скачать книгу бесплатно
Ничего такого, не буйное поведение, алкоголь, азартные игры или наркотики. Об алкоголе или наркотиках мне даже помыслить невозможно: я очень дорожу физической и ментальной целостностью своего организма. И главное, Мамочка бы просто умерла, если бы со мной что-то такое случилось.
Что касается игр, я могу весь день играть, но это не компьютерная зависимость: я могу в любой момент бросить игру, просто иногда хочется весь день играть.
Я был трудным подростком в том смысле, что меня стало трудно заставить учиться. Даже невозможно. Потому что – зачем?
Спортивные достижения: Андрей Мамкин – кулак нации.
Это шутка. Возможно, я когда-нибудь вернусь в спорт, чтобы получить черный пояс по карате, но пока нет.
Смысл жизни: любовь.
Любовь в моей жизни
«Он пользовался ненужным ему успехом» – это прямо про меня. Большим ненужным ему успехом.
Мне не нужны все эти взгляды, перешептывания, переглядывания, смешки, записки. Возможно, если бы я был свободен… но я не свободен. У меня Татка.
Татка сказала: «Может быть, ты чувствуешь себя обязанным любить меня из-за наших детских отношений? А на самом деле тебе подсознательно нравится сучка Лизавета, лошадь Лизавета?»
Татка считает, что Лизавета похожа на лошадь. У Лизаветы длинное лицо, большой рот и выпуклые глаза. Но как мне может кто-то подсознательно нравиться? Либо кто-то нравится, либо нет.
Мне нравится, что Лизавета похожа на лошадку.
Мои планы на будущее, не Мамочкины
Я не трудоголик.
Я никогда не буду трудоголиком.
Вы спросите: «А деньги?..»
А деньги будут приходить сами! Это шутка.
Мамочка говорит, что одни выбирают путь, где смогут пробиться в первые ряды, а другие выбирают путь неудач и саморазрушения. Она смотрит на меня требовательно, как Родина-мать с плаката, будто спрашивает: «Ты выбрал путь?!»
Я?.. Я выбрал путь, который ведет к успеху: напишу бестселлер, по моей книге снимут кино, кино получит призы на международных фестивалях. Я стану знаменитым, чтобы каждая собака узнавала и говорила: «Гав-гав, смотрите, вот идет Знаменитый Писатель».
Возможно, я сначала напишу сценарий, а уж потом бестселлер. И так, и так может случиться. Мамочка говорит, что способность писать совершенно точно передается генетически, и мне с детства нравилось сочинять истории.
Вспомните южноамериканского трехпоясного броненосца, как он в минуту опасности сворачивается в шарик и хвостом блокирует всю конструкцию. На самом деле у меня есть метафизический хвост, который служит мне опорой.
Мой метафизический хвост – это писать. Не знаю, что бы я делал без возможности описать все, что происходит и что я по этому поводу чувствую: нерешительность, внутренние терзания, обиду. Ну, и глаза на мокром месте.
Мне страшно: вдруг я не стану знаменитым, а стану второразрядным писателем? «Есть два типа второразрядных писателей: те, которые пишут слишком плохо, и те, которые пишут слишком хорошо», – говорил Пруст. И как же нужно писать, чтобы было не слишком хорошо?
Когда человек так выложится, физически и морально, как я, никто не будет ждать от него, что он на следующий день, как зайчик, возьмет ноутбук и опять начнет строчить. Прощаюсь до пятницы.
8 сентября, пятница
А если вы удивляетесь, что я такой умный, так посмотрите на Пруста. Вы в ту же секунду удивитесь совсем другому: какой я глупый. Как человечество умудрилось так деградировать с тех пор, как Пруст заполнил эту анкету в 1886 году? И почему мы считаем себя нормально развитыми экземплярами?
Вот анкета. Здесь вопросы Пруста, ответы мои.
Ответы 17-летнего Андрея Мамкина
Какие добродетели Вы цените больше всего?
Те, которые идут на пользу другим людям, а не самому себе.
Качества, которые Вы больше всего цените в мужчине?
Сила духа, как у стоиков.
Качества, которые Вы больше всего цените в женщине?
Красота, а что?.. И способность женщины к пониманию.
Ваше любимое занятие?
Читать, мечтать.
Ваша главная черта?
Неуверенность в себе.
Ваша идея о счастье?
Жить с Мамочкой в Санкт-Петербурге на Таврической улице, 12, где я и живу.
Ваша идея о несчастье?
Три недели быть в разлуке с Мамочкой в глупейшей летней школе в Англии за дикие деньги.
Если не собой, то кем Вам хотелось бы быть?
Я бы не отказался быть Джоан Роулинг.
Ваши любимые писатели?
Достоевский, Хармс, Честертон, Роулинг.
Ваши любимые поэты?
Гумилев, Саша Черный, Олег Григорьев.
Ваши любимые художники и композиторы?
Никто.
К каким порокам Вы чувствуете наибольшее снисхождение?
Я чувствую снисхождение ко всем порокам, потому что «даже в самом злом человеке есть бедная, ни в чем не повинная кляча, которая тянет лямку, сердце, печень, артерии, в которых нет никакой злобы и которые страдают». Это Пруст сам сказал, когда уже был великим писателем.
Пятница, 15 сентября
Только подумал, что уже четверг и нечего будет писать в пятницу, как вдруг стало очень даже есть что писать.
Татка решила, что у нас будет секс.
Что это Невероятная Новость Века, будет понятно, когда я расскажу о Татке. Татка отличница, выполняет все правила, что есть в мире, и сексом должна была бы заняться по крайней мере после окончания института, а уж никак не в 17 лет!
История любви у нас такая: на первом уроке наша учительница (дура) велела: дети по очереди встают и говорят свое имя и фамилию. Дура и садистка: нормальные дети в первый день смертельно стесняются.
Я, хоть и умирал от страха, сказал: «Андрюша Мамкин», и тут все засмеялись и закричали: «Папкин! Бабкин!» – но это я пережил.
И вот встала Татка. Стоит и молчит. Покраснела. Молчит. Учительница говорит добрым голосом Серого волка: «Не бойся, девочка, скажи, как тебя зовут?»
«Тааттт… Татка… – пробормотала Татка и что-то там бормочет: – шер-шершшш», – шуршит свою фамилию. Она заикалась. А учительница (все-таки профессию учителя выбирают люди, у которых садизм в крови) хотела добиться четкости и все повторяла: «Как-как?»
Татка заплакала. Она была очень стеснительная, хоть и самая высокая и крепкая в классе. Я встал, подошел к ней и попросил сказать свою фамилию мне на ухо, чтобы я сказал всем. Она плачет и не говорит. Тогда я тоже заплакал от жалости. Так мы оба стоим и плачем. Представьте себе Татку: высокая, крепкая (крепче меня), каштановые кудри до плеч. Мы с ней рядом хлюпик и толстушка. Видно, что она толкнет меня одной левой и я улечу. Она плачет басом, а я тоненько подвываю.
Я из-за нее все время плакал. Плакал, когда ее вызывали к доске. Татка у доски так волновалась, что невозможно было смотреть на нее без слез. Вот ее вызовут к доске, и кто-то обязательно на меня посмотрит: «Мамкин сейчас заплачет».
Сейчас Татка самая красивая девочка в школе. Может, даже в Центральном районе или в Петербурге.
Она, не подумайте, не модель. Татка слишком крупная для модели, крепкая, с идеально правильной фигурой, как девушка с веслом. На Татку оглядываются и говорят: «Вот это да!» или «Ого-го!». Имеют в виду, что у нее тяжелые каштановые кудри до середины спины, ноги немыслимой стройности и рост 175.
Что еще нужно знать? Татка живет на Мойке. Больше нечего рассказать. У нас с ней история любви без взлетов и падений.
И тут, представьте, как смешно: Мамочка появилась на пороге с отсутствующим видом. Придумывает сюжет? Она говорит, что все сложные сюжетные ходы приходят во сне: она сама себя настраивает, как инструмент, вечером засыпает и думает о сюжете, а утром просыпается – и раз, все готово! Нужно попробовать… Хотя какие у нее сложные ходы: кто кого полюбил, кто разлюбил?.. Иногда она говорит сама с собой разными голосами – придумывает диалог.
Мамочка говорит: «Каждая моя история растет внутри меня, она только моя, личная и уникальная». Не знаю, что там у нее уникального: любовь, свадьбы, разводы? Ее книги такие, будто к ней в гости пришли родственники, она их любит, но не разговаривает с ними всерьез. Они пьют чай на кухне, она рассказывает про общих знакомых, кто женился, кто развелся, про измены, прощения, детей, любовников… Вот такие ее книги.
Она говорит, что в каждой книге есть кусочек ее самой, ее детские травмы, первая любовь, отношения с родителями, и что-то из этого хорошее, а что-то стыдное. Очевидно, кусочков ее самой недостаточно, и она записывает все, что видит и слышит – может в театре записать разговор соседей в антракте, или записывает что-то после разговора со знакомыми… а иногда разговаривает с кем-то по телефону, говорит «да, да, я вас очень понимаю…», а сама записывает… Говорит: «Думаешь, это стыдно? Может, и стыдно, но все писатели так делают».
Мамочка знает секрет успеха: если история важна для нее, то она окажется важной и для других людей. Большие тиражи подтверждают, что ее истории важны для других людей. Почему им важно, кто женился, кто развелся, кто взял приемного ребенка?.. Объяснение одно: многие женщины не могут читать Пруста, Сартра, Камю, Умберто Эко…
Иначе почему из каждого киоска в метро или на улице торчит обложка с ее фотографией? И в киосках, и в книжных магазинах я сколько раз слышал: «Новая Горячева есть?»
… – Скажи честно: по-твоему, я еще могу стать великой? Когда я говорю «великой», я совсем не имею в виду «великой», я имею в виду не женской писательницей, а… ну, знаешь… просто писателем… Ведь я же умная! И никто этого не знает!
Мамочка, самый здравый человек из всех, кого я знаю, вроде бы понимает, что рассказывает истории на кухне. Не считает себя учителем жизни или интеллектуалом. В книжных магазинах стоит на полке «сентиментальная литература» или даже «женские романы», чтобы читательницы не сомневались и не зарулили случайно не туда, в настоящую литературу.
Но она очень сильно мечтает перескочить на другую полку. Приходит в магазин и сначала мельком бросает взгляд на полку «современная русская литература» – вдруг она стоит там, и потом на полку «женские романы», и обиженно вздыхает, и делает губами «тпр-р», говорит: «А вот и я… смотри, как же меня все-таки много…»
Один раз прошлой зимой в Доме книги на Невском я быстро схватил несколько ее книг, втиснул между Пелевиным и Сорокиным и стал ждать, когда она заметит и обрадуется. И тут мимо промчалась продавщица с криком «Почему у нас тут Горячева стоит?! Среди Литературы!» Бедная Мамочка сбежала из Дома книги, закрыв лицо шарфом. Она очень хочет на другую полку. Есть ли на свете человек, который доволен своим положением?
Мамочка говорит: «Людям кажется, что успех – это о-о-о, успех!.. А на самом деле это испытание: успех заставляет присмотреться к себе, понять, кто ты… и показывает – вот твоя ступень, и не ступенью выше».
На свете есть один человек, который страшно доволен собой, – это мой папа.
… – Ну хорошо, а ты, что ты все-таки делаешь?
– Ничего особенного, сплю.
– Ничего?.. Надо всегда делать что-то особенное.
Мамочка каждую минуту хочет, чтобы вокруг нее был идеальный мир. Чтобы я еще спал в тепле и безопасности, но при этом уже был на пробежке и одновременно учил английский. Чтобы я любил папу и чтобы я забыл папу. Вот это ее желание подстроить весь мир под себя делает жизнь с ней такой ужасной. Но и такой приятной. Никогда не знаешь, пишет ли она сейчас мысленно очередной роман или живет по-настоящему. От этого все, абсолютно все, из-за чего она кричит, сердится, сходит с ума, оказывается неважным. Это лучше, чем всерьез упираться во что-то, как мама Татки. Она ей в три года говорила: «Ты уже взрослая». Ага, а она сама как будто маленькая, у них все всерьез наоборот: Татка – мама, а она – дочка. Может быть, поэтому Татка иногда заикается.
– Андрюша, я не приду на твою свадьбу.
– Мне семнадцать, – напомнил я.
– Но, если так пойдет, ты женишься на Татке сразу после последнего звонка. А я не смогу смотреть, как ты губишь свою жизнь. В этом возрасте нужно переживать романы, влюбляться, бросать, и чтобы тебя бросали, нужно страдать!.. А Татка слишком хорошая, слишком верная! С ней ты загубишь свой талант, он просто увянет, не расцветев… не расцветя… не расцвев… вот, я заговариваюсь от волнения.
– Какой талант?
– Ну, какой-то же у тебя есть талант! Ты хороший, Татка очень хорошая, но у двоих хороших всегда неудачный брак.
– У тебя четыре неудачных брака, как ты вообще можешь говорить о браке?
– У меня – неудачные браки?.. У меня? Назови хоть один неудачный! У меня все браки очень удачные!..
Пришлось вставать и собираться в школу. Сегодня великий день. День, когда Андрей Мамкин станет мужчиной.
Если честно, это звучит ужасно.
16 сентября
15 сентября, пятница, войдет в мою личную историю как Случай Андрея Мамкина, или День Неудачного Первого Секса.
22 сентября, пятница
Все-таки напишу подробней.
Всю неделю мне снится один и тот же сон. Как будто весь мир – это огромная Чаша, в которой кипит Страдание. Не знаю, как я понимаю, что это весь мир, в чаше такое варево, как жидкая овсяная каша, булькает. Но во сне я понимаю, что это весь мир.
От Чаши Страдания идет пар, люди дышат парами страдания и мучаются, я тоже дышу и мучаюсь. И тут кто-то меня спрашивает: «Ты хочешь добавить свое страдание в общую Чашу?» Если я добавлю свое страдание, то все остальные будут страдать еще больше. А если не добавлю, то меньше. Вот такой сон.
Я думаю, к Фрейду ходить не надо – ясно, что имеется в виду: этот сон четко говорит, чтобы я не мучился из-за того, что произошло. В мире и без моего неудачного секса столько плохого, не стоит добавлять такую ерунду в общую Чашу Страдания. Не нужно страдать, чтобы не увеличить общую массу страданий.
Теперь конкретно, что произошло.
Татка попросила меня проводить ее домой: ей срочно понадобилась моя помощь по английскому. Как говорит Помидора, это было шито белыми нитками, потому что ей не нужна моя помощь по английскому.
От школы до Таткиного дома на углу Мойки и Гороховой идти 11 минут, за это время всегда найдется кто-то, кто покажет на нас пальцем со словами «какая красивая пара». На этот раз никто к нам не приставал.
Гиды говорят туристам, что там, во дворах, – грязные подъезды и в целом Петербург Достоевского, но туристы, шляющиеся по Мойке, даже представить себе не могут, насколько у Татки Петербург Достоевского. Таткин двор самый мрачный в мире, подъезд самый грязный в мире и почти винтовая лестница на пятый этаж. В новых домах это был бы девятый этаж или даже одиннадцатый.
