скачать книгу бесплатно
– Мы остаёмся здесь, Анка. И сундук нам оставь. Тебя мы ни при какой погоде чекистам не выдадим, – изложил призрачный Василий их общую позицию. И добавил. – А теперь найди, пожалуйста, и принеси мне отвёртку.
IV
В субботу, хотя квартира стояла уже пустая, новые хозяева так и не появились. Скорее всего, жильцы из страха перед ними очистили комнаты и кухню ранее указанного срока, а чекисты, тоже ведь люди, не захотели разбазарить на переезд свои предвыходной и выходной дни. Пользуясь небывалой свободой, привидения шлялись по гулкой от пустоты квартире, засовывая мерцающие носы в каждую дверь. Света в тёмное время суток не зажигали, сидели на сундуке впотьмах и обсуждали своё новое положение. Вначале призрак Смагина порывался тотчас же, была не была, отправиться в адресный стол, однако был удержан коллегой, утверждавшим, что другого такого случая насолить чекистам не представится. Явно огорчённый своей любовной неудачей, призрачный физик бубнил, что Авдей Петрович, умерщвлённый в силу абсурдной логики «красного террора», просто не понимает, каково это, годами жить под тягостным психологическим прессом, в ежедневном ожидании ночного ареста. Ну и пусть пострадают совсем не те ублюдки, которые их двоих угробили! Мстить надо всей корпорации заплечных дел мастеров. А гневливого и злопамятного его товарища по несчастью и уговаривать особенно не пришлось.
Утром в понедельник дождались. На тихой улице загудели двигатели грузовых авто, раздались команды разнокалиберного начальства. И не успела хлопнуть дверь на крыльце, как призраки закрылись в кладовке, забрались в сундук, опустили над собою крышку, а в ней уже была расправлена изнутри старая, ни на что больше не годная штора, забытая или брошенная на окне в одной из опустевших комнат.
Их уловка удалась. Заглянул в кладовку, судя по хриплому голосу, младший командир войск НКВД, и сундук не избежал его начальственного внимания. Откинув крышку, красный унтер не стал возвращать её на место, а заорал:
– Сидоров, мать твою! Вот дополнительное помещение для каптёрки! Весь запас ИПП – в укладку! Противогазы разгружай сюда же, на стены вешай и сверху укладки! Шевели циркулями, ракло!
Когда почувствовал изгнанник из Астрала через штору, как сыплются на него десятки индивидуальных перевязочных пакетов, вдруг представилось ему, что вот таким же манером чекисты устраивались бы где-нибудь в Брюгге, если бы мировая революция всё-таки произошла. А привидение Авдея Петровича, услышав, что Сидоров стукнул дверью, тотчас же просунуло руку сквозь слой плотных белых мешочков и вздохнуло облегчённо: выбраться труда не составит.
Исполняющий обязанности начальника Шестого, научно-технического отдела НКВД старший лейтенант госбезопасности Носков расположился в новом кабинете не прежде, чем тот был полностью меблирован, а также снабжен телефонной связью и несгораемым шкафом. Молодого ещё, но уже упитанного руководителя совсем не огорчал ремонт на Лубянке: на службу и домой его отвозил мотор, а кантоваться со всем отделом в некотором отдалении от начальства представлялось во многих отношениях удобным.
Первый служебный день на новом месте благополучно заканчивался. Носков уже спускался с вычурного крыльца, опасливо ступая на нелепо изогнутые мраморные ступени, а двигатель авто, старинушки «Паккарда», уже зачихал, затрещал, потом застучал ровно, когда в воздухе повеяло неприятностью. Носков моментально приставил ногу, мобилизовался – и почти сразу же сообразил, в чём закавыка. В штыке часового у входа, вот в чём. Точнее в пропусках, наколотых на этом штыке. А если ещё точнее, вовсе не пропуска там наколоты…
Часовой, а эти обязанности выполнял красноармеец внутренней охраны Черненков, вытянулся в стойке «смирно», но имел чересчур уж бледный вид. Носков скользнул к нему и стащил с дрожащего штыка верхнюю бумажку. Оказалась она половинкой книжной страницы, оторванной весьма небрежно. Оседлал начальник нос буржуйским пенсне и прочёл про себя, но шевеля губами:
Такого посланца.
Ему судьба готовила
Путь славный, имя громкое
Народного заступника,
Чахотку и Сибирь.
Светило солнце ласково,
Дышало утро раннее
Прохладой, ароматами
Косимых всюду трав…
Что за чушь! Мало того, что антисоветская пропаганда, да ещё у стихотворца-неумехи травы «косимые». Тьфу! Плюнул Носков. Если и растерялся железный чекист, то на секунду. А размышлял – так даже короче минуты. Но за эту минуту его подчинённые дружной плотной толпой обтекли своего начальники и разбежались по домам. Носков кивал в ответ на прощальные приветствия и козырял в ответ на отдания чести. Он никого не задерживал: в руководимом им отделе произошло ЧП, а чем меньше сотрудников будет в нём замешано, тем лучше.
Носков подозвал к себе водителя. Заявил небрежно, что отпускает его, а домой доберётся сам. Но чтобы завтра в восемь под окнами квартиры был как штык! Тут испытал он странное предчувствие, словно не нужно будет ему завтра авто. А вот сегодня заставить Широкова ждать, пока он освободится, никак нельзя: ещё растреплет в гараже, что здесь творится. Носков подождал, пока отъехал «Паккард», но не успела рассеяться бензиновая гарь, как он уже подступил к часовому:
– Черненков! Ты арестован! Отдай мне винтовку и вызови начальника караула!
Часовой, по-прежнему белый как мел, только вытягивался и пожирал вытаращенными глазами начальство. Носков, в армии никогда не служивший, вдруг припомнил, что по караульному уставу часовой на посту и разговаривать с ним не имеет права, не то что оружие отдать. Ещё пальнёт с перепугу! Чертыхнулся Носков и сам поспешил в караульное помещение. Начальник караула кандидат на звание сотрудника Евсеев крепко спал на полатях. Не сразу он понял, этот крепыш с фельдфебельскими усами, чего хочет от него насупленный Носков, однако, прочухавшись, моментально заменил Черненкова на подчаска, а в распоряжение начальства мигом предоставил и проштрафившегося часового, и его винтовку.
Носков приказал отнести винтовку и отконвоировать Черненкова к своему кабинету, а сам отправился в сортир: ведь он уже вспомнил, где видел похожие страницы из книжки со стишками. Его наихудшее предположение подтвердилось: сегодняшние пропуска обнаружились на гвозде над унитазом.
Снимая секретные документы с гвоздя, Носков потянул носом: приемлемый, в общем, штатский запах коммунального туалета успел за день смениться обычными ароматами солдатского сортира. Но вдруг такая безумная вонь нахлынула, что возмутился начальник: ведь просто нечему было засмердеть настолько во вверенном ему отделе самого важного в СССР государственного учреждения! Тут заверещало, заулюлюкало прямо за спиной у него, а дверь сортира с жутким грохотом захлопнулась. Неужто английские империалисты без объявления войны сбросили десант в самом, почитай, центре столицы пролетариев всех стран? Неужели пустили секретные смертельные газы? А потом раздались из коридора звуки, заставившие Носкова вспомнить тёмные слухи о разработках психического оружия, а вслед за тем выбросить из головы всякие мысли, а просто тихонько подвывать от страха.
Там, в коридоре, Евсеев сидел себе, позёвывая, на одном из стульев, поставленных для посетителей под стеной у кабинета начальника. В правой руке Евсеев держал злополучную винтовку, а перед ним стоял навытяжку Черненков. Впрочем, ужасные и невообразимые в стенах отдела вой и громовое улюлюканье заставили начальника караула подхватиться на ноги, а красноармейца упасть на стул. В отличие от Носкова, оба были сызмальства воспитаны в натуральности народных суеверий, поэтому сразу же догадались, откуда ветер свищет. Из пекла, вестимо, потому что стало в коридоре невыносимо холодно. А зловоние распространилось не хуже, чем от выгребной ямы в расположении старорежимной Ставки Верховного Главнокомандования под Барановичами. Яму эту Черненкову пришлось некогда чистить под началом покойного бати.
А там и явились в противоположных концах коридора сразу два привидения. Оба в гражданском, оба зелёно-синие и почти совсем прозрачные. Оба растопырили руки, словно хотели заключить чекистов в объятия. Служивые остолбенели. Евсеев, стриженный под полубокс, почувствовал, как волосы у него встают дыбом, поднимая фуражку.
– Тот зелёный старик… То он забрал пропуска… Подвёл меня под монастырь… – забормотал Черненков. И заплакал.
– Не реви, умри красноармейцем и чекистом! – отрезал Евсеев. Выматерился замысловато, упомянув ни в чём не повинную матушку Черненкова, а также честную красную казачку, родившую инспектора кавалерии РККА товарища Будённого. – Расстрелянные… Энти не помилуют, Черненков.
Евсеев повернул винтовку прикладом вверх и подошвой сапога счистил со штыка на пол бумажки-помехи. Призраки, быстро приближаясь, ответили на это невесёлым хохотом. Лысый, с головой набок, заметил:
– Нет, чтобы воспользоваться случаем и поэта-гражданина почитать, культурки поднабраться.
– Многого вы от унтера захотели! – провизжал старорежимный, с козлиной бородкой. – Читать – это не беззащитных заложников убивать!
Евсеев на это только квадратными плечами пожал. Перевёл трёхлинейку в положение для стрельбы, повернул курок по часовой стрелке, передёрнул и навскидку пальнул в правый призрак, потом повернул винтовку влево и, сделав молниеносный выпад, пронзил штыком второго противника. Дёрнул винтовкой назад, одновременно передёргивая затвор – и замер в готовности. Призраки остались на своих местах и взорвались новой порцией унылого хохота. Лысый, тот ещё и в ладоши хлопал.
Отсмеявшись, зелёный старик закатил глаза. Пожевав синими губами, раскрыл рот и показал на языке пулю, обычную остроносую от трёхлинейки. Сухо щёлкнул языком – и она упала на пол, стукнулась и подкатилась под сапоги Евсеева. Черненков уставился на пулю безумным взглядом.
– А я вот, коллега, хочу провести эксперимент. Я его, можно сказать, ещё в детстве задумал, – заявил лысый, повернул винтовку стволом к себе и, беззаботно насадившись на штык, засунул указательный палец в дуло. И – Евсееву. – Стреляй, командир! Или ждёшь именного приказа из Малого Совнаркома?
– Мало я вас, вредителей, перестрелял! – рявкнул Евсеев. Усатое лицо его исказилось, толстый палец решительно потянул за спуск.
Винтовка не выстрелила – она разорвалась. Ствол раздуло, а затвор выбросило из ствольной коробки, и он, сокрушив передние зубы, вонзился Евсееву в глотку. Обломки жёлтых зубов кандидата в сотрудники посыпались на пол и на изуродованную винтовку, а за ними, сложившись сперва пополам, свалился и он сам. Подёргал ногами, простонал жалостно и замер. Лужа крови, натёкшая под его головой, больше не увеличивалась.
– Я вовсе не собираюсь меряться с вами техническими познаниями, коллега, – заговорил зелёный старик визгливо, – но всё-таки я некоторое время, весьма недолго, увлекался ружейной охотой. Не мог взрыв винтовочного патрона быть такими мощным, уж вы меня простите, голубчик.
– Ой, подловили вы меня, – сделал вид, будто смутился, лысый призрак. И вдруг подступил к вжавшемуся в спинку стула Черненкову. – А ты, мразь, только посмей мне навалять в штаны. Твое дерьмо нам понадобится, запомни!
– Сиди и жди нас, служивый. Мы сейчас сходим и разберёмся с твоим подчаском. Сиди не рыпайся, если желаешь, чтобы и тебе подарили скорую смерть, – счёл нужным пояснить старик. И обращаясь теперь ко второму призрачному диверсанту, спросил о вовсе уж непонятном Черненкову. – Я ведь не ошибся, этот молодой толстяк оказался вашим знакомым?
– Вот именно! По теории вероятности такое совпадение весьма неправдоподобно, почти нонсенс, но здесь распоряжается вот именно тот следователь, что допрашивал меня в тридцать третьем. Вполне возможно, в тех краях, откуда мы прибыли, математические законы статистики действуют иначе. Но почему бы мне не принять с благодарностью этот дар судьбы?
– Уступаю вам краснопузого со всеми потрохами. Хоть с кашей съешьте, хоть в борще сварите. А мне оставьте всех скотов в малых чинах. Эти-то точно сами расстреливали. С унтером вы поспешили, да и с его винтовкой тоже, а вот эту мразь я имею желание порешить точно таким манером, как со мной разделались в восемнадцатом.
– О чём речь? В караульном помещении ещё две винтовки.
Беседуя как ни в чём не бывало, привидения скрылись за дверью караулки. К великому изумлению дрожащего Черненкова, их не остановила грозная табличка «Вход строго воспрещён!». Красноармеец внутренней охраны хотел сорваться со стула и бежать куда глаза глядят, но его ноги, каждая винтом вокруг ножки стула, не пошевелились. Тогда воззвал он, истово перекрестившись:
– Богородице-дево, царица немецкая, сохрани меня от всякого зла и покрой честным твоим семафором!
И было ему видение. Прямо из потолка ведомственного коридора спустилась Богородица в таком же виде, как виденная Черненковым в церкви на Царских вратах. Погрозила она тонким пальчиком и промолвила:
– Поди помолись своей Розочке Люксембург, дурак!
Исчезла дева Мария, конечно же, только пригрезившаяся суеверному Черненкову, а ужасные призраки вышли, один за другим, из караульного помещения. Мерцающий зелёным старик нёс под мышкой винтовку со штыком в свежей алой крови, а лысый с головой набекрень алчно потирал руки.
Вот они уже у двери туалета. Дёрнул лысый за ручку, переглянулся со стариком, потом прошёл сквозь дверь вовнутрь и откинул крючок. В туалете встретил призраков рокот воды, набиравшейся в бачок, и Носков, встающий им навстречу с унитаза и застёгивающий синие бриджи.
– Есть ситуации, перед которыми полезно предварительно опорожнить кишечник, – пояснил как будто в пустоту. И вдруг рыкнул. – Ну, так чего вам от меня надо, враги народа?
– Разве ты не узнал меня, палач? – продекламировал лысый с театральным надрывом. – А угодно мне, чтобы ты повесился на своей портупее. Марш в кабинет, чекист недоделанный.
Носков учуял, что бывшему подследственному неловко, и приободрился. На очень короткое время приободрился, на несколько секунд всего – это пока до него не дошёл смысл требования самоубийцы.
Посторонились призраки, и Носков прошествовал к кабинету. По дороге бормотал:
– Палач? Не там ищешь палачей… Если бы арестовал я тебя, слюнявый интеллигентик, прямо на допросе, сохранил бы тебе жизнь на полгода, не меньше. Я из-за тебя до сих пор повышения не получил, козёл…
– Ключи!
Пожал плечами Носков, достал из кармана ключи и открыл кабинет. Юркнул в середину и заперся. Призраки, по одному просочившись сквозь дверь, последовали за ним.
Носков, стоя у стола, придвинул к себе новомодный телефон и принялся терзать его диск. Призраки переглянулись, и бывший физик заявил:
– Нечего дурью маяться! Ключи сюда мне!
Чекист грохнул телефоном об стол. Застыл, злобно щерясь. Тогда призрак Смагина выпалил из винтовки в портрет товарища Менжинского. Стекло разлетелось, а рамка с фотографией и картонкой рухнула на пол. Передёрнул затвор призрак и теперь прицелился в левое плечо чекиста. Тот густо покраснел, сразу же побледнел и бросил ключи на столешницу.
Ключ с фигуристыми вырезами подошёл к несгораемому шкафу. Всё содержимое железного ящика призрачный Василий сложил в кучку на паркете, оставив на полочках только револьвер, коробочку патронов, пачку контрабандных французских презервативов и бутылку коньяка. Повернулся к коллеге – и тот, кивнув лохматой головой, окаймлённой выпусками холодной плазмы, привёл бледного Черненкова и в коротких народных словах пояснил, что надо делать. К секретным документам тем временем присоединились помятые и порванные портреты Менжинского и Сталина.
– Отчего эти кровососы все такие усатые? – изумился призрак домохозяина.
– Любимцы народа. Много ли вы припомните безусых императоров? Поверите ли, когда снимал со стены товарища Сталина, даже у меня дрогнула рука.
Черненков напрасно тужился, рыдая и размазывая слёзы кулаком по щекам. Его начальник скрипел зубами. Едкий запах пота смертельно испуганных мужчин едва не перебил потустороннее зловоние.
– Ладно, поднимайся, бестолочь! – прикрикнул призрачный Авдей Петрович. Достал из несгораемого шкафа початую бутылку с коньяком и полил бумажную кучку жёлтой жидкостью. Бутылку вернул на место. – Думаю, даже Нат Пинкертон побрезговал бы принюхаться.
– Да, согласен. От такого безобразия не отмоешься, – отрешённо вымолвил на глазах осунувшийся чиновный толстяк. – Только дайте мне мой револьвер или, на худой конец, винтовку.
– Револьвер? Отказать! – ответил ему мститель и привычным движением руки подвинул голову на место. – Я требую удовлетворения согласно зеркальному принципу древнего права. Око за око, зуб за зуб! Давай, расстёгивай ремень и отсоединяй портупею.
– Возьмите мой ремень, товарищ старший лейтенант госбезопасности, – это Черненков протянул свой. – Он покрепче будет.
Остальные присмотрелись – а на внутренней стороне ремня белой краской начертано: «Обнимет крепче любимой мамули». Носков отшатнулся.
– Не пойдёт, служивый, – покачал головой призрак физика и повернулся к своему обидчику. – Вон убитый вашими заложник с удовольствием прострелит тебе, гад, сам знаешь что, если не повесишься тотчас же на своей портупее. Привяжи её ко крюку для люстры: строитель особняка поручился, что выдержит и такую толстую свинью, как ты.
В конце концов испытали-таки призраки сомнительное удовольствие посмотреть, как толстяк станцевал в воздухе довольно бойкий, хоть и бестолковый танец. Вот последнее па, и мститель хотел было заглянуть танцору в лицо, но не стал. Для виду заставил себя поаплодировать. Пробурчал:
– Что-то не получил я большого удовольствия, коллега. Как давно уже замечено, мечта куда приятнее, чем её исполнение. Да-с.
– Это смотря какая мечта, пожалуй, – дипломатично прозвякал полупрозрачный Авдей Петрович. – Если вы о беззаботном предвкушении выпивки, соглашусь. Однако если мечтаешь обнять своих близких, утолить чистые родственные чувства, тогда едва ли. Странно, но мне как-то расхотелось казнить солдатиков. Этот вот совсем поседел и, похоже, спятил. И ещё один, тот караульный, что его заменил, до сих пор торчит, небось у входа.
– Да леший уж с ними, – махнул рукой его товарищ. – Нам самим пора мотать отсюда. Против всей московской конторы нам двоим не устоять, коллега.
– Пожалуй, я согласен. Неужели не найдём для себя уголок? Есть же конюшни, давно опустевшие, дровяные сараи в домах, подключённых к центральному отоплению. А на худой конец, в Кремле достаточно нежилых подземных ходов. Освоимся, и навещу я адресный стол. Поищу-таки своих женщин. Чует моё сердце, что нет их в Москве, но как отец и муж, хоть и неживой, должен ведь сделать всё, что в моих силах… А ведь этот недобитый может подслушать нас…
– Едва ли. Вон какие слюни пускает… Эй, служивый, бери свою винтовку и катись отсюда подобру-поздорову.
– Так точно, гражданин призрак, – откозырял болезный. – Только это не моя винтовка. Моя – № БГ 482, гражданин призрак.
– Гм… Ну, так найди свою. Пшёл отсюда!
Черненков откозырял снова, развернулся по строевому уставу и, печатая шаг с винтовкой на плече, убрался из кабинета. Призраки вслед за ним покинули осквернённую повешенным комнату. А изгнанный из Астрала вздохнул, припомнив, как завидно проводил в ней внеслужебное время бухгалтер Лёвка Кацман, по жизни удачливый бабник, гуляка и душа компании.
У трупа Евсеева Черненков чётко приставил ногу. Аккуратно прислонил чужую винтовку к стене. Потом упёрся сапогом в лоб мертвеца и с усилием, двумя руками выдрал из горла затвор. С горем пополам приставил к треснувшему ложу своей винтовки и взял её на плечо. Кровавый затвор тут же выпал, но Черненков продолжал печатать шаг.
– Так неужели мы уйдём, а квартиру не сожжём? – трагически вопросил призрак Василия.
– А то! Я тебя, любимый мой особнячок, для себя и родных своих поставил – я тебя и сожгу. Как жаль, что тогдашний городской голова не разрешал вокруг Кремля деревянную застройку! Полыхнул бы теперь мой терем, как свечка!
– Ничего, чекисты на кухне разогревали бачки с едой, стало быть, и керосин найдётся. А устроить электрическое замыкание мне раз плюнуть.
– Вот только сундук, коллега, давайте прихватим с собой: будет моей последней памятью о прежней жизни. Ведь остатки мебели из особняка бывшие жильцы увезли в свои новые конуры.
Через несколько минут светящиеся зелёным призраки появились на крыльце, с двух сторон держа за ручки пресловутый сундук.
– Стойте, кто идёт! – заорал караульный. – Куды тащите казённое имущество? Стрелять буду, архаровцы! Ишь какие, фосфором намазались, бандиты!
Призраки промолчали и частью протиснулись мимо часового, безуспешно пытавшегося справиться с трёхлинейкой, частью прошли сквозь него и его оружие. Но вот их сундук опрокинул энкаведиста-недоумка в пыль, прибитую незаметно начавшимся дождём. А призраки остановились, чтобы полупрозрачный Авдей Петрович попрощался взглядом со своим особняком. Как любовно выстроил его в прихотливом стиле модерн, и то же крыльцо каким получилось изысканным! Тут начали лопаться стёкла, из окон пошёл дым, вслед за ним взметнулись языки пламени. Караульный вскочил с тротуара, протопал на крыльцо и скрылся внутри особняка.
Донеслись, тюкая деловито и коротко, удары колокола с ближайшей пожарной каланчи. Призраки обменялись жёлто-зелёными ухмылками и продолжили путь.
Леополис-64: Под знаком Муравейника
Род Велич
«Мы сами должны стать теми переменами, которые хотим увидеть в мире»
Махатма Ганди
1.1
– Значит, ты хочешь, чтобы я обокрал Цитадель? – Спай в упор посмотрел на Розу.
В «кафе без гаджетов» он не боялся прослушки. Уютный подвальчик, свет керосиновых ламп, живые официанты вместо автоматов. Лишь ламповый ретро-телевизор бормотал обращение мэра на канале городских новостей, но его заглушала живая музыка. Отличное место, чтобы поговорить о делах и отведать запрещенного абсента или фуа-гра.
