скачать книгу бесплатно
Отец пил много и по расписанию. Он возвращался из шахты после блока смен, молча садился за стол в маленькой кухне-клетушке, протягивал руку и доставал из шкафчика бутылку самогона неопределенного происхождения. Залпом выпивал граненый стакан этой мутной жидкости, запивал пивом из трехлитровой банки, лакая жадными глотками прямо из емкости. Потом съедал тарелку борща, порцию картошки с котлетами и повторял ритуал с граненым стаканом, с тем только отличием, что вместо полировки пивом закуривалась папироса. Отец дотягивал ее до самого конца, бросал окурок в пепельницу, тушил бычок густой светло-коричневой слюной, сплевывая ее смачно и зачастую с кашлем. Потом сгребал в охапку мать и тащил ее в спальню. Та молча сопротивлялась, но лишь слегка, для вида. Из-за двери доносился скрип матраса, кряхтение отца, его нарастающие проклятия, глухие удары в стену и дикий рык пьяного мужика, раздраженного чем-то мне, ребенку, непонятным. Я очень боялся: а вдруг этот зверь сейчас выскочит, накинется и станет душить меня огромными ручищами, сверкая безумными глазами и свирепо крича что-то нечленораздельное? Но всю ярость упившегося подонка принимала на себя мама, слабая, худенькая женщина со впалыми от усталости и разочарования глазами. После того как этот гад наносил ей последний удар, он возвращался на кухню уже удовлетворенный и неопасный. Мама покидала спальню позже, когда, проплакавшись от обиды и унижения, она вновь становилась покладистой и тихой домохозяйкой.
Я ненавидел отца, но все-таки сильно расстроился, когда узнал, что его не стало. Тем летом он поехал к родне на Псковщину. Пил там неделю без остановки. В последний день этот кретин на спор прыгнул в наполненный зерном элеватор. На кону стоял ящик водки. Легкая добыча, подумал отец, и это была его прощальная мысль. Зерно, как зыбучий песок, приняло его в себя, приласкало и убаюкало, а потом перекрыло доступ кислорода. Фактически мой родитель утонул в хлебе.
Той же осенью у меня впервые случился так называемый сдвиг парадигмы. Это когда вдруг ни с того ни с сего мир со скрипом поворачивается вокруг оси и являет еще одну, ранее невидимую сторону. Не лучшую, не худшую, просто другую. А та, прежняя, становится ненужной, исчезает и стирается из памяти. Нас, третьеклашек, повезли на экскурсию в шахту. Она располагалась в нескольких километрах от поселка, на возвышенности, в то время как сам городок лежал в низине, рядом с большим озером. Поездка была интересной, но не это отложилось в памяти. Когда нас вывели из шахты, перед посадкой в автобус разрешили погулять на свежем воздухе. Я бродил по плато, пинал маленькие камушки и случайно вышел к небольшому склону, под которым тянулось шоссе. А под этим шоссе начинался еще более крутой и высокий обрыв, под которым лежал наш поселок. Дальше виднелись озеро и лес. Вид разворачивался очень живописный, и впервые меня ошарашила красота природы. А еще меня поразил тот факт, что это вдохновение настигло меня здесь, вблизи скучного и унылого поселения, где я провел такую серую жизнь. И вот же он – мой тоскливый городок, но с высоты он почему-то не кажется таким уж безотрадным. Скорее он напоминал кукольные декорации, обрамленные сказочным озером и таинственным лесом.
Да, лицезрение просторов меня здорово воодушевило, но сам сдвиг парадигмы случился получасом позже, когда мы ехали в автобусе домой. Я сидел у окошка, смотрел вниз, на родной городок, к тому времени до чертиков опостылевший, и вдруг подумал: «Ведь не обязательно подниматься в горы, чтобы снова испытать то чувство возвышенности! Можно подняться гораздо выше, и тогда это место останется в памяти маленьким кукольным городишкой, куда я уже не вернусь. И хандра пройдет, и откроются новые горизонты! Кто сказал, что я должен провести всю жизнь именно здесь?» Серые улицы, помноженные на ненависть к отцу, привели меня к осознанному решению: покинуть родное гнездо. Это был первый шаг на пути к квантовому человеку.
* * *
Ну, что там еще было в рецепте? Депрессия? А как же! Я прожил шестнадцать миллионов минут, каждая из которых имела единственную цель-уничтожить меня! Любая могла это сделать. Пусть я еще жив, но когда-нибудь одна прекрасная минутка-выскочка станет последней. И я не успею с ней договориться – хлоп, минутка пройдет, а меня уже нет! Разве это не грустно? Разве не вводит в депрессию? Классический вариант с пониманием бессмысленности существования.
