скачать книгу бесплатно
как вообще она могла быть такой наивной? Как могла даже
предположить, что отец отпустит ее? Эта проклятая систе-ма, эти духовные скрепы – конечно, для кого-то подходил
такой образ жизни. Например, младшая сестра, Ленка, обязательно станет хорошей матушкой, родит мужу восемь
детей и будет пасти коров. У нее на лбу написано, что это
предел ее мечтаний. Но только не для Кати.
– Ну разве можно, разве так можно? Разве можно вы-думать для всех людей единый стандартный макет поведе-ния? Святость… Какая же это святость? Это клонирование
какое-то. Напяль платочек, нарожай детей и целуй мужу
ручки после благословения. К черту! – Катя сделала еще гло-ток «Столичной» из горла, но на этот раз даже не запила ли-монадом. Вместо этого она достала пачку сигарет, открыла, зубами подцепила сигарету, выковыряла специально при-пасенную зажигалку и затянулась. Обычно алкоголь рас-слаблял, помогал отвлечься, забыть о проблемах. Но на этот
раз все получалось наоборот. Чем больше девочка пила, тем
глобальнее и, главное, несовместимыми с жизнью, казались
проблемы.
Когда Катя поднялась на ноги, в бутылке оказалось
грамм двести сорокаградусной жидкости, а солнце скры-лось за горизонтом. Девочка, пошатываясь, подошла к кром-ке воды. Все это время она плакала. Слез уже не осталось, но
она продолжала всхлипывать. Ругая отца, ругая Бога, ругая
судьбу. Представляя себе картины своего безрадостного бу-дущего.
– К черту. К черту такую жизнь. Не хочу так больше.
Не хочу, – Катя зашла по колено в воду, наклонилась умыть-ся, но не удержалась на ногах и упала лицом в воду, больно
ударившись коленкой о камень. Она села на дно, обхватив
коленки руками, из глаз снова хлынули слезы.
– Ну почему-у-у-у? Почему оно вот так? Почему я
не могу быть… Быть нормальной, просто быть… Быть как
все? Господи, разве я много прошу? Разве это… Я не хочу
больше так. Не хочу больше так жить. Не хочу. Жить. Утонуть. Хочу. Утонуть… Будут знать. Не хотят живую дочь, получат мертвую.
Катя резко поднялась на ноги. Глаза, полные слез, су-жены, зубы плотно сведены. И, чуть пошатываясь, направилась вглубь. Когда вода дошла девушке до пояса, она от-толкнулась ногами от дна и поплыла. К центру озера. Берег
быстро отдалялся, озеро было достаточно глубоким, а пла-вать Катя научилась только прошлым летом. Действительно
ли девочка хотела утонуть? Маловероятно. Скорее, это был
лишь агрессивный, секундный позыв. Ее распирала обида, злость, хотелось выложить всю силу. И она плыла. Плыла
до тех пор, пока не устала. Только тогда замерла на месте, пытаясь удержаться на поверхности воды, и поняла, что за-плыла слишком далеко. В глазах мелькнул страх.
– Надо… Надо плыть назад. Дура… – Катя развернулась и направилась в сторону берега. Одежда намокла, неприятно обтягивала тело и тянула вниз. Руки порядком
устали. Хотелось уже скорее добраться до берега и лечь. От-дохнуть. Неожиданно свело правую ногу. Да так, что Катя
вскрикнула, хлебнув воды. Еще один укол в ногу, и девочку
потянуло на дно. Руки перестали слушаться, а вода залива-лась в рот и нос.
«Дура, дура, пьяная дура, сама же орала на Мишку, чтобы пьяным купаться не ходил, сама говорила, что может
утонуть. И теперь сама…» – да только Катя понимала, что
шла не купаться. Она и шла в воду с намерением утопиться.
Привычка добиваться своего любой ценой в этот раз дала
сбой. Сиюсекундное идиотское желание начало сбываться.
Катя тонула. Пытаясь удержаться, она махала руками и ногами, девочку охватила паника. Неожиданно для самой себя
она начала молиться. «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя
грешную», «Господи, не остави мене…» – в голове крути-лись спасительные молитвы. Девочка с головой ушла под
воду и, не выдержав, раскрыла рот в инстинктивном же-лании вздохнуть, но вместо этого начала хлебать ледяную
воду. «Господи, папа, помоги… Ненавижу тебя…» – мысли
начали скакать, и в глазах потемнело.
Неожиданный резкий рывок снова привел ее в чувства. Она пробкой вылетела на поверхность воды и, пытаясь вздохнуть, закашлялась, отплевывая воду. Ее кто-то тащил. Было ужасно больно в груди, в правой ноге до сих пор
стреляло, Кате удалось пару раз вздохнуть. Затем в глазах
снова потемнело, и она потеряла сознание.
Голова больно ударилась о песчаный берег, и Катя
приподнялась, ее рвало – водой, водкой, недавно съеден-ным ужином. Болела голова, болело все тело, волосы пере-пачканы.
– Вот ты дура, Катька, дуреха! – Девочка приподняла
голову, хотя и по голосу узнала спасителя – это был Витька, ее одноклассник. Он сел на песок, тяжело дыша, и еще несколько раз выругался.
– Домой… Отведи меня… Домой… – пробормотала
Катя и повалилась в новом приступе рвоты.
– Ща… Отведу, – Витька взял бутылку «Столичной» и
залпом опустошил ее. – Вот. Теперь полегче стало. Пойдем.
Придерживая под руку, Витек дотащил ее до дома. По
дороге, пропуская мимо ушей потоки мата и ругательств, Катя уловила суть – Витьке позвонила мама. Спустя час или
два, как дочь убежала, она начала переживать и обзванивать
знакомых. Судя по всему, только Витька воспринял всерьез
слова мамы и пошел искать Катьку.
– Хорошо хоть я знаю, что ты, алкоголичка старая, не
в город рванешь, как мамка твоя верещала, а в наше укром-ное место, за водкой. Вот и нашел. А если бы в город поехал, а? Если бы на трассу рванул? Кормила бы уже рыб на дне.
Дура! Вот дура!
Катя молча покачивалась на плече, с трудом перебирая
ногами. Она соглашалась со всем, что говорит Витька. Ей хо-
телось только домой. В кровать. Больше ничего. Мама пере-хватила девушку где-то у входа. Она что-то причитала, кажется, даже плакала. Благодарила Витьку. Кажется, даже, Витька
ничего не сказал о том, что она хотела утопиться. Просто на
озере. Просто пьяная. Это хорошо. Меньше проблем.
Витька ушел, а мама прямо на крыльце начала отчиты-вать дочь, что-то кричала, плакала. Катя повисла на ее плече и попросила уложить спать. Мама, продолжая шепотом
причитать, повела дочь по коридору в ее комнату. Проходя
мимо спальни отца, Катя подняла голову.
Инстинктивно, то ли надеясь на то, что отец подой-дет, то ли опасаясь этого… надеясь хоть на какую-то реакцию. Много позже этот вечер почти полностью стерся из ее
памяти, остались какие-то обрывки. Но этот образ сохра-нился навсегда. Отец стоял на коленях, спиной к ней и, уткнувшись в молитвослов, бормотал молитвы. За нее ли он
молился или просто читал вечернее правило? Это было не
важно. Сочетание боли, ненависти, унижения и безысход-ности сделали свое. Образ молящегося священника на всю
жизнь стал ненавистным.
Мама завела дочь в спальню. Катя поймала испуган-ный взгляд сестры. И даже попыталась улыбнуться ей, сказать, что ничего страшного. Но не смогла. Вместо этого прямо в одежде упала на кровать, поверх одеяла и уснула. Мама
раздела и укрыла ее уже спящую. И еще несколько часов сидела рядом, гладила по мокрым волосам. И плакала.
Глава 3. Побег
– Пусть делает что хочет! Ты представляешь! Папа
сказал. Я сама слышала, – Леночка громко шепчет, иногда
переходит на обычный разговор, но тут же ловит себя на
этом и снова переходит на шепот. Щеки горят, она очень до-вольна.
Катя лежит у себя в кровати и копается в айфоне. У
нее интенсивная, на грани ссоры, беседа с Витьком. «Сегодня, говорю, надо», – пишет Катя. И добавляет гневный
красный смайлик. «Катька, ты тиран. Я тебя ненавижу». На
самом деле этот ответ означает: что же с тобой поделать, согласен. «Жду тебя, чем скорее, тем лучше». В ответ Витька
присылает картинку кошечки, которая прикрыла глаза с
подписью: «Ой, все».
– Ка-а-атька, ты меня слушаешь? Я говорю, что ты ре-волюцию совершила! Такого же еще не было! Кааатька.
– М? – Катя улыбается и прячет айфон под одеяло. –
Чего не было?
– Ну, Ка-а-ать, – Ленка надулась и сложила руки на
груди, – ты ничего не слышала?
– Частично да, слышала. Вы с Лешкой что-то там вы-ведали, подслушивали, как мама с папой ругались?
– Ну, они не ругались. Ой, Катька, ты невыносимая.
Ты меня совсем не слушаешь. Они не ругались. Они просто… Спорили. Мама тебя вроде как защищала. Я не все
слышала. Но мама пыталась добиться от папы согласия.
Мол, надо дать Кате шанс. Как-то так. А он что-то спорил.
А потом в конце ответил – громко так: «Если я ей не указ, пусть делает что хочет!» Понимаешь? Он согласился! Он не
против того, чтобы ты поехала в город и поступила. Понимаешь?
