Кочевье

Откровенность

Мы говорили каждый о своем,как будто бы не слушая друг друга.На небе стыл медовым пирогомрастущий месяц в форме полукруга.Мы за ушедших поднимали тост,их только добрым словом поминая,и прошлое вставало в полный рост,день нынешний собою заслоняя.Наш разговор то тлел, то возгорал,холодные разбрызгивая искры.Как в деревянных бочках, дозревалв простых стаканах золотистый виски.Потом зачем-то завели про дождь:«Ему не видно ни конца, ни края…Ах, эта осень, что с нее возьмешь,если она упрямая такая?»Друг перед другом каялись в грехах,в поступках признаваясь сумасбродных,и спьяну в точно найденных словах,прощали их друг другу благородно.

Пенсия

Мы были молодые и зеленые:нам жизнь прожить, что поле перейти.Влюбленные и одухотворенные,ко всем чертям готовые идти.Вступать в бои, заведомо пропащие,и жертвовать собой по пустякам.Мы были неподдельно настоящими,готовые идти ко всем чертям.Теперь мы пожилые и пожившие,и многих растерявшие в пути.Но так и ничего не изменившие,к любым чертям привыкшие идти…

Долг

Писать со скуки,ни о чем,не поднимается рука…Спасибо Господу на том,что озаренье шлет пока.Что, подарив бесценный шанссвое наличье оправдать,мне выдал на руки аванспод обязательство – писать.Я не умею быть в долгу —земной с долгами тяжек путь.Настанет день, когда смогуЕму с лихвою все вернуть.

Маме (1932–2002)

Чем дальше ты с годами от Земли,тем ярче и отчетливее светишь…Недремно наблюдая издали,во мне вдруг перемены заприметишь.И седину досрочную мою,и далеко не бодрую походку…Порой тебя в себе я узнаю,как будто в отражении нечетком.Не верю в исполнение чудес,хотя во мне все крепче ощущенье,что в этом свете, льющемся с небес,я разгляжу надежду на прощенье.

Под дождем

Дождь весенний, самый первый,пусть окатит, словно душ.Вместе с грязью смоет сквернус огрубелых наших душ.Очищенья даст надеждуи отмоет липкость рук.Промочив насквозь одежду,жадных губ коснется вдруг.Тронет щеки и ресницы,пробежит по волосам,уступив на чистых лицахместо радостным слезам.

«Когда умирают артисты…»

Когда умирают артисты,над ними не плачут —их, точно живых,вызывать продолжаютна бис.Лишь роли свои перепутави переиначив,они раздвигаютнебесные рамы кулис.Когда умирают поэты,природе не верьте.Не верьте глазам,что не знают,как выглядит смерть.Поэты ведь тоже так часто достойны бессмертья,как песни, которыеим не дают умереть.Читайте стихи,вызывайте поэтов на сцену…Они, как артисты,им публика, как кислород.Уходят одни,им приходят другие на смену,певца Ариона продлив нескончаемый род.

«Вдоль дороги кусты…»

Вдоль дороги кустыда кусты,по обочинам пыльда сорняк.Вырастают навстречу кресты,как смертельной опасности знак.Для кого-то нелепая блажь,показуха, упрямство и жест,для кого-то последний кураж…И простой на обочине крест.

«Мне покупали все на вырост…»

Мне покупали все на вырост,а я же, как назло, не рос.Словно какой-то хищный вирус,зловредный, пожирал мой рост.Я все донашивал до дырок —рубашки, брюки, свитера.Пока от глажек и от стирокони не превращались в прах.А между тем, копились вещив шкафах, на полках, по углам,и моль съедала до проплешинненошеный, никчемный хлам.Шли годы. Я, конечно, вырос —с природой трудно совладать.Лишь жизнь, пошитую на вырост,не перешить, не залатать.

«Расцвели обильно сорняки…»

Расцвели обильно сорнякивдоль дороги ядовитой чащей,захватили власть борщевикина просторах родины горчащей…По краям невспаханных полеймертвыми качают головами…Как они похожи на людей,воздух отравляющих словами!

«От тоски простое средство…»

От тоски простое средство,жизнь, ты мне подобрала —я питаюсь жмыхом детствас иллюзорного стола.Я попался на приманку:думал, это задарма.Только скатерть-самобранкумне оплачивать сполна.Не рублем и не валютой,не потòм, а наперед —каждой прожитой минутойоплатить придется счет.

«Мое Садовое кольцо…»

Мое Садовое кольцо,давнишняя моя игрушка…Гремит, как в детстве погремушка,и жарко дышит мне в лицо.Мое Садовое кольцо,его хибары и высотки…Не длинный путь и не короткий —начал не сыщешь и концов.Мое Садовое кольцо,я в нем забывшисьбудто в трансе,кружусь в однообразном вальсесредь чужаков и пришлецов.

Москва–2017

Когда попадаю к тебе после долгой разлуки,в объятиях улиц сомлев, уткнувшись в колени бульваров,ты мне предъявляешь «высоток» воздетые рукии стертые в кровь от безжалостных ног – тротуары.Ты ждешь от меня милосердия или спасенья?Я сам в них нуждаюсь. Прости мое равнодушье.В арбатских дворах, в переулках ищу утешенья,где в воздухе плотном не птицы кружатся – души…Тобой невозможно пресытиться, как невозможнопресытиться первой любовью, первым свиданием.По старым следам я ступаю. Иду осторожно,вслепую нащупывая воспоминанья.Ладони твоих площадей растопырили пальцы проспектов,тайком предлагая на выбор дорогу любую —в любом направлении, в любую сторону света,которую я пожелаю и облюбую.На ухо мне жарко шуршащими шинами шепчешь,пытаясь меня оплести паутиною неги,чтоб даже случайно помыслить не мог о побеге,К себе привязать, приторочить, приклеить покрепче.А я не за то, чтоб любовью меня опекали,лишали бы воли, влюбляли в себя через силу.Со мной так не выйдет, меня не удержишь, пока як тебе не явлюсь добровольно – сдаться на милость.

Артур Новиков /Киев/

Родился в ноябре 1963 года в Киеве. Самые яркие воспоминания детства – годы, проведенные с родителями в Алжире, отец преподавал в военном училище. Африка, муэдзины по утрам, французский язык и арабские сверстники. Потом институт (Одесский Электротехнический Институт связи им. А.С. Попова) в Одессе. Далее работа в Киеве, стажировки в Питере и – Советская Армия. Лейтенант Новиков служил в белоцерковском гарнизоне. Первое стихотворение было написано 29 сентября 2011 года. Стихи публиковались в журнале «Крещатик».

«…повесился на галстуке в шкафу…»

…повесился на галстуке в шкафубыл моросящий петербургский вечерскрипели половицы наверхучуть шторы колебал осенний ветергорела лампадля чего зачем?чернильница перо четыре строчки«прощаться не с кем другпрощаю всемдостаточно пожалуйставим точку».

«во мне забыли катетер удаляя опухоль мозга…»

во мне забыли катетер удаляя опухоль мозгая стал мыслить эспиненциями собраннымив волюнтивные гроздьятеряя речь как коммуникатор бессвязного ушелза образы обреченного разумачужое в мозгу с металлическим привкусом обрелосвою жизньв безыскусности искусажевать слова как нечто влажное испускающее сокивполне несуразногонебытия в присутственном местевот есть некое ясидит на насестенесет яйца как капсулы временикудахчет безмозглои гребень на теменитемень в сарае одинокая птица глядит на звездучто в безночье лучитсяа вкруг нее в затемненном зале кружат вертелапока жив – надо жарить

«она в руках несла…»

она в руках неслаагатянтарь и жемчужные нитиглаза из стеклатело все радугой витопо облаку шлатраву заплетая на верескбыла так милачто ветер срывался об берегс волны на волнуза пеной на парус далекийушла в белизнуи время за неюпоблекло

«а что бы вдруг купить себе трамвай…»

а что бы вдруг купить себе трамвайбез рельсов такпоставить возле домаспускаться по утру пить сладкий чайи приглашать случайных и знакомыхнеторопливо в утренний туманглядеть и наслаждатьсячем?не знаюабстракцией что вот стоит трамвайа рельсов нетмираж какой бываетнаверное в пустынекараванидет и наблюдает в небе водыиграет с облаками океани плещут чайкипризракам свободы

«– о чем-то мечтаете…»

– о чем-то мечтаете?да представляю.старого карлика в колпаке красномс трубкой его улыбка– довольно жутка?даон из тех лет, знаете до Гримов.когда писали еще на пергаменте в кельях– а он?ловил голубей продавал пилигримам ощипывал перья– и только?еще продавал ночные кошмары и старым и малым.по ночам на дороге знаете жутко прилег у костраа тут он ухмыляется малютка. дети пугались– какая жалостьмелочь. он дружбу водил со всякой нечистью.и делал ее глазу видимой– да необыденно…

«свеча…»

свечаокошко слюдяноевечор спустилсяу окнав непозволительном покое застыла полная Луналиства шумитночные птицы о чем-то с ветром говорятдуша ль покоем насладитсякогда бы жить век – два назадда все забавасвета грезыминувшей сказки тишинано все ж Шекспира помнят розыи Одиссея ждет волна

«жизнь как чайная церемония без чая…»

жизнь как чайная церемония без чаяритуал соблюден традиция живасмысл отчалилплещется где-то мимо портов и гаванейон в смыслодвижениипустые головы ртами пьют чайв немом упоении* * *абстрактно. как трамвайный билетлетящий на гео-орбитеконкретно водяры купить.нажрался и спишь под ракитойпроснулся и двинул в сельмаг – полет и свободаи вечность в крылатых мозгах сольется с природой

«подростки падают с крыш электричек Ник Кейв…»

подростки падают с крыш электричек Ник Кейвговорит – загробного мира нет а этот всего лишьнабор разноценных привычеклубок из которого скука изъяла сюжетцинизм мне гадлив а скепсис – для дохлых тюленейискание смерти – бесполым ублюдкам мечты осталосьповерить что в зернах притертых сомнений таятсяцветы не знакомой еще красотыромантики странны и может быть чуть старомодныно мода – оберткаконфеты всегда для своихмы может быть выйдем из кокона в вешние водыдерьмо оплывет а закат будет сладок и тих…

«соблюдая музыку полагаясь на музыку…»

соблюдая музыку полагаясь на музыкуотдавшись гармонии вечного звукаспособен принять и безумие безмолвиявсе дело в доверии доверять – наукамузыкант не важен главное композицияправит тот кто стоит за пюпитром и этот —создавший симфониюон ведает смыслом и дарует бессмыслицукому-то в вечность другим на агониюважно и то что дальше за снятой тканьювеселым саваном и черным фракомсопровождают вверх вниз музыканты оркестровИеговы Будды Деметры и конечноАллаха* * *кто правит гармонией кроме Кроноса?для крика кукушки и то существенно времякак и плеску реки на ветрунужна только музыка и ей все исполнитсяот улыбки Баала ребенку до Матери Плазмыгде-то там наверху

«почему бы и нет…»

почему бы и нет?вот зайду включу светя один в твоем домемне слегка неуютнобуду видимо ждать не считая минутыпостараюсь привыкнуть к твоей форме комфортадом твой чудная смесь ну а я так ретортапостараюсь смотреть не чужими глазамичто мужчина? – дроваэто женщина пламядом не платье в котором ты мне так знакомаэто что есть тыпостараюсь быть дома

«я желаю нечаянной вечности…»

я желаю нечаянной вечностичто умыта веселой беспечностьютам где смерть только гость неприкаянныйи где Авель вином поит Каинагде по саду с веселым журчаниемльют ручьи обещая молчаниевсех стремлений никчемных и тягостныхи где Змей предвкушение радостия хочу водопада в мгновениизелень ветра по синему временивсех легенд соцветения в верескемне желатьтак по мне и отмерится

«только ветром сыт и светом день безоблачен и пуст…»

только ветром сыт и светом день безоблачен и пустпроходящим летом в Лету отпускаю сплином грустьгласных нет шершавым небом бредит мыслями языксердца дикая утроба крови ждет как сна стариквыцветает вкус июля нет имен в календарескачут зебры на ходуляхлает шавка во дворе пахнет прелью..это нововетхий ужас все живетдва билета до Содома– эй, Паоло! поезд ждет

«оливы… спят? но мы-то нет…»

оливы… спят? но мы-то нети собираем с листьев светон сухдожди в Киото все ушли и льют на сакурыв пыли Пелопоннес и Критлесной пожарземля лежит как сонный путник у костраи только море как вчератак нежно пеной бьет и влет —– что дождь?когда-нибудь придет

«нелепо…»

нелепослепывот и годвоти пряный дождь застыл на проводахи рельсы так блестят и одичалослучайный поезд в брошенных поляхскользит куда-то в поисках вокзалаи жизнь встряхнулась утром в шпалахмед блестит на солнце янтарем играянелепо вот и годкоторый годкружится жизнь пчелойи улетает

«Луна…»

Лунабанально как однаа с ней конечно тишинаночнаянаверно где-то соловьисвистятдопустим о любвидля дурака и для шутаЛунаобидно как простаонавот волосы со льна* * *Шекспирконечно очень мил но так заезженкто не знает его Офелиюныряет за ней Лаэрт несчетный раз.Шекспир давно не греет насно как жесклянка сердца бьетсяи как в пещере отдаетсясумрачным эхом тишинаонадоподлинно одназдесь лучше музыка и краскини я ни мир не верят сказкено бьется сердцекак стаканкак свежей кожи барабанживое мясо с тела рветсяи нежнотихо так смеется

«Джон Рид? – забыт…»

Джон Рид? – забыта с ним и 10 дней сошли туда где пыльные архивыи пальцы – тени в поисках тенейо чем бы? – смехсчитали – живыон в общем был довольно популярени признан так на уровне Гомерасмешная эрабродили люди в бородах и пиджаках лиловымкрасили бульвары и грозиличто все сметут буквально в прахсмели и их забылиЕгипет стал намного интереснейа так все пресно. в Преснеменяет время запахзапах – мозгтвердеет пластилин дубеет как полено смеются звездывпрочем – все нетленночуть обмельчала речь и прет Восток на Запад племенамидерьмо и пламяусмехнутьсялечьи изучать санскрит он не технологиченкак следствие – вне времени приличен

«есть счастье быть неправым…»

есть счастье быть неправымтак обыкновенноне прав и всеведь правота мгновенно в банальность обратимаа обратнодороги нетчто право неприятно

«у меня отсутствует цветное зрение…»

у меня отсутствует цветное зрениекак вывод я не подвержен старениюв черно-белом мире абстракцией старостьвсе в четких границахработа – усталостьнаслаждение – тягостьбогатство – бремягде полюса два там отсутствует времянет шкалы протекания и наполненияесть нечто подвижное – самодвижениеприятие круга в исходный квадратаз есмь твореци небесный суть град

«мадам оставьте жарить сало…»

мадам оставьте жарить салоимею к вам поговоритьтак вижу чувств осталось малоне так порхать как чисто бытьмадам оставьте помидорыя к вам за жизнь а вы салатсогласья нет за слово спорыгде та любовь что мармелад?мадам я женщин понимаюне говорите – понималкогда ж вы от меня усталитак я скажите раз – пропалво мне ж таки нутро пылаетпо страсти – чистый Геростратвам хоть сейчас апорт из рая.куда не слышу? – понялв сад…

«подарок твой истерика и боль…»

подарок твой истерика и больподарок мой иллюзии в корытебывает исцеляет алкогользвучит вульгарно?– но вопрос открытыйа впрочем?* * *монастырское винопрогулки по затерянным аллеями по утру открытое окнона колокол и аромат елеяпусть будут стеныветхи как романнаписанный еще до Гуттенбергаи все ночами слушать океанкак клавишиfortissimoallegro

«капля воска крошит лед…»

капля воска крошит ледмысль за разумом живети доподлинно известновсяк не ищущий – найдет

«есть белый зов и здравствуй Лондон Джек…»

есть белый зов и здравствуй Лондон Джекпривет Кулау черный человекна прокаженных островах довольно жаркоподнимем парус и отходит баркак Юкону на Аляску там вся кровьна жажду на снега на жизнь как новь

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Написано в соавторстве с Анной Наль (поэт, переводчик, жена А.Городницкого. 1942–2017).