скачать книгу бесплатно
– Мама, – окликнула ее из-за спины Рэндом. – Ма!
Триллиан вдруг заметила, что ногти у нее настоящие, собственные. Не акриловые накладки.
Я молода. То есть помолодела. Как такое случилось? Время пошло вспять?
– Ма!
– Подожди минуту, Рэндом. Пощекочи свою игрушку или еще чего.
– Фертль пропал, ма. Я снова никто.
Триллиан осознала чудовищность произошедшего и бросилась утешать дочь.
– Все хорошо, милая. Мы снова можем жить своей жизнью.
Рэндом стиснула кулачки.
– Я не хочу просто жизни. Я хочу быть президентом Галактики. Разве это так много?
Президент, кстати, тоже исчезла, а на ее месте осталась зареванная девчонка-гот.
Необходимое пояснение. Феномен готов распространен не только на планете Земля. У многих видов подростковый возраст сопровождается длительным злобным молчанием и искренней верой в то, что их подменили в роддоме, потому что не могут же их нынешние родители быть настолько непроходимо упертыми и зану-у-удными. Разница состоит только в том, что земные подростки выражают свою непонятость, наряжаясь во все черное и слушая группы с названиями вроде «Блад-Шок» или «Плевок», юные хуулуувуу (сверхразумы всех оттенков синего) декларируют свою неудовлетворенность Вселенной, задерживая дыхание до глубокого полиловения, а трубчатые зингатулярии (глубоководные панцирные) доводят родителей до белого каления, общаясь друг с другом исключительно звуками из ануса.
До Триллиан дошло, что дочь ее снова стала ребенком, и она стиснула ее в почти свирепых объятиях.
– Мы снова вместе. И папа тоже здесь. – На Триллиан накатила такая волна энтузиазма, что голова закружилась. – Вместе мы все, что угодно, можем делать. Ходить в походы, покупать сережки и всякую ерунду. Участвовать в маршах протеста – тебе это понравится. Долой международные корпорации, и все такое. Будущее в твоих руках. Ты снова станешь президентом Галактики, обещаю тебе.
Тут в их разговор, помахав полотенцем как белым флагом, вмешался Форд Префект.
– Мне не хотелось бы вываливать на ваши мечты мешок суфлинианского навоза, но, боюсь, на этой конкретной планете на избирательную кампанию времени может не остаться. Возможно, даже на выдвижение кандидатов.
Тут Триллиан задала Форду вопрос, который по странной закономерности звучал хотя бы раз в каждом их разговоре.
– О чем, черт подери, ты вообще говоришь, Форд?
Форд воздел руки, как заправский проповедник.
– Все это – все-все – иллюзия.
Необходимое пояснение. На протяжении всей известной нам истории человечества люди пытались уйти от реальности с помощью иллюзий. Самым дешевым способом справиться с отчаянием и безнадегой является бегство в собственное воображение. Ну, например, тот или иной человек может целый день трудиться по шею в дерьме, но вечером преображаться силой воли и воображения в сияющего рыцаря.
Само собой разумеется, у миллиардов людей воображение отсутствует как класс – как раз таким людям на помощь приходит «Пангалактический грызлодер». Пропустив пару стопок означенного средства, даже самый тупой, самый упертый вогон начинает изображать стриптиз на барной стойке, распевать йодли и божиться в том, что он и есть король саксаквинских княжеств Серого Заклятия.
Увы, этот метод ухода от реальности действует, как правило, не больше двух недель, по истечении которых беглец обыкновенно умирает. Причиной смерти является бунт печени, которая собирает свои манатки и покидает тело через ближайший доступный выход.
Нельзя сказать, чтобы исход печени был особо приятен ее бывшему обладателю. Поэтому большинство разумных видов изобрели разнообразные формы иллюзорной реальности, скрашивающей их повседневную жизнь. Самым примитивным способом формирования такой реальности можно считать наскальные рисунки пещерного человека – правда, если вы дышите жабрами, краска будет плохо приставать к поверхности, на которой вы хотите что-то изобразить, а если вы попробуете сделать это на суше, краска, конечно, будет держаться, но при этом ссохнутся и ваши жабры. От наскальных рисунков разумные расы перешли к более совершенным формам иллюзорной реальности – например, к книгам: сначала с картинками, а потом и без них. Потом снова к картинкам на телеэкране. Потом к трехмерным, интерактивным, мультисенсорным и голографическим иллюзиям, с которыми не сравнится даже реальная жизнь. В случае газовых болот Ветропуска – даже близко не сравнится.
Газопукам с Ветропуска настолько осточертели и их название, и постоянно бьющая в нос вонь гниющих водорослей, что они наняли сверхразумных магратиан, чтобы те построили им идиллическую иллюзию, в которой могли бы навсегда поселиться все до единого газопуки – ну, за исключением, конечно, сменявших друг друга дежурных, обслуживавших эту виртуальную реальность и насосы газовых скважин. Иллюзию конструировала суперкоманда магратианских ученых в составе докторов Брютльвайна, Цеститиса и Ла Псика, заработавших к этому времени премию «Золотое Полушарие» за работу на Нью-Асгарде. Спустя пятнадцать лет иллюзия была готова к включению; по имени создателей ее назвали ДБ-ДЦ-ДЛП.
Довольно долго все шло тип-топ – все храпели в блаженной идиллии, а доходы от газового экспорта откладывались на банковских счетах. Но только до тех пор, пока компьютер по совершенно случайному совпадению не разбудил пятерых обитателей планеты, по странному, но опять-таки совершенно случайному совпадению, думавших меньше всего о благополучии сограждан. Эти пятеро – назовем их жопами – быстренько сообразили, что пока кошки предаются любимым виртуальным фантазиям, мышки могут обчистить их до последней нитки и зажить, катаясь как сыр в масле.
На осуществление этого плана у них ушло десять лет, но обчистили жопы родную планету и впрямь до последней нитки. Одновременно с этим магратиане строили для них с иголочки новую планету – славную, размером с Нептун, но подобную Земле по условиям обитания, запущенную на орбиту в системе Альфы Центавра. Жопы назвали свою планету Инкогнито и первым делом издали декрет о невыдаче граждан другим цивилизациям. А еще спустя пять лет газопуки проснулись и обнаружили, что их памперсы полны, а планета воняет еще сильнее, чем прежде.
И какова мораль у всей этой истории? На самом деле их даже несколько. Во-первых, некоторые люди – ублюдки, которых близко нельзя подпускать к управлению чем бы то ни было. А еще – что магратиане никогда не упустят возможности заработать. Ну и, наконец: всегда держите под рукой запасные памперсы. Так, на всякий случай. Потому что никогда не знаешь заранее, как все обернется. Да и никто не знает.
– Четыре минуты, Форд, – произнес Артур спустя несколько секунд. На плечи ему как-то сразу навалились тяжелыми мешками смятение и беспомощность – так напрыгивают друзья-одноклассники, с которыми когда-то было весело, но которые до сих пор отказываются взрослеть и полагают, что нет ничего смешнее, чем подкладывать на стул пакетики-пукалки. – Как, черт подери, типично для этой гребаной Галактики. Наконец-то я вернул дочь, и тут ты сообщаешь, что нас всех разнесут в клочья через четыре минуты.
Форд ободряюще похлопал его по плечу.
– Нет-нет, четыре минуты – это только до возвращения к реальности. На то, чтобы разделать планету своими лучами смерти, грибулонцам потребуется никак не меньше тридцати минут. Вот использовали бы они термояды – вышло бы на порядок быстрее и дешевле. Спроси вогонов: они никогда не пользуются лучами смерти.
– Ты ошибаешься, Форд, – заявила побледневшая от злости и досады Триллиан. – Я помню «Бета-клуб». Мы остались живы. Наша рыбка-вавилонка переместила нас на Милливейс. Я ясно помню.
– Ясно? Правда помнишь?
– Ну, может, не совсем ясно, – призналась Триллиан. – Все-таки это было очень давно.
– Нет, – буркнула Рэндом. – Никакая это была не рыбка-вавилонка, а вовсе единороги.
– Единороги… – вздохнул Артур, наконец убедившись в том, что Форд прав и что «Путеводитель Мод. II» предоставил им искать пути к спасению самостоятельно. Лично он, например, полагал, что спастись можно, только объединив усилия земных сверхдержав. Совершенно нереально.
– Точно, Артур. Нам на помощь пришел эскадрон космических единорогов. Я помню Искорку-Верную Подкову… мы в свое время в одной редакции работали.
Прежде чем все успели увлечься теорией с единорогами, Артур поспешно сменил тему.
– Через четыре минуты эта комната исчезнет, Форд, мы останемся беззащитными перед грибулонскими лучами смерти, а ты все еще считаешь раскрутку избирательной кампании отличной идеей?
– Я не называл это отличной идеей, – возразил Форд, который вообще не улавливал сарказма, разве только при полной концентрации, а это с ним случалось не чаще раза в год – обыкновенно когда ему предоставлялся последний шанс нажать на нужную кнопку… ну, или когда корабль взрывался. – Я считал это неплохой идеей. Если оценивать по десятибалльной шкале, где-то на четыре с половиной.
– Форд!
– Что, Артур, дружище?
– Ты в своем амплуа. Зря теряешь время. Может, придумаем что-нибудь?
Рэндом вытерла слезы рукавом. Ей нужно отмахнуться от боли и держаться – она всегда так делала, будучи президентом. Разве не добилась она своего, когда лучшие земные кулинары готовы были отказаться от профессии, не выдержав конкуренции с дентрассианами?
Необходимое пояснение. Повара-дентрассиане горазды потрепаться и препираются, даже когда все идет как надо. Поэтому из них получаются лучшие ведущие кулинарных ТВ-шоу. Ну, и поскольку оплата у них повременная, они никогда и ничего не готовят заранее.
И разве не она разрулила ситуацию, когда жители Каппы Благулона выбросили на континентальную Европу парашютный десант из двадцати миллионов коров, чтобы те повысили процент метана в атмосфере?
Конечно, Земле повезло, что процент вегетарианцев на этом континенте невелик, так что коровы прожили совсем недолго. Тем более, это оказались коровы с Большого Емельяна, которые в буквальном смысле слова умоляют, чтобы их съели. Большинству из них не пришлось долго об этом упрашивать. А некоторых разделали еще прежде, чем их парашюты успели осесть на землю.
Я возьму все в свои руки, подумала Рэндом с решительностью, свойственной обычно более зрелому возрасту.
Она стряхнула обнимавшую ее мать.
– Слушайте, вы все. Мне приходилось бывать в переделках круче этой. Все, что от нас требуется – это с помощью «Путеводителя» подключиться к системам связи грибулонцев, и я поговорю с ними как будущий президент Галактики.
Форд погладил Рэндом по волосам.
– Помолчи, детка. Взрослые разговаривают.
– Ах ты, п&&добол! – взорвалась Рэндом, чего президенту позволять себе, конечно, не стоило бы.
– Спасибо, – пробормотал тронутый Форд: он всегда гордился своими навыками обращения в среде п&&доболов с Бейбум-лейн. – Однако с комплиментами можно бы и подождать.
– Подождать? – возмутился Артур. – Куда дальше ждать? Благодаря твоей дурацкой «Модели II» нам нечего больше ждать.
– Она не моя, – возразил Префект.
– Ты же ее украл, Форд. Ты послал ее сам себе на мой адрес. Разве это не делает ее твоей?
– Ага, значит, я ее украл. Значит, она не моя. Ты сам за меня ответил.
2.37, показало цифровое табло.
2.36
и
0.10… 0.09…
– Гм, – пробормотал Форд, почесывая воздух в том месте, где отказывался находиться его подбородок. – Это немного странно.
– Сам вижу, – согласился Артур. – Может, система исчисления изменилась? Прошло ведь не больше двух-трех секунд.
– Ну, если изменилась система исчисления, может, даже и меньше.
На экранах снова появилась птица, только теперь ее изображение то и дело покрывалось рябью и полосами помех.
– Прошу прошения. Все эти споры окончательно истощили мои батареи. Негативная энергия.
И Мод. II исчезла, а вместе с ней и комната с безмятежно-небесными поверхностями. Артур, Триллиан, Рэндом и Форд сидели на лестнице, ведущей к мужскому туалету модного (ну, до самого недавнего времени) «Бета-клуба» Ставро Мюллера, а воспоминания об их виртуальных жизнях таяли, как туман под ярким солнцем.
Вот она, реальность, догадался Артур. Как это я так поверил в этот чертов пляж? Как он вообще мог показаться мне настоящим, если никто ни разу не попытался меня там убить?
Воздух наполнился визгом, какофонией грохота и скрежета рушащейся цивилизации, жужжанием и шипением грибулонских лучей смерти, а также писком миллионов покидающих город крыс. Кстати, последний четверо наших героев понимали благодаря универсальным переводчикам «рыбка-вавилонка», имплантированным в их ушные отверстия.
– Я предсказывала это по собачьим потрохам, – возмущалась старая крыса-матрона по имени Одри. – Конец расы двуногих от зеленого света из космоса. Так ведь ни одна сволочь не послушала. Ни одна.
– Ой, мама, да что вы такое говорите? – хихикнул ее восемнадцатый сын Корнелиус. – Вы говорили, дорогу нам перейдет темный чужак.
– Вот они самые и есть – те, что пускают эти лучи смерти. А как ты их еще назовешь?
Корнелиус передернул усами, что у крыс равнозначно закатыванию глаз.
– Можно интерпретировать так, а можно иначе. Конкретнее надо говорить, мама. Неудобно – люди смеются.
– Не учи родную мать! – буркнула Одри и нырнула в водосточную трубу.
Остальные крысы говорили что-то вроде:
– О, нет!
Или:
– О, Муродьюм! (отец всех крысиных богов)
Или:
– Ёкалэмэнэ! Надо же – темный чужак!
Артур Дент сидел на ступенях в самом центре хаоса и ощущал какой-то странный покой. Ему ничего не оставалось, как радоваться тому, что он любил когда-то, что его тоже любили. Умирать оказалось круто. Нет, правда, КРУТО. Правда, не так круто, как ему казалось когда-то.
У подножия лестницы Триллиан и Триша Мак-Миллан разом утешали хнычущую Рэндом.
Чтоб ее, чертову плюральную зону, думал Артур. Ты улетаешь с одной Земли, а возвращаешься на другую. Та Земля, которую я покинул, уничтожена, а вернулся я на ту, где Триша Мак-Миллан никогда не улетала в космос с Зафодом Библброксом. Ах, сколько разных вероятностей было у моей родной планеты… Сколько разного я мог бы повидать на другой Земле, чуть дальше по вероятностной оси… Я мог бы, например, приготовить себе чашку славного чая.
– И пусть, – произнес он мечтательно. – Не все сбылось. / О чем мечтал. / О чем я бредил.[1 - Перевод А. Маракулина. – Примеч. пер.]
Фрэнки Мартин-мл. Мартин? А, без разницы, главное – певец классный…
Зеленые лучи подбирались все ближе. Артуру обожгло их жаром щеку.
Того и гляди, облезу, подумал он.
– Эй, смотри-ка, – радостно воскликнул Форд. – Мои синие замшевые туфли. Вот круто!
3
Тем временем у Триши Мак-Миллан, жительницы этой Земли, которая не провела Зарквон знает сколько лет в созданной H2G2-2 иллюзии, возникла идея.
– Я поговорю с ними, дорогая, – сказала она девочке, которая, возможно, являлась ее нерожденной дочерью из неизвестно какого измерения. – Грибулонцы меня послушают. Я для них что-то вроде иконы.
И с этими словами исчезла в коридоре, который и сам через пару секунд исчез, разнесенный в конфетти зеленым лучом.
Артур слишком отупел, чтобы ужасаться. Вместо этого он испытал нечто, похожее на зависть.
По крайней мере Триша умерла, имея перед собой цель. Она нашла ответ на свой вопрос, и это не какое-нибудь тухлое «сорок два». А я только и могу, что сидеть, не в силах ничего поделать.
Еще Артур испытывал сомнения, хорошо знакомые ему с тех пор, как он начал странствовать по Галактике. Втайне он часто подозревал, что сошел с ума. Что нет на свете ни «Золотого сердца», ни Зафода Библброкса, и уж наверняка нет никакой Глубокой Мысли. Что же касается строителей планет, магратиан, то это совершенный вздор. Даже больший, чем говорящие мыши, которые и правят на деле планетой.
– Пардон, папаша, – произнесла крыса, нетерпеливо постучав по его ботинку.
– Извини, приятель, – пробормотал Артур, механически отодвинув ногу.
Все это безумие. Наверняка его сейчас обследует бригада стажеров, до сих пор не отошедших от тяжелого бодуна, по каковой причине все галлюцинации пациента Дента им глубоко до лампочки.
