скачать книгу бесплатно
Но полученный металл тоже мало годится в дело: или слишком мягкий, или не поддается обработке. Еще плохонькую кольчугу из него можно было бы делать, но для меча и даже просто для хорошего ножа металл не годится. Прошли и это, научились. Помог пленный алан из земель на Северном Донце. Там, правда, и железо, и уголь совсем по-другому добывают. Показал, как нужно много раз при каждой ковке складывать заготовку вдвое, нагревая ее при этом. Он утверждал, что так учили мастера из Сирии, захваченные в каком-то сражении с арабами. А те вроде переняли секрет от китайцев. Много-много раз складывать и нагревать – терпения не хватает, но клинки все же стали получаться приличные, не намного хуже варяжских.
Но клинок – дело тонкое, не каждый освоит, там качество зависит от закалки, а ее не освоишь просто так, нужно чувствовать металл. В основном делают кольчуги. Это дело попроще, хотя мороки тоже много. Ведь для хорошей кольчуги нужно сделать более двадцати тысяч колец. Да еще и склепать их. Вот и начали кузнецы оружейного двора, как назвала их мастерскую Ольга, делать все по частям. Ведь сначала просто ковали проволоку, и она выходила очень неровная. Теперь одни тянут клещами через два десятка все уменьшающихся отверстий проволоку, другие обрабатывают ее, режут, делают кольца, склепывая концы, а это совсем не просто, особенно учитывая, что нужно создать не полотно, а сразу рубаху. Научились и экономить время, делая половину колец вырубанием из листа железа.
Конечно, кольчуга все равно вещь дорогая, кто попало приобрести ее не может, но опытный воин, проявивший себя в бою, да и набравший после этого хорошую добычу, кольчугу обязательно приобретет.
Малуша отпросилась у княгини, прибежала к отцу на посад, смотрит на брата и не узнает его. Перед ней высоченный парень, почти мужчина, с пробивающейся бородкой, ведь ему шестнадцать лет. Он уже командир небольшого отряда в дружине Трюгви. Трюгви уверен в нем, считает, что для разведки он самый подходящий воин и командир. Добрыня теперь не рассказывает взахлеб о своих приключениях, как после первого похода против печенегов. Прошедший поход – обыденное дело. Только и была-то одна стычка с кривичами у Турова, их главного города. И та случилась по ошибке: дружина туровского князя решила почему-то, что это нападают ятваги. Возможно, потому, что на Туров вышли с запада – проскочили город по протоке Припяти, начали уже высаживаться с ладей, хорошо, местный житель указал, как вернуться к городу. А при высадке в очередной протоке у города на дружину напали всадники. Немного порубились и только после того, как вынесли значок великого князя, разобрались. Пришлось туровскому князю, помимо обычного урока, поставить дружине три ведра хмельного меда. Ну да на воинов чего там обиду таить. Слава Перуну, никого не убили, только несколько человек с обеих сторон поранили.
Малуша убежала в Град, Добрыня остался с отцом. Малк смотрит на Добрыню: не в него пошел, в прадеда – Менахема. Малк помнит своего деда – высоченного громогласного воина, громившего со своими дружинами всех врагов, обложившего данью все окрестные племена, как с равными общавшегося в письмах и через послов с басилевсами.
Он был совсем другим, вероятно, сам он пошел в отца, так недолго правившего страной. Впрочем, что теперь об этом вспоминать, теперь он просто лекарь или пытается утвердиться как лекарь. Ведь привезенные дирхемы и динары тают слишком быстро, а он еще должен подготовить достойное приданое красавице Малуше. Люди в соседних домах уже считают его лекарем, почтительно называют Малк Любечанин. По существу, всех уже переименовали, он тоже стал вслед за княгиней называть дочь Малушей. Вон она какая красивая, очень похожа на Нехаму, и руки уже не такие тонкие, да и грудь появилась. Как она вспыхнула, когда заметила взгляд Добрыни на своей груди. Хоть брат – а все равно неприятно, наверное, что мужчина пялится на грудь. Да, теперь впереди жизнь детей. А ему только доживать свой век. Хотя в сорок семь лет не хочется признавать, что уже стар.
Глава VI
957 год
Сечень (февраль) уже проходит, солнце появляется все чаще, хотя холода по-прежнему свирепствуют по ночам. Княгиня Ольга вызвала в свой терем Святослава, только что вернувшегося из зимнего похода. Ему уже давно четырнадцать лет, он пытается проявлять независимость. Вот и теперь не спешит: чего это мать неожиданно вызывает, опять будет ругать за что-то? Вроде ничего плохого не делал, ну на радостях после похода завалился к одной из ее девушек, немного пощупал ее. Так соскучился же за время похода, да и ничего серьезного не было. И девушка не возражала. Хихикала все время. Кто-то докладывает матери о каждом его шаге, свернуть бы негодяю шею!
Но Ольга не упоминает о провинностях. Хотела погладить по голове – он инстинктивно отпрянул.
– Святослав, ты уже большой, в походы начал ходить, рискуешь. А что будет, если с тобой в битве что-то случится? На кого ты меня и все наше княжество оставишь? Глеб еще маленький… Смута начнется! Жениться тебе нужно, чтобы дети были, чтобы и я, и все наши люди были спокойны за будущее страны.
– Мать, ты что? То меня ругаешь, если я на девушек заглядываюсь, а то вот теперь женить хочешь! Зачем мне? Чтобы не только ты меня ругала, но и еще кто-то? Мне и так хорошо в дружине. И кого ты хочешь мне на шею повесить?
– Почему повесить? Муж и жена любят друг друга. Господь нас сотворил, чтобы мы плодились и размножались. Княжеству нужны твои дети, рожденные в законном браке. Мы с боярами подобрали уже тебе невесту.
– Какую-нибудь кикимору? Я сам выберу себе невесту, когда придет время, когда захочу.
– Почему кикимору? Мы выбрали тебе невесту из славного угорского рода Арпадов, Алиду, дочь предыдущего великого князя венгров Файса, двоюродную племянницу нынешнего великого князя Такшоня. Ей пятнадцать лет, чуть старше тебя, но ты у меня вон какой большой. И она красавица. Наши бояре, которых я посылала к уграм, говорят, что у нее очень красивые глаза, длинные каштановые волосы и великолепная фигура. Кроме того, девицы из семьи Арпадов рожают сильных детей. А нам это очень нужно.
– Зачем мне такая старая?
– Почему старая? На несколько месяцев старше тебя. Пока мы окончательно договоримся с ее родственниками, пока она приедет сюда, пока гости соберутся, будет уже июль. И тебе тоже исполнится пятнадцать лет. Поверь, я думаю только о том, чтобы было лучше и тебе, и нашему княжеству. Не упрямься, Святослав, это всем нам очень нужно. Ведь угры, хоть и потерпели в позапрошлом году поражение в битве с тевтонами и баварцами, остаются очень сильным народом. Они будут мощным союзником тебе в сражениях со всеми врагами. И угры очень рады нашему предложению. Они тоже хотят иметь наше княжество в союзниках.
– Ладно, мать, делайте со своими боярами, что хотите, но я потом найду себе еще жен, таких, которые будут нравиться мне, а не тебе и боярам.
Пришлось Ольге промолчать, ведь главного добилась. Можно повторно посылать к уграм знатных бояр с официальным предложением и дарами.
Устройство Малка на новом месте обошлось без сюрпризов. Он познакомился со многими жителями посада. С радостью узнал, что среди них имеются и выходцы из городов Хазарии, даже сохранившие веру. В уже построенном большом доме Малка Любечанина, как с уважением зовут его соседи, собираются теперь на встречу шаббата посадские иудеи, совместно молятся. Малк никогда раньше не был религиозным, хотя в Йом а-Киппурим всегда посещал бейт-кнессет. Но теперь, вдали от единоверцев, веру нужно сохранять и охранять. Иногда даже удается собрать в шаббат миньян. Впрочем, даже если и нет десяти мужчин, молиться совместно на чужбине можн, в этом он твердо уверен. Он не взял на себя обязанности раввина: нашелся выходец из Крыма, утверждавший, что он из колена Леви. Ему и поручили быть раввином, хотя предки его не были коэнами.
Первое время к Малку приходили только жители посада: с вывихами, мелкими ранами, болями в желудке. Малк переживал, что, убегая из Хазарии, не смог захватить с собой свитки с лекарскими премудростями. Но оказалось, что он многое помнит. Постепенно, по мере того, как сталкивался с новыми болями, записывал свои воспоминания и результаты лечения. Записывал, так как на посаде был человек, умеющий выделывать из недубленой сыромятной кожи пергамент, а чернильные орешки нашлись у купца из Хорезма.
После нескольких счастливых выздоровлений пациентов весть о том, что появился умелый лекарь – Малк Любечанин, – распространилась и в Граде. К нему стали приходить все новые люди.
Опять пришел месяц изок. Четырнадцать лет Малуши не отмечали, но у нее появились новые обязанности. Умерла доверенная служанка Ольги, ведавшая всеми ее ларями. Ольга недолго думала, кому отдать ключи, передала их Малуше. Та сначала растерялась – большая ответственность! Нужно помнить, где что лежит, нельзя путать ключи, тем более терять их. Да и весит связка ключей немало. Хорошо хоть, что вся одежда княгини осталась в ведении Дарены.
Но свитки книг, переписка княгини, договоры с поместными князьями и соседями, записи о недоимках и выплаченных уроках и даже драгоценности Ольги и княжества – все в ее ларях. Просто часть находится в рабочей комнате княгини, а кое-что в тщательно запираемом отдельном помещении без окон. И все это нужно помнить. Сначала голова кругом шла, особенно если речь шла о документах далеких прошлых лет, например, о договоре князя Игоря с ромеями 944 года. Ведь все это пришлось читать, читать на всех языках. На это ушло много времени.
Не стоит удивляться странному выбору княгини. Не так уж много было в ее окружении людей, которые смогли бы разобраться во всех этих бумагах, написанных на разных языках. Может быть, и нашелся бы такой человек, но нужно же чтобы он был совершенно надежным. Малуше Ольга доверяла.
В конце месяца послы Ольги привезли от угров княгиню Алиду в сопровождении двух ее двоюродных братьев, двух десятков угорских дворян и ромейского священника. Ведь ее отец, великий князь Файс, внук великого Арпада, был с 950 года христианином ромейского обряда. Дочь тоже воспитывал как христианку. Возможно, это было сильным доводом для княгини Ольги, когда она выбирала невесту Святославу. Сразу же договорились с братьями Алиды, что имя Алида (благородная видом) в Киеве непривычно, здесь ее будут звать Предслава. Имела в виду, что ей предстоит родить славного воина, великого князя. Алида не поняла, зачем менять ей имя, но промолчала: дома мать – вдовая княгиня – наказывала ей, что она должна подчиняться порядкам в доме мужа, не ссорится со свекровью.
К радости Святослава, княгиня оказалась совсем даже не кикиморой. Ее показали Святославу только на пятый день после приезда, хотели, чтобы она отдохнула от утомительной поездки. Предслава оказалась высокой, не слишком робкой девушкой с распущенными каштановыми волосами, длинными ресницами, свежими, не измазанными белилами щеками. Когда их знакомили, она не опустила глаза, вероятно, тоже составляла впечатление от будущего мужа. На короткую фразу Святослава, которую он буркнул скороговоркой на варяжском языке, ответила длинной учтивой фразой на ромейском языке, сделав вид, что поняла смысл сказанного Святославом. Сопровождавший ее священник тут же перевел сказанное обоими, неловкости при этом не было.
Ольга и братья Предславы договорились провести свадебные обряды в середине следующего месяца. А пока учить Предславу славянскому языку. Поселили ее вместе с сопровождающими ее двумя девушками в тереме, соседнем с княжеским. Ольга имела возможность говорить с ней каждый день: очень ей хотелось установить хорошие отношения с будущей женой сына. А Предслава тем более тянулась к будущей свекрови. Она как-то инстинктивно поняла, что трудно ожидать большого внимания к ней будущего мужа. Вместе с Ольгой в разговорах почти все время принимал участие и священник: должен же был кто-то переводить их беседы. Иногда, когда священник отсутствовал, особенно поздними вечерами, когда женщины оставались одни, переводила Малуша. Переводила, но больше просто учила славянскому языку.
Месяц серпень. Свадьба прошла в два этапа. Сначала их обвенчал священник. Святослав пытался протестовать, но Ольга сказала ему, что это для него, язычника, пустая короткая формальность, а для Предславы – очень важное дело. Но зато сразу же после этого их повели к идолу Перуна, и снова прозвучали клятвы, которые от имени Предславы (по ее просьбе) пришлось говорить Малуше. И четырнадцатилетней Малуше казалось, что это она, она говорит от своего имени все эти важные слова перед прекрасным князем. По славянскому обычаю нужно было бы венчаться вокруг березы, поклоняться Ладе, Роду и Триглаву, но главный волхв Перуна торжественно заявил, что Перун выше всех и заменяет всех других богов. Обвел Святослава и Предславу вокруг идола три раза, соединил их руки, объявил мужем и женой. Но тут же добавил:
– Но только если у вас будут дети.
Предслава ничего не поняла, а ни Малуша, ни Ольга не стали объяснять ей, что волхв будет считать их брак состоявшимся только в том случае, если у них родятся дети.
Молодожены ушли в отведенный им терем, Малуша тоже вернулась в свою комнатку, которую давно уже занимала одна, переоделась в ночную юбку, села на лавку и неожиданно расплакалась. В этот момент она сама не знала, почему так тяжело на душе, почему так грустно. Ведь у идола Перуна ей казалось, будто это ее венчают со Святославом. А теперь четкое понимание того, что никогда она не будет с ним, таким сильным, таким мужественным. Бедная девочка не замечала ни его грубости, ни того, что он никогда не обращал на нее внимания, как будто не видел ее. Может быть, все мужчины такие, не похожие на ее отца. Все грубые, ведь это страна варваров. Она стала перед небольшим медным зеркалом, перед которым расчесывала обычно свои волосы, критично смотрела на свою только начавшую набухать грудь, худые плечи… «Да что ему смотреть на меня, когда рядом такие красивые девушки?»
Как она завидовала в этот момент Предславе! Ведь она уже многое понимала о взаимоотношениях мужчины и женщины. Кое-что объяснял ей отец после бат-мицвы, видела она и игры лошадей на лугу, и броски на коз похотливого козла. Наверное, ее никогда не полюбит и не возьмет замуж красивый сильный мужчина. Что ж, она проживет свой век одна.
Только две недели провел Святослав вместе со своей женой и умчался с дружиной в новый долгий поход, заявил, что откладывать его дальше нельзя. Сопровождавшие Предславу братья, другие угры и даже священник уехали. Осталась Предслава одна, привезенные девушки-служанки не в счет. И снова стала приходить к Ольге и Малуше, беседовать, учиться славянскому языку. И Малуше было интересно разговаривать с ней, рассказывающей о степях, в которых они жили, о походах в далекие страны, в которые ходили ее родственники. Упомянула, что и ее мать – полонянку из знатного провансальского рода – привез молодому еще отцу из похода к франкам дед Юташ.
Глава VII
958, 959 годы
Сечень (февраль) 958 года. Дружина Святослава вернулась из дальнего похода. Святослав злой и раздраженный. Вышли в низовья Днепра, хотели незаметно прорваться в Крым, но не получилось, прошли по берегу моря до Танаиса (Дона), двинулись было к Саркелу (Белой Веже), но хазары выставили сильное войско. Пришлось повернуть на юг. А там ромейский стратиг уже выдвинул им навстречу ополчение из Самкерца. Хорошо, что удалось уклониться от боя. Но обоз вынуждены были бросить. Да еще при переправе через Днепр, когда возвращались, напали печенеги. Хана не было, он в это время был занят на западных границах, у Дуная, но войско его среднего сына было достаточно сильным, с трудом отбились. Хорошо, что Днепр полностью стал, легко ушли на правый берег.
Все, что было захвачено в первые два месяца, брошено. Вернулись без славы. Спасибо Перуну, что потеряли не так много воинов. А тут, в Граде, его встретила жена почти на сносях. Зачем это ему? Расстроился, ушел из терема Предславы, сказав ей только несколько слов. Через час Предслава пришла к Ольге, плачет:
– Ушел, не сказал ни одного ласкового слова, как будто не ему я ношу ребенка.
– Ребенка ты носишь не только ему. Он всегда будет твоим защитником, если мальчик, как говорят повивальные бабки. И пойми, Святослав после поражения, ему сейчас горько и обидно.
– Ладно, мной недоволен, что я такая толстая сейчас, как корова. Но зачем он мою девушку утащил. Зачем меня так обижать? Что я, полонянка какая-то?
Ольга только погладила ее по голове, пытается успокоить. Ведь это отражается на ребенке.
– Брось думать о плохом. Все они, мужики, такие. Через два месяца родишь, опять будешь стройной, красивой, желанной. Потерпи, немного осталось. Я тебя люблю, в обиду не дам.
Но вечером, когда к ней заявился Святослав, набросилась на него:
– Мало тебе, что очертя голову бросился с малой дружиной в осиное гнездо, к хазарам, да еще и к ромеям. Так еще и жену, которая старается для тебя, носит твоего ребенка, обижаешь! А ведь опытные старухи говорят, что будет мальчик. Мальчик, наследник твой! А ты, как последний козел, намеренно игнорируешь ее.
– А что, я с брюхастой должен спать? Зачем это мне?
– Ты ничего не понимаешь? Я тебе говорю, что это твой ребенок, твоя жена, а ты мне «брюхастая» о ней. Постыдись! Да еще и оскорбляешь ее, потащил ее девку с собой. Совсем вы, мужики, оскотиниваетесь в походах. Мне уже говорили, как ты вел себя в походе с полонянками. Ну, это в походе. А здесь твой дом, твоя семья. Иди, извинись перед Предславой.
– Матушка, не ругайся. Пойду, но как извиняться? И все равно она пузатая.
– Как извиняться – твое дело, не маленький. Но не оскорбляй ее больше.
Помирились, куда денешься, ведь одна семья. А через два месяца, как раз березы начали цвести, родился мальчик. Святослав несколько дней ходил и гордый этим, и в недоумении. Как же – он теперь отец! Пир устроили горой, мальца назвали Ярополком. Предслава недолго кормила его, уже через месяц передали кормилице.
А летом, в месяце зарев (август) Святослав опять ушел в поход почти сразу же после своего дня рождения, но с большим войском и на запад. Был официальным предводителем похода, но реально походом руководил Свенельд. В поход пошли на волынян и их стольный град Перемышль. Местный князь пытался сохранить свою самостоятельность, лавировать между киевским княжеством и нарождающемся государством князя Мешко. Не придав значения поступившим сведениям о движущейся к городу армии Святослава, вышел ему навстречу, не запросив помощи у Мешко. Впрочем, тот в это время был занят борьбой с чехами. Вышел князь из города… и потерпел поражение. Хорошо, что быстро понял несоразмерность своих отрядов и армии Святослава, в которой было более полусотни варягов, не считая многих сотен славян. Запросил мир, обещал подчиняться Киеву, платить ежегодно оброк.
Что ж, Свенельд всегда предпочитал добрый мир худой ссоре, согласился на мир, хотя Святослав протестовал. Князек Перемышля выполнил свое обещание, дал много серебра, зерна, скота, кож. Но в город киевляне не вошли, нагруженные добром, отправились домой. Путь шел через земли древлян, Святослав хотел по дороге захватить их город Уж, но опять Свенельд воспротивился, напомнил, как разозленные древляне убили его отца Игоря, как княгиня Ольга наказала их. Добавил, что оброк с тех пор древляне платят исправно, не за что наказывать их. Так и вернулись, нагруженные добром, но почти не воевавшие. Стоит добавить, что Перемышль подчинялся Киеву и платил оброк совсем недолго. Через несколько лет Мешко захватил все земли волынян. И только Владимир через двадцать с чем-то лет присоединил Перемышль к своему княжеству.
Дома Святослава ждал сюрприз – Предслава опять в положении. Да, права была Ольга, когда надеялась на плодовитость княгинь из рода Арпадов.
Опять зима, пришел сечень (февраль) 959 года. Всю осень и зиму Ольга не выпускала Святослава в поход, требовала, чтобы он был внимателен к жене. Но Святослав все время срывается, не люба ему беременная жена. И стал заглядываться на расцветшую к тому времени Малушу. Малуше скоро будет шестнадцать лет – возраст красоты, возраст любви. И это восточная красавица, не белокурая Гретхен, не голубоглазая Дарина. Стройная, хоть и невысокая, черные вьющиеся волосы, большие темно-карие глаза, чистое смугловатое лицо. Да и бюст уже отнюдь не детский. Ночью она мечтает о суженом, о счастливом замужестве, о сильном красивом юноше. О таком, как Святослав. А может быть, о Святославе?
Нет, в окружении княгини Ольги имеются молодые мужчины: то приходят поклониться дети и внуки поместных князей, то среди очередного прибывшего посольства красуются мужественные воины. Вот и сын черниговского князя Радована вполне официально просил Ольгу отдать ему Малушу в жены. Но никто из них не соответствует тому, что хочется уготовить Ольге для Малуши. Она ищет для нее подходящего принца. А может быть, просто ей жалко расставаться с такой умной и послушной помощницей. И каждый раз она думает, что Малуше еще рано выходить замуж.
А в результате, в результате… Святослав как-то напился с друзьями в дружине, ни одна девушка не подвернулась ночью под руку, и он завалился в светлицу к Малуше. Не знаю, как уж это вышло: то ли дверь не запиралась на защелку, то ли защелка была слаба, но Малуша проснулась от того, что на нее навалился здоровенный мужчина. Лавка узкая, для худенькой Малуши как раз, но для двоих уж больно узка. Свалил медвежью шкуру, которой была укрыта Малуша, на пол, следом туда же отправил и Малушу. В лицо ей перегар, руки шарят по всему телу, задирают ночную юбку. Малуша в ужасе, даже не может крикнуть, хотя рот он ей не заткнул. А тут в свете ночника увидела, что это тот, о ком она мечтала по ночам. Мечтала. Но совсем не о таком…
– Не нужно, не нужно, попроси матушку, она отдаст меня тебе.
Как будто его в этот момент интересует что-то, кроме ее тела.
А на следующую ночь он уже трезвый пришел к ней. И она, слабо протестуя, приняла его всего, такого желанного. И на следующую ночь опять он. И все. И не приходил к ней больше, нашел себе другую игрушку. А Малуша ждала его еще много ночей, надеясь в душе, что это была не мгновенная его прихоть.
Опять весна, природа радуется, уже завершили первый, княжеский покос. В апреле Предслава разрешилась мальчиком, которого Ольга назвала Олегом, в честь былого хозяина княжества.
Березень (апрель) 959 года. С низовьев Днепра пришло сообщение, что с большой водой пороги пройдет великое посольство ромейского императора. Посол просит прислать к порогам охранное войско. Ольга в недоумении – с чем появится посольство? Давно такое посольство не посылали ромеи. Обычно ромейские купцы платили хану печенегов пошлину, чтобы не мешал пройти пороги. Но великий посол, вероятно, посчитал унизительным для себя платить за безопасность. Ольга отрядила к порогам все имевшиеся под руками дружины. Выехала к порогам и большая дружина Трюгви, назначенного общим руководителем войска. Свенельд не слишком хорошо чувствовал себя, не решился поехать.
Путь не близкий – три сотни миль. Шли только с одной остановкой на отдых, но все равно пришли к броду на Хортицу только через десять дней. И опять нужно следить и за левым берегом Днепра. Трюгви отправил туда отряд Добрыни, ведь он уже знаком и с Хортицей, и с бродом на левый берег. Но сейчас вода стоит высоко, промокли полностью, пришлось сушиться сразу же на высоком берегу Хортицы. Хорошо, что печенеги не появились. Но когда подошли к броду на левый берег, увидели сотни полторы печенегов. Добрыня долго присматривался – нет ли еще печенегов, вроде только этот отряд. Для того чтобы перехватить посольский караван, воинов достаточно. Но печенеги не спешат переправляться на остров. Может быть, ждут подкрепления?
Добрыня отправил донесение Трюгви, ждет указаний. Вместо указаний на дороге появилась дружина Трюгви, а за ней и остальные воины. Оказывается, Трюгви решил не дожидаться печенегов, атаковать самому. Ранним утром, когда до восхода солнца осталось еще не меньше часа, войско в полном составе в молчании начинает переправу. Впереди отряд Добрыни. Днем он высмотрел, где печенеги раскинули свой стан, ринулись к нему, даже не дожидаясь переправы дружины Трюгви. Может быть и зря, но холодно, нужно или сражаться, или устраиваться у костров согреваться. Атака полутора десятков конников на немалый лагерь – вещь по всем канонам безумная. Но поэтому печенеги и не подумали, что нападающих так мало. Предутренняя темень, на небе даже месяц не виден, гиканье ворвавшихся в лагерь конников Добрыни, ржанье лошадей – даже у сильных духом замрет сердце. А тут конники рассекают пологи палаток, натягивающие их веревки, рубят выскакивающих из палаток воинов. Многие печенеги в том месте, где ворвались конники Добрыни, думает только о спасении, бросаются к своим лошадям. Но лагерь большой, из других палаток выскакивают вооруженные люди, тоже бросаются к своим лошадям, ищут – кто напал на лагерь?
Плохо пришлось бы отряду Добрыни, но уже подошла дружина Трюгви, а следом за ней подтягиваются и остальные воины. Загорелись несколько палаток, стало еще страшнее. Лагерь бросился бежать. С трудом Трюгви остановил своих конников. Неясно, нет ли поблизости другого лагеря печенегов. Дал людям менее получаса на разграбление лагеря и скомандовал возвращение на Хортицу.
Действительно, печенегов было значительно больше, чем увидел вначале Добрыня. Но они не знают, что за отряд разгромил и разграбил передовой лагерь. Снова заняли левый берег, но не решаются перейти на остров. Простояли два дня и ушли в степь. Вероятно, это было не войско хана, а отряд какого-то рода. Хан вряд ли стал бы нападать на посла Басилевса. Трюгви вернул почти всех на правый берег, оставив на Хортице только сторожу. Когда вернулся и отряд Добрыни, Трюгви вызвал Добрыню, хотел отругать за чрезмерную самонадеянность, за то, что с одним своим отрядом ворвался в стан печенегов, но, расспросив подробно, махнул рукой. Только указал, чтобы не лез очертя голову на превосходящие силы врага.
Ольга и Святослав не сразу приняли посла, пришлось ему пять дней ждать на своей ладье на Почайне. Ольга посмеивается:
– Пусть подождет, успокоится с дороги.
Прием посла устроила в своем новом, не совсем еще достроенном каменном дворце. К этому времен подъехали некоторые из ближних князей, предупрежденных сразу же после получения известия о поездке посла Басилевса. Кто не смог приехать сам – прислал сыновей. За троном Ольги теснятся восемнадцать девушек, за троном Святослава князья. Посол осматривает парадный зал дворца – какое убожество! Пол по старому обычаю устлан камышом, даже плетеных половиков на полу нет, тем более ковров; стены почти голые, украшены только несколькими группами оружия, троны… Разве это троны? Простые дубовые седалища, только прикрыты бархатными покрывалами с орлами.
Но умудренный годами посол делает вид, что поражен видом парадного зала. После вручения и чтения грамоты, представляющей посла, и церемонного приветствия, включающего пышные титулы Басилевса и весьма скромный титул Святослава, названного архонтом и правителем руссов, посол показал всем присутствующим и передал стоявшему чуть в стороне приближенному боярину Ольги подарки Басилевса. Потом, обратившись к договору Игоря с империей, упомянул о жалобах греческих купцов, которых за разные провинности присуждали в киевских владениях к уплате виры. Напомнил, что, согласно договору, грек может быть наказан только правительством Басилевса или его представителями на местах. Впрочем, сразу отмахнулся от этого и напомнил, что Игорь не только обещал не воевать с империей и не нападать на ее владения, но и помогать в борьбе с врагами империи. Закончил неожиданно напыщенными словами:
– Правительство Басилевса надеется, что князь Святослав (теперь он назвал его князем) лично возглавит войско и явится с пятью тысячами воинов в Константинополь, чтобы вместе с армией Басилевса разгромить наглых мусульман, непрерывно нападающих на мирные земли империи.
Святослав слушал перевод речи посла невнимательно, но, когда услышал о большом походе на мусульман, встрепенулся, посмотрел на Ольгу. Та восприняла всю речь посла как наглость, но ответила весьма уклончиво:
– Князь Святослав и я уважаем великого Басилевса, его правительство и договор, заключенный моим мужем князем Игорем в 944 году. Но прошло много лет, к сожалению, правительство Басилевса не всегда выполняет некоторые пункты договора. Права киевских и новгородских купцов нарушаются как в Константинополе, так и в Корсуне, были также случаи запрета ловли рыбы в низовьях Днепра в урочное время. Кроме того, княжество со всех сторон вынуждено обороняться от врагов: с запада нам угрожают новый князь ляхов Мешко и ятвяги, с востока постоянно нападают на наши земли хазары и ясы, приходится постоянно ограждать низовые земли от набегов печенегов, хотя у нас с ними договор о ненападении. Княжество не сможет в настоящее время помочь империи.
И замолчала, ожидая, пока ее слова переведут послу. Посол выслушал перевод, почтительно улыбаясь, и сразу же начал говорить, что понимает проблемы княжества. Правительство Басилевса радо было бы помочь княжеству, и обязательно поможет в будущем. Но в настоящее время главная опасность исходит от мусульманских орд, нависших над цивилизованным миром. Походя признал, что претензии киевских купцов частично обоснованы, но тут же заметил, что все мешающие сотрудничеству препоны легко могут быть устранены. И неожиданно попросил княгиню Ольгу о личной аудиенции для того, чтобы спокойно обсудить все имеющиеся вопросы.
Улыбаясь, Ольга промолвила, что на этот вопрос она даст ответ через пару дней. Взглянула на того же боярина, тот пригласил слуг, несших солидные тюки пушнины. Ольга, все так же улыбаясь, заметила:
– Надеюсь, что наши подарки будут восприняты вами так же благожелательно, как и ваши подарки нами.
Посол удивленно посмотрел на пушнину. Трудно оценить на глаз, но подарок показался ему чуть ли не пренебрежительным. Несколько сороков шкурок соболя, пять сороков шкур бобров и ворохи беличьих шкурок. Это просто смешно. Но виду не подал.
Ольга добавила:
– Я буду рада побеседовать с уважаемым послом конфиденциально. О дате и времени вам сообщат.
И кивнула головой в знак того, что встреча завершена.
Когда Святослав удивленно спросил Ольгу, почему она так скудно отблагодарила посла, та ответила знаменитой фразой:
– Пусть посидит на Почайне столько, сколько я ждала встречи с Басилевсом в Константинополе. Тогда и я буду щедрой. А воинов отдавать просто так глупо. Они нам самим нужны.
Новая встреча с послом была назначена через три дня и обставлена чрезвычайно скромно. В небольшой комнате, где вдоль стен стояли закрытые на замок лари, было два покрытых бычьими шкурами табурета. Княгиня сидела на одном из них, не встала, когда в комнату ввели посла. Никем не замеченная, Малуша стояла в уголке, ничем стараясь не выдать своего присутствия. Княгиня сразу же прервала посла, когда он начал было официальные приветствия:
– Обойдемся без пустых слов. Так о чем ты хотел говорить со мной?
Не выходя из своего угла, Малуша перевела вопрос послу. Он оглянулся на нее, так как раньше не заметил. Послу, не очень-то молодому мужчине, было не очень удобно стоять перед сидящей княгиней. Но, вероятно, он был слишком заинтересован в результативности переговоров.
– Я снова прошу вас, глубокоуважаемая княгиня, направить в империю войска. Правительство Басилевса разрешило мне предложить вам в качестве дополнительного подарка по десять солидов за каждого направленного в Константинополь воина.
– Десять солидов? Да я столько буду должна дать легковооруженным воинам только на первое время. Думаю, что твое предложение совершенно несерьезно. К тому же, мне предстоит заменить привратные башни и часть стены на каменные. А это значит, что Град будет почти год беззащитный. Мне воины нужны здесь.
– Но для строительства вам, великая княгиня, потребуется много денег. Я готов добавить за каждого воина еще по пять солидов. Если вы направите в Константинополь хотя бы две тысячи воинов, вы отдельно получите десять тысяч солидов. А это полтора кентария золота. Достаточно, чтобы начать строительство.
– Начать можно, имея один солид. Но, начиная, нужно знать, как закончишь работу. О двух тысячах воинов нечего даже говорить. Мы с Святославом можем выделить пятьсот воинов: сотню тяжеловооруженных и четыре сотни легковооруженных. За легковооруженных достаточно пятнадцати солидов, но за сотню варягов и моих тяжеловооруженных дружинников необходимо получить по тридцать солидов. Всего мне нужен кентарий золота. И воинам девять тысяч солидов.
– Но даже по вашему счету, великая княгиня, за эти пятьсот воинов достаточно выделить восемь тысяч пятьсот солидов и в отдельный подарок полкентария золота.
Княгине ясно, что послу позарез нужны хоть какие-нибудь результаты поездки.
– Уважаемый друг, стоит ли нам, как мелким торгашам, считать и пересчитывать жалкие кучки монет? Мое слово простое и твердое: воинам – девять тысяч солидов, в подарок – кентарий золота. И после прибытия воинов в армию Басилевса их обеспечивает всем необходимым правительство Басилевса.
– Мудрейшая княгиня, с вами трудно спорить. Не знаю, как я оправдаюсь в Константинополе, но я вынужден принять ваше решение. Пойдет ли в поход Святослав?
– Нет, я не могу отпустить его в такой сложный для княжества момент. Во главе моих воинов пойдет очень опытный варяг. Войско будет готово через месяц. Мне нужно собрать воинов из разных дружин. Золото передашь по частям. Половину – завтра, другую половину – когда соберется здесь все мое войско.
Аванс был получен, но воинов собралось больше, чем предполагала Ольга. Оказывается, в Новгород приехала большая группа варягов, ищущих место службы. Все они готовы были ехать хоть к черту на рога, если там можно будет заработать славу, а заодно поживиться. А мужчины из ближних и не очень сел, услышав о «безумных» деньгах, которые княгиня дает желающим поехать воевать в дальние края, повалили группами и поодиночке к воротам Града.
Естественно, что Ольга не упустила возможность потребовать от посла дополнительное золото, тем более что оно у него было. Под руководством Трюгви в длительный поход к Константинополю отправились вместе с послом полторы сотни тяжеловооруженных варягов и славян, а также семьсот пятьдесят легковооруженных славян. Добрыню Трюгви взял руководителем полусотни тяжеловооруженных.
Посол получил для императорской казны достойные подарки: много хороших мехов, несколько молодых печенежских девушек, трех красивых мальчишек в хор. Самого посла тоже не обидели, вручили хорошие подарки. Ольга рассмеялась, мол, досидел на Почайне месяц, как я когда-то в Суде.
Посол уехал, а Ольга с недоумением смотрит на Малушу, которая как-то быстро стала поправляться. Знающая старуха, присматривающая у нее за молодежью, прямым текстом заявила, что Малуша тяжела. Вызванная не в срок к княгине, Малуша стоит, потупив глаза.
– Кто, кто тебя обрюхатил? Чего молчишь? Говори!
Бросилась ей в ноги:
– Матушка княгиня, прости, не погуби. Не виновата я!
