скачать книгу бесплатно
– Боярин, ты-то мне и нужен, – начал Орм, поздоровавшись с Бармой за руку. – Наместник желает видеть тебя. Сей же час.
– Что-то стряслось? – Барма уже шествовал в ногу с Ормом в направлении гридницы. – Ты заранее скажи, чтоб уж я готов был, коли так…
– Скажу, мы ведь други с тобой…Итак…С утра пожаловал к нам некий Сборен. Говорит, денег ты должен новгородскому жрецу…– пояснил Орм.
– Да, но мы с ним договорились об отсрочке! – ошарашенный Барма наступил в лужу, не заметив оной. Зачем поверенный волхва, его сборщик долгов, приспел к Трувору после уговора дожидаться оплаты от Бармы?
– Не знаю, о чем вы договорились, но Сборен требует заплатить тотчас.
Трувор стоял возле окна и с довольным выражением лица жевал пирожок. Вдруг дверь в гридницу отворилась. Скорой поступью в горницу проследовали Орм и Барма. При их приближении наместник тут же сделался суров, брови его строго нахмурились. Пирожок пришлось отдать птичкам, чирикающим за окном.
– Вот и ты! Где тебя носит?! – сразу же набросился Трувор на Барму. – Мне по всему Изборску тебя вылавливать?! Я, кажется, велел, чтоб каждое утро ты приходил в гридницу. Хочешь оставаться старшим – будь всегда под рукой моей. Иначе мне придется назначить главой изборского вече другого, более усердного! – пригрозил Трувор.
– Прошу принять мои искренние извинения. Князь вызывал меня? – подхалимски начал Барма, стесненно переглядываясь со спокойным Ормом.
– Вызывал! Ты знаешь некоего Сборена?! – повысил голос Трувор.
– Князь, я знаю его, но уверяю, словам этого проходимца не следует верить всецело…– замялся Барма, непроизвольно вжав голову в плечи.
– Этот Сборен утверждает, что сюда его отправили Новгородские жрецы, дабы он взыскал с тебя долг, который ты брал у них два года назад. Это так?! – уточнил Трувор.
– Не совсем, князь. Дело в том, что этот заем мы брали вместе с Годфредом, – не растерялся Барма. – Вернее, Годфред брал. А я лишь исполнил его поручение касательно полученных средств…
– Что это значит? – нахмурился Трувор.
– Он хотел, дабы Рядович привез ему товары из Царьграда, которые можно было бы продать на местном рынке, – пояснял Барма, сбиваясь. Изначально он не был намерен слишком перекраивать факты, но потом решил, что это обоснованно. Сборен посетил его дом, вкушал его пищу, был представлен его жене – и несмотря на все это, дерзнул нарушить уговор и нажаловаться.
– «Рядович»? – Трувор вопросительно оглядел тиуна.
– Купец…– пояснил Орм. – Годфред, видно, думал торговать…
– Так что эти деньги не мне были даны взаймы, а племяннику князя Рюрика…– вставил Барма. – Я лишь выступил посредником между…– затараторил глава вече, но тут же был прерван наместником.
– Я, конечно, понимаю, что ты считаешь себя самым умным, а всех остальных слабоголовыми, в том числе, видать, и меня…– Трувор угрожающе наступал на Барму. – Это опасное заблуждение.
– Князь превратно истолковал мои слова…– Барма почувствовал холодок, пробежавший по его спине. Что еще тут сказанул этот Сборен?
– Предупреждаю, если еще раз набрешешь мне, я сам оттяпаю тебе башку, – пригрозил Трувор. – Нет ничего проще, чем свалить всю вину на того, кто уже не с нами. Однако, помимо этого осознания, я также располагаю достоверными сведениями о твоей договоренности с новгородскими жрецами. Они давали взаймы именно тебе. Хотя и под поручительство Годфреда. На случай, если с тобой что-то случится и ты не сможешь вернуть долг. Годфред взял на себя это обязательство, ведь ты пообещал ему часть своей прибыли. Кажется, так? – уточнил Трувор у застигнутого врасплох Бармы. – Как видишь, я тоже кое-что понимаю в торговых делах…– оскалился Трувор. В свое время он вместе с Рёриком нередко сбывал добычу купцам за процент, а пару раз ему пришлось даже лично заниматься всей этой волокитой.
– Князь, я…– оторопел Барма, испуганный последствиями, которыми ему грозит вся эта история. Вероятно, Сборен привел каких-то свидетелей, коли Трувор знает так много.
– Кроме того, сей уговоренности вашей имеются видоки – дружинники Годфреда, а ныне мои гриди, – перебил Трувор боярина. – К ним же – новгородский староста, удостоверивший ваше соглашение, – перечислял Трувор все обстоятельства, указывающие на факт заключения сделки. – Надеюсь, ты не заставишь меня тащить сюда этого старосту, чтоб он лично ткнул тебя носом в твое трусливое вранье?! – рявкнул Трувор.
– Как я смею…– блеял Барма, поглядывая на Орма, слушающего беседу с непричастным видом.
– Внимай, подлая гадина: мне не нужны здесь сложности. И я не хочу, дабы наш Великий князь подумал, что я замешан в этих недобросовестных плутнях! – вопли Трувора слышались уже даже на дворе.
– Князь, я обещаю, что все выправлю…– поспешил заверить Барма слабым голосом.
– Конечно, выправишь! – орал Трувор на уже трясущегося Барму. – Или я вырву твои кишки и скормлю их своему псу! – Трувору было не нужно, чтоб казалось, будто он не может справиться с собственными боярами. Нога споткнется, а голове достанется. – Ты вернешь этим новгородским жрецам все до самой последней монеты, шкуры, камня или что ты у них там занимал! Ты понял меня, падла?! – Трувор был очень зол.
– Князь, клянусь Перуном, я все возверну. Токмо прошу дать хоть сколько-то времени…– скулил Барма. Что за чертовы варяги! Прежний князь никогда бы не позволил себе такого грубого обращения с боярином! Тем более из-за новгородских жрецов.
– Я даю тебе времени до Солнцесияний! – обозначил дату Трувор. – И ни днем позже!
– Дня празднования…Зимнего Солнцестояния…– негромко поправил Орм. Если наместник может позволить себе перепутать имена богов, людей, даты и события, то тиун не обладает таким же правом. Кроме того, он как раз для того и дан в помощь правителю, чтобы подсказывать тому при затруднениях. – То есть, до Каляд…
– Дня Каляд! – гаркнул Трувор. – И вбей в свой пустой котелок следующее: для тебя нет никакой возможности отбояриться от этого долга. Если по какой-либо роковой случайности с этими жрецами что-то стрясется, то ты вручишь всю сумму лично мне, – вдруг утвердил Трувор. – А я передам ее в казну князя Рюрика…Ибо, надо думать, они занимали тебе не из личных сбережений…– рассудил Трувор, хотя, вероятно, так вовсе не думал.
Барма вышел из гридницы сокрушенным. Торговые дела только наладились. Нельзя сейчас все испортить, изъяв что-то из оборота. И Рядович расстроится таким новостям…Тут же главу вече нагнал Орм.
– На обед к жене? – кивнул Барма тиуну для поддержания беседы.
– Точно, – подтвердил Орм. – Если желаешь, можем отобедать вместе. Я приглашаю тебя…
– Признаться, мне так дурно сейчас, что в горло ничего, боюсь, не полезет, – расстраивался Барма.
– Приятного мало, – согласился Орм. – Но, как говорится, однажды и самая запутанная кудель становится ровной нитью…
– Но не завсегда время на это имеется…– подчеркнул повесивший нос Барма.
– Времени у тебя еще достаточно до Зимнего Солнцестояния. Выход обязательно найдется…
– Нежелательный выход всегда быстро сыскивается, – поджал губы боярин. – Меня такой не устраивает.
– Конечно, ведь, помимо долга, есть и другая опасность: твоя должность. Трувор может лишь тебя места.
– Ты прав…– вздохнул Барма напряженно. – Это почти неизбежно. Как же мне быть, Орм? Посоветуй.
– Да у тебя по сути всего два пути…– загадочно изрек друг новгородского тиуна, за рукав оттаскивая Барму от новой лужи, в которую тот грозил наступить от расстройства. – Либо вернуть долг в срок, либо…
– Либо? – Барма замедлил шаг, не решаясь угадать мысль тиуна.
– Либо молиться, чтоб с наместником случилась лихая беда…– подсказал Орм.
– Она быстрее с волхвом случится…– прошипел Барма.
– Это вероятнее всего. Однако твоего положения сия трагедия не поменяет. Наместник ясно дал понять, что если ты грохнешь жреца, то будешь должен лично ему…– напомнил Орм.
– Ты считаешь, он, истинно, в таком случае передаст злато в казну Рюрика? – сдвинул брови Барма в недоумении.
– Что-то сомнительно, – усмехнулся Орм. – Не пойми неправильно: он бы обязательно передал, если б эти деньги были выделены точно из казны. Однако я слышал, что средства сии являлись личным достоянием новгородского жреца. Так что, похоже, наместник хочет одной стрелой убить двух зайцев: не уронить лица в случае, если история вылезет пред Рюриком, и нажиться, если она канет в безвестность, когда ты избавишься от своего одолжателя…Зачем добру пропадать? Ты должен вернуть долг хоть кому-то!
– Короче, негодяй он, – заключил Барма, уже ненавидя Трувора. – Однако что может случиться с Трувором, который всегда под охраной, а его напитки и еду пробуют?
– Я уверен, что выход имеется…Видишь ли, ко мне подходила княжа Велемира. Она хочет отпраздновать Осенины особенным образом. Восславив не только громовержца Перуна, владыку тьмы Велеса и повелительницу Зимы Морену, но и более зримых персон. Точнее своего мужа и его дружину…
– Да? – удивился Барма.
– Но понравится ли Рюрику, если Трувор захочет быть самостоятельным князем, а не наместником лишь?..– подсказал Орм.
– Трувор разве жаждет такого? – Барма не сразу уразумел весь хитрый замысел змееглазого тиуна.
– Ну а кто не хочет такого? Особенно если на празднике люди будут чествовать князя Трувора…А не князя Рюрика, – разъяснил Орм уже начинающему прозревать Барме. – Ну так что, может, отобедаем вместе? – повторился тиун.
– Пожалуй. Ты, кажется, говорил, твоя жена искусная стряпунья. Мне не терпится изведать ее кушаний…
Глава 10. Коварные
Это утро в Новгороде выдалось пасмурным, крапал дождик. Слабый, почти незаметный. А на горизонте виделось просветление. Совершенно точно, что к вечеру распогодится.
Уверенной походкой Вольна возвращалась из бани, устроенной возле реки. Деревянный настил скрипел и гнулся, зато спасал обувь от луж и грязи. Самочувствие красавицы улучшилось, лишь настроение осталось прежним. Невесело ей было с тех пор, как вернулась соперница. В тот день Вольна осталась и без любимого, и без подруги. А потом еще появление Умилы и потеря дитя. Разве есть чему радоваться этой осенью? Но нельзя поддаваться унынию, а главное, показывать окружающим свою слабость.
– Как придем, сваришь мне сбитня, – приказала Вольна Раде, которая следовала за ней и несла корзинку с коробочками и крыночками, в которых хранились мази и масла, помогающие Вольне поддержать красоту на зависть врагам. – Замерзла я что-то, согреться хочу.
– Князь запретил мед хмельной добавлять, – напомнила Рада.
– Ну и где князь? Разве он в моей избе и видит, что я ем и пью? – гневилась Вольна, вернувшаяся к своей старой привычке, расстаться с которой оказалось непросто особенно теперь, когда на улице осень, а в душе печаль. – Я сегодня сон видела. Будто Нег пришел ко мне…– делилась Вольна по пути. – Вот и подготовилась на всякий случай, – Вольна провела изнеженным перстом по бархатистой коже, напитанной медовой маской.
– Чистая и свежая, как снег, – поддакнула Рада. Лицо Вольны в самом деле выглядело чуть лучше после всех банных усилий.
– Еще бы, я же…– не успела Вольна завершить мысли, как вдруг ощутила резкий болезненный щелчок прямо под глазом. Что-то маленькое, но плотное врезалось в нее на большой скорости. Затем раздался шлепок по мостовой – отскочив от кожи Вольны, снаряд свалился на пол – тугая красная рябинка. Резво подпрыгивая, проворно покатилась по доске и провалилась в щелку, сгинув под настилом. – О, Макошь, что это?! – схватившись за место удара, Вольна искала глазами источник зловредной атаки. И вскоре ее око приметило злодея. – Ах, это ты! Вырос большим, как великан, но остался все таким же недоумком! – заорала оскорбленная Вольна. – Ты какого лешего без дела болтаешься?! Еще и напал на меня! Хочешь палок получить?!
– О, боги…– раздался огорченный вздох откуда-то из-под навеса, где сушилась трава. Зарывшись в сеновале, Рарог отдыхал в одиночестве, мечтая о подвигах и, наверное, девичьей любви, которая пока что была ему доступна лишь в воображении. В его руках была тростниковая трубочка, из которой он намеревался сделать дудочку. Отправившись отдохнуть на сеновал, он по пути наткнулся на обсыпанное ягодами дерево, и сорвал огненную гроздь. На вкус плоды оказались горько-кислыми, и Рарог сперва хотел их выбросить. Но потом придумал, как можно потратить их с толком и развлечься заодно. Сначала он пытался попасть по голубям, но это оказалось непросто. И тогда он решил попросту направлять ягодные пули наугад: пущай летят, куда хотят. Он и предположить не мог, что одна из рябинок угодит в Вольну, которую он знал по Дорестадту. Красавица запомнилась ему злой и несправедливой, поскольку часто жаловалась его строгому родителю, за что Рарог бывал наказан в итоге. – Прошу прощения.
– Ну-ка подойди сюда, негодник паршивый! – завопила Вольна в гневе. В поступке сына Рёрика она видела злой умысел. – Лентяй! В твои годы уже многие держат в руке меч или занимаются урожаем, а ты только пакостишь и слоняешься без дела! – голосила Вольна.
– Ты тоже без дела слоняешься, – обиженно выплеснул Рарог.
– Ну-ка замолчи! – заорала Вольна. И, задетая замечанием подростка, ухватила его за чуб, дернув к себе.
– Ай, – теперь уже был недоволен и Рарог. Он отпихнул руку Вольны от себя. А затем толкнул ее.
– Да как ты решаешься?! – Вольна не ожидала встретить сопротивление и потому разозлилась еще сильнее. С размаху ударив Рарога по лицу, она осыпала его новыми ругательствами. – Щенок нагульный! Ты кто такой, чтоб нападать на меня!
– Ты первая начала! – огрызнулся Рарог.
Эта перепалка, прерываемая рукоприкладством, могла бы длиться неизвестно сколько, если бы на дорожке внезапно не возникла Дива. Ее появление отвлекло Рарога, а Вольну насторожило – лебедушка не хотела, чтобы соперница стала свидетельницей их ссоры с сыном Рёрика.
– Что тут происходит? – издалека Дива видела и слышала все, а сейчас посчитала нужным вмешаться.
– Не твое дело! Иди куда шла! – гаркнула Вольна, дотронувшись перстами до припухлого нижнего века. Все-таки крохотная рябина, попавшая в нежную кожу, смогла нанести некоторый урон красавице.
– Ты еще поучи меня, – ответила Дива, лицо которой было беспристрастным, на удивление. – Я в своем доме, на своей земле. Куда захочу, туда пойду. А вот ты не смеешь так со мной разговаривать.
– У тебя здесь прав не больше, чем у меня! – заорала Вольна. – Только я мать наследника, а ты никто!
– Дива тут княгиня вообще-то! – неожиданно вмешался Рарог.
Заступничество пасынка явилось для Дивы неожиданным. А тем временем ничего поразительного в том не было. Если для нее он виделся некой угрозой будущему княжества, то она для него казалась доброй матушкой по сравнению с Вольной. К тому же он не забыл, как однажды в Дорестадте Дива защитила его от Синеуса. Поначалу он отнесся к ней с опаской, но потом понял, что бояться ее не нужно.
– Что ты знать можешь! Молчи, сопляк! – Вольна вновь отвесила Рарогу оплеуху, а тот со своей стороны опять толкнул ее в ответ.
– Рарог, отойди от нее, – строго позвала Дива пасынка.
– Он посмел поднять на меня руку! – Вольна все никак не могла успокоиться.
– Она первая начала! – не отставал паренек.
– Рарог, мужчина не всегда должен давать сдачи. И не каждому, – Дива решила одарить пасынка разумными наставлениями.
– И что делать, если она бьет меня?! – возмущался Рарог.
– Не оказывайся возле драчливых женщин, – резонно заметила Дива.
– Преумная нашлася тута! – Вольна разбушевалась не на шутку. Присутствие Дивы действовало на нее как рогатина на медведя. – Шагай за своей девчонкой смотри, покуда сынков нет!
– В этом княжестве я могу каждого назвать своим сыном, – усмехнулась Дива нарочито самодовольно, хотя на самом деле уже чувствовала, как забилось ее сердце от волнений. – Пойдем, Рарог…
Мачеха и пасынок пошли к теремам, в то время как лебедушка продолжала слать им вслед проклятия. Нрав красавицы был известен. А Диве уже начинало надоедать, что какая-то девка непрерывно задирает ее и разговаривает с ней неподобающе. Но неопытная княгиня пока не видела способа прекратить это.
– Рарог, тебе следует избегать ее. В противном случае всегда будешь оказываться виноватым, – напутствовала Дива, знающая по опыту, как любое дело Вольна разворачивает в свою сторону. И не просто себе на пользу, а таким образом, чтобы недруги ее пострадали.
– Куда мы идем? – накуксился Рарог, видя, что они приближаются к обители правителя, то есть к гриднице.
– К нашему князю, – ответила Дива.
– Ты все расскажешь отцу? – Рарог уже видел себя наказанным.
– Ты сам ему все расскажешь. Иначе это сделает Вольна, – предвидела Дива.
– Пусть рассказывает, – пожал плечами Рарог.
– Я же объясняю: в этом случае на тебя падет тень как на виновника происшествия. Нужно первому воззвать к правде.
– Не нужно мне к ней взывать. Понеже я в любом случае окажусь виноватым, независимо от моих слов, – вздохнул Рарог обреченно. – А так еще, может, Вольна промолчит, и все затухнет само.
Дива оглядела пасынка неожиданно удивленно. Его слова задели какую-то струну ее души. Он, кажется, не надеется, что его слову кто-то поверит. Не надеется на справедливость своего отца. Было время, когда она сама, в тот момент еще глупая княжна, также опасалась нареканий со стороны старшей сестры и ее жалоб отцу, который всегда почему-то верил продуманной Велемире, а не рассеянной Диве.
– Рарог, твои показания важны, чтобы наш князь рассудил верно…
– Да не рассудит он верно, когда меня касается. Всегда я у него виноват во всем, – пробурчал Рарог себе под нос. А потом добавил неожиданно громко, – а жаловаться я не буду.
– Если она обратится к разбирательству первой, то ты окажешься обвиняемым, – Дива уже знала, как поступают все прохиндеи: затевают ссору, а потом бегут за справедливостью.
– Я не девчонка, чтоб плакаться, – повторил Рарог, упрямо встав посреди дороги. Очевидно, он решил не двигаться с места.
– Рарог…– Дива несколько растерялась. Она только сейчас поняла, что он прав. В том смысле, что она дает ему совет, который приемлем для нее, Вольны, других женщин, но не для него. Все-таки Синеус не так уж дурно его воспитал. – Что ж, поступай, как знаешь…
