGG – Трипл джи. Уж он то так наваляет… Аж искры из глаз полетят от зубодробительного джеба или мощного апперкота. Прикуривай, дядя.

А четвёртый четвертак – это уже премиальный. Бонус для избранных. Не каждый может на него рассчитывать. Это для сверх одарённых здоровьем, силой духа и воли, за «Особые заслуги перед Небесной Канцелярией».

Между нами девочками говоря, Автор о нём даже и не мечтает. Даже о нём и не думает. Ну не чувствует он за собой особых заслуг. А что делать…

Как думал один из героев романа «Войны Кофе и Чая»:

«Что есть, то есть. А чего нет, то, где же его взять…»

Не лишним будет напомнить, что слово арестант, звучит конечно ужасно, да что там, просто режет слух, но наши арестанты свои четвертаки никуда из своей жизни не выбрасывали и в дальнейшем ничего такого себе не позволяли. Ну, а другим тем более.

Более того, в этом смысле были довольно экономными, если не сказать скаредными.

В общем, к своим двадцати пяти годам уже имели немалый жизненный актив. И довольно позитивный.

И каждый из них держался за этот свой ещё пока единственный четвертак и зубами и когтями. Пассатижами не вырвешь. Да и не советую я никому. Пассатижи даже в руки не бери. Не надо!

Ибо каждый из этих троих за этот свой четвертак, мог тебе кадык вырвать. Руками. Без всяких пассатижей.

Ну, а потом, естественно, и твои руки. Вырвать. Вместе с пассатижами. А я предупреждал…

Так что будь вежлив с ними, друг мой. Будь с ними благоразумен. Если тебе дороги твои четвертаки… Те, которые у тебя есть.

И те, которые у тебя ещё будут.

И всё-таки не они бороздили моря и океаны в надежде отыскать Золотое Руно или Аленький Цветочек. Не они штурмовали стены Трои и Отрара. Не они мечтали записаться в отряд космонавтов и высаживать яблони на Марсе. Увы.

И если бы кто-то сказал лейтенанту, дежурившему сегодня ночью в КПЗ, молодому парню казаху, что через тридцать лет, двое из этих троих пьяных, задрипаных, бесправных и несчастных (как показалось лейтенанту) арестантов, войдут в список «Forbes», отжав у сложившейся экономической действительности по миллиарду баксов на каждый свой палец рук, а дети этих арестантов дойдут и до пальцев ног, он бы просто не понял, о чём речь. Не потому, что он был тупой или чё. Просто миллиард баксов для него был неподъёмной цифрой. Он не мог охватить эту цифру своим молодым лейтенантским мозгом.

Казалось бы, ну что такого – 1 ярд? Просто и коротко. Без завитушек. Ан нет. Ни руками обхватить. Ни мягким метром измерить. Всё то, что мы не можем охватить своим воображением, руками, мягким метром и даже пятиметровой металлической рулеткой, легко может охватить наш мыслительный аппарат. Сначала по частям, а потом и целиком. И подавить нашу волю и наше стремление к прекрасному. И подменить истинные цели нашего пути на призрачные. Если этому не сопротивляться. Миллиард баксов (тысяча миллионов), был для молодого лейтенанта милиции 8 марта 1971 года на краю географии великой советской империи символом бесконечности.

А что такое бесконечность?

Можно подумать, мы с вами знаем, что такое бесконечность. Вот лично вы знаете, что такое бесконечность? Только честно. Не хихикая и не дёргая веком. Сможете объяснить тем, кто не знает? Вот то-то и оно. Лейтенанту легче было считать, что это трое спартанцев, пропивших своё оружие и экипировку по случаю дня Восьмого марта. И подравшихся, друг с другом, потому что

персов поблизости не было.

Для дежурного они были просто очередными плохими парнями в длинной веренице клиентов его спецзаведения. Другие в КПЗ не сидят. Если бы они были героями анекдота, им было бы легче. Подумаешь, травили бы про них всякие небылицы типа: «а попали как-то один блондин и два брюнета в КПЗ и парятся там до посинения». Им бы всё это было по барабану. Герои анекдотов сраму не имут. А так… Барабанов под рукой у них точно не было. Все трое испытывали чувство глубокой досады. Впрочем, это не точно сказано. Они испытывали такое чувство…, что лучше бы им было… cдохнуть, там, на горной узкой тропе, с острой сталью в руках, глядя в бешеные глаза надвигающихся персов, за Родину…, за Сталина… Чем гнить здесь, в неволе, осознавая, что —

глупость, которую может сотворить мужчина, безмерна.

Попадание сюда было для них делом неожиданным и непредсказуемым, а пребывание здесь крайне нежелательным. Ибо, ибо… Ибо, для любого нормального человека пребывание в КПЗ крайне нежелательно. Ну, а им то и подавно, сам бог велел быть сейчас совсем в другом месте. Причём срочно. Но, похоже, что вырваться отсюда в любое другое место им удастся не ранее чем через 15 суток. А 15 суток при определённых обстоятельствах – это маленькая жизнь. Или маленькая смерть.

Глава 3

Это может показаться странным, но благословенным утром 8 марта 1971г., не всё население СССР сидело в КПЗ. И не все граждане просыпались на нарах, дыша друг на друга густым вчерашним перегаром. Некоторые всё ещё оставались на воле. Возможно, этому способствовал тот факт, что просыпались они в пяти тысячах километров от предыдущих сонь, на западных подступах к империи. Но нельзя отрицать и того, что было между ними и большое сходство, потому что именно те самые лучики солнца и здесь будили жителей и жительниц Cоюза. Но и различия между ними всётаки были.

Возьмём, к примеру, Токареву Татьяну Леонидовну. Она не только не сидела в КПЗ, но даже и не знала, что это такое. Наивное создание c неразвитым сознанием, далёкое от правды жизни, подумаете вы. Не надо торопиться. Бывалым завсегдатаям КПЗ, знающим о жизни всё и даже немного больше, не стоит смотреть на ТТЛ свысока. Есть одно маленькое, но существенное обстоятельство. Благословенным утром 8 марта 1971г. Татьяне Леонидовне исполнилось ровно три года. Я повторяю – не тридцать три, не сорок три, а три. Просто три года. И всё в её жизни было ещё впереди.

А не позади. Как у постоянных клиентов КПЗ, думающих, что они знают о жизни всё и даже немного больше.

Три года. Хороший возраст. Нежный возраст. Так бы и махнулся, не глядя на свою суровость. На свои ….дцать. Ах, уже не помню сколько. Запутался в окончаниях. Пойду, уточню в паспорте. Потому как интуитивно чую, что больше мне, чем три года. Раза в два больше. А то и в три.

Три года. Возраст надежд и чистого детского счастья. Возраст, когда человеку для счастья не нужен целый мир и вечная любовь. И даже просторная отдельная камера предварительного заключения, с евроремонтом и со всеми благами цивилизованного мира: туалетом, душем, телевизором, тренажёрным залом, соткой, ноутбуком, интернетом, кондиционером, бассейном, баней, оранжереей. Вполне достаточно и того, что у неё есть под рукой.

И под рукой у неё было всё, что нужно для счастья трёхлетней красотке.

Кстати, вышеперечисленные блага цивилизованного мира автор расставил в произвольном порядке, а не в приоритетном. У каждого свой приоритет. И зависит он от многих факторов. На очень южном юге на первом месте может быть кондиционер. А на очень северном севере теплый клозет. А на западе это может быть ноутбук. А на востоке оранжерея. А на Урале это может быть Виктор Цой. Потому что «Если есть в кармане пачка сигарет, значит всё не так уж плохо на сегодняшний день…»

Я с теми, кто считает, что Виктор Цой жив. Почему?

«Почему, дружок, да потому,Что я жизнь учу не по учебникам.Просто я работаю, просто я работаюВолшебником. ВОЛШЕБНИКОМ».(Стихи поэта Льва Ошанина).

И я точно знаю. Пока Виктор Цой жив – жив и я. А когда он умрёт. В моей душе. Я долго не протяну…

Времени, чтобы понять, что такое жизнь, где зимуют раки, где и как эти раки свистят, куда Макар гоняет своих телят, что такое кузькина мать и многое, многое другое у неё впереди было предостаточно. Чувствовала она себя хорошо, на здоровье, возраст и социальное положение не жаловалась и довольно оптимистично смотрела голубыми глазами в своё светлое будущее. Она не заморачивалась по поводу мировых проблем того времени, как-то (смотри дальше, на страницах романа).

У неё были свои проблемы, которые, впрочем, она решала легко и непринуждённо. Чужого ей было не надо. А своё детство она и сама никому не отдаст. Попробуй отбери детство, когда в гарантах у неё за спиной вся великая Советская Империя. В общем, всё было путём. Жизнь шла своим чередом. А тут как раз и праздник накатил.

Надо признать, что это событие не ускользнуло от ближайшего окружения именинницы. И в детском саду, небольшого военного городка советской армии, расположенного в пригороде большого города Берлин, был дан грандиозный праздничный утренник, посвящённый не только женскому дню 8 Марта, но и конкретно маленькой трёхлетней имениннице по имени Татьяна.

Первой скрипкой, гвоздём, изюминкой, и, не побоюсь этого слова, эмоциональным центром утренника, была сама Татьяна Леонидовна. Роль русалки в маленьком детском спектакле всемерно способствовала этой цели.

В это утро она продемонстрировала публике всё, на что способна. А способна она была на многое. Она умела петь и танцевать, читать стихи и стрелять глазами, быть таинственной, а когда надо простой, а при случае сложной.

Она могла быть наивной. В диапазоне от абсолютной наивности до капельки наивности в глазах, для придания им особого шарма и блеска. Она могла быть дерзкой. Она могла быть кроткой. Она могла быть чучелом. Она могла быть вельможной пани. Она могла быть большой снежной бабой. Она могла быть маленькой леди. Она могла быть Дедом Морозом. Она могла быть любимым оленем Деда Мороза. Таким здоровенным, с вот такими огромными, охренити… ти… ти… тельными рогами. Таким что, глядя на неё, люди думали – так вот ты какой северный олень…

Но, когда ей надоедало быть оленем, она легко превращалась в Снегурочку. И не в такую абы какую, а в ту самую, которой и дети, и взрослые, в ночь с 31декабря на 1 января, (в ту самую волшебную ночь года), искренне кричат:

– Снегурочка, приди!!

И после третьего зова она как бы нехотя приходила. Как бы нехотя, в смысле деланно не торопясь. Ну как будто ей не очень-то и хотелось быть главной героиней волшебной новогодней ночи…

Но вот эти дикие крики необузданного плебса…

Вынуждали её стать примадонной всего праздника.

Главного праздника года! Автоматически превращая её в главную героиню года. Уже в три года она понимала – быть главной для кого-то это не так уж и плохо. А быть главной для всех – так это и вовсе хорошо. И даже сам Дед Мороз не мог с ней конкурировать. Через пятнадцать минут после торжественного явления людям Дед Мороз медленно, но неотвратимо, становился жертвой Бахуса и под влиянием винных паров всё больше и больше превращался в полковника советской армии, а потом и вовсе снимал с себя роскошный костюм Деда и превращался в её отца – молодого красивого брутального мужчину. А она ещё долго (до часа ночи) была Снегурочкой, а потом засыпала где-нибудь в кресле и её бережно, как хрустальную вазу (не дай бог проснётся) переносили в детскую кроватку, в её отдельную детскую комнату. Дверь в комнату плотно закрывалась.