скачать книгу бесплатно
Нарушение Конвенции в подобных делах, таким образом, обусловлено несколькими факторами. Это и порядок инициирования надзорного производства по обращению должностного лица, не участвовавшего в деле; и возможность неоднократного обжалования вступивших в законную силу судебных постановлений (т. е. множественность судебных инстанций); и неопределенность срока, отведенного на обжалование (в ГПК РСФСР 1964 года, напомним, такой срок вообще не был установлен); наконец, неопределенность оснований для отмены в данной процедуре судебных решений, приводящая к возможности такой отмены по «ординарным» основаниям, не оправдывающим отступление от принципа правовой определенности. Таким образом, критерии, примененные Европейским судом для оценки соответствия российского надзорного производства по гражданским делам Конвенции, схематично отражают основные отличия систем обжалования и пересмотра в странах традиционной европейской демократии и в странах социалистического блока, сохранивших некоторые из этих отличий и после смены политических режимов.
Вопрос о допустимых основаниях для отмены вступивших в законную силу судебных решений является, пожалуй, наиболее сложным и неопределенным в практике Суда. Применительно к процедурам пересмотра вступивших в законную силу судебных актов действие правовой определенности, по мнению ЕСПЧ, должно проявляться в возможности отмены таких актов только для исправления фундаментальных ошибок, но не для простого пересмотра дела и принятия нового решения. Вступившее в законную силу судебное решение может быть отменено лишь в исключительных обстоятельствах, каковым не является необходимость получения другого решения по делу («Parolov v. Russia» от 14 июня 2007 года, «Pshenichny v. Russia» от 14 февраля 2008 года, «Sipchenko v. Russia» от 1 марта 2007 года и др.)[66 - Перечень постановлений приведен по изд.: Зимненко Б.Л. Указ. соч. С. 170.].
Новые и вновь открывшиеся обстоятельства как основание для пересмотра вступивших в силу судебных актов
В каких же случаях допускается правомерное отступление от принципа правовой определенности, т. е. какие обстоятельства могут быть признаны исключительными? Прежде всего, такой случай установлен статьей 4 Протокола № 7 к Конвенции. Данная статья допускает возможность повторного рассмотрения уголовного дела, в рамках которого лицо уже было окончательно оправдано или осуждено, если имеются сведения о новых или вновь открывшихся обстоятельствах или если в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела.
Данную позицию, сформулированную применительно к уголовному судопроизводству, Суд распространил и на гражданские дела: согласно практике ЕСПЧ отступление от принципа правовой определенности возможно в некоторых обстоятельствах для исправления «существенного нарушения» (fundamental defect) или «ненадлежащего отправления правосудия» (miscarriage of justice) (постановление по делу «Sutyazhnik v. Russia» от 23 июля 2009 года, п. 35).
Вместе с тем очевидно, что во всех перечисленных случаях использованные Судом критерии являются оценочными («существенные нарушения», «фундаментальные нарушения», «ненадлежащее отправление правосудия») и могут по-разному интерпретироваться в разных правовых системах. В практике Суда не сформулировано более четких, универсальных и объективных критериев «фундаментальности», «существенности» нарушений, которые могут привести к отмене вступивших в законную силу судебных актов, хотя именно это основной вопрос для государства, устанавливающего основания для отмены вступивших в законную силу судебных актов в экстраординарных процедурах и желающего обеспечить соответствие этих оснований Конвенции.
В каждом связанном с отменой судебных решений деле ЕСПЧ определяет, в какой степени основания для отмены решения соответствуют указанным исключительным обстоятельствам и насколько отступление от принципа правовой определенности оправдано этими обстоятельствами. В контексте уголовного судопроизводства примером такой оценки могут служить постановления по делу «Radchikov v. Russia», по гражданским делам – «Protsenko v. Russia», «Tishkevich v. Russia». В деле «Pshenichny v. Russia» ЕСПЧ привел примеры тех нарушений фундаментального порядка, которые могут оправдать отступление от принципа правовой определенности при отмене вступивших в законную силу судебных решений, – это юрисдикционные ошибки, серьезные нарушения судебной процедуры или злоупотребления полномочиями (п. 26 постановления от 14 февраля 2008 года)[67 - См.: Зимненко Б.Л. Указ. соч. С. 170.].
Понятие существенных ошибок как основания пересмотра судебных актов, вступивших в законную силу
Ошибки в определении подсудности, грубые процессуальные нарушения или злоупотребления полномочиями согласно практике Суда могут, в принципе, рассматриваться как «существенные нарушения» (fundamental defects), исправление которых возможно в порядке надзорного производства («Luchkina v. Russia» от 10 апреля 2008 года, п. 21). Однако и в этом случае Суд решает, может ли данное нарушение оправдать пересмотр решения, ставшего res judicata, с учетом фактических обстоятельств дела. Например, в деле «Sutyazhnik v. Russia» основанием для отмены в порядке надзора вступившего в законную силу решения арбитражного суда, вынесенного в пользу заявителя, явилась неподведомственность дела рассмотревшему его суду. Европейский суд, подтвердив, что, в принципе, правила подсудности (подведомственности) должны соблюдаться, не нашел в рассматриваемом деле «никакой настоятельной общественной необходимости, которая оправдывала бы отступление от принципа правовой определенности. Судебное решение было отменено [на национальном уровне] скорее во имя правового пуризма, чем для того, чтобы исправить ошибку, имеющую фундаментальное значение для судебной системы»[68 - Права человека. Практика Европейского Суда по правам человека. 2009. № 11.]. ЕСПЧ признал отмену вступившего в законную силу судебного решения мерой, несоразмерной допущенному отступлению (от правил подсудности), и отметил, что с учетом обстоятельств дела должно было возобладать уважение принципа правовой определенности.
В деле «Tishkevich v. Russia» Суд признал оправданной отмену судебного решения в порядке надзора на том основании, что ответчик не был надлежащим образом извещен о времени и месте судебного заседания. Отсутствие надлежащего извещения было расценено Судом как фундаментальное нарушение права на справедливое судебное разбирательство, а именно как отступление от принципа состязательности.
С точки зрения соотношения обстоятельств, которые могут или не могут выступать в качестве «фундаментальных нарушений», оправдывающих отмену вступивших в законную силу судебных решений, интерес представляет постановление Суда от 29 июля 2010 года по делу «Streltsov and other “Novocherkassk military pensioners” v. Russia». Данное дело имело сложный фактический состав: Суд «принял решение о необходимости исполнения вступивших в законную силу решений российских судов, которыми заявителям была присуждена задолженность, образовавшаяся из-за того, что при расчете пенсий не было учтено повышение минимального размера оплаты труда в 1995–1998 годах и (или) увеличение пайковых. По той причине, что судебные решения в отношении одних заявителей оставались неисполненными в течение длительного времени, а затем и вовсе были отменены при пересмотре в порядке надзора в нарушение права на доступ к суду и принципа правовой определенности, а в отношении других заявителей были исполнены, но со значительной задержкой, Европейский суд по правам человека собственным постановлением обязал выплатить, т. е. присудил первым те суммы, которые они должны были бы получить в результате исполнения решений, проиндексировав их надлежащим образом, а вторым – возмещение потерь покупательной способности рубля за время, пока решения оставались неисполненными. Кроме того, Страсбургский Суд присудил каждому заявителю по 2000 евро в возмещение морального вреда, причиненного выявленными им нарушениями статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьи 1 Протокола № 1 к ней»[69 - Цит. по: http://europeancourt.ru/?p=3289.].
В данном деле, как и во многих других, власти Российской Федерации ссылались на наличие при рассмотрении дела «фундаментальных нарушений», которые и послужили основанием для отмены решений по делам заявителей. В качестве таких «фундаментальных нарушений» указывались нарушения нижестоящими судами норм материального права, а также нарушение подсудности в ряде дел. Европейский суд оценил данные аргументы властей следующим образом: «В ответ на заявление представителей властей государства-ответчика о том, что судом первой инстанции были нарушены нормы материального права, Европейский суд по правам человека со ссылкой на свои Постановления по делам “Dovguchits v. Russia
