Царь Борис

15

Оба приятеля стали первокурсниками строительного факультета.

И вот наступило первое сентября!

Борис и Валера, уже настоящие друзья, отправились в институт, разодетые, по студенческим понятиям, в пух и прах, – а это означало – в светло-коричневые костюмы и новые парусиновые туфли. По случаю поступления сына в институт отец Бориса был настолько изумлён, что, получив телеграмму, немедленно отправил, телеграфом же, сыну-студенту полторы тысячи рублей.

С сияющим радостными лицами они окунулись в шумную студенческую толпу и с трепещущими сердцами открыли массивные двери политеха, направляясь в фойе, где на стене уже висело расписание занятий по факультетам и курсам.

С громкими криками, топаньем и прочим шумом новоиспечённые студенты восторженно обсуждали новые дисциплины, которые, согласно расписанию, предстояло осваивать, расспрашивали друг друга, где, на каком этаже или в каком корпусе та или иная аудитория. А некоторые молча и сосредоточенно, заметно бравируя новыми вечными ручками, записывали в свои тетради порядок занятий. Толпа у расписания скопилась огромная, не все могли взять то, что нужно им в первую очередь. Поэтому приходилось понемногу, по мере ухода впереди-стоящих, приближаться к самому вожделенному стенду, на котором аккуратно хорошим каллиграфическим почерком, на белом, прекрасного качества ватмане, красовался студенческий план институтской жизни. Особенно трудно и неудобно приходилось коротышкам вроде Валерки, которому такое испытание самолюбия доводилось переживать не впервой. Парень некоторым особо рослым студентам доходил до груди, поэтому для него настоящей стеной вставали спины, то мужские, то девичьи. С девичьими, конечно, иметь дело бывало приятнее, но рослые парни не раз заставляли его взвывать, наступая ему на ноги. Впрочем, Валера так же страдал и от высоких девичьих каблуков.

Борис застал Валерку крепко зажатым между двумя высокими уверенными девушками, причём Валерка не знал, радоваться ему или вырываться, спасая жизнь. Спас его Борис, который благодаря своему высокому росту успел раньше его записать расписание занятий своего курса и своей группы. Вытащив помятого Валерку из мятущейся толпы, Борис отправился вместе с ним искать аудиторию номер пять. По пути новички расспрашивали встречавшихся работников института и всех, кто попадался в коридорах…

Первый день занятий, прослушивание первых лекций и участие в первых семинарах показали Борьке, что институт – это уже не средняя школа, где при желании можно и дурака повалять, а самые настоящие трудовые будни, в какой-то мере почище, чем сенокос или уборка картофеля в колхозе. Тут надо попотеть по-настоящему, чтобы не осрамиться перед такими же, как ты, парнями, перед семьёй, перед которой взял на себя какую-то ответственность, а также перед самыми добрыми и бескорыстными на земном шаре людьми, каковыми для него стали Клара Константиновна и Дмитрий Никитич…

Программа лекций по математике в первый же день ученья была до того обширна и уплотнена, что за два часа лектор вспомнил всю математику средней школы. Да ещё порядком добавил новой информации. Борис, когда шёл на лекцию, подумал, что всё так же будет, как и в школе первого сентября, – поговорят с учителями о том, о сём и особенно о том, как провёл лето, и на этом расстанутся.

Всё оказалось по-другому. Преподаватель, с бородой, как у Маркса, вошёл в аудиторию, поздоровался, представился, записав свои реквизиты на доске. Сразу же, не расхолаживая публику, начал лекцию и рассказывал в таком темпе, что казалось, будто его у подъезда ждала пожарная машина, и он, прочитав лекцию, быстро наденет блестящую каску и побежит тушить пожар. Он рассказывал притом с такой уверенностью, что парням и девушкам, включая Бориса и Валерку, казалось – он таким образом говорит:

– Я свой предмет знаю хорошо, а вы все тут просто дураки! И чего я тут с вами время теряю?

Борис не привык писать так быстро и не мог за ним успевать. Намечал только некоторые слова и фразы. А остальные пропускал. Только некоторые моменты удавалось зафиксировать хорошо. После лекции пытался прочитать написанное. Но увы! – не смог свой же почерк разобрать.

Ещё хуже получилось на следующий день, когда начали изучать начертательную геометрию. Почти всё, что сказал преподаватель на лекции, Борьке не вместилось в голову.

Вот и пришлось обратиться за помощью снова к Кларе Константиновне, и та в очередной милосердный раз назначила своим подопечным дополнительные занятия.

И теперь только Борис Елин почувствовал, что всё это происходит не во сне, и что он по-настоящему поступил в институт.

Глава 9

Омский студент

1

Как и предполагалось, Валерка стал жить у своих, как бы приёмных, родителей, а Борис устроился в общежитие института. Общежитие находилось недалеко от дома, где проживали хорошие, добрые люди Каракозовы. Поэтому-то Валерка часто пропадал у Борьки, а Борька бывал чуть пореже в квартире Каракозовых.

Старательности и трудолюбия у Бориса, если уж он захочет, не отнимешь. Теперь уже он поставил перед собой цель – во что бы то ни стало окончить вуз. Всё теперь складывалось хорошо: соединялись вместе великая родительская забота, помощь преподавателей четы Каракозовых, потому и появилась у парня уверенность, что институт он всё-таки закончит и получит какие надо «корочки», то бишь диплом. Но это и возможность учиться основательно и приобрести нужные в дальнейшем знания – уж не так, конечно, как в школе.

Очень скоро ещё одно обстоятельство позволило Борису подняться в своих собственных глазах. На четвёртой неделе ученья урок физкультуры провёл новый преподаватель. Николай Иванович Рябушкин, высокий, худощавый с впалыми щеками и острым носом, словно клюв у орла, ещё достаточно молодой. Когда закончились занятия по бегу на стометровку по программе, Николай Иванович предложил Борису записаться в секцию волейболистов. Волейбольная команда политехнического института славилась своими победами не только в масштабе института и города, но и в области и в Российской республике. Об этом Борис узнал ещё раньше, чем агитировал его Николай Иванович. Во время посещений консультаций к экзаменам Борис услышал много хороших слов от абитуриентов, которые в перерывах, покуривая на лестничной площадке этажа, в так называемой курилке, рассказывали друг другу все узнанные новости об институте, гордились, что поступили в такой престижный в здешних краях институт как Политех и с восторгом, стараясь удивить друг друга, сообщали о больших победах институтской волейбольной команды на спортивных площадках.

А из тебя, Боря, между прочим, выйдет хороший спортсмен-волейболист. Ты ведь и ростом вышел и силой удара тебя Бог не обделил, – так уговаривал Бориса тренер и преподаватель.

Да что вы, Николай Иванович, у нас в деревне некогда было и в волейбол-то играть. Я и мяч-то видел всего несколько раз в своей жизни, какой уж из меня спортсмен! – Кем-кем, а уж участником легендарной институтской команды он себя вовсе не представлял. Видя, что преподавателя эти выкладки не обескуражили и он всё-таки с интересом приглядывается к нему, Борис снова возражал, выкладывая дальнейшие аргументы:

Вы сами понимаете, у нас в деревне свободного времени не бывало, там не до волейбола. То сено надо заготавливать, то картошку полоть, то за коровой ходить. Так что из меня спортсмен, как китайский император.

Да ты не бойся, Борис, ты овладеешь техникой, научишься, потренируешься, всё придёт. Давай, соглашайся. Это тебе и для себя нужно. Спорт дисциплинирует человека, волю укрепляет. И, я тебе гарантирую, учиться будет веселее. Приходи послезавтра после занятий на тренировку. Сюда же, на стадион. Посмотришь. Не понравится – будь по-твоему. А понравится – вылепишь из себя настоящего волейболиста.

Елин слегка улыбался настойчивости тренера, который не понимает, кого вербует в секцию. Он неуверенно, в знак вежливости, чтобы закончить этот бесполезный разговор, кивнул. «Потом забудет, – подумал он о тренере, – мало ли у него забот, да и с моим ростом в институте хоть пруд пруди, это я ему просто под руку подвернулся».

Ну, смотри, не опаздывай на тренировку. В спорте самое главное – дисциплина, – улыбнулся тренер. Кажется, он остался доволен видимым согласием парня, похлопал его по плечу и, высоченный, ускорил свои аршинные шаги и быстро опередил группу студентов, уходивших со стадиона к автобусной остановке.

А ты чего ломаешься, как мятный пряник? Такое дело тебе человек предлагает, а ты – я, видишь ли, деревенский, мяча не видел, сено косил…

Валерка, шедший рядом и оказавшийся свидетелем разговора с Николаем Ивановичем, недовольно и с возмущением во взгляде, посмотрел на Бориса.

Голова садовая! Будешь играть в волейбол за институт, и тебя никогда не отчислят из института. Непонятно, что ли? Будут делать поблажки. Ведь как никак, честь института защищать будешь на просторах Родины. Я об этом знаю. Рассказывали недавно ребята-старшекурсники.

Ладно, посмотрим. Но играть-то я всё равно не умею! Где и когда я играл в волейбол? В футбол ещё мы в деревне на лугах гоняли. А волейбол…

Ну так что же? Ты же будешь тренироваться! Смотри, как тебе повезло! У тебя же все параметры внешних данных подходят. Остаётся только руками размахивать.

А они что у тебя – короткие, что ли? Уж чему-чему нас тётя Клара научила – математике! Так неужели Рябушка толкать мяч не научит? Я и то уж немного в школе и во дворе играл. А что? Давай, учись играть, будешь потом капитаном институтской. Потом меня возьмёшь в команду, уговоришь Рябушку, чтобы нас с тобой не разлучал. Будем ездить с тобой по советским городам, будем казённые деньги в гостиницах проживать и в столовых на талоны харчеваться. Чем плохо?

Ну ты даёшь! Ладно, ладно, будет тебе! – усмехнулся Борис маниловским мечтам своего друга.

Хорошо, хорошо. Пока закончим это разговор.

Друзья, не заметившие в беседе расстояние и время, быстро юркнули в автобус, ещё не успевший закрыть двери.

2

Через день, когда закончились лекции, Валерка напомнил другу о тренировке по волейболу. Борис, уже позабыв о разговоре с тренером, равнодушно махнул рукой и состроил гримасу: мол, я забыл и тебе не советую вмешиваться в чужие дела. Однако едва Елин успел выйти из аудитории, как увидел, что в коридоре его поджидает Николай Иванович Рябушкин собственной персоной. Светясь улыбкой, как солнышко в ясную погоду, Николай Иванович приветственно протянул рослому первокурснику руку, – для студентов первого курса это невероятная честь! – а другой похлопал удивлённого и смущённого студента по плечу:

Борька, не забыл, что сегодня у тебя экзамен по волейболу? На городском стадионе «Локомотив»?

Не ожидавший подобного внимания от уважаемого в институте человека, Борис на секунду замешкался, не зная, что ответить на этот шутливый, но прямодушный намёк: такой поворот дела вовсе не соответствовал его сегодняшним намерениям. Но, видя дружеский взгляд на себе тренера, он размяк и ответил:

Нет, нет, Николай Иванович, не забыл. Вот сейчас выпью стаканчик чаю и отправляюсь на стадион.

Вот-вот. Правильно, молодец! А то я думаю, вдруг парень забыл в суете тяжёлой студенческой жизни. Отправляйся, и я скоро там буду.

Мгновенно напустив на лицо строгость, Николай Иванович кивнул головой, видимо, в знак одобрения обязательности студента. И жирафьими шагами отошёл в сторону, взяв курс в направлении на кафедру физ воспитания.

Ну, Борька, везёт тебе, – изумлённо вытаращил глаза стоявший рядом Валера. Глядя вслед уходящему тренеру, он добавил:

Смотри-ка, сами преподаватели к тебе на поклон идут. Ты уж смотри, не подводи! Давай-ка скорей в буфет, а оттуда на стадион. И я с тобой, так и быть, приду. Посмотрю на твой первый урок. Тебя поддерживать буду!

Ну, пошли, – усмехнулся Елин и торопливо, не глядя на земляка, двинулся к лестнице, на первый этаж.

3

Волейбольная команда института, собравшаяся на стадионе «Локомотив», по количеству игроков или тренируемых выглядела внушительной. Студенты здесь были все, как на подбор, рослые, крепкие и весёлые. Вообще говоря, здесь собралось несколько команд, и ещё столько же шумной студенческой и окрестной дворовой публики пришло поболеть или просто поглазеть на игру своих любимых игроков. И тренеров насчитывалось несколько. А среди них главный – Николай Иванович Рябушкин.

Вот раздались сразу несколько судейских свистков, и народ, мгновенно оторвавшись от беспорядочных мотаний на турниках и с мячом по площадкам, молниеносно построился в своих командах. Молодёжь на поле крытого стадиона разделилась на четыре команды, заняв две отведённые для волейбола площадки. А новички, изъявившие желание изучать азы большого, модного в те годы спорта, под руководством Николая Ивановича Рябушкина, невдалеке по указанию тренера разделились на две группы. По обе стороны волейбольной сетки они приступили к первым урокам мастерства.

Новички отрабатывали умение бить по мячу руками, но не ладонью, как это делали многие, – коровьим шлепком, а кончиками пружинящих пальцев. Конечно, самым неумелым игроком в команде новичков оказался наш Борис Елин. Как раз он прикасался к мячу всей поверхностью ладоней, и звук удара по мячу раздавался глухим мягким шлепком, словно автор удара три дня не завтракал, не обедал и не ужинал. Отчего от души накачанный мяч, сопровождаемый взрывом смеха окружающих, падал в двух шагах от новоявленного спортсмена. Своеобразный игровой почерк будущего волейболиста все воспринимали с весельем, но только не сам Елин. Борис этот смех воспринимал очень тяжело. Он краснел, отчаянно переживая своё неумение бить по мячу. При неудачах он то косил глазом в сторону тренера Рябушкина, то лихорадочно высматривал среди болельщиков своего друга Валерку. А встретившись с ним взглядом, перекашивал лицо и старался потом увиливать от мяча. Однако Николай Иванович всё видел и не давал Борису ни расслабиться, ни спрятаться от мяча. Он терпеливо подавал команды:

– Петров, подавай мяч к Елину! Вы тоже не чемпионы! Елин, подавай мяч к Неверову!

И, хочешь или не хочешь, – через считанные секунды мяч снова оказывался в руках нашего новичка.

Но вот что удивительно – к концу занятий Борису Елину всё-таки удалось научиться ударять по мячу должным образом! За что от Николая Ивановича он получил вполне искреннюю похвалу!

Действительно, сначала Борис боялся мяча и, когда он по воздуху, словно коршун, летел на него, он инстинктивно закрывал глаза. Но, то ли в нём спала и проснулась неуёмная энергия, то ли отчаяние оттого, что ни на что не годен по-настоящему, но он стал относиться к мячу, как к своему кровному врагу, и кулаком что есть силы посылал мяч через сетку в поле противника. Да так, что никто там укротить или отбить его не мог. Удары у Едина получались сильными, мгновенными, да и непредсказуемыми, и, как ни странно, всё чаще попадали в цель.

4

Чудеса, да и только, – буквально за считанные недели тренировочных игр Борис так увлёкся волейболом, что оказался одним из лучших игроков институтской волейбольной команды. Через месяц, поощряемый Рябушкиным, используя долгие и упорные тренировки, он перешагнул все промежуточные группы, игроки которых постепенно наращивали свою классность. И его вскоре перевели сразу в сборную институтскую команду, и не в запасной, а в основной состав, приносящий победы Политеху.

В первокурснике Борисе Елине за максимально короткий срок раскрылся недюжинный талант спортсмена волейболиста. Институтские дела, кажется, теперь тоже стали идти веселее. Став известным в институте спортсменом, – а о нём институтская многотиражка написала целый очерк: о том, как, меньше чем за месяц, одарённый студент стал полноправным членом прославленной в городе и области спортивной команды, – Борис стал ещё упорнее трудиться над заданиями, аккуратно посещать и выслушивать лекции преподавателей. У него появился новый стимул к занятиям, о чём он прежде никогда бы не думал. А дело в том, что в практике Политехнического института неуспевающим студентам не позволялось участвовать в соревнованиях между разными институтами. Да к тому же Борис поставил перед собой целью стать не просто инженером-строителем с дипломом, а взять от преподавателей как можно больше знаний, чтобы потом, в работе после окончания института, не краснеть перед своими подчинёнными рабочими.

А всё-таки молодцы Каракозовы, особенно Клара Константиновна! Они тоже вносили существенную лепту в инженерное воспитание Бориса, постоянно помогали ему, ну и, конечно, Валерке, в наиболее трудных моментах по своим предметам. В результате первый семестр друзья-студенты закончили с одной тройкой по начертательной геометрии (вот предмет противный!), а по остальным в зачётных книжках красовались одни и те же циферки – четвёрки…

В конце марта в Омске ещё бушуют холода, скрипят морозы, метель и пурга не прекращаются сутками, словно это в январе, в середине зимы. Однако, несмотря на невыносимую, несносную погоду, народу в крытом стадионе «Локомотив» собралось много. Болельщиков со стороны Политеха и со стороны строящегося нефтеперерабатывающего завода собралось на трибунах до отказа – заполнился огромный пятитысячный стадион. Все билеты были распроданы, все места заняты. Встреча на первенство города между институтом и строящимся заводом завершала зимний сезон в городской спартакиаде.

Валерка Рогачёв сидел на третьем ряду, на самом краю многорядного зала, обрывающегося здесь для узкого прохода болельщиков. Здесь вокруг сидели однокурсники, пришедшие поболеть за свою родную команду. Политех сегодня выходил на финишную линию и готовился принять чемпионский титул. Уже третий год подряд студенты Политеха удерживали за собой титул чемпиона города по волейболу. И сейчас у болельщиков института не оставалось сомнений, что победа будет за их командой. Правда, нефтяники за последний год тоже сделали хороший рывок, и теперь стали серьёзными конкурентами будущих инженеров. Мало ли что возможно!

5

До начала встречи оставались считанные минуты. И вдруг Валерка, до сих пор вместе с товарищами обсуждавший возможный ход матча, повернулся вправо и остолбенел, прикусив язык. Он увидел то, что тайно готовился увидеть, но о чём не сказал Борису

За проходом, прямо рядом с собой, он увидел девушек, устраивающихся на свои места в том же, что и у него, опоясывающем весь зал, третьем ряду.

Одна из девушек, в салатовом пальто с белым пышным песцовым воротником, показалась Валерке чересчур знакомой, и он стал рассматривать её пристальней. В это время девушка аккуратно, обеими руками сняла с головы пушистую шапку, представ перед парнем во всей своей красе. Поправив правой рукой волосы, она повернула голову к подругам, в сторону, противоположную Валерке. И тут же лицо Валерки, узнавшего и девушку, и её подруг, вспыхнуло яркой краской. Он не ожидал такой удачи. Она всё-таки пришла!

Да, да! Почти рядом с Валеркой сидели его старые знакомые, – девушки, с которыми он и Борис встретились несколько месяцев тому назад в поезде, по пути сюда, в Омск.

Да, да, это была Ира, красавица Ирина, которая так прожгла сердце парня, что он ради неё на время поступился дружбой с Борисом. И вот оказалось, что, разлучившись с нею, он всё же не забыл о ней.

Иногда, правда, вспоминал он о своих поступках в поезде, о своём настырном желании во что бы то ни стало поцеловать её в прекрасные, чуть припухлые губы. Вспоминал и о том, что его доводило до белого каления невнимание к нему Ирины и постоянные расспросы её о Борисе, который, в свою очередь, оставался нем и глух к её словам. А ведь это была красавица-комсомолка, которая по зову партии отправлялась в Сибирь, на стройку новой пятилетки, на нефтеперегонный завод! Заодно вспоминал Валерка, как нахально и самозабвенно он врал Борису, сам поверив в своё враньё, что всю ночь в тамбуре целовался с Ирой. Специально вдохновенно врал, чтобы отсечь товарищу дорогу к ней, малодоступной красавице, чтобы приберечь её для себя, на десерт, на будущее.

И вот, увидев её, он не в первый раз почувствовал в себе новый прилив прежней влюблённости. И в сердце его приключилось что такое непонятное, что заставило его забыть, ради чего он находится в этом огромном стадионе-зале. Оно, это непонятное, заставило его, повернув шею, не отрывать взгляда от Иры, которая, разговаривая тихо о чём-то с подругами, улыбалась, словно излучала своим лицом мягкие вспышки света.

А лицо её, снова казавшееся дорогим и желанным, находилось очень близко от него. Валерка и Ира сидели друг от друга в каком-то метре.

Ира, привет! – вскрикнул Рогачёв, весь сияя от вспыхнувшей радости. Получилось это негромко, но достаточно, чтобы смогла услышать соседка по правую руку.

Ира моментально повернулась на голос и, встретившись глазами с Валеркой, тут же заулыбалась.

Валерочка! Коллега по поезду! Здравствуй, дорогой!

Рогачёв вовсе подвинулся к ней, на самый край скамьи, а Ира, тоже сдвинувшись к нему, сообщила подругам о встрече с давним знакомым. И головы подружек обратились к Валерке, тепло и искренне адресуя ему весёлое и звонкое «Здравствуйте!».

И сразу Ирина стала распрашивать о делах, где они с другом живут, как учатся, что делают в свободное время и как всё-таки поживает тот трудолюбивый парень Борис, который в самую июльскую жару, в вагонной тесноте и духоте умудрялся не отрывать головы от учебников.

Да вот же он – восьмой номер, в синей майке! А белые – это ваши, если вы сейчас на Нефтянике. Здесь так нефтеперерабатывающий завод называют.

И он показал рукой на волейболистов, которые, только что выстроились, чтобы поприветствовать друг друга и вступить в игру.

Да что ты говоришь! Значит, у Борьки твоего талантов уйма? – удивилась Ира, услышав новость о Борисе-волейболисте.

Ну я же тебе говорил!

Поискав глазами восьмой номер среди синих игроков, Ира долго внимательно изучала изменившегося Бориса. Он заметно возмужал за эти месяцы, похудел лицом, словно избавился от прежней деревенской расхлябанности и вялости. В вагоне девичьему глазу было ясно, что по растрёпанным волосам редко гуляет расчёска. Теперь же, даже на расстоянии, была заметна очень идущая ему причёска полубокс, которым потчуют парикмахеры всех цивилизованных парней. Да и сам Борис, показавшийся Ире тогда, в поезде, каким-то малоподвижным, тяжелым на подъём человеком, сейчас стоял в шеренге спортсменов, живо разговаривая с соседями, быстро взмахами руки реагируя на приветственные возгласы знакомых студентов.

«Да-а, совсем Борис изменился», – подумала Ира. И спросила:

А давно Борис играет в волейбол?

Да-а-вно, уже больше полугода, – расстёгивая верхние пуговицы пальто, с гордостью ответствовал Рогачёв. – Талант спортивный у Борьки. Талант, Ирочка. Раньше к мячу боялся притрагиваться. А вот за месяц усердно потренировался – и нате, пожалуйста, – вышел на самые первые роли.

Раздался свисток судьи – и игра началась. Валерка и Ира на время прервали свой разговор и стали внимательно наблюдать за ходом игры…

Упорная встреча закончилась со счётом три – два в пользу команды Политеха.

Спортивные руководители города горячо поздравляли победителей, вручали переходящий кубок и прочие награды.

Теперь Валерка и Ира продолжили разговор. Когда народ расходился, обсуждая прошедшую игру, Рогачёв пригласил Иру и её подружек в гости – к себе и к Борису в общежитие Политеха, – ну, например, в предстоящее воскресенье.

Девушкам предложение показалось интересным, и они с весельем согласились.

6

Ну, а Борис после победоносного завершения игры, получения наград и выслушивания всяческих дифирамбов должен был присутствовать вместе с командой на банкете, организованном городскими властями в честь победителей.

Получив награды, команда студентов отправилась в самый знаменитый ресторан города Омска под названием «Сибирь».

Борис Елин первый раз в жизни вошёл в учреждение подобного рода и был откровенно восхищён роскошью убранства, сногсшибательной красотой огромного зала. С высоких потолков в нескольких местах свисали причудливые пышные хрустальные люстры. Всю поверхность пола застилали дорогие ковры, и только в нескольких местах на стыках из-под ковров выглядывал дорогой красноватый паркет. На окнах дорогие занавеси и богатые шторы создавали несказанно приятные спокойствие и уют, прочно усаживая посетителя на выбранный стул и создавая ему соответствующее настроение. К тому же, с картин, исполненных лучшими местными художниками, на посетителей смотрели лица и пейзажи, умиряющие человеческую суету…

Большой оркестр находился в состоянии полной готовности. Столы ломились от разнообразных и вкусных яств. Народ понемногу собирался. Но никто не усаживался пока на свои места. Все почему-то толпились в фойе ресторана и около двери. На вопросительный взгляд Елина, впервые участвующего в таком, с его точки зрения, королевском вечере, старший коллега по команде, похлопав его по плечу, сказал: