скачать книгу бесплатно
Калейдоскоп прозаических миниатюр №3. Коллективный сборник
Коллективный сборник
Дорогие читатели!Перед вами третий выпуск сборника «Калейдоскоп миниатюр».Также как и два предыдущих, он издан в неспокойное время разделённого мира.В первом и втором номерах были в основном представлены работы авторов Литературной лаборатории «Красная строка», участников закрытых конкурсов прозаической миниатюры.Это же издание создано по итогам открытого конкурса, в котором соревновались авторы из различных регионов России и зарубежья.
Калейдоскоп прозаических миниатюр №3
Коллективный сборник
Коллективный сборник
Составитель Нина Александровна Кромина
Редактор Ирина Сергеевна Силецкая
© Коллективный сборник, 2024
ISBN 978-5-0062-7963-6 (т. 3)
ISBN 978-5-0059-8602-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Дорогие читатели!
Перед вами третий выпуск сборника «Калейдоскоп миниатюр».
Также как и два предыдущих, он издан в неспокойное время разделённого мира.
В первом и втором номерах были в основном представлены работы авторов Литературной лаборатории «Красная строка», участников закрытых конкурсов прозаической миниатюры.
Это же издание создано по итогам открытого конкурса, в котором соревновались авторы из различных регионов России и зарубежья.
Его победителями стали: Екатерина Осорина (Москва- Германия), Наталия Грижибовская (Псковская область), Елена Гусева (Москва), Елена Гейн (Москва), Екатерина Баянова (Тюмень), Александр Горохов (Москва), Наталья Камкамидзе (Ленинградская область), Александр Можаев (Ростовская область), Ольга Сушкова (Московская область), Александр Анохин (Тюмень), Вероника Воронина (Московская область), Сергей Ломакин (Тюмень), Александр Королёв (Москва), Наталья Степушина (Рязанская область).
В сборник включены работы членов жюри: Ольги Борисовой, Юлии Великановой, Нины Кроминой, Ирины Силецкой, Веры Сытник, Нины Шамариной.
Большинство авторов следовали нашим рекомендациям о сюжетной миниатюре со всеми признаками рассказа и неожиданным финалом.
Сборник рассчитан на широкий круг читателей и может послужить хорошим поводом к рассуждениям о жанре прозаической миниатюры.
Все произведения публикуются в авторской редакции.
Над сборником работали: Ирина Силецкая (главный редактор), Нина Кромина (составитель). Нам помогали Галина Талалаева, Михаил Кромин, Нина Шамарина.
CТАНИСЛАВ АЙДИНЯН, МОСКВА
Зеленые глаза
Сад теплый, осенний, затянутый поблескивающей паутиной – засыпающие цветы, трепет последнего тепла.
Во всю протяженность спуска из сада под гору по прутьям решетки ветвится, струится побегами виноградная лоза. Я спускаюсь под нависшей тяжестью теплых зеленоватых гроздей. Виноград свисает в обрамлении желтеющих листьев.
И вот уже внизу, у порога горы, – сумеречный овраг. Цветы здесь белые, замершие, ждущие. Ручей – тихий, как осторожный зверь, быстро крадущийся меж камней, холодный как глаза зверя.
Пока я спускался, смотрел. Все увиденное становилось мною, и ручей и грозди, рожденные в позднее солнце и нисходящий, осенний путь.
Там, внизу, я ступил в нетронутую зеленую траву – и увидел тень…
У тени изумрудные глаза. Они глядят – весело, остро, дико.
Искристые глаза из тени наблюдают – способен ли я на удивление, на звук, на слово, на страх…
Когда я понял их выражение, я собрал к центру груди мое солнечное тепло и через зрачки, не отрываясь от обманчиво-спокойной зелени на меня глядящих глаз, выпустил силою потока лучи – в зеленый, чуткий мир. Зеленые, зрячие кружки сощурились, выгнулись овально. Невидимым лучом я сказал зеленым глазам:
– Твоя жизнь темная, она крадется меж скал. Взгляд твой приковывает, сила твоя опасна не носящему в груди света. Но солнцем в груди я понял твою углубленность зрачков, кошачий блеск и первобытную, радостно возбужденную кровь.
Я буду любоваться тобою, а ты – смотреть на то, что притягивает тебя во мне, что не позволяет одолеть порог силы твердой, невидимой, отделяющей сейчас – твою холодную улыбку от прыжка.
Во взаимоприятии сил – наш огонь. Мои глаза тоже искристы, – тело мое тоже гибко и опасно для тебя… Мирно встретились только глаза, только глаза, мимо смерти скользнула – их таинственная, как равновесие, встреча…
Я поднял руку над головою, – солнечный луч коснулся кончиков пальцев – и отразил в ладони – небо…
Большая, пушистая, зеленоглазая рысь, оглядываясь и улыбаясь острым оскалом, упруго вздрагивая хвостом, уходила, переступая сильными когтистыми лапами по древней зеленой траве, мягкой и сочной, как во времена, когда к Адаму приходили звери и прилетали птицы.
Последнее бегство
Она не знала, почему живет в этих ночах, отчего – страшно, почему – не заснуть.
Случайное пристанище бегства – нечто среднее меж полуразрушенной часовней и гротом. Здесь камни покрыты пылью. Камни роняют пыль, бегство роняет страх…
Первый страх испуганной птицей коснулся ее в тот день, когда стало казаться, что невидимая за плечами стена огня начинает движение, наступает, стоит только закрыть глаза. С тех пор пылающий под небо огненный вал преследует, гонит ее дальше и дальше…
И вот здесь, в случайном, робком меж скал убежище, она широко открыла глаза, шевельнулась ящерицей на камне. В бессонном пещерном холоде пыльный покой, обманчивый, как ночной свет.
Посмотрела из каменного пролома на звезды. От них – высоко, неярко, покорно. Снова прислушалась к себе, снова чуть не закрыла глаза – но опасение бегства остановило тяжелеющие в сон веки.
Вокруг – только ночь и тишина, их долгое тихое сомнение…
Она сидела в убежище тишины на камне пока, испугавшись ее покоя, не отлетел, не покинул последний страх…
На лице слабым отсветом потухающих стен задремала улыбка уходящая, бледная, как последняя заря.
Глаза ее так и остались открыты…
АЛЕКСАНДР АНОХИН, ТЮМЕНЬ
Женя Репнина
10 сентября Страшные полгода! После смерти папы мир нашей семьи обрушился. Военный, большой и сильный, – ну почему, почему именно он?! Папочка…
11 сентября Жить стало непросто. Мама трудится на двух работах, я учусь на дневном, а ещё платить за лекарства и сиделку для Кости – братик прикован к постели. Лекарства для Костика дорогие.
18 сентября Арнольд Ефимович – доцент профильной кафедры. Высокий, плотный, он напоминает мне отца. Вечером университет опустел, я оказалась последней на консультации. Он заварил чай, спросил, чем расстроена. Неожиданно рассказала ему всё: о Костике, как тяжело без папы, и разрыдалась. Он вытирал мне слёзы, обнял за плечи, потом запер дверь изнутри… Совсем потом он сказал серьёзно: «Прости, что так вышло, Женя… Я помогу».
В общем, у нас снова появились деньги на лекарства для Костика и на жизнь. Матери я сказала, что помогает бабушка Софья. Это папина мама, она живёт отдельно, они с мамой не разговаривают. Ей восьмой десяток, она гордится, что мы потомки рода Репниных.
11 октября АЕ щедр, – наличие богатой жены играет роль, но в другом смысле не играет ровно никакой, потому что обычно он набрасывается на меня с жадностью. У них нет детей, и шикарный загородный дом.
15 октября Вечерами иногда хожу в кафе со Славой. Он хороший парень, нравится мне. Но как по—честному могу быть с ним близка после АЕ?
2 ноября На выходе из университета возле тёмного «лексуса» увидела невысокую худую женщину с сигаретой в руке. Она пристально на меня смотрела. Девчонки сказали, это жена АЕ.
3 ноября Я не узнала АЕ: из него будто выпустили пар, плечи его ссутулились. Он подошёл ко мне в коридоре и коротко сказал, что нам придётся прекратить встречи.
4 ноября
18.30. На факультетском концерте танцевала, отдавшись танцу, как в последний раз. Слава смотрел на меня неотрывно. Потом вышли на сцену кланяться, огни рампы освещали нас, у меня горели щёки. Подруга показала фотки на смартфоне: улыбающаяся, в короткой юбочке, с налитыми ногами, – смотрюсь чудесно. Вдруг захотелось плакать.
20.17. После концерта за кулисами АЕ повлёк меня куда-то, пока мы не оказались в подсобке. Обхватил меня, тяжело дыша, стал бормотать, что мы не простились по-настоящему. Прощальное танго – пошлое донельзя. Почему я уступила? Выйдя, столкнулась со Славой. Сколько же презрения было в его глазах! Кривя рот, он произнёс, заикаясь больше, чем обычно: «Н-ну, т-ты и с-стерва! А я, д-дурак, не верил им!»
Мама встретила меня пощёчиной. «Ты спала с мужчиной за деньги?! Как ты могла! Жена твоего преподавателя всё рассказала». В своей комнате утробно выл, захлёбываясь в плаче, Костик. Я выбежала прочь.
Бабушка Софья, впустив меня, отошла к окну. Медленно, выговаривая каждое слово, отчеканила: «Никогда! Ты слышишь? Никогда впредь! Ты носишь фамилию Репниных!»
21.15. Брожу по городу. Тошно так, что легче умереть. Грязное клеймо будет преследовать меня? А как учиться дальше, со смешками сокурсников за спиной? Женя, ты проиграла не партию – целую жизнь! Ведь что от меня останется на этой земле?
22.17. Мама ещё не пришла со второй работы, Костик спит. Свой наградной пистолет папа оставил в сейфе. Ух, какой он тяжёлый! Прощай, Женя! Finita! Прощайте, мама и Костик, я люблю вас! Прощай, дорогая бабушка! Я – Репнина, и потому ухожу. Папа, ты…
Следователь – рослая девица с грубоватыми манерами закончила прослушивание аудиозаписей из смартфона: «Понятые, текст в протоколе соответствует? Распишитесь!»
Помолчав, добавила сожалеюще: «Парк безлюдный, поздно нашли её. Пуля прошла мимо сердца, сразу на скорую – могли бы и спасти девчонку».
ИРИНА БАБИЧ, ДОНЕЦК
Чудо
– Бряк! – толкнул язычок бронзовый бок колокольчика над дверью.
По ступенькам шмыгнули сапожки поверх смелого в мороз капрона.
Бряк!
Солидным шагом спустились вощеные мужские ботинки.
Бряк!
Посторонились лакированные каблучки от двух переминающихся у лестницы мальчуганов лет семи. Куцые пальтишки в клетку. Из рукавов висят серые резинки с худыми варежками. Все в катышках вязаные шапки. Грязная кашица снега под резиновыми не по погоде сапожками.
Бряк!
Два взгляда проводили перевязанную бумажной бечевкой коробку.
– Мамка пирожков обещала нажарить, – громко шмыгнул нос в веснушках. – С капустой.
– Что пирожки? Там взаправду лебеди. Они такие! Не веришь? – сбивчиво заговорил осипший голос. – Идем же, – ткнулся острый локоть в ребро под тонким пальтецом.
Две пары ног еще потоптались на месте, но все-таки поплелись гуськом по ступенькам. Боязно, но любопытство берет свое. Красные в цыпках пальцы потянулись к дверной ручке.
Бряк!
Подталкивая друг друга, мальчишки застряли в дверях.
Вместо привычного в домашней кухне духа прогорклого масла и кислой капусты ноздри защекотал запах праздника. На шум сопящих носов от прилавка кондитерской обернулся мужчина.
Глядя мимо него, две пары огорошенных глаз уставились на вертящуюся в центре витрину.
– Смотри! – дернув за сырой обшлаг, ткнула ручонка в сторону стеклянной полки.
Слева, раскинув крылья, выплыл лебедь. Снежное безе перьев. Хрупкой соломкой шея. Два лукавых глаза – драже.
Исчез. Языки облизнули пересохшие от впечатления губы. Недоуменный взгляд продавца сменила теплая улыбка.
Неловко споткнувшись, мальчуганы шагнули ближе. Плеснула новая стеклянная волна. На ее гребне – сахарная птица.
– Какой же он!
Проглочены остальные слова: лишние.
Уплыл.
Бряк!
На две застывшие у порога спины наткнулся новый покупатель.
Опомнившись, глянули наконец на кондитера и виновато потупились. Удрученно вздохнув, нехотя повернулись к выходу.
– Погодите-ка!
Продавец вышел из-за прилавка. Рука ловко поймала в стеклянной заводи воздушное тело лебедя и усадила в картонное гнездо.
– Вот. Один остался. Без пары. Угощаю.
На него таращились два оторопелых взгляда. Оттаявшие сапожки попятились к двери.
– Берите же, – поощрительно улыбнулся волшебник в накрахмаленном переднике. – Они всегда выходят вкусными.
– Нее! – решительно замотал головой ближний к нему мальчишка. – Это же лебедь! Таким только любоваться…
И спрятав вспотевшие руки поглубже от соблазна в карманы, толкнул плечом дверь наружу.
