Приключения Пиноккио

– Можно мне взглянуть на него? – спросил Пиноккио.

– Почему нет?!

Пиноккио вошёл в стойло и увидел вытянувшегося на соломе ослика, изнемогшего от непосильного труда. Вглядевшись в ослика повнимательней, он с тревогой сказал себе: «Похоже, я его знаю! Мне знаком этот ослик!» И, наклонившись поближе, Пиноккио спросил на ослином языке:

– Кто ты?

Маленький ослик приоткрыл потускневшие глаза и ответил едва слышно:

– Я… Фитилёк.

Тут глаза его закрылись, и он испустил дух.

– О, бедный Фитилёк… – прошептал Пиноккио. Он взял пучок соломы и вытер им слёзы, катившиеся по лицу.

– Тебе-то с чего оплакивать чужого осла? – проворчал садовник. – Я вот выложил за него порядочные деньги. Что мне теперь делать?

– Это был мой друг.

– Твой друг?

– Мой школьный товарищ!

– Что?! – Джанджо захохотал во весь голос. – Ты учился с ослами? Воображаю, какие у вас там уроки были!

Смутившись при этих словах, Пиноккио ничего не ответил, взял полный стакан молока и вернулся в домик – туда, где он оставил своего отца.

С того дня на протяжении пяти месяцев, а то и больше, Пиноккио вставал на рассвете и уходил качать воду, чтобы заработать стакан молока для отца. Но это ещё не всё. Он научился плести корзины, продавал их и на вырученные деньги покупал всё необходимое. А еще он смастерил красивое кресло на колёсиках и в хорошую погоду вывозил ослабевшего Джепетто на прогулку, чтобы тот подышал свежим воздухом.

Мало того что Пиноккио заботился об отце, он сумел даже накопить сорок монет на новую одежду.

Однажды утром он сказал отцу:

– Пойду на рынок, куплю куртку, шапку и пару башмаков. Когда вернусь, – добавил он со смехом, – вы меня и не узнаете, решите, что какой-то знатный господин пожаловал.

Пиноккио вышел из дома и вприпрыжку побежал по дороге. Вдруг он услышал, что кто-то зовёт его по имени. Пиноккио оглянулся и увидел большую улитку, выползающую из-под изгороди.

– Ты не узнаёшь меня? – спросила Улитка.

– Может быть… Не уверен…

– Помнишь Улитку, служившую Фее с голубыми волосами? Или ты забыл, как я спускалась, чтобы впустить тебя в дом, а у тебя нога застряла в двери?

– Я вас вспомнил! – закричал Пиноккио. – Улитка, милая моя, скажите скорее, где вы оставили добрую Фею? Где она сейчас? Простила ли меня? Она меня еще помнит, любит ли она меня до сих пор? Можно мне с ней повидаться?

Улитка ответила, как водится, не торопясь:

– Мой дорогой Пиноккио, бедная Фея в больнице!

– В больнице? А что с ней случилось?!

– Да, сколь это ни печально. На неё обрушилось столько несчастий, что она тяжело заболела. А денег у неё нет даже на кусок хлеба.

– Неужели это правда? Какие же грустные новости ты принесла! О, бедная Фея! Был бы у меня миллион золотых, я не задумываясь отдал бы их ей! Но у меня всего сорок монет. Я хотел купить на них новую одежду. Но возьми их, Улиточка, отнеси поскорее моей доброй Фее.

– А как же новая одежда?

– Это всё пустяки. Я и то тряпьё, которое на мне сейчас, готов продать, если это поможет Фее. Иди же, Улитка, иди поскорее, а через два дня возвращайся на это же место: я надеюсь достать ещё денег. До сих пор я заботился только об отце, с этого дня я буду работать ещё больше, чтобы помочь и моей доброй матери. До свидания, Улитка! Через два дня я жду тебя здесь!

Удивительное дело: улитка припустила бегом, словно ящерица под жарким августовским солнцем.

Тем вечером Пиноккио не лёг спать, как обычно, в десять: он просидел до полуночи и вместо восьми корзин сплёл шестнадцать.

Наконец он лёг в постель и заснул. Во сне ему привиделась Фея; улыбающаяся, прекрасная, она поцеловала его и сказала: «Ты молодец, Пиноккио! В награду за то, что у тебя такое доброе сердце, я прощаю тебе все прежние провинности. Мальчики, которые заботятся о своих родителях, помогают им в болезни и в бедности, заслуживают похвал и любви, пусть даже они не всегда послушны и, бывает, плохо себя ведут. Постарайся стать лучше, и ты будешь счастлив!»

И тут Пиноккио проснулся.

Представьте себе его изумление, когда он обнаружил, что он не деревянная кукла, а мальчик, настоящий живой мальчик, такой же, как и другие ребята! Пиноккио огляделся и увидел, что соломенная кровля исчезла. Он находился в маленькой комнатке, обставленной просто, но очень уютной. Выпрыгнув из кровати, он увидел на стуле новый костюм и новый колпачок, а под стулом – новую пару кожаных башмаков, которые пришлись ему как раз впору.

Одевшись, Пиноккио сунул руку в карман и вынул оттуда белый кошелёк, на котором было написано: «Фея с голубыми волосами возвращает Пиноккио сорок монет и благодарит его за доброту». Пиноккио открыл кошелёк и вместо сорока медных монеток увидел там сорок сверкающих золотых.

Пиноккио подбежал к зеркалу, и ему показалось, что он видит в нём не себя, а кого-то другого. В зеркале отражалась не деревянная кукла с длинным носом, на Пиноккио смотрел бойкий смышлёный мальчик с каштановыми волосами и голубыми глазами, очень симпатичный, довольный и весёлый.

Пиноккио был так ошеломлён этими чудесами, что никак не мог понять, происходит ли всё это наяву или он грезит с открытыми глазами.

– Где же отец? – спохватился он вдруг.

Пиноккио бросился в соседнюю комнату и увидел Джепетто, вполне здорового и в хорошем расположении духа, совсем как в прежние времена. Джепетто снова взялся за столярную работу и сейчас вырезал из дерева нарядную рамку, украшенную листьями, цветами и головами животных.

– Скажите, дорогой отец, – произнёс Пиноккио, обнимая Джепетто за шею и целуя его. – Как объяснить эти внезапные перемены?

– Это всё твоя заслуга, – отозвался Джепетто.

– Как так?

– Когда дети, бывшие прежде несносными, начинают жизнь с чистого листа и становятся хорошими, они обретают возможность принести счастье своим семьям.

– А прежний деревянный Пиноккио? Где он?

– Вот. – И Джепетто указал на большую деревянную куклу, прислонённую к стулу. Голова куклы свешивалась набок, руки болтались, а ноги были скрещены и согнуты так, что вообще казалось чудом, как этот деревянный человечек удерживается в вертикальном положении.

Пиноккио с минуту смотрел на деревянную куклу, а потом улыбнулся и сказал себе:

– Какой же я был смешной! И как хорошо, что наконец-то я стал настоящим мальчиком!

О художнике этой книги

ЛИБИКО МАРАЙЯ

(1912–1983)

Итальянского художника-иллюстратора Либико Марайю заслуженно называют Мастером Образа в книжном мире. Его работы поражают своей живостью, богатством цветовых оттенков и проработкой деталей.

В юности ему довелось работать и театральным оформителем, и художником по костюмам, выступать на сцене в качестве актёра и певца. Но настоящая карьера началась в 1932–1933 гг. После окончания Школы декоративной и пластической живописи в Лугано он устроился оформителем в «Аргентинский бар», а его первыми заказами стали плакаты, открытки, дизайн упаковки и меню. Это было важным опытом для начинающего художника, так он оттачивал свою технику рисунка, создавая тот плавный, летящий стиль, который навсегда останется его «визитной карточкой».

После окончания Второй мировой войны наступил самый плодотворный этап в творческой карьере Л. Марайи: его основным занятием стало создание иллюстраций к детским книгам, та работа, в которую он вкладывал всю душу и сердце, подолгу, любовно и тщательно выписывая каждый персонаж и каждый предмет. Он жадно поглощал книги по истории, географии и другим наукам, чтобы затем выплеснуть на чистый лист бумаги свои новые знания, ощущения, постоянно стремясь при этом к тому, чтобы изображать окружающий мир таким, каким видят и воспринимают его дети.

Либико Марайя обладал способностью очень бережно и внимательно относиться к авторскому тексту. Пересказывая страницы шедевров детской литературы с помощью визуальных образов, художник выпускал на волю творческую фантазию и страницы книг заполнялись фигурами, выполненными в яркой цветовой гамме, выразительными сценами, запоминающимися персонажами, которые буквально оживали.

Марайя охватил в своей работе широкий пласт детской литературы, от классических народных сказок до приключенческих романов, среди которых «Вокруг света за 80 дней» Ж. Верна, «Приключения Пиноккио» К. Коллоди, «Рождественская песнь» Ч. Диккенса, «Сказки» Г. X. Андерсена, «Алиса в Стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье» Л. Кэрролла, «Волшебник страны Оз» Л. Ф. Баума и другие.

Уже к 1960 г. Л. Марайя снискал себе славу признанного Мастера. Иллюстрируя книги, он придумывал оригинальные макетные ходы. И хотя художник полагал, что работа над детскими иллюстрациями была для него второстепенной, в его руках книга становилась пространством, заполненным фигурами, предметами, загадочными образами.

Работы Либико Марайи получили высшее признание – любовь маленьких читателей – возможно, потому, что сам художник на всю жизнь сохранил способность воспринимать окружающий мир глазами ребёнка и по-детски любить людей и природу.