Хозяйка Сумрака

– А Вы серьезную игру затеяли, миледи…

– Не я, Герман, не я… Это игра начата ещё до моего рождения, и мы с тобой лишь новые фигуры в ней. Только и всего.

– Что наша жизнь – игра… – пропел с усмешкой Герман, а потом, помолчав немного, добавил: – Но мне всё больше и больше нравится играть на Вашей стороне, миледи. Вы здорово продумываете комбинации, ведь даже Ваш проигрыш, судя по всему, не даст больше никому выиграть партию и, несомненно, будет красив. Хотя мне бы хотелось, чтобы Вы выиграли, это было бы ещё более красиво.

– К сожалению, Герман, что-то подсказывает мне, что при нынешнем раскладе не до красивости партии. Я уверена, что Магистр на любую неприглядную подлость пойдет, лишь бы желаемое получить, так что не обольщайся на счет игры по правилам и красивости… – она тяжело вздохнула и отставила кубок, а потом неожиданно игриво улыбнулась. – Ладно, ничего, в его рукаве не все козыри. Я тоже немало про запас имею. Ещё посмотрим кто кого и как.

– Эх, миледи, жаль что Вы меня подле себя не оставляете, я бы наверняка сумел Вам в игре помочь.

– Ты мне девчонку вытащи, это будет самая лучшая помощь.

– Как скажите, – покорно склонил голову Герман.

На следующий день, как только в комнаты Алекто зашел Магистр, Герман, находившийся с Лизой в одной из дальних комнат, тут же притянул её к себе, и крепко обняв, повалил на пол, после чего стал достаточно пылко ласкать. Не ожидавшая такого поворота событий Лиза сначала попыталась вывернуться, чтобы встать, а потом испуганно сжалась, и тут же услышала в ухе жаркий шёпот Германа: «или дергайся, моли отпустить тебя и плач или стони от удовольствия, только не лежи как бревно!».

Вздрогнув, Лиза тут же начала пытаться отпихнуть его от себя, хриплым и срывающимся от испуга голосом прося её отпустить.

– Плохо просишь, – выдохнул ей в ухо Герман, – придется видимо всерьез с тобой развлечься, и будь что будет… – его рука рывком задрала ей юбку чуть ли не на голову.

– Нет! – завизжала уже не на шутку испугавшаяся Лиза. – Миледи! Мама! Запретите ему! Я не хочу! Отпусти!!! Отпусти сейчас же!

– Что там у тебя происходит? – послышался вдалеке голос Магистра.

– Мальчик мой развлекается. Я позволила. А ты что-то имеешь против? – с усмешкой ответила ему Алекто.

– Надеюсь, ты не намерена получить от неё ребенка?

– Почему нет? Мне интересно, что будет, если столь необычная смертная, зачнет от даймона такого уровня. Как думаешь, каким будет ребенок?

– Ты сдурела? – в голосе Магистра послышалась неприкрытая злость. – Пообещай, что прикончишь её до рождения ребенка, и я не стану вмешиваться, пусть развлекается.

– Ну вот ещё, – раздался смех Алекто. – С чего это я должна тебе такое обещание давать? Я именно ради этого ему позволение дала, так что не дождешься. Я её прикончу только после того, как получу от неё ребенка, и он будет только мой!

– Так вот ты что задумала… Алекто, это дурь! Это будет урод-полукровка и в любом случае изгой. Зачем он тебе?

– А вот родится, тогда и решу зачем. А сейчас отстань!

Спорить дальше Магистр не стал, однако Лиза, не перестающая кричать и бороться с Германом на полу, услышала его тяжелые приближающиеся шаги, а потом властный голос:

– Герман, отпусти её!

Герман тут же ослабил хватку и, приподнявшись, недоуменно спросил:

– Чем Вы недовольны, Магистр? Миледи дозволила мне с ней развлечься.

– Развлекаться можешь, а вот забеременеть она от тебя не должна. И это моё требование! Посмеешь нарушить, я найду, чем отплатить. Так что десять раз подумай, стоит ли тебе идти против моей воли.

– Ты вечно всё испортишь, – раздался за спиной у Магистра разочарованный голос Алекто. – И что тебя дернуло прийти сейчас? Пришел бы на часик позже… Эх, надо было мне спустить мальчишке его выходку и ещё вчера разрешение развлечься дать. Но чего-то не подумала я, что ты можешь вмешаться… Вот что за напасть… Люциус, ну почему ты всегда всё, что я не задумаю, портишь, а? Ну вот что у тебя за развлекаловка такая: рушить все мои планы и вечно оставлять меня ни с чем? Неужели это так приятно?

– Да какие планы, дорогая? Получить межвидовое существо, рушащее устоявшиеся принципы взаимодействия? Это урод и изгой, подлежащий уничтожению. И ты это знаешь, – повернулся он к ней.

– Я сама подобный урод и изгой. Так что же ты меня ещё не уничтожил? – в голосе Алекто послышалась злость. – Или планы такие есть, но время ещё не настало?

– С чего вдруг такие мысли?

– А с того, что ты проговорился, назвав межвидовое существо подлежащим уничтожению уродом, разрушающим баланс. Значит, боишься таких… и меня скорее всего, тоже… Поэтому и верификатор надел и испытываешь постоянно, проверяя не настал ли момент прикончить… Но ждать от тебя что либо иное было глупо… Ладно, – она раздраженно поморщилась и, махнув рукой, развернулась, чтобы уйти.

Но Магистр ей не дал. Шагнув к ней, притянул к себе и, сжав в объятьях, губами впился в губы. Потом, чуть отстранившись, прошептал:

– Хватит, хватит, дорогая. Я люблю тебя. И ты не можешь об этом не знать. Ты исключение, однако единственное. Любого другого, подобного тебе, я не потерплю и без колебаний уничтожу. И хватит об этом. Не испытывай моё терпение.

– Ой, Люциус, – с трудом восстановив дыхание, покачала головой она, – как бы я была счастлива, если бы эти твои слова были правдой… Но ты ведь, скорее всего, как всегда лжешь… Ты настолько прагматичен, что любовь для тебя это лишь слово, позволяющее прекрасно манипулировать мной и не более… Хотя я всё равно благодарна тебе. Приятнее слышать слова любви, нежели угрозу и прямой приказ.

– Мне жаль, что ты не веришь мне… и если честно, я искренне недоумеваю почему. Ты не уверена в собственном обаянии? Да стоит мне взглянуть тебе в глаза, и я теряю всякий разум… Неужели ты не видишь это, дорогая? К тебе невозможно испытывать ничего кроме любви, ты прелестна, очаровательна и прекрасна… Я ведь жизнью рисковал, чтобы не дать тебе в Тартар пасть… Рисковал ради твоего спасения… Как ты быстро забыла об этом, однако.

– Не забыла… не забыла, – она потерлась щекой о его плечо, – и благодарна тебе… Я просто боюсь тебе верить… боюсь. Понимаешь? Ты столько раз жестко обламывал меня, играя на моих чувствах, что я готова дуть на ледяную воду, лишь бы не обжечься ещё раз.

– Что ж делать, дуй, если тебе так хочется, глупышка моя. Я готов смириться и с этим. Лишь бы ты была довольна, – рассмеялся он и вновь приник к её губам страстным поцелуем.

Упершись в его плечи руками, Алекто вынудила его прервать поцелуй и, немного отстранившись, испытующе заглянула в глаза:

– Люциус, если ты не против, чтобы я дула на воду, может, не сочтешь за труд хоть какой-то дополнительный знак внимания и любви мне оказать?

– Я исполняю все её прихоти, больше сотни душ собственных подданных загубил, а ей все мало… Ну что ещё ты хочешь?

– Развлечься хочу… Тут тоскливо, что в Тартаре… Ну хоть бы какое развлечения для меня придумал кроме как неугодных тебе подданных души лишать. Я ж скоро на стены бросаться от однообразия и скуки начну… В гробу лежать и то наверное занимательней. Червяки-жучки тебя там со всех сторон грызут всякие, необратимый процесс гниения и разложения опять же.

– У тебя своеобразный юмор.

– Уж какой есть.

– И каких развлечений тебе хочется?

– Да любых, сам предлагай… А то ведь всё, что не придумаю, тебе не по душе… Вон девку и то обрюхатить не даешь.

– Так это ты от скуки что ли?

– А от чего ещё? Надоело мне тут всё. Надоело! Понимаешь?

– Тихо, тихо… Не надо на меня голос повышать. Нашла проблему тоже… Хочешь развлечение, получишь. В конце недели бал устрою. Подойдет тебе такое развлечение?

– А почему не раньше? Зачем конца недели ждать? Давай завтра, а?

– Нет, на завтра у меня другие планы… да и на послезавтра тоже… а вот через два дня пожалуй я не против празднество для тебя устроить…

– Ну парочку дней я подождать согласна, особенно в предвкушении скорого развлечения. Ты порадовал меня, Люциус. Честно говоря, я и не ожидала от тебя такого. Думала, опять разругаешься со мной и ни с чем оставишь… А ты внял моей просьбе… Неужто и правда я небезразлична тебе?

– Сколько раз тебе повторять, что я люблю тебя?

– Бесконечно, Люциус… Женщины любят ушами. Слышать подобные слова нам не надоедает никогда, их повторение не только услаждает слух, но и греет душу. Так что давай ещё разочек повтори, и может, я и впрямь поверю… – она лукаво улыбнулась и продолжила: – на ближайшую пару деньков до бала.

– А потом?

– А потом вновь потребую повторений и подтверждений. Я ж женщина… к тому же красивая. Мне по статусу положено быть недоверчивой и капризной.

– Алекто, ты прелесть, – рассмеялся Магистр. – Я не только люблю, я обожаю тебя, моя дорогая. Удовлетворена?

– На ближайшие дни даже более чем, но учти, после бала тебе это опять повторить придется.

– Хорошо, что ты заранее предупредила, я морально подготовлюсь, и может быть, даже во время бала тебе их ещё пару разочков повторю. Вдруг это тебя ещё больше порадует.

– Несомненно порадует.

Глава 11

Бал был в самом разгаре, гости были в приподнятом настроении, музыка гремела не умолкая. К Алекто, сидевшей на возвышении под балдахином, подошел Магистр и сел в соседнее кресло.

– Ты довольна? – улыбнулся он и, взяв её руку, стал нежно целовать каждый из унизанных массивными кольцами пальчиков.

– По большому счету – да. Всё неплохо. Но мне не хватает жертвы…

– Ты получишь её… Но может, вначале подаришь мне танец?

– Люциус, я с удовольствием потанцую с тобой, но с условием, что позволишь мне прямо здесь и сейчас устроить лотерею, чтобы волею случая выбрать себе жертву.

– Ты удивляешь меня, дорогая. Зачем тебе это?

– Несказанно хочу посмотреть на реакцию гостей и ощутить их страх, когда каждый будет чувствовать, что может оказаться моей потенциальной жертвой… Понимаешь, мне с каждым днем всё тяжелее обуздывать тварь, твой верификатор лишает меня сил противостоять ей, а это дополнительно подпитает её, к тому же мне самой подобное нравится… Это будет очень забавно. Ну разреши…

– Только на условии, что в твоей лотерее выбор падет на того, кого укажу тебе я. Как ты наверняка знаешь, любая случайность в жизни это проявление необходимости и никак иначе. А на моей территории необходимость определяется исключительно мной. Поэтому твоя «случайность» ни в коей мере не должна противоречить моей воле. Уразумела?

– Вот за что люблю тебя, Люциус, так это за прописные истины, которые ты без устали талдычишь мне уже сколько времени. Не утомился ещё? – презрительно хмыкнув, Алекто отвернулась от супруга и стала поправлять полу своего длинного жемчужно-серого с чёрной отделкой платья.

– Ты девочка, конечно, у меня умная и всё схватываешь на лету, – Магистр Тьмы нежно коснулся её щеки, – но я знаю твоё ослиное упрямство и предупреждаю: не сделаешь, как сказал, и посмеешь начать самостоятельную игру, больше вообще ни одной жертвы не получишь.

– Люциус, – обернулась она к нему, сердито сверкнув глазами, – ведь знаешь, что подобные высказывания у меня приступ злости вызывают, и я начинаю плохо контролировать ситуацию. Тебе нравится меня злить?

– Очень, – честно признался он, пожирая её взглядом, – обожаю, когда ты злишься… Ты сказочно хороша в эти моменты, а предвкушение видеть, что ты сделаешь с тем, кому посчастливиться сейчас попасть тебе под горячую руку, так вообще заставляет меня испытывать давно забытое чувство волнения. Иди, дорогая, развлекись, а потом потанцуем.

– Может, наоборот?

– И наоборот не откажусь. Прижимать к себе твоё тело, когда ты в таком возбуждении несказанно приятно.

Он поднялся и, обернувшись к музыкантам, гаркнул:

– Танго для хозяйки бала!

В зале мгновенно наступила звенящая тишина, а потом все танцующие быстро отступили к краям залы, освободив весь её центр, и музыканты заиграли бравурное, огненное танго.

Магистр Тьмы тут же протянул ей руку:

– Прошу, моя дорогая.

Алекто медленно поднялась и, положив ладонь на подставленную руку супруга, последовала за ним в центр залы.

Повинуясь ритму танго, он притянул её к себе и увлек в страстном танце вдоль рядов своих подданных, замерших в почтительной недвижности.

Отдавшись полностью музыке и ритму, Алекто танцевала, ведомая супругом, и предвкушала, как всё вывернет… Эти мысли будоражили воображение и подпитывали тварь, которая в ожидании скорого развлечения ослабила хватку и не мешала Алекто получать удовольствие от танца.

– Уже придумала, как объявишь о своём намерении? – склоняясь в очередном па, и не отрывая от неё напряженного взгляда, поинтересовался Магистр.

– Это будет экспромт…

– Хочешь, помогу?

– Сама справлюсь. Хотя если подыграешь, буду благодарна.

– Достойный ответ моей супруги. Ты очаровательна, моя дорогая. Какое же ты чудо всё-таки… И почему я раньше не заставил тебя постоянно быть при мне? Ведь сколько времени потерял, – с явным сожалением проговорил он и пылко прижал к себе в новом пируете.

– Всё что угодно в больших количествах быстро приедается. То, что наши отношения были лишь эпизодичны, до сих пор позволяет тебе чувствовать их свежесть и остроту, – в ответ выдохнула она ему в ухо.

– Может быть, может быть… – пробормотал он, продолжив кружить её по зале.

Когда музыка стихла, и они остановились, все гости зааплодировали и стали выкрикивать комплименты и здравицы.

Магистр поцеловал ей руку и отошел. С улыбкой кивнув ему, она повернулась к Герману и Лизе, стоящим неподалеку, и подозвав жестом, холодно проронила:

– Подай вина, Герман.

– Сию минуту, миледи, – тот повернулся и, не выпуская из левой руки ладонь Лизы, остановил снующего меж гостей слугу с подносом. После чего, наполнив до краев вишнево-рубиновой жидкостью большой фужер тонкого стекла, подал Алекто: – Прошу, миледи.

Она взяла бокал и, пригубив вино, двинулась вдоль залы. Герман вместе с Лизой, повинуясь её знаку, последовали за ней. Гости почтительно расступались, низко кланяясь и заискивающе улыбаясь. При их приближении все разговоры смолкали, в её присутствии разговаривать не смели, боясь вызвать недовольство.

Она медленно шла по ковровой дорожке, едва заметными кивками отвечая на подобострастные приветствия, когда неожиданно зацепив край дорожки каблуком, потеряла равновесие и, сильно пошатнувшись, на глазах изумленных гостей, осела на пол, расплескивая на платье вино из выскользнувшего у неё из рук бокала. Все, наблюдающие за ней, ахнув от изумления, тут же в замешательстве непроизвольно попятились, боясь даже представить, как она может отреагировать на данный инцидент.

К Алекто метнулся лишь Герман, пытаясь помочь подняться, но она злобно оттолкнула его и, оставшись сидеть на полу, гневным взором обвела притихших гостей, яростно выдохнув при этом:

– Это кто же из вас столь не дорожит собственной головой, что колдовать здесь в нарушении всех правил надумал?

Звенящая тишина была ей ответом. Все подавленно молчали, понимая, что вряд ли кто рискнет отрицать наличие колдовского посыла, сбившего её с ног, ибо это будет свидетельствовать исключительно о собственной её неловкости.

Испуганное и напряженное молчание прервал Магистр, неспешной походкой приблизившийся к Алекто и подавший ей руку, чтобы она поднялась.

– Вы не пострадали, моя дорогая? – учтиво осведомился он.

– Если считать собственный имидж пустяком, нестоящим внимания, то не пострадала, – кривя губы в недовольной усмешке, проронила она и, опираясь на его руку, медленно встала с пола.

– Имидж дело наживное, дорогая. Развлекитесь с тем, кто посмел на него покуситься, и думаю, он будет не только восстановлен, но и поднимется на столь недосягаемую высоту, что больше желающих на него посягнуть не найдется.

– Всё дело осложняется тем, что это было не направленное воздействие, которое я бы без сомнения почувствовала и без труда отразила, а опосредованное заклятье. И это сделал кто-то из Ваших гостей, мой дорогой!

– Допросите всех, или устройте испытание, чтобы найти этого наглеца. Я не стану возражать.

– Что ж, я не премину воспользоваться Вашим любезным предложением, мой дорогой, – она вновь обвела недобрым взглядом в страхе замерших гостей. – Сейчас все по очереди будут подходить ко мне, и показывать руки. Тех, у кого от волнения будут дрожать пальцы, я допрошу с особым пристрастием и, надеюсь, сумею вычислить того, кто дерзнул сыграть со мной такую шутку.

– Я с удовольствием понаблюдаю за дознанием, – улыбнулся Магистр. – Удачи, дорогая. Хотя не сомневаюсь, что даже её отсутствие не позволит тому, кто отважился на такое, избежать справедливого возмездия.

– Я тоже в этом не сомневаюсь, – высокомерно кивнула Алекто и повернулась к Герману: – Пока я допрашивать гостей буду, позови сюда начальника стражи, его я тоже допросить хочу. Он должен был здесь всё осматривать до прихода гостей, пусть подтвердит, что возмущенности поля в зале не было.

– Да наверняка не было, дорогая. Зачем его вызывать? – Магистр раздраженно нахмурился.

– Пусть подтвердит. Или ты боишься, что всплывёт, что он даже зал перед началом бала не осматривал и не проверял? Вновь его разгильдяйство покрывать намерен?

– О чём ты?

– О том, что ты, похоже, настолько благоволишь ему, что намерен спустить не только хамское отношение ко мне, но и наплевательское отношение к своим должностным обязанностям.

– С чего взяла, что он так к ним относится?

– Если не так, то пусть придет сюда и доложит тебе об этом. Приведи его сюда, Герман! – Алекто обернулась к своему даймону и незаметно подмигнула.

Герман с сомнением посмотрел на Магистра: – Я могу выполнить приказ миледи?

– Ты не можешь его не выполнить, скотина! – злобно гаркнула Алекто и, шагнув к нему, с размаха ударила по лицу. – А ну марш его выполнять!

– Миледи, – пошатнувшийся от удара Герман покорно склонил голову, – Вы вправе приказать мне, что угодно, но без разрешения Магистра я не вправе принуждать его подданных ни к чему. Так что пока он не подтвердит Ваш приказ, я не смогу его исполнить.

– Ах вот даже как… мило… что ж, спросим его позволения, – яростно скрипнув зубами с окаменевшим лицом она повернулась к Магистру: – Мой невольник жаждет услышать твоё разрешение, дорогой… Ты его даешь?

– Не вижу в том смысла.

– Прекрасно… – процедила Алекто с нескрываемой злостью, и в глазах её полыхнула неприкрытая ярость. – Тогда я сама прогуляюсь и лично спрошу его. А ты, если желаешь, попробуй остановить!

– Хорошо, хорошо, – примирительно поднял руку Магистр, – пусть приведет. Только допрашивать его буду я, дорогая.

Алекто нервно облизнула губы, грудь её судорожно вздымалась: – Зачем ты злишь меня на пустом месте? Решил показать перед гостями, что меня даже собственный невольник ни в грош не ставит? Зачем? Тебе нравится, когда я контроль теряю? Хочешь, чтобы я, впав в ярость, передушила здесь всех без разбора?

– Успокойся. Идёт он уже, идёт выполнять твой приказ… Герман, – Магистр обернулся к нему, – не стой как истукан, иди зови начальника стражи.

– Магистр, – напряженно глядя на него, тихо осведомился тот, – если Шульц вдруг не поверит, что это ваш приказ, мне силу применять?

– Ты достал меня, скотина! Сейчас силу применю я! – к нему повернулась разгневанная Алекто.

– Не надо, дорогая. Твой мальчик не сделал ничего предосудительного, он всего лишь задал вопрос. Вот, Герман, – Магистр обернулся к нему и протянул своё кольцо, – отдай его Шульцу, и он не посмеет перечить.

– Благодарю, Магистр, – взяв кольцо, склонился перед ним Герман.

– Это чем же, позволь узнать, тебе так мой невольник угодил, что ты столь ревностно его выгораживать передо мной вздумал? – к Магистру шагнула Алекто и, вцепившись в плечо, уперлась пристальным взглядом глаза в глаза.

– Я не выгораживаю его. Я стараюсь быть объективным, – поморщился тот, с трудом разжимая сомкнутые на его плече пальцы Алекто.

Воспользовавшись тем, что Магистр отвлекся, Герман тут же увлек к выходу из залы Лизу, старающуюся всё это время держаться с ним рядом.

Они быстро прошли по коридорам к выходу с уровня, где Герман приказал охранникам немедленно вызвать начальника.

Увидев Шульца, он протянул ему кольцо:

– Магистр приказал мне вместе с ней, – он кивком указал на Лизу, – покинуть сферу.

– Не смею задерживать, – Шульц отсалютовал им.

– Счастливо оставаться, – в ответ кивнул ему Герман, а потом, приблизившись, выдохнул в самое ухо: – Добрый совет: отлучись по неотложным делам на некоторое время, а то уж больно моя хозяйка жаждет пообщаться с тобой по поводу наведенного колдовства в зале для приёмов. Споткнулась она там перед гостями и платье вином облила. Теперь виноватых ищет. Так что постарайся на глаза ей не попадаться, да и Магистру тоже. А то чует моя печёнка, не кончится это для тебя ничем хорошим… она ещё с прошлого раза зла на тебя и жаждет получить повод, чтобы довести начатое тогда до конца. Да, и ещё: дежурную смену лучше замени, чтобы не доложили Магистру сразу, что ты именно после разговора со мной отлучился, иначе сомнения у него возникнуть могут.

– Понял, – моментально севшим голосом еле слышно выдавил из себя в ответ тот. – Спасибо за предупреждение. Второй уж раз беду от меня отводишь.

– Надеюсь, твоя благодарность мне тоже как-нибудь службу сослужит, – лукаво подмигнул ему Герман и, подхватив Лизу на руки, шагнул с ней к переходу.

Как только двери перехода замкнулись за ними, Лиза облегченно выдохнула, пытаясь унять нервную дрожь и колотящееся от волнения где-то в горле сердце:

– Какое счастье, что всё наконец закончилось благополучно.

– Не говори «гоп», малышка, пока не перепрыгнули, – опуская её на землю, усмехнулся Герман, – мне ещё надо успеть тебя из сумрака вывести, пока тут свара не началась.

– А ты думаешь, она скоро начнется?

– Тут нет понятия времени, поэтому может начаться в любой момент.

– Это как?

– Время протекает по-разному в разных слоях, и зависит от того в каком слое сумрака находиться…

– А мы в каком?

– Не важно в каком, главное относительно кого.

– Не поняла…

– Это сложно объяснить… но если примитивно, то любое находящееся в сумраке существо с более высоким, чем у меня уровнем, может в любой момент изменить наше положение так, что к ближайшему стационарному переходу мы будем идти всю оставшуюся жизнь…

– Ты хочешь сказать, что мы можем никогда-никогда не выбраться из сумрака? – Лиза испуганно сжала руку Германа и заглянула ему в глаза.

– Не дрейфь, малышка! Во-первых, у меня не самый низкий уровень, а во-вторых, раз ты принесла миледи светлый верификатор, то Виктор тоже наверняка ошивается где-то поблизости и поможет тебя к выходу побыстрее доставить, пока здесь вся эта мясорубка не закрутилась… А вот, кстати и он, – Герман указал на выныривающую из тумана фигуру светлого даймона и, повернувшись к нему иронично усмехнулся: – Привет, агент света. Никак на два фронта одновременно сыграть решил?

– Да как хочешь называй, – раздраженно поморщился тот, – главное скажи: она намерена сохранить Договор или надо к битве готовиться?

– Она не хочет битвы, но всё без сомнения идет к ней, и похоже, при любом раскладе её не миновать.

– На чьей стороне она будет?

– На своей, конечно… Или ты надеешься, что на сторону Авенира перейдет?

– Нет, я боюсь, как бы Люциусу её полностью подмять под себя не удалось…

– Не удалось, не удалось… она сумела сохранить независимость воли, хотя и не особо демонстрирует это.

– Ну и какая расстановка сил в связи с этим, и что она от нас хочет?

– Хочет, чтобы Лизу в мир вывели, а потом готовились к тому, что она создаст тут обратноинверсионное пространство, чтобы навек запечатать всех, кто дерзнет сюда сунуться… Так что нам с тобой развлекаловка на ближайшую сотню лет обеспечена…

– Она сказала, что тебе и Виктору надо вместе со мной убраться до этого отсюда, – нервно сглотнув, вступила в разговор Лиза.

– Остаться в миру, когда здесь будет так весело? – рассмеялся в ответ Герман. – Ну уж нет, Виктор может и убираться отсюда, а я её не оставлю… Что мне делать в миру, если она заблокирует переходы? На ромашках гадать? Я воин и сбегать от битвы не по мне…

– Ты же сам говорил, что здесь получится тартар местного значения…

– И что с того? В любом случае лучше или погибнуть или быть правой рукой хозяина местного тартара, чем бесправным наблюдателем среди смертных.

– А чего это правой? Может левой? – иронично ткнул его в бок стоящий рядом Виктор.

– Намекаешь, что на титул «правой руки» претендуешь сам? – обернулся к нему Герман.

– А то… – улыбнулся тот.