Чуждость

– Ты не понимаешь. Мама была тут, была! – она затопала ногами, и слезы сменились рыданиями.

Брюс подхватил рыдающую дочь на руки и, шагнув к выходу, обернулся к продавщице: – Извините еще раз.

После чего тут же вышел. У дверей его ждала испуганно-нахохлившаяся Каролина:

– Что случилось, пап? Там и правда мама была?

– Подожди, не до тебя, – бросил ей Брюс и, опустив Сьюзен на пол, несильно тряхнул: – Не надо устраивать тут представлений, успокойся сейчас же! Иначе не получишь ни туфель, ни игрушек и еще наподдам тебе хорошенько, чтобы не позорила меня на людях.

– Пап, почему ты мне не веришь? – в глазах дочери застыло отчаянье.

– Я верю тебе. Просто ты обозналась. Вот с чего ты решила, что там мама? Ты видела, как она туда входила?

– Нет, – замотала она головой.

– Вот видишь.

– Но, папа, – начала она, однако договорить ей не дала выглянувшая из детского магазинчика рыжеволосая продавщица:

– Вы товар-то оплачивать будете, или я его на стенд снова выкладываю?

– Будем, будем. И игрушки покупать будем, – Брюс шагнул внутрь, увлекая за собой дочерей. – Ты ведь приглядела какое-то платье для куклы, Сьюзи?

– Нет, и не хочу… – дочь хмуро потупилась.

– А мне можно будет выбрать? – просительно взглянул на него Каролина.

– Можно, и для себя, и для сестры, раз она сама выбирать не хочет.

Под недовольные комментарии сестры Каролина вскоре выбрала два платья для кукол, и, оплатив все покупки, Брюс вышел из магазинчика, желая только одного: как можно скорее оказаться дома.

На выходе из торгового центра они увидели шикарный лимузин, в который уже виденный ими мужчина усаживал на заднее сидение свою очаровательную спутницу. Потом сел рядом, и машина тронулась. Задние стекла автомобиля были затонированы, но разворачиваясь возле подъезда, он повернулся к ним передом, и через лобовое стекло Брюс увидел, как женщина, прижав руки к вискам, низко склоняется, а мужчина придвигается ближе и, притягивая к себе, заботливо обнимает.

– Не у одной Лу фобии на машины, – иронично усмехнулся он, и вдруг резко остановившись, схватил за плечо Съюзен: – Скажи, почему ты решила, что мама в том салоне?

– Я слышала её голос, – ответила дочь, и у Брюса от озарившей его догадки все поплыло перед глазами.

***

Весь вечер Брюс пытался вспомнить, где мог видеть мужчину из салона и ругал себя за то, что не запомнил номер лимузина, а на следующий день послал одного из своих сотрудников проверить, чем он расплачивался в салоне.

Догадка оказалась правильной, мужчина расплачивался кредиткой, по которой без труда сначала выяснилось его имя: Шон Вельд, а потом и должность.

Выслушав доклад сотрудника, Брюс отпустил его, после чего откинулся на спинку высокого кресла и поморщился, вспомнив, где видел мужчину.

– Ну точно! И как я мог забыть… Только непонятно, как при таком раскладе он с Лу мог пересечься, если она ни на одном из заседаний суда не была… Похоже стоит съездить в институт и все поподробнее узнать. Благо теперь должность позволяет.

Он усмехнулся. Полученная им после окончания курсов повышения квалификации должность заместителя начальника отделения, теперь действительно позволяла многое. Даже проводить независимые расследования.

Вызвав машину, он предупредил секретаршу, что до конца дня в разъездах, и отправился в институт.

Предъявив на КПП института удостоверение, он вызвал начальника охраны института и после непродолжительной беседы уже знал всю необходимую ему информацию.

Выяснилось, что директор института на несколько дней уехал на международную конференцию, а коротко-стриженная брюнетка – его референт Вики Грей, и уехал на конференцию он именно с ней. Что ко всему прочему, она является его невестой и недавно перенесла пластическую операцию, после которой охране пришлось менять ей все документы и удостоверения.

Поблагодарив начальника охраны, Брюс отправился в обратный путь. Полученные сведения утвердили его в мысли, что виденная им женщина, скорее всего, именно Лу и есть, однако, прозвучавшее чужое имя вынуждало не торопиться и постараться собрать максимум информации, чтобы иметь возможность припереть Лу к стенке и заставить сознаться в фальсификации.

Вернувшись на работу, он договорился с начальником отделения, что отправится в служебную командировку на проходящую международную конференцию, чтобы проверить всплывшую информацию о связях банды распространителей наркотиков, которой он занимался, с некоторыми зарубежными учеными. И уже на следующий день под видом одного из участников входил в здание бизнес центра, где проходила конференция.

Получив программку, он к своему несказанному удивлению выяснил, что основным докладчиком от института является не директор, а именно Вики Грей. И её доклад запланирован на три часа дня. Горя нетерпением увидеть, что же такого может вещать его жена, Брюс некоторое время послонялся по коридорам, а потом спустился в конференц-зал и, выбрав наиболее удобное место в зале, чтобы и в глаза не бросаться и все видеть хорошо, стал ждать. Народу в зале было не особенно много, на сцене один докладчик сменял другого, им задавали вопросы, иногда спорили, редко непродолжительно аплодировали. Брюс с тоской посматривал на часы, время тянулось словно резиновое. Люди в зале похоже тоже скучали. Но ближе к трем часам в зале возникло оживление, и народу заметно прибавилось. Начались перешептывания, публика явно обсуждала предстоящее выступление.

А затем на сцену вышла виденная Брюсом в салоне брюнетка. Нисколько не смущаясь, словно подобные выступления были для неё делом абсолютно обыденным, она хорошо-знакомым голосом Лу пожелала всем доброго дня и начала увлеченно рассказывать об уникальном, с её точки зрения, научном эксперименте. За её спиной мелькали слайды, и она, ссылаясь на них, говорила о каких-то нейронных потоках, бета-активности и прочих абсолютно ничего не говорящих Брюсу зависимостях. Ввернув по ходу доклада несколько шуток, она вызвала смех в зале, но за исключением этих моментов все остальное время доклада сопровождалось напряженной звенящей тишиной. Брюс слушал её и не узнавал. Это была не его Лу. Это был прирожденный оратор, много и часто выступающий на публике, умеющий её держать и подогревать интерес к теме выступления. А когда после доклада на неё посыпался град вопросов, и она умело разбила все доводы несогласных с ней оппонентов, а некоторых, особо нетактичных еще и едко высмеяла, Брюс понял, что обознался. Это было чертовским совпадением и не более. Наличие аналогичной фобии и похожий тембр голоса сыграли с ним злую шутку. Пробираясь к выходу из зала, под гром аплодисментов, которым провожали закончившую доклад госпожу Грей, он радовался, что не поторопился с обвинениями в её адрес.

***

Вернувшись утром обратно, Брюс доложил руководству, что сведения не подтвердились, и поездка была безрезультатной. Начальник посетовал на явную дезинформацию со стороны его агентов, но, тем не менее, дал сутки отдыха исходя из того, что Брюс две ночи подряд провел в самолете.

Порадовавшись столь сочувственно-благожелательному отношению со стороны руководства, Брюс отправился домой отсыпаться.

Ближе к вечеру он проснулся и вышел на кухню. Мать возилась у плиты, увидев его, сразу заулыбалась:

– Кушать будешь? Я утку с яблоками запекла.

– Буду, ма, – кивнул он.

– Ты чего невеселый такой? В командировке сложности что ль какие-то? – отрезая кусок утки и выкладывая ему в тарелку поинтересовалась она.

– Да нет. Просто впустую съездил. Информация не подтвердилась, – пояснил Брюс с удовольствием впиваясь зубами в сочное мясо.

– Ну это не беда, – она вновь улыбнулась. – Хорошо кстати, что ты еще вчера оттуда вылетел. Сегодня там говорят, чуть ли не весь город перекрыли, мог бы до аэропорта бы и не добраться. Все пришли на свадьбу поглазеть… её кстати сегодня даже по местному телевизионному каналу показывали, я видела.

– Чью свадьбу? – не отрываясь от еды, решил уточнить он.

– А не запомнила я… Невеста стройная такая коротко-стриженная брюнетка, а муж её на актера похож, фамилию вот только забыла… ну тот, в сериале, что я в прошлом году смотрела, он там любовника донны Стефании играл. Ученые они какие-то… из нашего закрытого института, кстати… И чего спрашивается здесь свадьбу не сыграли? Видать повыпендриваться захотелось перед иностранцами, не иначе… Иностранцев там было пруд пруди… Красивая, кстати, свадьба была, они там и голубей пускали, и шары, и фейерверк потом устроили… – тут же стала рассказывать мать, явно радуясь возможности поделиться впечатлениями. – А еще на лошадях катались… невесте правда лошадь копытом оборку платья отодрала. Наступила, зацепилась и дернула. Все ох-ах, а невеста молодец, не растерялась. Рассмеялась и совсем оборку оторвала. Получилась юбка чуть ниже колена. Правда шрам на ноге стал виден, оператор сразу на её ноги наехал, как только она подол отдирать стала, но потом перевел камеру, и её улыбка затмила все. Больше от её лица он не отрывался.

– Шрам на ноге? Какой? – сразу напрягся Брюс, уже понявший, чью свадьбу видела мать.

– На какой ноге или какой шрам? – не поняла та.

– И то и другое.

– Да так и не сообразишь на какой ноге… на левой вроде… Ну да она на лошади вот так сидела, и её вот так снимали, получается точно на левой… А что такого?

– Какой шрам, мам?

– Достаточно длинный почти во всю щиколотку… А что это тебя так заинтересовало? Это её совсем и не портило… хотя, думаю, в её планы не входило показывать его кому-либо.

– Мам, спасибо, ты мне очень помогла, – он решительно отодвинул тарелку и шагнул с кухни. – Утка, кстати, великолепно у тебя получилась.

– Что ж ты тогда не доел-то? Что такого в этом шраме-то?

– Не бери в голову, это по работе.

– И дернуло меня тебе о нем сказать, пока ты не доел еще, – послышалось вслед её сокрушенное. – Нет, чтобы чуточку попозже…

Он сидел в своей комнате и, обхватив руками голову, напряженно думал. Думал о том, как такое могло случиться. Ведь исходя из рассказа матери, у Вики Грей, сыгравшей сегодня свадьбу, был шрам точь-в-точь как у его жены… а если добавить голос, фигуру и амаксофобию, Брюс вспомнил мудреное название которым врач назвал фобию жены, то получается, что это его жена и есть. И сегодня она вновь вышла замуж.

– Черт, – выругался он и, распрямившись, со всего размаху кулаком стукнул по ручке кресла, в котором сидел. Ручка тут же треснула и угрожающе накренилась.

– Черт, – снова выругался он, но добивать ручку не стал. Встал и нервно прошелся по комнате. Досадуя, что не узнал жену, и, недоумевая, как она оказалась способной так мастерски делать доклады. Ну ладно доклад – его можно заучить, но ведь на вопросы, причем явно каверзные, даже не задумываясь, отвечала… Неужели те таблицы, статьи, которые он видел на винчестере так на неё повлияли… но ведь нельзя научиться, всего лишь читая статьи из интернета… Мистика прям какая-то. Может, у неё в ухе передатчик был, и она лишь транслировала чьи-то ответы…

– Плевать! – он вновь сжал руку в кулак. – Мне до фонаря как вы эту мистификацию прокрутили. Однако, Лу, тебе в любом случае придется вернуться! Я заставлю тебя вернуться, чего бы мне это не стоило! Клянусь!

***

Всю ближайшую неделю Брюс собирал информацию о Шоне Вельде и Вики Грей. Выяснилось много нестыковок. Например, по воспоминаниям всех тех, кто учился с Вики, она никогда особым умом не отличалась, да и к публичным выступлениям тяги не испытывала. Защиту её диссертации считали скорее счастливой для неё случайностью, чем закономерной оценкой работы и таланта. Поэтому все недоумевали по поводу её блистательного выступления на международной конференции, которое открывало перед ней и институтом очень заманчивые перспективы.

Шон Вельд тоже, по оценкам многих, звезд, с неба не хватал. Однако, был умелым организатором и хозяйственником, продвинувшимся за счет своей женитьбы на ученой с мировым именем Милдред Вельд и взявшим даже её фамилию. До женитьбы на ней он был Шоном Грюером. Его нынешний союз с Вики Грей, ставшей теперь тоже Вельд, озадачил многих. Но все без исключения считали их очень красивой парой, умело раскрутившей ситуацию со свадьбой в целях пиара, как своего института, так и проводимых ими научных изысканий.

Размышления Брюса о том, как можно использовать полученные сведения, прервал поздний телефонный звонок. Равнодушный мужской голос сообщил, что с сожалением должен известить его, что разыскиваемая им жена несколько дней назад погибла в автомобильной катастрофе.

На обескураженные сентенции Брюса о невозможности происшедшего и заявлении о намерении немедленно приехать на опознание, последовал ответ, что тело госпожи Честер не подлежит опознанию, но при ней были найдены документы, что исключает возможность ошибки. Однако если он все же сомневается, то может представить генетический материал для экспертизы.

Заверив своего собеседника, что он сделает это непременно, Брюс повесил трубку и незамедлительно позвонил в клинику, где после аварии лежала жена, потребовав подготовить её медицинскую карточку и все рентгенограммы. Однако выяснилось, что в результате недавнего пожара в архиве, все данные о пациентах утеряны, и помочь ему они ничем не могут.

Брюс задумался. Его противник играл, хорошо продумывая и просчитывая ситуацию на несколько ходов вперед. Сейчас, если будет принято заключение о смерти Лу, доказать фальсификацию станет практически нереально.

– Не получишь ты его! Не получишь! – кулак Брюса врезался в крышку стола. – Я страховую фирму подключу. Хорошо, что я страховку не аннулировал, как Лу в записке просила… Не иначе, как знала, что не в её пользу она сыграть может. Они то уж точно сумеют доказать подлог, не желая выплачивать по страховке кругленькую сумму!

***

На следующее утро он встретился со страховым агентом и передал ему волосы из расчески Луизы с просьбой проследить за точностью экспертизы. Агент заверил его в том, что они чрезвычайно заинтересованы в том, чтобы результаты не были сфальсифицированы и уехал в лабораторию.

Несколько дней Брюс провел в томительном ожидании. А потом сообщение агента о том, что экспертиза в независимом центре подтвердила полную идентичность ДНК останков трупа и ДНК волос его жены, и страховая компания готова полностью выплатить ему страховую премию, повергло его в шок. Мозг отказывался верить в реальность происходящего.

Поразмышляв немного, Брюс пришел к выводу, что, скорее всего господин Вельд каким-то образом сумел либо подкупить страховую компанию, либо лабораторию, где проводилась экспертиза. Не может быть у двух разных людей столь много идентичных особенностей. Доказать это официальным путем ему конечно теперь вряд ли удастся, но он все равно найдет способ вернуть Лу.

Не желая, чтобы мать и дочери узнали о полученном им известии, он тем же вечером отправил их в деревню, а сам решил при первой же возможности заняться более тщательным сбором информации о чете Вельд с помощью агентурной сети.

Однако дать задание агентам Брюс не успел. Буквально сразу после того, как в отделении стало известно о трагической смерти Луизы, его вызвал к себе начальник отделения и сообщил, что управление по кадрам предлагает Брюсу возглавить отделение полиции округа, откуда он родом, и на размышление у него есть сутки.

– Мне не надо размышлять, я согласен, – тут же ответил Брюс. – Как Вы уже знаете, жена у меня погибла, дочерей я как раз отправил к родителям именно туда, так что здесь меня ничего не держит, и я с радостью принимаю предложение.

– Мне, конечно, жаль терять такого заместителя, но я не могу не порадоваться Вашему столь быстрому карьерному росту, – усмехнулся начальник и пожал его руку. – Удачи, Брюс!

Выйдя из его кабинета, Брюс не мог отделаться от мысли, что его ведет само провидение. Новое назначение давало столь громадные возможности, что он уже не сомневался, что сможет вернуть жену.

***

Мила стояла в кабинете директора и нервно перебирала листы распечатанного отчета. Потом отложила и уперлась испытующим взглядом в лицо Шона:

– Я не понимаю с какой целью ты затягиваешь весь этот маскарад… Зачем тебе это? Гранты ты уже получил, все возможные дивиденды состриг, почему не даешь мне вернуться в отдел? Что за игры у меня за спиной?

– Мила, не генери… Никто за твоей спиной не играет. Просто ситуация немного вышла из-под контроля… Мне очень не хотелось говорить это тебе, но скрывать, наверное, уже не имеет смысла… Уже ничего не исправить… Хотя как сказать даже не знаю…

– Да не тяни кота за хвост. Говори уже! – она раздраженно поморщилась. – К чему все эти преамбулы? Терпеть их не могу.

– Вики разбилась в автокатастрофе.

– Мои соболезнования, – она нервно сглотнула, потом немного помолчав, тихо спросила: – Траур объявлять будешь?

– Ты не поняла. При ней были твои документы, и её смерть зарегистрировали как твою. Так что я теперь при всем желании этот маскарад прекратить не могу. По документам ты умерла!

– Что?! Как мои документы? Почему?

– Она почувствовала недомогание, пока мы были на конференции, и чтобы не подставлять меня, взяла твои документы и поехала проконсультироваться к врачу. Но в дороге не справилась с управлением или плохо ей стало… Не знаю… Одним словом, машина сорвалась с обрыва…

– Ты знал это столько времени и молчал?

– Да! Молчал. Зная твой характер, я до дрожи в коленях боялся тебе об этом сказать. Я и сейчас с удовольствием не говорил бы, но, похоже, что дальше тянуть уже некуда. Так что делай что хочешь: хочешь рассказывай всем о нашей авантюре, хочешь вообще убивай… Ни останавливать, ни противиться не буду, потому что действительно не могу соблюсти наши договоренности и поэтому чувствую себя очень виноватым… Но поверь, не мог я даже предположить такого… Не мог! Это какое-то роковое стечение обстоятельств.

– А виноватым в её смерти ты себя не чувствуешь?

– Нет! Потому что этой тупице надо было вызвать такси, а не самой за руль садиться. А она нашла повод мою новую машину взять… Угрохала навороченный бентли, идиотка, – он зло рубанул воздух рукой.

– Как она решилась сесть за руль, ведь прав на мое имя у неё не было?

– Ты меня спрашиваешь? Откуда я знаю? Я знаю лишь то, что она позвонила мне и спросила, может ли она к врачу съездить. Я попросил её под твоим именем, чтобы не всплыла подмена, проконсультироваться у знакомого мне врача… Но мне и в голову не пришло, что она мало того, что бентли мой возьмет, так еще и сама за руль сядет… Теперь даже страховку за него не получить. Ты же в страховку вписана не была, ну и в угон тоже подать не могу… Так что раскрутила эта идиотка меня порядочно…

– По-моему, ты больше о машине сокрушаешься, чем о ней…

– Ну не жаль мне ее, не жаль… и изображать убитость скорбью не хочу. Можешь считать меня бессердечным сухарем, но лукавить перед тобой не собираюсь. Уж что есть… Это после твоей смерти мне казалось, что сердце мне располовинили, а её потеря меня нисколько не огорчает.

– Ты циничный эгоист.

– Возможно, спорить не буду.

– Неужели тебе даже не родившегося малыша не жаль?

– Это судьба. И я ей благодарен за то, что она отвела меня от постоянного стресса, связанного с подгузниками, сосками-пустышками, ночными бдениями и постоянным ором младенца… Ничего приятного в подобной перспективе не вижу.

– На редкость откровенно. Что ж может и лучше, что у подобного папаши малыш на свет так и не появился.

– Бесспорно лучше. Ну да ладно об этом. То, что я себялюбец и гад, я уже понял. Теперь скажи, что намерена делать в сложившихся обстоятельствах? Будешь устраивать грандиозный скандал-разоблачение, чтобы вернуть статус-кво?

– Нет, – она качнула головой, – но только если пользоваться своим положением по отношении ко мне не станешь.

– Мила, ну что ты… Все будет лишь так как пожелаешь и только с твоего согласия… Когда я хоть к чему-то тебя принуждал?

– Тогда пусть все так остается, может и лучше, если господин Честер будет думать, что жена его погибла…

– Вот и прекрасно. Кстати, через месяц конференция в столице, будешь выступать?

– Почему бы нет… Буду.

– Прекрасно, тогда я вношу тебя в список докладчиков.

***

Она стояла на перроне, ожидая прибытия поезда в столицу, и под порывами прохладного ветра куталась в ажурный меховой палантин, накинутый на плечи поверх брючного костюма из тяжелого темно-вишневого шелка. Шон, одетый в изысканный серый костюм, стоял рядом и, придерживая за локоть, шептал на ухо двусмысленные шутки на тему, что если она не пустит его на ночь в купе, заказанное на их имя, то ему ничего не останется, как искать утешение у проводницы, и славное имя института будет навек опозорено его недостойным поведением.

– Шон, прекрати, – она недовольно поморщилась. – Никуда я тебя не выгоню. Приставать ко мне, конечно, тоже не позволю, но и выгонять не стану. Так что уймись.

– Зачем мне униматься, дорогая? – он отпустил её локоть и полуобняв за талию, притянул к себе, жарко выдохнув прямо в лицо: – Ты – моя официальная жена, так что то, что я рядом с тобой теряю и самообладание, и голову, и контроль, не только не портит мой имидж, а даже наоборот…

– Зато это портит мне настроение, – губы её раздраженно дрогнули. – Так что уймись. По-хорошему прошу.

– А ты умеешь просить по-плохому?

– Шон, я много чего умею, тебе ли не знать… поэтому – не зли, прошу.

– А ты не потеряла своих умений? – он заинтересованно начал вглядываться ей в глаза.

Нервно сглотнув, Мила поспешно отвела взгляд, понимая, что явно зря сказала последнюю фразу.

– Не хочешь отвечать? – его рука крепче сжала её талию.

– Я не проверяла, Шон, поэтому не знаю, что ответить… и сейчас проверять ну совсем не хочется…– она вскинула на него тяжелый взгляд, – так что не зли…

– А вот и врешь… – он тяжело вздохнул и тихим шепотом, без тени иронии продолжил:– Ты проверяла… Я разговаривал с Гарнери и знаю, как он познакомился с тобой. Если для этого ты не использовала свои способности воздействовать на металлические предметы, то я – тупой безмозглый баран.

– Если ты в этом уверен, зачем спрашиваешь? – так же тихо ответила она, хотя привокзальный гомон и без того хорошо скрадывал голоса.

– На твою реакцию посмотреть хотел.

– И как?

– Ты перестала быть со мной откровенной.

– Мы чужие люди теперь, Шон. Зачем тебе моя откровенность? Или сомневаешься во мне как в партнере?

– Нет, как в партнере не сомневаюсь. Ты скорее в ущерб себе поступишь, нежели принципы свои нарушишь. Но я хочу большего! Слышишь? Я хочу, чтобы мы вновь стали родными людьми не только на бумаге. Хочу, чтобы как раньше у нас были общие печали и радости. Чтобы ты не сомневалась, что рядом с тобой тот, кто всегда подставит плечо.

– Ты решил теперь именно под этим соусом затащить меня в свою постель? – иронично прищурившись, не могла сдержать саркастической усмешки она.

– Да не в этом дело, Мила! Не в этом! Хотя да, и от секса с тобой я бы не отказался. Ты чрезвычайно притягательна для меня в этом отношении, но все равно это – не главное! Я готов отказаться от секса, лишь бы душевное родство с тобой возродить… Чтобы мы как раньше стали единым целым!

– Близко предание, да только верится с трудом, – недоверчиво хмыкнула она и вновь отвела взгляд.

– Я докажу! Скажи, чем я могу доказать, и я докажу!

– Ладно, Шон. Не гони лошадей. Время все расставит по местам.

– Оно уже расставляет! Неужели ты не видишь? Ты вновь моя жена. Неужели ты не понимаешь, что это рука провидения? – он пылко прижал её к себе.

– Не торопи меня! – она раздраженно уперлась ладонью ему в грудь. – Я не готова принять тебя в качестве мужа. И если будешь настаивать, пожалеешь!

– Мила, ты должна мне поверить… – не ослабляя хватки, требовательно проговорил он.

И в это время к ним подбежал паренек в форме носильщика:

– Это Ваш багаж был оформлен для погрузки в багажный вагон?

– Да, мы оформляли два контейнера для перевозки в багажном вагоне, – недовольно обернувшись к нему, Шон разжал объятья.

– Там перевес небольшой. Надо переоформить, пойдемте со мной.

– Нам уже все оформили. Никакого перевеса не было. У меня квитанция на руках, – раздраженно начал Шон, но паренек не дал ему договорить.

– Да там ничего доплачивать не надо! Там лишь переоформить бумагу, а то не принимают в багажном вагоне. Вы же не хотите, чтобы Ваши контейнеры здесь остались?

– Не хочу, конечно. Сейчас я пошлю своего человека, он все переоформит, – и обернулся к стоящему чуть в отдалении рядом с их чемоданами шоферу, сопровождающему их: – Алекс, сходи, разберись в чем дело. Я отдам тебе квитанции.

– Там именно Ваша подпись нужна. Иначе Вам багаж не отдадут, – тут же отрицательно замахал руками паренек. – Это быстро! Там лишь номер квитанции другой будет и подпись Ваша нужна, ну и новые корешки от квитанций, чтобы по приезде Вам все выдали. Пойдемте, пока поезд не подошел, – после чего осторожно потянул Шона за рукав.