скачать книгу бесплатно
Послышался шелест листвы в кронах деревьев. Этот шум на время заглушил все прочие звуки. Дива закрыла глаза и попыталась успокоиться. Ей даже казалось, что она стала засыпать, хотя все еще была привязана к дереву. По крайней мере, к ней пришло некоторое забвение.
И в этот самый миг, когда она уже почти задремала, вдруг снова повторилось то ужасное ощущение. Кто-то сырой и холодный коснулся ее ладони.
От испуга Дива завизжала во весь окрест, на беду привлекая к себе всех животных, что если еще не учуяли ее по запаху человечьему, то распознали по крику. Она сразу пожалела о своих воплях: теперь, уж точно, припрутся и звери, и духи! И охотники к тому же!
Глаза Дивы были широко распахнуты. Она повернула голову направо, откуда еще миг назад исходило странное ощущение, но там никого не было. Тогда она поспешно повернула голову налево, испугавшись, что этот злодей крайне хитер и может подкрасться к ней с противоположной стороны, откуда его не ждешь. Но слева тоже никого не оказалось. Зато опять раздался отчетливый хруст прямо рядом с ней, на расстоянии вытянутой руки. Ветки хрустели, словно кто-то ходил позади дерева.
Дива дрожала от страха, слыша стук собственных зубов. Раньше она полагала, что это лишь фигура речи и дрожать можно только от холода. А хруст тем временем продолжался, становясь более отчетливым. Что ему нужно там, за деревом?! А что если это слепой Вий, про которого сказывали волхвы?! Он не видит ее, но чует, что она где-то рядом! Сейчас он обойдет дерево и…
Насколько это было возможно, Дива вывернула голову и заглянула за дерево. От увиденного кровь в ее жилах будто застыла. Она дернулась, но крепкие веревки удерживали ее. О боги, мохнатый и с хвостом, голодный волк пришел к ней! Как и желал князь! Вот волк посмотрел на нее. Вот обошел дерево и лег под куст, зловеще положив морду на лапы и коварно вздохнув! Чего он ждет?! Ах да, он ждет своих сородичей! Как-то отец рассказывал ей про повадки волков. Правда, тогда он больше говорил о соседях, чем о животных, что, мол, они поодиночке никогда не нападают на жертву, а только все вместе, целой стаей! Вот и этот устроился в ожидании, когда прибегут остальные!
А что если это не волк, а оборотень…Волкодлак…Сколько было таких случаев в деревнях, что на человека набрасывалось животное – обычно волк – которое, к примеру, удавалось ранить в лапу. А потом какого-нибудь сельчанина видели с перевязанной рукой! Впрочем, это все редкие случаи. Хотя…
Вдруг зверь вскочил и неожиданно умчался прочь, что напугало Диву еще больше, чем его появление в начале. Ведь это означает, что его хозяин уже близко, и он радостно побежал встречать того, желая указать кратчайший путь до пленницы. Вот обрадуется сейчас тот злодей! А вообще, интересно, у волкодлака есть хозяин?! Или все наоборот? Он сам себе хозяин, потому что он колдун, умеющий обращаться волком?!
Дива промучилась до самого рассвета. Ей удалось немного ослабить веревки и присесть на землю, у корней дерева. Но не получилось развязаться вовсе. Она была прикована к этому мучающему ее дереву словно цепью, а не пенькой. Воспаленные глаза горели огнем ужаса. В голове свистела пустота, в которой носились бессвязные мысли. Но утро никак не шло, словно место здесь было зачарованное. По времени солнце уже должно было бы подняться, однако все еще стояли мрачные сумерки. И все вокруг окутывал густой туман, недобрый и пугающий. Его молочная пелена поглотила деревья и кусты. Казалось, сквозь марево кто-то снова подбирается к ней…Будучи не в силах больше бороться, Дива лишилась чувств.
Глава 4. Учитель, спаситель, злодей
Первые солнечные лучики петляли по лицу Дивы. Она постепенно приходила в себя. Сквозь обморок она ощутила, что веревки больше не сдавливают ее запястий. Поблизости слышались голоса.
Дива с трудом приподняла тяжелые веки, почти не соображая, даже где находится. Перед собой она неожиданно увидела Рёрика. За его спиной топтались Надежа, Прохор и еще несколько гридей, отвозивших ее сюда накануне. Она хотела что-то сказать, но у нее не было сил даже открыть рот. Она не верила, что возможно так обессилить всего за одну ночь. И кажется, прежде она всегда храбрилась, крича во все горло, что, мол, данный лес – пугало для доверчивых слабаков. А сегодня трепетала, как последнее трухало! «Трусливому зайке и пенек – волк», – любил повторять батюшка.
Дива молчала. Говорить по-прежнему не было сил. Тем более неясно, что все это значит и что тут можно говорить!
– Дай воды, – обратился Рёрик к Прохору, который тут же протянул ему корчагу.
Князь напоил Диву, которая оживала с каждым глотком. Впрочем, ей еще много времени понадобится, чтобы оклематься после этого истязания! Ведь несмотря на то, что она уже не связана, в ее голове по-прежнему отсутствуют разумные мысли. Лишь обрывки дум, рожденных этой ночью. Как хорошо быть свободной от пут, стесняющих тело. И как спокойно, когда рядом люди, особенно вооруженные! Диких зверей можно, точно, не бояться, как и волкодлаков с колдунами, впрочем.
– Ты меня поняла? – обратился Рёрик к Диве строго, но уже не зло.
– Угу, – кивнула Дива обессиленно.
– Долго еще будешь пакостить?
– Нет-нет, все, – Дива согласилась бы с чем угодно, лишь бы ее забрали отсюда обратно в терем. А вообще, возмутительно! Он наказал ее словно непослушного ребенка. Да она чуть от страха не умерла сей ночью! И все из-за этого нелепца Есения! Боги, и как это она позабыла о том, что с князем шутить не следует, и это может быть действительно опасно. Он все же не простой какой-то мирный боярин, а кровожадный северный воин, такой же лютый и суровый, как ветра на его родине.
– Что-то я не верю тебе…– князь недоверчиво оглядел Диву.
– Я буду послушной. Только не оставляй меня здесь, – вцепившись в Рёрика, Дива была готова расплакаться. Вдруг он не поверит ей и бросит ее тут навсегда!
Рёрик подал ей руку, помогая подняться. Его ладонь была горячей и крепкой. Дива даже успокоилась, когда он сжал ее ладошку в своей руке. Хотя он больше не разговаривал с ней, не обещал помочь Есению или простить ее саму. Наверное, это какой-то древний инстинкт – тяготеть к силе, которая может дать поддержку. А Рёрик не просто человек. Его возможности намного шире, чем у обычного мужчины.
Дива медленно поплелась за ним, то и дело спотыкалась. Хватаясь за ветки кустов, опираясь о стволы деревьев, она еле держалась на ногах после этой ужасной ночи. Ей казалось, что она даже еще не проснулась до конца. Ее мучил голод и у нее все болело. И каждый ее шаг грозил окончиться падением в лесной овраг. Предвидев новое недоразумение, князь подхватил ее на руки. А когда они обошли кругом то ужасное дерево, что мучило ее и где, как она думала, таится чудовищный Вий, то оказалось, что там никого нет. Зато неподалеку, в нескольких десятках шагов, она заметила следы ночной стоянки дружины – затушенные костры и даже какие-то наспех сооруженные шалаши из веток под поваленными деревьями. Взгляд Дивы натолкнулся на фигуру полнотелого пса, который, стоя на задних лапах, добродушно вилял хвостом, выпрашивая остатки ужина. Как этот пес похож на того волка, скалившегося ей в ночи…О боги, это он и есть! Как глупо получилось! А все из-за того, что она раньше никогда не видела настоящего волка. И в темноте ей показалось, что этот пес и есть опасный серый зверь. Ох, как стыдно. Она княгиня, а не пугливый заяц! Батюшка бы не одобрил ее поведения, отнюдь не княжеского! Ее ничто не должно страшить на этом свете. А она тряслась от всяких небылиц про ведьм да гномов, точно неразумная челядинка! Теперь объясняется и гнетущее «шептание заклинаний» и тот зловещий свист – наверное, кто-то звал пса, чтобы он лишний раз не пугал ее. То есть что получается…Дружина все это время была здесь и слышала ее трусливые вопли?! И все вместе они во главе с этим извергом еще и посмеивались над ней!
Неминуемо погружаясь в нездоровую дрему, Дива прижалась к плечу Рёрика. Как ни странно, но она даже не была в обиде на него за эту шутку с ночным лесом. Ведь, оказывается, он все-таки не собирался скармливать ее волкам. А это был бы для него удобный выход! Выносить ее проказы было под силу лишь батюшке Гостомыслу!
****
Вольна сидела в своей избе и смотрела на улицу через приоткрытые ставни. Стояло лишь раннее утро, но сна в этой горнице не было.
На столе в большом горшке позировала окрошка, приготовленная Радой по излюбленным рецептами новгородским. Помимо овощей, в блюдо были покрошены свинины, курятина и тетерева. Но Вольну не занимало изысканное кушанье. На ее прекрасном лице, словно вспышки молний, застыли недовольство и безнадега. Нечесаные волосы красавицы были собраны в грубый хвост, небрежно стянутый тесьмой. Такой неопрятной Вольну видели немногие. Кажется, подобное она позволила себе всего несколько раз в жизни.
– Пасмурно сегодня. Как-то темно и тоскливо…Осень совсем близко…– заговорила Вольна с Радой, протирающей закопченную сажей печь. Отношения между ними с каждым днем становились все более доверительными. – Нега всю ночь не было…Представляешь?
– Да поняла уже, – отозвалась Рада, полоща тряпку в деревянном ушате.
– Я думала, эту вертлячку бросят в лесу и забудут о ней, как о дурном сне. А вместо этого ничего непонятно: Нега нет, Прохора нет, никого нет, я не знаю, что и думать…Знаешь, я сначала обрадовалась, егда вчера завидела, как ее в лес увозят…Но теперь уже не знаю, так уж ли то хорошо…– Вольна казалась огорченной. На ее лице разлилась бледность, которая образуется лишь от бессонной ночи, проведенной в тревогах.
– Ну так, может, князь отправился возвращать золото? – предположила Рада.
– Бросили ее в лесу и уехали за золотом? Хм, хорошо бы, – вздохнула расстроенная Вольна. – Но нет, не думаю. Я так поняла, что разбойники ждут выкуп за этого Есения не сегодня, а через несколько дней…Могу ошибаться, но…– Вольна не успела договорить, как вдруг запнулась и уставилась в окно.
Рада даже обернулась, дабы выяснить, что заставило красавицу замолчать на полуслове. А Вольна тем временем привстала со скамьи и подалась вперед, опершись на подоконник. Удивленно распахнув синие очи, Вольна нахмурила лоб. Ее лицо исказили складки изумления. Рада тоже перевела взгляд на улицу. Открывшаяся картина была, и правда, необычна. Вдалеке шел князь. Он нес на руках Диву. Она обнимала его за шею, уложив голову ему на плечо. Казалось, она дремлет, а может, просто отдыхает.
– Ты видела?! – в гневе заорала Вольна, когда княжеская чета скрылась из виду.
Рада видела, но не была удивлена. Она с самого начала не поверила, что Диву бросят на растерзание волкам. За что можно карать безобидную княгиню? Никаких сплетен о том, что князь недоволен супругой, не блуждало, лишь только то, что выведала Вольна у Арви про какое-то святилище, средства на которое княгиня вроде потратила. Заумь несусветная! Коли б так, все давно бы знали об том! Про храм, положим, она, Рада, слышала. Но ведь та же самая Вольна утверждала, что почтенные Аскриний и Бойко помогали княгине в этом начинании. А с этими двумя стариками все ладно, головы им не срубили и на кол не насадили. Так за что тогда наказывать Диву? Да и внешне все как обычно. Вечор Ендвинду из терема княгини унесла кормилица, сие правда. Но в этом ничего особенного нет. Мать отсутствует. Что же малышке одной всю ночь голодной быть? А когда накануне Рада украдкой спросила у Миравы, где княгиня, та ответила, что Дива уехала с князем. Может, на прогулку, может, еще куда; разберешь их разве, князей-то…
– Что же это?! – взвилась Вольна в гневе. – Сей подонок Арви заверил меня, что с этой щукой покончено! Он сказал, что ее бросят в лесу на съедение диким зверям! Что ее кабаны раздерут! А тут…На руках…Да как он может! – Вольна задрожала от ревности, на сей раз подразумевая Рёрика.
– Надо было сразу у князя справиться, а не у Арви, – отозвалась Рада, улыбающаяся украдкой.
– Я спрашивала, а он только осклабился в ответ, – Вольна была уже очень зла. – Я и решила, что это значит: «Да!».
– А вон и сам тиун, – Рада указала в окно. Вдалеке, и правда, в направлении княжеских гридниц шел Арви. – Надо поговорить с ним, пусть объяснится.
– Сейчас он мне все растолкует! – Вольна вскочила с лавки, наспех укуталась в платок и прыгнула в лапти, поскольку обуваться в кожаные черевички у нее времени не было.
Ветер хлестал кожу, заставляя глаза слезиться. Вольна быстро нагнала сонного тиуна. Он обернулся на ее окрики и остановился, дожидаясь, пока она добежит до него.
– Что все это значит?! – зашипела Вольна, указывая на терем Дивы.
– А что такое? – нарочито удивился Арви. На самом деле он отлично понимал, что она имеет в виду. Вчера он забавлялся, обнадеживая ее пустыми надеждами, что, мол, Диве последний день остался среди живых. А сегодня, напротив, он вознамерился напугать ее тем, что Рёрик с Дивой – пара хоть куда. И князь очарован женой! Надо подвигнуть Вольну на грубый ревнивый выпад или и того хуже…Нет, Арви не на стороне Дивы. Его задача – выжидать удобного часа, чтобы избавиться от них обеих. А пока пусть грызутся. Умиле это нравится.
– Она жива! Они вернулись вдвоем! Ты сказал, что он бросит ее в лесу! – Вольна чуть подтолкнула Арви в плечо своей изящной ручкой в знак наглядности своих переживаний. Было видно, что ей плохо от неопределенности и бессонной ночи. – Ты сказал, ее сожрут волки!
– Да как можно поверить в подобное? – деланно удивился тиун.
– Ты что же, обманул меня?! – выпучила глаза Вольна. Он что, издевается над ней?!
– Я не обманул. Я лишь думал, что в своей проницательности любимая женщина князя сумеет отличить невинную шутку от истины…Как можно уверовать в то, что правитель расстанется со своей супругой…– загадочно бросил Арви, пожав плечами.
– Чего это значит?! – Вольне показалось, что у нее испортился слух. Совсем недавно этот же Арви утверждал, что Дива пустое место. Для князя, мол, главное, чтобы она хлопот не доставляла и улыбалась, когда они совместно появляются на людях.
– Я говорю, что правитель с самого начала не собирался оставлять ее в лесу ни в коем разе, – тиун ощерился плутоватой улыбкой.
– Тогда зачем ее туда потащили?! – лицо Вольны выражало растерянность.
– Вероятно, наш князь хотел проучить ее. Ибо это уже не первая ее выходка. И с каждым разом княгиня превосходит саму себя, чем, кстати, невзирая на побочные трудности, дивит правителя, – подчеркнул Арви с восторженной улыбкой, будто он сам является первым почитателем Дивы.
– «Проучить»?! – Вольна начала понимать, что, действительно, это был лишь урок.
– Ну да, ясное дело, что никаким волкам он не бросил бы ее на съедение. В это могли поверить только два человека…– Арви усмехнулся, намекая на саму Вольну и, естественно, Диву.
– Да что же тут такого удивительного! Нег не святой, а душегуб и деспот! Так что следовало ожидать от него именно этого! Сколько еще и, главное, зачем терпеть ему эту девку?! – Вольна была на грани срыва.
– Ответ на этот вопрос, боюсь, уже нам очевиден…Новые обстоятельства…– загадочно констатировал Арви.
– Что еще за обстоятельства?! – Вольна даже напугалась. Ее точеные плечи опустились.
– Ну, во-первых, она мать его возлюбленного дитя, – загнул Арви утонченный мизинец, перечисляя обстоятельства.
– Дитя-девчонки никчемной! – подчеркнула Вольна.
– Любовь родителей нередко бывает безусловна. Тем более у нашего почитаемого князя уже имеются наследники мужского пола, – выронил тиун. – Обеспечив преемственность, правитель может любить всех своих детей без всяких причин.
– Что значит «наследники»? – не поняла Вольна. – Ты имел в виду моего сына?
– Именно так, – Арви утвердительно прикрыл глаза. – Возвращаясь к разговору о Диве…И да, она есмь мать его возлюбленного дитя, пусть не являющегося крошечным княжичем, но маленькой княжной…
– И что с того?! Теперь из-за этого ей нужно все прощать?!
– А во-вторых, – загибая безымянный палец, продолжил Арви, не обращая внимания на возмущенные вставки собеседницы. – Видимо, наличествует нечто незримое, что удерживает князя от того, чтоб отправить ее к Велесу. Есть, значит, еще что-то…
– И что же это? – Вольна вновь нахмурилась, и ее прелестное лицо стало походить на сушеную сливу. Так и происходит старение. Вольна знала это и никогда не позволяла себе морщиться. Но сейчас она уже не владела собой. Ее кожа собиралась в напряженные складки, мышцы под которыми стягивались, словно струны.
– Порассуждаем. Князь бросает все дела. Берет с собой лучшую часть дружины, самых надежных людей, и отправляется с ней в лес…Что ж, у владыки забот других нет? – Арви умолчал о том, что наряду с тем, чтоб сторожить Диву, дружина разведывала окрестности, осматривая, нет ли где следов тех Изборских разбойников. – Если б так она была ему безразлична, как предполагаемо, ну отправил бы Прохора да Надежу. Пусть бы присмотрели за своей княгиней-землячкой от его лица…А он – ан нет! Сам пошел! Дабы в случае чего лично ее защитить и, вообще, рядом быть! Не доверил ее никому! Даже верному Прохору, который ему, почитай, сейчас заместо Трувора…Ни малейшему риску не хотел ее подвергнуть! Ночь не спал, глаз не смыкал…– сгущал Арви. – Да и вот еще обстоятельство: он не придал это ее плутовство с храмом огласке. Молодцев взял неговорливых. Так что они лишь помогли своему князю разобраться в его затруднении, молча и без вопросов. А сегодня уже забудут об этом навсегда и словом нигде не обмолвятся. Ее честь не пострадает. А если б он прям так равнодушен к ней был, то на что ему прикрывать все ее гадкие увертки? Пущай бы все знали, какая она скверная! Никто бы не пожалел ее, даже если б он решил ей шею собственной секирой перерубить. Ведь женщине предписано быть смиренной! Так что никто бы его не осудил, если б он наказал непокорную жену, чинящую своему супругу одни неприятности…
– Башмак Локи! Ты прав! – за то время, что Арви размышлял, Вольна серела, глаза ее затухали. – Но ты же говорил, что она ничего для него не значит!
– Не значила тогда. Я «тогда» это и говорил. А нонеча, похоже, все изменилось, – Арви пожал плечами. – За такой наглый гнусный вероломный ход даже я оставил бы в лесу свою Росу, – пошутил тиун. Разумеется, он не бросил бы Росу никогда и нигде. – Дива – это неуправляемое пламя. Ее деяние не имеет названия. А он что? Ну поучил, ну попугал. Но в итоге простил же. Не бросил с волками! Да еще и на руках в терем отнес, аки хрупкую снежинку. Вот оставил бы Прохору заботы о ней, чтоб тот помог княгине добраться до покоев! А сам бы сюда, к самой красивой из женщин, сил набираться, – Арви оставил Вольне хвалебный отзыв только с тем, чтобы потом расстроить ее еще сильнее. – Но он – нет, жена как-никак. Да, именно жена. Не дело, чтоб какой-то Прохор ей помощь оказывал! – Арви нагнетал так, что даже если бы Вольна знала истинные обстоятельства, то все равно бы ему поверила. Поскольку было невозможно его не послушать, так он все убедительно обосновывал. – А сейчас еще и расхлебывать за ней будет эту кашицу, что она замешала. Вот тот же храм, к примеру…«Несравненная Перынь», как князь сам выразиться изволил на вече боярском. Он ведь распорядился все достроить. Да еще и при всех боярах расхвалил княгиню, что, мол, какая умница-разумница его супруга, всем на благо старается, не щадя себя, – тут Арви сказал правду. Собрание действительно было. И Рёрик заочно похвалил Диву. Но не потому, что был доволен ее самодеятельностью, а для того, чтоб не выглядеть вконец полнейшим растяпой, за спиной которого баба провернула столь ловкий трюк. Это все могло пошатнуть его власть и силу, дав почву для чего-то более серьезного. Потому он и признал, что идея хороша, и он сам якобы ее заранее одобрил. А что до средств – пусть, мол, все они не беспокоятся. Он, истинно, обещал все расходы княгини взять на себя. Но Вольна обо всем этом знать не могла, поэтому в ужасе слушала рассуждения Арви. – И я уверен, что братца ее в итоге отобьет, – продолжал тиун, который, разумеется, думал чуть иначе. Он был уверен, что Рёрик постарается вернуть то золото, которое Дива уже передала разбойникам. По возможности князь и Есения вернет. Чтобы наконец прибить того, кто является истинным наследником Гостомысла и может претендовать на престол Новгорода. – Что никчемный Есений? Его надо на кол посадить за сношения с этими разбойниками! А вот увидим же – простит бездельника и живым приведет ей, если только, конечно, окаянники того вперед не порешат. А как же иначе? Не пожелает супругу огорчить…Брат все-таки…Она за него заступилась, как могла. А князь ейный защитник! И ведь будет защищать! Никому не позволит обидеть свою избранницу! Вот как!
– О, боги, – Вольна схватилась за живот, внутри которого будто затянулся тугой узел. – Ты прав, Велес тебя укради! Но как такое возможно? Неужели он ее простил? Или это все для вида только? А на самом деле зол на нее? А может, и вовсе пришибет, если золото не вернет свое…
– Я бы на то не рассчитывал, – Арви кивнул с сочувствием. – Как говорится, баба слезами беде помогает. Ничего он ей не сделает. И никогда не делал. А если даже после такого он простил ее, то тогда уже не знаю…Что еще она должна натворить, чтоб разозлить его до той крайности, чтоб он укокошил ее в итоге…Он ее-то и в лесу всего лишь на ночку не бросил, хотя там ничего опасного то и не было. Все звери разбежались в ужасе, завидев дым костра. Куда уж, казнить! Ишь ты! – усмехнулся Арви.
– «В лесу всего лишь на ночку не бросил»? Он бросил ее! Давным-давно! Как только я вернулась! – завопила Вольна.
– Ну, это не совсем так. Они вообще на тот момент малознакомые люди были, по сути…– объяснил Арви. – Порассуждаем…Ну какое может быть любие после того, как княгиня оказалась сиротой с появлением нашего князя в ее жизни? Оно уже позже проявилось, когда он сделался подлинно новым защитником ее и благодетелем…До последней поры меж ними дружбы никакой-такой особенной не было, все это нарисовалось после…
– Это что же, при мне и из-за меня, по-твоему?! – Вольна приложила ладонь ко лбу, на котором выступила испарина, хотя день был пасмурным, а не знойным.
– Я не говорил такого…Рассказываю по существу. Да и потом, знамо ведь, как случается: сначала что-то раздражает. А потом заставляет восторгаться! Князь ведь наш поистине восхитился ее непоколебимой решительностью, беспредельной смелостью и необыкновенной самоотверженностью! Далеко не каждая баба пошла бы на такое, лишь бы спасти неразумного брата. Верно?
– Верно! О чем она только думала?! – удивлялась Вольна.
– О брате, конечно. И князя это поразило, что не отмахнулась она от непутевого глупца Есения. А сама все устроила. Пусть по-бабски нелепо и непродуманно. Но у нее и возможности ограничены, она все-таки не князь…Так вот ведь самое главное – не оставила она в беде братца своего! Это благородно, это смело! Наш князь любит безрассудную отвагу и знает ей цену…Так что вроде бы из-за этого ее проступка весь гнев его на нее и пал, и наказать ее решил он за эти мутные делишки. А тем временем и это на пользу обернулось ей, – на ходу придумывал Арви, который на самом деле уже не знал, чем еще напугать Вольну. И потому плел про то, что якобы ценил князь, будто он сам, Арви, имеет об этом представление. – Теперь правитель восхищен…
– Хельмова яма! Ты дело говоришь! – расстроилась Вольна в конец. – Правда ведь, погляди-ка, она теперича уже и мне кажется героем, а ему-то и подавно. Вот вертлячка поганая…Сам Велес ее хранит!
– Князь вот еще, что сказал: «Искреннее раскаяние – половина исправления». Ведь понятно, что это значит? Оправдывает ее! Если так и дальше будет продолжаться, то…– Арви безнадежно махнул рукой. – Ну ладно, мне пора. Меня уже ждут писари да гонцы. Прошу заходить в гридницу по-приятельски, если что потребуется…– ободренный Арви потопал в сторону изб, оставив Вольну посреди двора, промокшей от моросящего дождя. На душе ей было тяжко. И больно от того, что время идет, а Рёрик все еще в тереме Дивы.
****
Дива лежала в своей опочивальне и, кажется, спала. Она так намучилась и устала, что ей даже не хотелось смотреть на мир вокруг себя. Да и сил на это не было.
– Укрой ее и оставь воды, – приказал Рёрик Мираве, после того, как уложил погруженную в полузабытье Диву в постель. Служанка тут же поспешила расправить покрывала да подушки, попутно поглядывая на Диву с беспокойством.
– Князь, что же это такое с нашей княгиней? Может, лекаря надобно призвать? – тревожилась Мирава.
– Само пройдет, – усмехнулся Рёрик.
– Я воды принесу, – Мирава поторопилась из горницы.
Рёрик еще раз оглядел спящую Диву и хотел двинуться к выходу.
– Нег, ты здесь? – прошептала Дива сквозь сон.
– Да…– Рёрик окинул взглядом Диву, которая все еще не открывала глаз.
– А если бы меня укусила та змея? Что бы ты делал? – неожиданно спросила Дива. Сейчас ей почему-то стало казаться, что она ему небезразлична и он ей друг. Да, именно так. Он не враг ей. Но и не заботливый батюшка, не нежный супруг, а именно надежный друг.
– Какая змея? – Рёрик не понял, о чем она спрашивает. В той своей части лес сох, трава почти не росла, и змей можно было не опасаться.
– Та. Холодная. И склизкая, – сквозь дрему Дива вспомнила, как кто-то скользкий уткнулся ей в руку.
– А змеи разве холодные и склизкие? – улыбнулся Рёрик.
– Но кто же тогда это был?..– Дива никогда не держала в руках змей, поэтому не могла знать, что они не холодны и не мокры, а сухи, теплы и любят греться на солнышке.
– Наверное, пес, – предположил Рёрик.
Дива вспомнила еще раз эпизод. Ну да, теперь уже понятно, что и это был пес. Уткнувшись мокрым носом ей в ладонь, он после ее визгов лег под куст.
Получив ответы на мучавшие ее вопросы, Дива повернула голову в сторону стены и заснула.
Дива проспала весь день. До самого вечера ей виделись лесные кошмары. А когда она проснулась, то на дворе было уже снова темно: вечер и ненастье окутали землю. Она еле поднялась. Перед глазами было мутно. Веки отяжелели. Обуревало какое-то отупение со сна, хотя и стало уже намного легче, чем накануне.
Послышались шаги. В горницу вошла Мирава. Она пела тихую песенку, укачивая на руках Ендвинду. Увидев ребенка, Дива вмиг вспомнила все.
– Дочка моя, – Дива протянула руки к Мираве. – Дай ее мне скорей. Она здесь. Она со мной!
– Княгиня очнулась…– улыбнувшись, обернулась Мирава. – Я места себе не находила…Вопрошала у каждого. Никто ничего не ведал…Где княгиня была? Куда ее увез князь?
– Потом, потом, – Дива отрицательно замотала головой. Сейчас ей не хотелось ничего обсуждать, а только прижать малышку к своему сердцу. Душу ее переполняли чувства: там, в лесу, она уж думала, что больше не увидит этих маленьких ясных глазок, этого пухленького ротика и крохотного носика.
****
