скачать книгу бесплатно
Уже в гостиной, посматривая в окно, Ал полез за кассетами под телевизором, на правах гостя выбрав «Питера Пена». Юдзуру переоделся и присел рядом с другом. Ал развернулся и только тут увидел, что глаза у того красные.
– Юдзу…
В этот момент в дом зашла бабушка.
– Кушать будете? – спросила она, заходя в гостиную.
Юдзуру посмотрел на Ала, и тот ответил за двоих:
– Да.
– Я тогда вам кари на столе оставлю.
Бабушка не выглядела рассерженной или недовольной, она была обычной, и Ал счел это хорошим знаком. Мальчики вышли в соседнюю комнату вместе с ней, затем бабушка снова отправлялась на кухню.
– Кстати, Юдзу, звонила твоя мама, – бросила бабушка напоследок, в кармане у нее зазвонил телефон.
Мальчики переглянулись.
– Что сказала? – спросил Ал.
– Спрашивала, у нас ли ты, и все ли хорошо. Я сказала, что да. Не скучайте. Алло.
И она вышла. Ал закусил губу, борясь с желанием выхватить у нее трубку и сказать отцу, который перестал звонить на домашний, хоть что-то. Например, высказать все, что он о нем думал.
– Сильно отругали? – спросил Ал, как только дверь за ней закрылась.
Юдзуру махнул рукой.
– Конечно мама не будет ничего говорить при твоей бабушке. Но я, считай, из дома сбежал. Мама согласилась только когда узнала, что отец сегодня с работы возвращается.
– Он бы еще сильнее ругал?
Юдзуру то ли кивнул, то ли пожал плечом.
– Спасибо за еду.
– Спасибо за еду.
Ал относил грязные тарелки, когда услышал, как бабушка с кем-то ругается по телефону. Он был уверен, что с отцом, больше не с кем, но при этом узнать, что произошло, не решился. Тихо поставив тарелки в мойку на улице, отмерзшей после зимы, он вернулся домой.
«Интересно, бабушка с папой тоже перестанет разговаривать? – подумал он. – Забавно, это будет третий родственник, который перестанет с ним разговаривать».
Но так нельзя. Должен же быть кто-то, кто будет знать, что отец все еще жив.
От этих мыслей комочек вины и тоски завертелся где-то в груди. Так нельзя.
– Ал, – окликнул его Юдзуру и указал на телевизор, где картинка ночного Лондона сменилось большой собакой в чепчике. – Он на английском.
– Ой.
Ал совсем забыл, какие кассеты у него были на английском, какие на русском, а какие на японском. Половина хранилась дома в Сакраменто, но некоторые и здесь, оставшиеся еще из детства. Пришлось смотреть «Порко Pocco». Потом Ал повел Юдзуру в соседнюю комнату, где хранилась небольшая коллекция манги. Перед стеллажом с фотографиями дедушки и мамы Ала Юдзуру застыл, долго всматриваясь в незнакомые ему лица, а потом свел ладони вместе и опустился на колени. Ал встал за другом, но не повторил его жест. Он никогда вот так не молился, даже не знал, что про себя нужно говорить. Он помнил, как мама в шелковом платке на голове стояла посередине толпы в душном помещении, где приятно пахло и клонило в сон, и говорила попросить здоровья, а потом подвела к иконе за стеклом и сказала поцеловать ее, только не касаясь губами. Нужно было молиться за ее здоровье. Но смысл это делать перед ее фотографией?
– Вы похожи, – наконец, нарушил молчание Юдзуру.
Ал пожал плечами, посмотрев на маму.
– Мне всю жизнь говорили, что я копия отца.
– У вас носы одинаковые.
Ал не сдержался и почесал нос.
– А твой дедушка, – Юдзуру снова посмотрел на фотографии. – Давно он умер?
– Я его не знал, – пожал плечами Ал, всматриваясь в выцветшее лицо с отточенными скулами, уверенной ухмылкой, светлыми волосами, цвет которых на черно-белой фотографии не определишь. – Его задавило комбайном в колхозе еще до моего рождения.
– Где?
– Ну, такие деревни в СССР, где все работали в поле.
– Жуть.
– Коллективизация.
– Я про то, как он умер, – уточнил Юдзуру и поднялся с колен. Его взор обратился на полку под потолком в углу за стеллажом с фотографиями. На расписном пыльном полотенце стояли православные иконы.
– Твоя бабушка не синтоистка? – спросил Юдзуру.
– Всего понемногу, – пожал плечами Ал. – И иконам молится и родственников поминает. Не понимаю такого.
Юдзуру от комментариев воздержался и подошел к долгожданной коллекции манги.
– Сорок пятый том «Джо-Джо», – восхитился он. – Только в начале года же вышел.
– Если хочешь, можешь забрать, – Ал присел на пол. – Мне не понравилось. Рисовка уродская.
– Сам ты уродский. Главное сюжет.
– После того, как вытекут глаза, нет.
Юдзуру толкнул его под бок и присел рядом. Но коллекция манги и комиксов его больше не интересовала, многие из журналов, пусть и не на английском, у него были. А вот пыльных книг русской классики с порванными обложками, пластикового облезшего Деда Мороза, красной неваляшки со страшными глазами, маленьких машинок с открывающимися дверьми, не было.
– Тебе родители с детства дарили такие машинки, – восхищенно протянул Юдзуру, взяв в руки ту самую, напомнившую Алу ниссан. Сейчас же он видел в них явные отличия.
– В детстве я бы ими себе череп раскроил, углы острые. Это тетя с дядей купили. А вообще у меня целая коллекция в Сактаменто, – похвастался он.
– Купили, когда ты жил у них? – Юдзуру дернул за одну из дверок, и она открылась. Он улыбнулся.
– Ага.
– Ты к ним приехал тоже потому, что папа в командировках постоянно?
– Да, – бросил Ал беспечно. – Он потом подумал, что меньше уезжать будет, и домой забрал. А потом по новой.
Ал встал и вернулся в гостиную, чтобы постелить Юдзуру футон.
– Они с твоим папой родные братья? – продолжил допрос тот.
– Они близнецы, – промямлил Ал.
– И не общаются? Странно.
– С характерами в нашей семье? – пробормотал Ал себе под нос. – Нет. Я вообще дядю первый раз только на поминках у мамы видел, когда все здесь у бабушки собрались. И сестру с тетей тоже.
– У тебя есть сестра? – удивился Юдзуру.
Тот пожал плечами в знак согласия.
– И брат. У них еще ребенок родился, – Ал вдруг замер и добавил: – После того, как я уехал.
– Ого, – только и произнес Юдзуру, все еще сидя в соседней комнате и затих.
Ал возился с пододеяльником, думая, почему, если бабушка подготовила футон, не могла заправить одеяло в эту тряпку, когда Юдзуру вновь заговорил:
– Ой, ты тут голый.
– Что ты там нашел?
Ал кинулся в комнату к Юдзуру, который держал в руках старый фотоальбом. На открытой странице было четыре фотографии. Ал в коляске рядом со старушкой в шерстяном платке. Это была его бабушка по маминой линии. Мальчик почти не помнил ее и дедушку, они не общались после смерти мамы. На второй фотографии он с розовыми пухлыми щеками в зеленых колготках в окружении кучи одежды теребит в руках папин галстук. На следующей они с папой, оба в одних трусах, точнее, Ал был в подгузнике, развалились на диване. На следующей он сидел на горшке.
– И зачем это фотографировать? – пробурчал Ал.
– О, там ты еще в розовой ванночке где-то сидел, – Юдзуру любезно попытался листнуть на несколько страниц назад. Ал перехватил у него альбом и листнул вперед.
Они с папой и бабушкой стоят на ступенях перед красивым синтоистским храмом, до которого лестница была длиннее, чем очередь в него. Ал в детских плавках выглядывает из оранжевого надувного круга под синим зонтиком. Ал, перемазанный шоколадом, которого вытирает мама в махровом халате. Ал в окружении родителей на диване в их доме в Сакраменто перед своим первым походом в школу. Он захлопнул альбом, подняв облачко пыли.
– Ал, – начал Юдзуру, но Ал чихнул, не дав ему закончить.
Альбом выпал из рук и открылся на первой странице. Совсем маленький Ал лежал на пеленальном столике. Без подгузника. Юдзуру засмеялся, а Ал снова захлопнул альбом и пихнул его обратно на полку.
– Кончай ржать, будто у тебя таких фоток нет.
– Расслабься, у меня есть фотография, где я в позе супергероя держу свой загаженный подгузник.
– Вчера сделали? – улыбнулся Ал и встал в соответствующую позу. – На страже горшков. В роддоме не сказали, что ты будешь спасать мир?
– Нет, я так громко орал, что маме сказали, что я буду певцом.
– Почти угадали, пианист. Тогда у меня так красиво лежала рука, что маме сказали, что я буду художником, – парировал Ал.
– Вот так лежала? – Юдзуру скрючил руку, как старик.
– Иди ты, – Ал кинул в него подушку.
Юдзуру попытался сделать то же самое, но Ал рванул на улицу.
– Быстрый ты явно не как супергерой, – крикнул он другу.
В этот момент из кухни показалась бабушка и непривычно резко крикнула:
– Хватит орать.
Ал с Юдзуру замерли как по команде, один на крыльце с подушкой в руках, второй под сохнущей простыней и босиком.
– Живо спать, – скомандовала бабушка.
Ал испугался, что она начнет ругаться на Юдзу, и поэтому переключил внимание на себя.
– Еще десяти нет, – тихо произнес он.
Бабушка пронзила его острым, словно об него можно было уколоться, взглядом, и бросила:
– Если дома отец тебе позволяет так себя вести, я нет.
И она скрылась на кухне, хлопнув дверью.
«Дома?».
– И что это с ними всеми на ночевках происходит? – задумчиво произнес Юдзуру.
– Пойдем еще что-нибудь посмотрим, – Ал развернулся и вошел в дом.
Они включили «Черепашки ниндзя» на английском, как попросил сам Юдзуру. В итоге он ничего не понял, и Алу пришлось вынуть диск. Как раз в этот момент бабушка вернулась домой и прошла в свою комнату мимо гостиной, даже не заглянув в нее. Ал сделал вид, что не заметил этого.
– Давай ложиться спать, – предложил Юдзуру.
Ал выключил свет, но спать ему не хотелось. Мимо дома проехала машина, на стене заплясали блики от фар.
– Может, прикроем седзи в ту комнату? – спросил Юдзуру откуда-то снизу.
Алу было неловко, что он, как и всегда спал на диване, а друг на футоне, но давно уже понял, что японцам нормально спать на полу. Он повернул голову в сторону маленькой комнатки, где они смотрели его старые фотографии, единственной, которую они так и не закрыли за раздвижными дверьми.
– Боишься? – спросил Ал.
– А ты нет?
Он устремил взгляд в темноту, где на стеллаже стояли фотографии его мамы и дедушки. Без очков он не разглядел бы их даже при свете.
