скачать книгу бесплатно
В данном разделе собраны стихи, написанные их авторами в «шоковый» для русской поэзии период 1987–2013 годов – и в полной мере отражающие как целостность, особость и самость Русского мира, так и его неизбежное противостояние миру Запада, «западной» цивилизации в качестве доминирующего над всем человечеством «центра силы». Собственно, подобное миропонимание и является семенем, породившим нынешний феномен Русской Весны. При этом важно не ставить знак равенства между приведенными здесь стихотворениями, многим из которых – годы или даже десятилетия, – с последующими творчеством и жизненной судьбой их авторов.
Светлана Сырнева
Прописи
Д. П. Ильину
Помню, осень стоит неминучая,
восемь лет мне, и за руку – мама:
«Наша Родина – самая лучшая
и прекрасная самая».
В пеших далях – деревья корявые,
дождь то в щеку, то в спину,
в сапожонки дырявые
заливается глина.
Образ детства – навеки:
как мы входим в село на болоте.
Вот и церковь с разрушенным верхом,
вся в грачином помёте.
Лавка низкая керосинная
на минуту укроет от ветра.
«Наша Родина – самая сильная,
наша Родина – самая светлая».
Нас возьмёт грузовик попутный,
по дороге ползущий юзом,
и опустится небо мутное
к нам в дощатый гремучий кузов.
И споёт во все хилые ребра
октябрятский мой класс бритолобый:
«Наша Родина – самая вольная,
наша Родина – самая добрая».
Из чего я росла-прозревала,
что сквозь сон розовело?
Скажут: обворовала
безрассудная вера!
Ты горька, как осина,
но превыше и чести, и срама —
моя Родина, самая сильная
и богатая самая…
"Корка хлеба ржаного, стакан молока"
На картину Александра Веприкова «Синь и золото»
Корка хлеба ржаного, стакан молока —
и от этой ничтожности сытость была,
словно чья-то, не зримая нами, рука
клала что-то еще на пустыню стола.
Перемётный барак незапамятных лет,
на задворках сарай обветшал и осел.
Его крыша дырява, но в каждый просвет
входит небо – и мир твой по-прежнему цел.
Так мы жили, не зная, что можно пенять
на провалы, прорехи, гнильё да быльё.
Безотказно спешила душа восполнять,
восстанавливать мир из себя самоё.
Нет в России пустот, позабытых полей,
всё надстроено здесь до великих твердынь.
И на месте пропавшей деревни моей —
синь и золото, Саша, берёзы и синь.
Видно, так и завещано нам выживать
на холодной земле, на пожухлой траве:
извлекать из пустот, в пустоте вышивать
по начертанной Богом незримой канве.
Журавлиная к северу тянется нить,
отступает зима, торжествует весна.
И щедрот иноземных к нам некуда лить,
ибо чаша была и осталась полна.
Олег Бородкин. Восток и Запад
Павел Филонов, 1912–1913 гг., бумага, масло, темпера, гуашь, 38,5?42 см
восток, конечно, дело тонкое.
но коль
порвётся, то чреват
сплошной резнёю:
брат старший уж и враг,
и просто ноль…
модерн частенько
кажется бронёю,
однако нацодежды
бьет и моль,
и пули, и…
мы все здесь – рыбаки…
Евразия,
пора бы вам очнуться!..
рыб разноцветных
тащим косяки
сетями из воды мы,
и смеются
над нами рыбы:
браво, мужики!
Иосиф Бродский. На независимость Украины
Дорогой Карл XII, сражение под Полтавой,
Слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
Время покажет «кузькину мать», руины,
Кость посмертной радости с привкусом Украины.
То не зеленок – виден, траченный изотопом,
Жовто-блакытный Ленин над Конотопом,
Скроенный из холста, знать, припасла Канада.
Даром что без креста, но хохлам не надо.
Горькой вошни карбованец, семечки в полной жмене.
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
С сальными глазами жили как каторжане.
Скажем им, звонкой матерью паузы метя строго:
Скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.
Ступайте от нас в жупане, не говоря – в мундире,
По адресу на три буквы, на стороны все четыре.
Пусть теперь в мазанке хором гансы
С ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть, так сообща, суп выбирая в чаще,
А курицу из борща грызть в одиночку слаще.
Прощевайте, хохлы, пожили вместе – хватит!
Плюнуть, что ли, в Днепро, может, он вспять покатит.
Брезгуя гордо нами, как оскомой битком набиты,
Отторгнутыми углами и вековой обидой.
Не поминайте лихом, вашего хлеба, неба
Нам, подавись вы жмыхом, не подолгом не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду,
Кончилась, знать, любовь, коль и была промежду.
Что ковыряться зря в рваных корнях покопом.
Вас родила земля, грунт, чернозем с подзомбом,
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Эта земля не дает, вам, колунам, покоя.
Ой, ты левада, степь, краля, баштан, вареник,
Больше, поди, теряли – больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза Нет на нее указа, ждать до другого раза.
С Богом, орлы и казаки, гетьманы, вертухаи,
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
Будете вы хрипеть, царапая край матраса,
Строчки из Александра, а не брехню Тараса.
Андрей Домбровский. "Пока пурга звенит всё ниже…"
Пока пурга звенит всё ниже,
как бы монистами о куст,
мне снится сон. Я сплю и вижу
спокойный пламень Ваших уст.
Но лишь инкаустовым ядом
пересыщается рука,
пока Вы дышите не рядом, —
на том конце материка,
где за оградой ковыля,
ничьих не ведая промашек,
лежит спокойная земля
в негромком пламени ромашек.
Там дурень думкою богат,
там только тень за тенью встанет,
как дед из дудочки помянет
единокровного врага.
И, гетьман армии теней,
Москвой разжалован поныне,
как о покойнице-жене,
я думаю об Украине
и вьюга пахнет чабрецом
и распускается монистом
пред лирником и чернецом,
чей гетьман севером освистан.
Николай Зиновьев
"У карты бывшего Союза…"
У карты бывшего Союза,
С обвальным грохотом в груди,
Стою.
Не плачу, не молюсь я,
А просто – нету сил уйти.
Я глажу горы, глажу реки,
Касаюсь пальцами морей.
Как будто закрываю веки
Несчастной Родине моей…
