Мидгард. Часть 2

– С голодухи и кости сожрешь, но мозгов у нас пока хватает. – Ородук отпил из головы и сладко причмокнул.

– Скоро не будет хватать. – Бруз ополовинил свою порцию. – На сколько затмений? Еще на дюжину? На две? А потом?

– Срежем паек. Нам много не надо, – пожал плечами Ородук, стараясь не отставать в скорости пожирания мозгов от короля. Это, однако, было нелегко: блюдо было, по сути, кипящим жиром и обжигало нутро. Одно дело ошпарить в жире палец (для плотской формы духа огня это и не ожог вовсе), другое дело – пропускать его через горло, где творящая звуки плоть была сообразно своему назначению намного нежнее, чем луженая кожа на руках.

– Нужно захватить большое племя, в десять тысяч голов, – предложил Бруз. – Целиком захватить. Детей и женщин будем жрать, а мужчин загоним на стройку. Нужно поднять элементалей.

– Таких племен поблизости не осталось. Мы всех разогнали. За такой добычей поход на два затмения надо собирать, – посчитал Ородук. – Пока будем идти, они могут собраться силой. Без оружия захватить их… – Ородук поймал хмурый взгляд Бруза и осекся. – Но если мы пойдем скрытыми путями…

– Здесь многое изменилось, я не узнаю скрытых путей, – произнес Бруз, оглядывая с плоскогорья, где медленней, чем волосы на голове, рос из земли его будущий замок, окрестности.

– Мы могли бы занять город людей, – предложил Ородук. – Люди живут плотно. Несколько тысяч захватить нетрудно. Они хорошие работники.

– И кормить их саламандрами?! – закричал, разражаясь от тупости Ородука, Бруз. – Люди жрут и пьют без меры и совести – без своих колосков, зернышек, скотины, колодцев и источников им не выдержать в мире огня и недели. Собирай отряд для похода за саламандрами в их дальние земли. Ты поведешь дружину. Приведи мне хотя бы тысячу рабов.

– Я приведу всех, кого найду, – ответил Ородук, стараясь не пообещать лишнего.

Карл-книжник тем временем пробрался к пещере, где жил его сородич-оружейник, которого так хотел заполучить Хмурый Бруз. «Королю легко говорить. Не ему лоб разбивать», – ворчал про себя карл. У пещеры расположилась лагерем осадная группа. Духи огня во главе с Хвертом дожидались возвращения карла. Дюжина скованных цепями саламандр валялась у входа.

Воин Хверт разглядывал пленных, размышляя, у которого из них мозги вкуснее. Впрочем, отведать вкуснятинки Хверт не рассчитывал. В устье пещеры, среди ошметков прежних пленных саламандр, лежали и два павших воина из дружины Бруза. Ловушки карла-затворника били сильно. От саламандр оставались лишь куски шкур, даже воинов разорвало надвое, когда они полезли выламывать дверь. Затворник знал, от кого ему рано или поздно придется защищаться, и хорошо подготовился за отведенное ему время. Тысячу лет выдумывал он ловушки и преграды и пустил в ход все свое хитроумие. И Бруз хотел, чтобы тысячу лет трудолюбивого страха сломали за пару недель несколько саламандр и карл-книжник? Хверт не верил, что пещера падет в обозримом будущем.

– О храбрый Хверт, могучий Хверт, славный Хверт, одна из самых правых рук Хмурого Бруза… – завел слащавые речи карл, показавшись в лагере.

– Сам пойдешь или тебя подкинуть? – холодно спросил Хверт. Очутиться в роли одной из самых правых рук – будто у Бруза их по шесть с каждой стороны, и каждая сторона правая, как у какого-нибудь второразрядного демона, – ему не понравилось. Да и прозябать у пещеры в безделье, вдали от котелков с кипящим саламандровым жирком и гладиаторских схваток, ему порядком надоело.

– Хмурый Бруз шлет тебе со мной пламенный привет и надеется, что служба сторожа не тяготит твое яростное сердце, желающее напиться кровью…

– Так значит, подкинуть, – пробурчал Хверт неразборчиво, поскольку в этот момент с ленцой зевнул, едва не выломав у железного шлема, в который был одет, подбородочную пластину.

Зевнув, дух огня привстал на локте в направлении «пламенного привета».

– Нет-нет! – Карл отлично разобрал слова Хверта. – Я уже! Я иду!

– Отцепить тебе парочку зеленых? – кивнул Хверт в сторону пленных.

– Моя благодарность не будет знать края и конца, – согласился карл.

Хверт поднялся, подошел к саламандрам, разбудил пинком двух крайних, и, когда они зашевелились, он голой рукой сорвал с их ног железные кольца, через которые шла цепь.

– Вперед! – Хверт за шкирку поднял саламандр и подтолкнул к пещере.

– Вот так, далеко от меня не уходите. – Карл притулился поближе к саламандрам в надежде спрятаться за их телами от ловушек, если какая-нибудь неожиданно сработает.

– Вернетесь без карла, бошки раздавлю, – предупредил Хверт пленников, не уточнив, какого именно карла ему хочется видеть: книжника или затворника.

Карл медленно побрел в смертоносную пещеру, легонько толкая перед собой самоходный живой щит из двух саламандр.

– На чем бишь мы остановились? – пробормотал карл, зайдя внутрь, но из осторожности не заглубляясь.

Он пристально изучил устройство сработавших ловушек: ничего не понятно. Даже не видно, заклятие поразило передовой отряд или карл-затворник наалхимичил взрывсостав. Он бы узнал больше, если бы посмотрел поближе, ему даже пришло в голову попросить саламандр поднять его поближе к своду, чтобы посмотреть, как изнутри были устроены ловушки. То, что один карл собрал, другой завсегда поломать сумеет. Увы, приступ разумной трусости, именуемый среди людей осторожностью, заставил его, как мерзкую крысу, прогнать прочь это любопытство. Крысу! Вспомнится же. Карл поежился. Сколько этих крыс, мышей, змей, ящериц и плотоядных жаб может копошиться в гнилых останках. Достаточно наступить одной на хвост, и она с визгом помчится по всей пещере, включая на их головы смертельные ловушки.

В глубине пещеры маячила неприступная, как все крепости Мидгарда, железная – в лучшем случае! – дверь. При более неудачном раскладе дверь затворник выплавил из диковинного нерушимого сплава, которому и имени еще нет. Ее круглая ручка – карлы никогда таких не делали – словно целилась во входящих миллионом адских заклинаний. Мягко ступая по полу, карл то и дело подвигал ногами ошметки первого отряда. На его счастье, никакой живности, кроме безобидных личинок жуков-трупоедов, в мясе еще не завелось. После нескольких минут, которые для карла длились так долго, что дюжины затмений успели промелькнуть на небе, он дошел до двери.

– Ничего не трогайте! – тихо, чтобы не спустить какую-нибудь шумочувствительную ловушку, прошипел он саламандрам. – Даже не дышите!

Саламандры покорно замерли, проигнорировав последний приказ. Они многозначительно переглядывались, замышляя в подходящий момент подхватить карла и сунуть головой в самую жуткую ловушку. Уж если погибать им у этой пещеры, то лучше оказаться не пожранными ненасытным Хвертом, а уйти с пользой, прихватив с собой королевского прихвостня: пусть духи Бруза поищут себе нового карла.

– Пришел книжный червячок, слюнки свесив на бочок! – загудел на всю пещеру гулкий голос хозяина пещеры. Карл-книжник вздрогнул и грохнулся на колени, ища глазами, откуда прольется на него вулканическая лава, вырвется огненной струей горящая сера, вылетит потрошительная карлова стрела или свалится череподробильный камень. Карл знал устройство множества ловушек, и все они, одна за другой, третья за четвертой (он так перепугался, что попутал даже числа), обрушивались в страшной фантазии на его ни в чем не повинную голову. Саламандры же, позабыв свой отчаянный план, со всех ног бросились к выходу. Убедившись, что все адские изобретения соплеменника-затворника убивали его только в воображении, карл привстал с земли.

– Перед дверкой не садись, а присел – так подотрись! – задорно посоветовал тот же голос.

В этот раз карл нашел вывод звуковой трубы. Хоть звук и отражался многократным эхом от сводов пещеры, так что источник был непонятен, конструкцию звуковых труб карл знал лучше, чем устройство ловушек. Он поднялся и скривил лицо. Затворник видел, что он присел, значит, он может не только слышать его (невелика задача), но и видеть. Это было намного хуже. Если затворник видит пещеру, он может спускать ловушки вручную, отчего обезвреживать их будет ох как нелегко.

– Послушай меня, брат. Лучше открывай. Ты нужен им. Хмурый Бруз, наш хозяин, вернулся. Теперь будет как раньше. Мы будем работать на богатый двор, а не ютиться по пещерам и норам, борясь за кусок тухлого мяса с саламандрами. Он готов принять тебя. Ты нужен ему. Он вернет тебе весь почет, который мы потеряли за их отсутствие, – книжник пустился на уговоры.

– Они забрали у нас все: наши имена, наши души, нашу память. Оставили только наши знания, потому что знания – это все, что им было нужно, – ответил затворник.

– Они вернут это нам! – пообещал карл. – Мы можем договориться. Я пользуюсь влиянием на Бруза, – сильно приукрасил свое положение книжник.

– Я был рабом, но я долго жил свободно, чтобы вернуться к рабству, – не согласился затворник. – Ты, как я слышу, хороший раб, тебе будет хорошо у духов огня.

– Ты живешь свободно в стенах норы. Нос наружу не высовывая. Как свобода хороша! – подметил книжник.

– Хороша не хороша, а обратно – ни шиша! У меня на всех хватит, и на себя в том числе. Думаешь, я не готовился к этому? Заходи по одному – всем могилку подберу.

– Вот дурень! Думаешь, когда они войдут, они с тобой так мило, как я, будут разговаривать?

Вместо ответа струя пара вырвалась из пола и врезалась в свод пещеры. Вода, нагретая на вулканическом жаре в столь горячий пар, что он мог расплавить даже свинцовые трубы. И этот пар, уплотненный в четырех титановых контурах сжатия до невозможных даже в жерле вулкана степеней, вышел на свободу. Если бы струя попала прямиком в книжника, то разорвала бы его на мелкие ошметки, но его окатило только отраженным паром. Ошпаренный карл бросился от двери к выходу. Это был лишь один из способов, каким пар мог прогонять незваных гостей. В самом непримиримом случае цистерна целиком выпускалась в пещеру через потайные узкие сопла, которые превращали пароводяную смесь в режущее лезвие. Сотни струй из замаскированных под поры вулканического камня отверстий могли изрубить и сварить в бульон целый отряд вместе с доспехами, прежде чем кто-либо из нападавших успевал понять, откуда исходит угроза.

– На сегодня хватит, – пробормотал карл Хверту, как только выбрался из пещеры, и белый от страха упал в обморок. Хверт легонько попинал бесчувственного карла, заковал обратно в цепи двух спасшихся от предупредительного парового выстрела саламандр и вернулся к бдительному безделью сторожа.

Не все саламандры были пленены. Многие смогли бежать, многие жили так далеко, что до них известия о возвращении Хмурого Бруза еще не добрались. Но перед дурными новостями всегда полезет зловещий дух предзнаменований. Это ощущение грядущих событий, предчувствие катастрофы как лесной пожар охватило все племена саламандр, и, подчиняясь животному страху перед надвигающейся бурей, они стекались в стан своего короля. Короля саламандр звали Шисифур, он пришел к власти в давние времена, а власть над племенами саламандр эфемерна и расплывчата, она не вызывает споров и ожесточенной борьбы. Шисифур незаметно для себя и своих не обремененных обязанностями подданных царствовал всю жизнь, покуда не сделался стар и слаб. Никто не оспаривал его титул, потому что правление его было тихим и незаметным, а времена спокойными и тучными. Не требует большого ума, прозорливости и изворотливости править мудро в спокойное время, но время изменилось, Муспелльсгейм содрогнулся от тяжелой поступи каменной дружины, а старый король оставался на троне и не становился моложе.

Шисифур сидел у своего царского камня, прислонившись к нему согнутой спиной. Камень служил ему и ложем, и столом, и стулом, к которому под страхом изгнания никто, кроме него, не мог прикасаться. Сакральность королевского камня была одним из немногих ограничений, которые накладывались на простых саламандр.

– Вы нашли человека? – проговорил Шисифур, глядя полуслепыми глазами мимо советников, которые пришли к нему с донесением. Донесение отличалось от прежних, в которых содержались только названия племен и имена князей, которые приводили свои испуганные народы в королевский стан.

– Это так, мудрый король, – отвечал советник, делавший доклад.

– Вы схватили его? – спросил король, задумавшись.

Он начинал осознавать свою ограниченность. Не ограниченность своей власти, ведь ее осознает каждый самодержец, если он не окончательно безумен. К Шисифуру на ум пришло осознание ограниченности своей способности властвовать – это чувство дано не всем правителям, и если посещает их, то когда уже слишком поздно. Так произошло и с Шисифуром. Он с трудом понимал, что происходит, такого никогда не было раньше. Сотни затмений провел он у своего камня, никем не тревожимый. Но что делать теперь? Какие вопросы надо задавать советникам, чтобы хоть немного разобраться в происходящем? Человек? Духи горы из старых сказаний? Карлы?

– Нет, – ответил один советник. – Не схватили.

– Да, – отвечал другой. – Мы привели его.

– Не совсем, – уточнил, окончательно запутав короля, третий советник.

Когда в давнишние времена король подбирал себе советников, он дал им наказы: одному – соглашаться со всем, другому – все отрицать, третьему – держаться середины. Конечно, этот приказ не имел абсолютной силы, иначе советники не смогли бы договориться даже по такому простому вопросу, светят ли на небе светила и наступило ли затмение, но в случае спорных вопросов они должны были говорить в соответствии с наказом.

– Он находится здесь? – спросил Шисифур.

– Да, – согласились все трое.

– Так вы его захватили?

– Не совсем, – ответил третий советник. – Он сам пошел с нами.

– Вы можете его привести?

– Да, – дружное согласие всех трех.

– Приведите прежде него Ристиауса, – приказал король. У него родилась мысль, истинность которой ему хотелось проверить.

Скоро все было исполнено. Принц сел на колени на место позади ложа, на котором теперь возлежал Шисифур. Советники присели у изголовья короля так близко, чтобы неслышно подсказывать и разъяснять, но и не вплотную, чтобы ненароком не коснуться сакрального камня. Перед камнем расстелили ковром шкуры животных.

Стражники привели пред очи короля человека.

– Стой на шкурах. Близко не подходи. Сойдешь – умрешь, – предупредили они гостя, чтобы тот не нарушал принятый порядок общения.

Мелкие куски вулканической пемзы хрустели под его сапогами. Острые камни застревали в толстенной подошве и рвали заботливо расстеленные шкуры.

«Где взять новые? – подумал король. – Животные, из которых они получались, разбежались, а охотники больше не ходят на охоту». Это были его обычные заботы: шкуры, охота, затмения… Человек же, не обратив внимания на урон, который он без умысла нанес королевским шкурам, остановился посередине расстеленного покрова.

– Отвечай мне, Ристиаус, – не отрывая глаз от человека, обратился король к принцу, – это один из тех, кого ты встретил раньше? Это один из тех, кто принес фримир?

– Нет, – ответил Ристиаус.

– Ш-ш-ш-ш-ш, – выдохнул король. Связь явлений, которую он, как ему казалось, установил, порвалась, но король так просто не сдавался. – Это точно не он? – спросил он вторично.

– Нет, это точно не он, – подтвердил Ристиаус. Перед ними стоял не Ремли и точно не сэр Кормак.

– Ты уверен? – вновь спросил король, не в силах отпустить заманчивую догадку, что этот человек обязательно должен быть одним из тех двух, что раньше повстречались Ристиаусу. Не ходят же люди по Муспелльсгейму толпами?!

Ристиаус засомневался. Издалека гость мог бы сойти за сэра Кормака, роста они примерно одинакового, но сэр Кормак был крупнее в плечах и одет по-другому. Ристиаус поднялся и подошел к человеку. Он втянул носом запах.

– Совершенно уверен, – подтвердил принц, изучив запахи. – Он пахнет по-новому, не как человек. Людская одежда, которая была на прежних, похожа на нашу: кожи, железо. Покров нового человека не из полотна, какие носят люди, не из кож, он словно выткан из черной крови земли, которую спряли в тончайшие нити. Его железо не то, что людское. Оно новое, даже у карлов и духов огня я не встречал такого. Он выглядит как человек, но он пришел не из мира людей.

– Ты человек? – спросил да-советник, когда король, выслушав Ристиауса, замолк в затянувшейся задумчивости.

– Да, – ответил пришелец.

Шисифур оживился. Отличный вопрос. Как он сам не догадался.

– Вы подтверждаете? – спросил король у советников.

– Да. Нет. Он может быть человеком, – одновременно ответили три королевских советника.

– Почему да? – уточнил Шисифур.

– Он похож на человека больше, чем на любое другое известное существо, – ответил да-советник.

(«Хорошо, что это племя не слыхало про доппельгангеров, – подумал человек. – Тогда знакомство могло бы затянуться». )

– Почему нет? – продолжил спрашивать советников Шисифур.

– Принц Ристиаус видел людей недавно, и, поскольку он говорит, что пришелец не похож на человека, я соглашаюсь с ним, – объяснил свой ответ нет-советник.

– Твой ответ мне понятен без объяснения, – остановил король советника может-быть.

– Откуда тебе известен наш язык? – спросил Шисифур.

– Я полиглот, – усмехнулся человек; при виде оскала его зубов стражи крепче стиснули ножи. Улыбка как выражение доброго расположения была саламандрам неизвестна, а оскал как угроза – знакома. Откуда им знать, что люди почти не используют свои устрашающие челюсти как оружие?

– Это его имя, – шепнул королю нет-советник. Слова «полиглот» саламандры не знали и не имели в нем потребности, так как все в Муспелльсгейме говорили на едином языке.

– Кто ты, Полиглот, и зачем ты здесь? – спросил Шисифур. Этот вопрос он бы задал неизвестному саламандру, которого привели бы к нему. Наверное, этот же вопрос сгодится и для человека.

– Я не полиглот, – удивился человек.

– Но ты только что сказал, – напомнил да-советник.

– Я имел в виду…

– Лучше вернись к вопросу, который задал наш король, – остановил пришельца советник может-быть.

– Я – охотник. Я пришел убить ваших врагов.

– Кто наши враги? – спросил Шисифур, дав знак советникам молчать.

– Духи огня.

– Он знает! – удивились, внезапно согласившись, советники, но король снова изобразил им жест молчания.

– Они пока не враги нам. Раньше мы жили бок о бок. Почему нам считать их врагами?

– Потому что они угнали в рабство всех саламандр, каких смогли найти, а остальных обратили в бегство, – ответил человек.

– Справедливо, – согласился король.

– Они могут стать нашими врагами, – выразил общие опасения да-советник.

– Но как ты убьешь их? – спросил Шисифур.

– Не знаю.

– Почему ты думаешь, что убьешь их?

– Я всегда убиваю тех, за кем прихожу.

– Тебе известно, что духов огня нельзя убить в мире огня? Они бессмертны, в отличие от саламандр и людей.

– Нет, это мне неизвестно. Вы дали мне ценные сведения. – Человек кивком головы выразил благодарность. – Мне будет нелегко, если это так. Впрочем, я убивал и бессмертных, – лениво пожал плечами человек.

– Что привело тебя к нам?

– Судьба.

– Давно я не слыхал этого слова. Оставьте меня, – попросил Шисифур после долгого молчания. Слишком много ответов. Слишком много знания. Нужно отдохнуть.

Человек покинул шкуры, с которых следовало общаться с королем. За ним последовали стражи, за ними принц Ристиаус, за ним три советника.

Пришелец присел у костра. Стражники, приставленные к нему, осторожно встали поодаль, следя, но не приближаясь без необходимости. История Ристиауса дошла и до их ушей. Вывод из приключений Ристиауса был прост: люди, как и духи огня, опасны и малым числом. Принц сел у костра напротив пришельца.

– Может, ты и человек, Полиглот, – начал саламандр.

– Не спорю, – согласился пришелец.

– Откуда ты пришел?

– Я охотился во многих местах. Ты был прав про одежду, эти ткани сделаны из черной крови земли. Мы называем ее нефтью.

– Кровь земли ни на что не пригодна, – ответил саламандр, показав, что вещество ему знакомо.

– Теперь ты видишь сам, что пригодна. Нужно уметь обрабатывать.

– Люди сильны на выдумки, не так, как карлы, но лучше нас и духов огня. Поэтому духи огня используют карлов, – вздохнул Ристиаус. – Даже людским выдумкам не одолеть карловы.

– Кто эти карлы? – спросил человек.

– Низкорослый народ выдумщиков, – ответил Ристиаус. – Сейчас их мало осталось. Я знаю одного, живет в пещере. Иногда с ним можно поговорить.

– Я бы воспользовался такой возможностью, – сказал на это человек. Саламандры, должно быть, неплохие бойцы. Если собрать их в правильном порядке, немного муштры и оружия сделают из них войско, но мастеровые из них никудышные. Это ясно по их лагерю. Хорошо бы заручиться поддержкой кого-то более искусного в ремеслах и обработке металлов.

– Я видел двух других людей совсем недавно. Они пришли с тобой, Полиглот? – спросил Ристиаус.

– Кто еще мог добраться до этого гиблого места? – удивился человек.

– Одного звали Кормак. Он ходил в кованом железе. Ты его знаешь?

«Рыцарь», – догадался пришелец, но отрицательно, как это принято у саламандр, крутанул рукой. Он уже подметил, что шея у саламандр была не так подвижна, как у людей, кивки им были недоступны, а мимика, в силу анатомического строения морд, была практически невозможна. Вся паралингвистика саламандр сосредоточилась в жестах рук и, может быть, в каких-то особенных тонах шипящих звуков, которые пришелец пока не различал. Праязык Муспелльсгейма не требовал освоения, но к жестам нового племени он внимательно приглядывался и кое-какие уже выучил.

– Другого звали Ремли, – продолжил принц.

– Ремли? – Пришелец оторвал глаза от огня и внимательно посмотрел на Ристиауса. – Расскажи мне о нем.

Когда-то раньше он слышал имя Ремли, но имен было так много. Они были раскиданы по землям тысяч народов, терялись в названиях городов и стран, которые охотник посетил за жизнь, длившуюся сотни человеческих сроков и не думавшую кончаться. Имена, места, приятные, неприятные, опасные и не очень – их было как звезд на небе. Память о далеком прошлом утекала под напором новых впечатлений. Чтобы вспомнить, нужно вытянуть из Ристиауса подробности.

Принц рассказал о встрече с Ремли, умолчав кое о чем, что могло выставить его, Ристиауса, в невыгодном свете.

– Я смотрю, ты, Ристиаус, лучше других в своем племени знаком с людьми, – ответил на этот рассказ Полиглот.

– По воле судьбы, – ответил Ристиаус.

– Хочешь узнать еще?

– Что ты хочешь мне показать?

– Наше приветствие.

– Я слушаю.

Полиглот встал, снял перчатку и протянул вперед руку:

– Вытяни руку так же, как я. Это называется рукопожатие.

Они с Ристиаусом совершили ритуал.

– Вы хладнокровные? – удивился Полиглот. Ему никогда, хоть он и не преувеличивал масштабы своих странствий, не доводилось пожимать лапу разумного хладнокровного существа. Словно жмешь руку покойника.

– Ты сам видишь, что да, – ответил Ристиаус.

– Отведи меня туда, где меня подобрали. Есть дело. Духи огня сами не сдохнут.

– Я должен спросить короля, – неуверенно ответил принц.

– Чтобы бедный старик услышал от своих советников: «Отведи. Не води. Кинем жребий»? Не смеши меня, приятель. Время дорого. Надо послать весточку этому Ремли. Если он тот, кто я думаю, против духов огня он нам пригодится. А потом заглянем в пещеру к тому карлу.

– Но Шисифур не отпускал тебя, – упорствовал принц.

– Но он и не запрещал мне уходить. Ты же принц. Ты можешь идти куда хочешь и с кем хочешь. Я заметил, что вы пользуетесь тут свободой. Так зачем ты сам выдумываешь себе запреты там, где их не было?

– Я не выдумываю, – отрицательно дернув лапой, ответил Ристиаус. Пришелец прав: принц он или нет? У него есть такие же стражники, как и у короля. И они охотники получше этих, разжиревших на всем готовом.

Они поднялись, и Ристиаус повел человека.

– Куда вы? – спросили стражники.

– А вы куда? – спросил человек.

– Он не должен уходить, – отрицательно махнули стражники.

– Что вам приказал король? – спросил Ристиаус.

– Следить за человеком.

– Вот и следите, раз так. Нарушать приказ я вас не вынуждаю. А он пойдет со мной, куда я решу, – ответил на это Ристиаус.

Шисифур и впрямь был неточен в приказаниях. Король и не подумал, что пленник вдруг решит уйти. Саламандры такого себе не позволяли, поэтому и стеречь их не приходилось. Для них это означало отправиться в изгнание, и совсем не обязательно, что ушедшего пленника приняли бы обратно, но для человека это не имело значения.

«Какой умница, – подумал человек про Ристиауса, – схватывает на лету».

Глава 2. Отряд собирается

Пока мир огня, как готовый к извержению вулкан, гудел и трясся в тревожном ожидании перемен, Мидгард никуда не спешил. Он мирно катился по накатанной колее, как тысячу лет до этого, и ничто, кроме мелких междоусобиц, не нарушало ход его мерного наката. Никто, кроме нескольких странников, не помнил судьбу шаха Андзора и его города. Никто, кроме парочки волшебников, не знал о Разгроме, разметавшем некогда могущественную империю доппельгангеров. Дела в Мидгарде шли своим чередом; вслед за ними, боясь отстать, но не слишком забегая вперед, шли по своим делам люди. С постоянством воды, набегающей на колесо водяной мельницы, брели эти смотрящие только перед собой люди. «Баал возвращается!» – это предостережение ничего не значило. Да и что этот слух мог значить в мире, где второе пришествие Спасителя объявляли чуть ли не на каждую Пасху? Кто не знал о Баале, тянули потертую лямку удела человеческого, кто знал кое-что, помалкивали и тоже тянули, и только тем, кто знал все, не сиделось на одном месте.