Курсант из Тис-Утор – I. Где я?

Чай был вкусным, но значительно отличался от всех, что мне приходилось пробовать. Терпкий и немного сладкий, с густым расслабляющим ароматом. Как влажный лес, опавшие яблоки и сухая трава. Пока Фанет читал – а лист был длинный, да ещё и мелким почерком Мастера, – я хрустел печеньем из потайного ящичка. Что-то в этом было крайне располагающим: и простой интерьер (особенно кружевные занавески на окнах, выходящих в воду), и совсем не величественный Магистр, смешно держащий чашку, и доносящиеся из коридора тихие шорохи. Это место вполне могло бы стать моим новым домом, я не возражал.

– Итак, – Фанет сложил письмо несколько раз и бережно прогладил сгибы, – ты у нас неопознанная сущность? В беспамятстве странствующая по Вселенной неопределённый промежуток времени?

– Ну… да?

Лейниец сморщил маленький нос:

– Так не годится. Встань. – Я встал. – Повертись. Ме-едленно… так, а теперь волосы попробуй распушить.

Я распустил свой малюсенный хвостик и легко придал голове вид заброшенного шалаша. Волосы неприятно лезли в глаза, но Магистр, кажется, удовлетворился.

– Хорошо. В принципе, за хинорца ты сойдёшь. Садись. И внимательно слушай… Ещё чаю? – Я помотал головой. – Ладно… Понимаешь, у нас тут такое дело: быть существом непонятного происхождения не возбраняется, но это привлечёт к тебе слишком много внимания, всякого, в том числе нежелательного. Не знаю, обнадёживал ли тебя Таан по этому поводу, но скажу сразу – я так и не понял кто ты, хотя времени на это у меня было предостаточно. Лан тоже с такими не сталкивался. Изучай себя сам. Официальная версия твоего происхождения будет в том, что ты потомок хинорцев, переселившихся в Тис-Утор. Таких много, ничего интересного. Родился у папы с мамой, на инициацию они тебя к нам не отправили, и вырос ты человеком. Обучился у моего старого друга, тот счёл, что в Пристани тебе не развернутся, вот и отправил в Лейн… Пойдёт? Мы почти нигде не соврали. Кому рассказывать правду – дело твоё, но поосторожнее с этим. Теперь…. – Фанет закопался в ящиках стола. – Да где же? А, – он вытащил несколько листов желтоватой бумаги, пару металлических значков и какой-то шнурок с плоской бусиной, – вот. Теперь нам надо решить, что ты будешь делать. В Лицее отучиться хочешь?

Я ещё не успел придумать вежливую отмазку, когда Магистр размашисто дёрнул кистью:

– И не надо. Учитывая твой опыт выживания, я уверен, что все базовые навыки у тебя есть, остальное можно и на службе подтянуть. Не думаю, что ты всерьёз решишь удариться в лингвистику и культурологию… Или я неправильно понял твой характер со слов Таана?

– Правильно. – Я улыбнулся.

– Ну вот. Однозначно Явная армия; как раз зачислю тебя курсантом в группу, которую курирую, и не будет никаких ненужных вопросов, обещаю. Пока ты относишься к низшему рангу, это не слишком актуально, но нужно выбрать специализацию. В медицине разбираешься?

– Э-э-э… – Я сдвинул большой и указательный пальцы для демонстрации всей глубины моих знаний. – Чуть-чуть.

– Так ли чуть-чуть? Таан пишет, что ты выживал в дикой местности многие дни. Обычно это подразумевает больше чем чуть-чуть.

– Да я как-то на удаче. – Я пожал плечами.

– Ладно. Ты что-нибудь знаешь о тактике ведения боя?

– У Мастера на полке стояла такая книжка…

– Но ты её не открывал, – закончил за меня Магистр. – Ясно. Ари ты пока сносно не владеешь, это я вижу. – Он обхватил подбородок рукой и задумчиво посмотрел на меня. – Что ж, или ты сейчас внезапно продемонстрируешь инженерные способности, или я буду вынужден всё же отправить тебя доучиваться параллельно со службой в Полиции.

Перспектива отправляться в какое-нибудь учебное заведение меня откровенно не радовала, но…

– Честно говоря, не помню, чтобы я этим занимался.

– А тебе и нужно. – Фанет встал и открыл дверь. – Идём. Если справишься сейчас, запишу тебе квалификацию. Ты можешь не помнить, но я уверен, что ты знаешь больше, чем тебе самому кажется. Я это хорошо чувствую.

Мы пошли лабиринтом коридоров, несколько раз спустились и поднялись по металлическим лестницам. Обжитые стены сменились безликими серыми, лампы были только простыми. Я предполагал, что меня ведут куда-то в технические помещения, хотя и не мог представить, чем может управляться эта невероятная Лодка. В конце концов Магистр легонько толкнул меня в спину, и я едва не перевалился через высокий порог.

Мы были в громадном помещении, практически полностью занимаемом какой-то установкой. Куча рычагов и кнопок, расползающихся по нескольким стенкам, подписи на лейнийском, половину из которых я пока не мог разобрать. Всего пара циферблатов с помутневшими стёклами и больше никаких средств вывода информации, вообще.

– Вы все шойвы. – Я вспомнил редкие рассказы Таана. – Вы как-то снимаете данные, подключаясь сознанием, да?

– Именно так. Более того, здесь всё заточено под лейнийца, чужак самостоятельно не справится. Неплохая мера безопасности?.. А теперь рассмотри это хорошенько и проговори всё, что придёт в голову. И, может быть, будет тебе зачёт и специальность.

Признаюсь, поначалу я стушевался. Рылся в памяти, но ничего подобного в ней не находил. А потом как-то невзначай опустил ладонь на гладкий корпус и затараторил без остановки. Я говорил что-то про цепи, барьеры и преобразователи; даже начертил какую-то схему на подставленном листке. Потом остановился, выдохнул, но едва ли мог как следует разобрать царившую в голове кашу. Будто кто-то другой вкладывал в меня нужные слова и водил рукой по бумаге. Я запомнил только основу: это двигатель, совмещённый с генератором защитного поля, работающий на сжатом стихийном огне (что?) и на данный момент полностью отключённый.

Пытаясь представить, как может всепожирающая жуть, коей по моему опыту является стихия огня, покладисто работать топливом, я со стоном сполз на пол. Фанет пристроился рядом.

– И что это было?

– Момент твоего триумфа. – Лейниец улыбался. – В твоей голове много интересного, нужно только научиться этим пользоваться. А за таким как раз обычно отправляются в Лейн. С поддержкой грамотного шойвы сможешь постепенно всё восстановить. Главное – не пытаться сразу.

– И теперь я – инженер, в нормальном состоянии не помнящий даже никаких основ? – глухо спросил я.

– Да, инженер. – Магистр встал и за руку поднял меня. – А все знания у тебя близко к поверхности, в нужной ситуации вспомнишь – большего пока не надо, ты же не учёный. Со временем и просто так вспоминать начнёшь, может даже о том, откуда это у тебя.

Мы двинулись обратно к кабинету.

– Бандурина эта, кстати, никогда не работала. Её построил Эане, наш Второй Магистр, если ты не в курсе, просто потому что для него это была интересная задача – заставить Лодку двигаться силой техники. На деле никакой двигатель не нужен, как и защитные экраны: нас перемещает Лан в таком же пузыре, в каком он притащил сюда тебя. Ему совсем не тяжело, даже в радость. Все лейнийцы для него как дети. И ты тоже, – он толкнул меня в плечо, – иначе не стал бы так тебе помогать. Сидел бы ты дальше в Промежуточном, пока сам бы не догадался нырнуть в озеро… Надо же, я и не думал, что Таан отправит тебя шататься по Дворцу, а не скажет прямо, где меня найти! – Фанет рассмеялся. – Вот это настоящий друг! Он всегда терпеть не мог мою любовь к разыгрыванию младших рангов. И когда он уже окончательно уходил в Пристань, я ему в шутку сказал: «Если вдруг кто из твоих учеников спросит, где найти Магистра Лейна, то отправляй всех во вторую комнату». По-моему, твой Мастер тогда ответил, что я дурак и старый йана. Но в каком я был восторге, когда понял, что ты действительно ищешь меня во Дворце!

– Так это вы наблюдали за мной?

– Наблюдал? Не совсем. Я сразу узнаю, когда по Промежуточному шастают чужаки, то есть те, кто ещё не имеет устойчивой связи с полем Лейна. Ты не мог этого заметить… интересно… – Он остановился и поднёс острые пальцы к губам. – Кого-то почувствовал?

– Да. В пятой комнате, а потом снаружи. Очень остро. Казалось, вот-вот дыру во мне протрёт вниманием. А кто это был?

– Ну мало ли кто. – Лейниец открыл дверь кабинета и первым делом налил себе чай. – В Промежуточном много всего водится. Может человек, а может и оголодавшая тейхоих, жаждущая к тебе присосаться. И повезло, что не она: сейчас ты бы с ней не справился. Но это ничего, скоро научишься.

Магистр шуршал грифелем по плотной бумаге, что должна была подтверждать моё владение специальностью. Закончив, прокатал по ней серебристую палочку, от которой по краям листа проступила сложная витая рамка. После документ вместе с какими-то ещё заметками обо мне, где говорилось о расе, обучении и стихийной принадлежности, были переданы очередному светловолосому в форме для доставки в Архив.

От Магистра я узнал, что в Нао-Лейне семь измерений и перемещаться между ними можно с помощью дору – того шнурка с бусиной – или Дворца Измерений, который был построен давным-давно и используется для этого редко. Ещё я узнал, что я по стихии – почти чистый воздух, и по этой самой причине все попытки освоения водных техник в Тис-Утор были обречены на неудачу. Начинать нужно со своего и желательно там, где стихийность пространства соответствует твоей. Именно поэтому Таан отправил меня в водно-воздушный Нао-Лейн, а вовсе не потому, что это его родина и у него там друг – глава мира. Но поэтому тоже.

Прочие разъяснения Фанет счёл ненужными и сказал, что завтра ко мне явится страшное чудовище, которое создано для того, чтоб я терзал его вопросами и бытовыми проблемами. Потом мне в руки вложили аккуратный свёрток с формой для будущей службы и заявили, что отныне я живу в Библиотеке, то есть пятой комнате Дворца. Уверили, что всё необходимое там есть, только дверь в ванную надо поискать. Дали коробку печенья и пару яблок на вечер.

– А о стеллажах не беспокойся. – Магистр закрепил шнурок с дору на моём левом запястье. – В пределах комнаты нет ничего опасного. Если сомневаешься, просто не заходи глубоко в ту сторону. Желаю тебе как следует выспаться, сутки у нас длинные.

Он коснулся тёмной бусины, и я провалился в темноту, а через секунду уже стоял возле загибающегося стола.

Глава 2. Древние

Первое, о чём я подумал, окончательно придя в себя в новом жилище, – не хочу прибираться. Совсем. Я знал, где взять воду: кувшин на поверку оказался бездонным, как и привычные фляги Мастера, собирающие воду из внешней среды. Я ведь даже знал, где тут водятся тряпки и вёдра, вот только применять эти знания мне не хотелось. Можно подумать, я не ночевал в менее приятных местах, а тут всего лишь какая-то пыль. Я ограничился тем, что смахнул её со стола и поверхностей для сидения.

Затем разложил своё скромное имущество. Потёртый дневник, который я пытался внимательно вести десятки раз, отправился на полку над мягким бежевым диваном. Невидимый для непосвящённых свёрток с Клинком Неба я приставил к стене возле диванной спинки. Одежда примостилась на одном стуле. Её было не так уж и много – определённо недостаточно для того, чтобы утруждать себя утрамбовыванием чужих вещей в шкафчике в углу. Хотя, возможно, мне стоило убрать туда форму для сохранности.

После я выкопал из простенького буфета блюдо под яблоки и кружку, а из шкафа у окна пару пледов, подушку и полотенце. На этом приготовления к жизни подошли к концу, осталось найти ванную. И, желательно, источник света: сумерки за окном становились всё гуще, а одних только уличных фонарей мне не хватит.

Незадолго до того, как я уверился в том, что вне стеллажей точно ничего полезного не найду, из-за первого высунулась изящная рука с длинными пальцами и поманила меня. Жизнь научила настороженно относиться к таким вещам, но раз уж сам могущественный Магистр сказал «ничего опасного», то почему бы и нет? К тому же рука была очень даже ничего и голосом обладала из тех, с которыми я всегда охотно оставался на ночь.

– Подойди. – Рука снова махнула мне. – Я не могу выйти дальше. Раз уж ты мой новый сосед, хочу узнать тебя получше, чем сухие записки для службы Надзора.

Я покорился. В проходе, расслабленно опираясь острыми локтями на полки, стояла высокая женщина. Золотые локоны красиво обрамляли приятный вырез тёмно-серого платья, так идущего к крупным серым глазам. Она с улыбкой следила за моим взглядом, а я судорожно вспомнил, что надо бы представиться.

– Кохите, – она меня опередила, – из Тис-Утор, обучался у экс-Маршала Таана. Я знаю всё, что написано на каждой бумажке, вносимой в Архив. Правда, в обмен на это я не могу его покидать и живу исключительно там, где хранятся книги. – Женщина обворожительно улыбнулась, и я откинул все оставшиеся тени опасений. – Я Линель, Хранительница.

Она внезапно приблизилась вплотную и прошептала:

– А ещё я одна из Старейшин Миан, только забудь об этом поскорей. – Линель отошла и мягко потянула меня за плечо. – Идём.

Мы прошли пару поворотов, а потом Линель шагнула прямо сквозь стеллаж, в тёмную дымку, и увлекла меня за собой. До того, как инстинкт самосохранения поднял голову, я вынырнул в просторный зал с уходящими в недосягаемую высоту светло-бежевыми монолитными колоннами. Между ними стояли массивные и очень высокие стеллажи из тёмно-красного дерева, на которых дрожали блики от медленно пульсирующих свечей.

– Добро пожаловать в глубокий Архив. – Миан свободно повела рукой, и рядом с ней возник большой стол с букетом тяжёлых белых соцветий ингры в тёмной вазе и пара витых стульев. – Присаживайся. Я знаю, что в Тис-Утор ценится это растение, но что ты предпочтёшь пить?

– А чем ограничены мои желания? – Я сел и закинул ногу на ногу. Вечер обещал быть приятным.

– Абсолютно ничем. Пространство здесь может создать всё что угодно. Если я ему позволю, разумеется.

– Ну тогда, – я закусил кончик языка, – я буду каййо.

– А мальчик разбирается в цветных винах?

Она выгнула бровь и вытянула из-под стола три бутылки, будто они лежали там всё это время. Ловко смешала чёрное, белое и зелёное в удивительно правильных пропорциях, как если бы всю свою некороткую жизнь работала в баре. Откуда пропорции знал я? Отдельная история. Впрочем, сейчас она как раз к месту.

Каййо считается наиболее крепким из подобных напитков, так что употреблять его может далеко не каждый. Я должен отметить, что цветные вина, в отличие от того, что называют вином в некоторых мирах, не содержат спирт. Это эссенции растительного и минерального происхождения, оказывающие значительное влияние на ари и эмоциональное состояние. Поскольку у цветных вин нет вредных побочных эффектов (если не допускать ошибок при смешивании) и они не вызывают привыкания, найти их можно практически в любом развитом мире. Не знаю, как назывался городок, где хозяин небольшого бара на углу улицы впервые предложил мне каййо, но то утро определённо было удачным.

В тот день я выпрыгнул из Пустоты в какую-то канаву и тут же по плечи увяз в липкой грязи. Долго выбирался на твёрдую землю, цепляясь за корни и обрывки какой-то проволоки, куски труб и прочий мусор. Потом шёл через пустырь к смутным очертаниям зданий вдали. За спиной медленно начинался рассвет. Мне было всё равно куда идти, рано или поздно меня бы забрали обратно, но здания всё же были чем-то… приятным? обнадёживающим?

Когда я приблизился к тонким деревянным столбам, держащим гирлянду из банок, ноги гудели так, что я был готов лечь прямо на песчаной земле. Она была серой холодной и влажной, а деревянный настил какого-то рынка покрывали длинные лужи. Все окна были наглухо заделаны изнутри чем-то серым, многие двери заколочены старыми досками. Город сырости, совсем пустой. Я просто брёл вперёд, пока не увидел разноцветные огоньки, качающиеся над крошечным крыльцом. Пополз к ним, как ленивая бабочка, втянул себя по высоким каменным ступеням и толкнул дверь с простой зелёной вывеской «Край Ночи».

Внутри оказался тесный пустой бар. На хаотично разбросанных по стенам полках теплились оранжевые свечки. Я замер в центре, заметив притащенный мной след грязи и не зная, сильно ли ухудшится ситуация, если я куда-нибудь сяду.

– Да ты редкостный везунчик, если смог выбраться из оползня. – Из двери с кучей мелких стёклышек вышел невысокий рыжеволосый мужчина. Он выглядел довольно доброжелательно. – Есть горячий душ и чистая одежда.

– У меня ничего нет, – на всякий случай уточнил я.

– На краю ночи расплачиваются историями, а они у тебя явно есть. Проходи.

Скоро я уже болтал ногами в чистых мешковатых штанах сидя у стойки. Одежда была мне велика, но зато куртку, которую на прощание накинет мне на плечи хозяин, я ношу до сих пор. Сходу оценив моё состояние, он сначала налил мне красное, чтоб я расслабился и почувствовал себя в безопасности. Когда понял, что нужного эффекта оно не дало, склонил голову, поджав губы кивнул сам себе и протянул: «Бывает… Тогда тебе нужно это».

Передо мной возникли три небольшие склянки: чёрная, ярко-зелёная и белая. Хозяин медленно лил их в круглый бокал: то по капле, то тонкими замирающими струями. То, что получилось в итоге, напоминало ранний-ранний туман, густой, то и дело выпускающий вспышки призрачного зелёного сияния. Я несколько минут сидел зачарованный, а потом пил очень медленно, вжавшись назад и позволив скругляющейся спинке стула обхватить себя. Когда туман в руках закончился, я почувствовал, что сознание похоже на ровную гладь воды. Никто не скребётся, никто не наводит шум и противную рябь, мысли никуда не спешат, а возникают исключительно по моему желанию. Никакой Пустоты рядом нет, я могу вдохнуть полной грудью и не ждать внезапного падения в бездну.

Хозяин тем временем переместился на соседний стул, смешав себе то же самое. Покрутил наполовину опустевшим бокалом.

– Нелёгкая у тебя жизнь, раз только это помогает. Оно называется каййо. Запомни хорошенько, как его готовят. Потом пригодится.

Он показал всего один раз, с незатейливым объяснением, а я запомнил. И позже, когда тётя Мальт из Риунны подарила мне дневник, заметка о каййо появилась там одной из первых. «Пять, семь, четырнадцать, два счёта пропустить, пять, семь, двадцать, восемнадцать, три. Отпустить на пятнадцать. Подумать о заросшей пустоши и высокой траве, переливающейся в звёздном свете».

Я рассказал ему всё, что знал о себе. Он рассказал мне о милых десертных ложечках для мороженого в Треле’ко и о скучной жизни в окрестностях порта Гхаттоо, где мы находились, когда кончается сезон бесконечных грузовиков из Цвеза. Ещё какие-то невероятные байки, что ему приходилось слышать от заглядывающих в «Край ночи» пилотов из самых разных миров. Я засиделся до вечера; никто не приходил, и мы перебрались в соседнее помещение к очагу, у которого я беззаботно заснул на несколько часов. И, к своему невероятному удивлению, проснулся на том же месте. Хозяин задумчиво листал книгу, утонув в мягких подушках клетчатого кресла.

Когда мы вышли на крошечную площадку у двери, в сиренево-сером небе мигали мелкие звёзды. Хозяин на секунду заглянул обратно в бар, снял с крюка выгоревшую коричневую куртку из грубого материала с потёртой подкладкой и вручил мне. Я не мог объяснить как, но я понял, что она, в отличие от другой отданной мне одежды, в самом деле принадлежала ему. И этот человек отдавал мне кусочек себя, молчаливый, но вполне живой, как оберег. Вот уж не знаю, какая защита спрятана за её швами, но после всех передряг, в которых я оказывался, она даже не испачкалась.

Хозяин спустился со мной с крыльца и велел идти. Куда угодно, куда захочется – не важно. Идти и думать о том, где бы мне хотелось оказаться. Довериться Вселенной.

Я шёл по улицам, разглядывал пустые окна и думал, что, наверное, больше всего хотел бы оказаться дома. Где можно уютно расположиться в гостиной под треск камина и гадать по запахам, какой пирог печётся на кухне.

Звёзды погасли всего на секунду, чтобы перемешаться на небе более густого синего цвета. Земля под ногами превратилась в шершавые доски террасы милого двухэтажного домика на Вишнёвой улице в Риунне, в котором мне предстояло провести то время, которое условно считается детством.

Я отставил опустевший от тумана бокал. По Архиву медленно раскатывался довольный гул. Пространство подрагивало в такт вращающейся в тонком стекле тёмной жидкости. Хранительница пила чёрное неразбавленное, не спеша и с таким наслаждением, что оно распространялось на её владения.

«Этот мир гораздо живее, чем те, что тебе приходилось видеть», – снова вспомнил я слова Таана.

– К сожалению, я не пью каййо и проверить не могу, но вижу, тебе понравилось.

– То что нужно.

Я хотел поставить пустой сосуд на стол, но он испарился у меня из руки.

– Кстати, ты знаешь, что предыдущий владелец твоего нового жилья тоже ценил каййо?

– Нет, а кто это? У нас бы нашлись общие темы для разговора.

Женщина качнулась на стуле и звонко расхохоталась, а потом запустила бокал в ближайшую колонну. Он распался с хрустом, и осколки разбежались по камню, превращаясь в мелкие цветки вьюна.

– Ты не знаешь? Мастер тебе не рассказывал?

– Таан вообще не говорил со мной о Лейне. Помимо очень общего описания и краткой инструкции, как сюда добраться. Сказал, я сам всё узнаю.

– Как мило! Он решил не лишать тебя удовольствия очаровываться новым домом.

Линель ещё немного помучила меня незнанием, медленно пригубив вино прямо из бутылки, и наконец ответила:

– До тебя там жил сам Основатель Третьего измерения. Того, которое через третью дверь и в котором живут наши медведи и проводники.

– Ух ты… – Я почувствовал, как зашевелились волосы на затылке, когда вспомнил, что в Библиотеке осталось множество чьих-то вещей. Да я буду жить в музее! – А когда это было?

– Поселился он здесь всего где-то на сотню дней, и это было в самом начале эпохи Второго Магистра. Очень давно. А измерение он основал в том плане, что уговорил Гонья присоединиться к нам, и это случилось ещё раньше, при Манаэ, Первом. В самом начале его эпохи, ещё до Форддосса и этого, – её передёрнуло, – его Императора… Йана знает, сколько тогда Основателю было лет, но выглядел он не старше нашего Фанета сейчас. Похожий на хинорца и с лицом, которое невозможно запомнить. – Она мечтательно улыбнулась. – Представляешь, у нас даже нет ни одного достоверного его портрета, хотя и дору уже начинали появляться, и видели его многие.

– Вы… – Она демонстративно сморщила острый нос, и я поспешно исправился: – Ты называешь его только Основателем. У него что, не было имени?

– Вот уж не знаю, было у него и правда незвучащее имя или он так развлекался, но на все вопросы отвечал только: «бродяге имени не светит, бродяге светит только ночь». Разрешал называть себя как угодно. И уж насколько я неплохой шойва, подобрать ему полноценное имя я так и не смогла.

– Загадочный, – задумчиво протянул я.

– Не то слово. Возможно, нам и удалось бы узнать его получше, но он слишком быстро исчез. И, скорее всего, навсегда. Большинство считает, что он погиб в схватке с Йаной Койерой. Раньше я сомневалась, но последнюю эпоху думаю, что пора бы согласиться.

– Так прославленный Койера побывал и в Лейне?

Не то чтобы я много знал об этом конкретном йане, но Таан в ругательствах упоминал его чаще прочих и с особым чувством. Во многих культурах именно демон разрушения был на вершине иерархии тёмных сил, и у лейнийцев это звание носил Койера. Линель пощёлкала пальцами, и к ней в руку откуда-то из дальнего коридора прилетела книга. Женщина передала её мне.

– «Летопись Койеры». Самое полное из существующих собраний с выстроенной по звёздам хронологией его появлений. По сути, доказательство, что он историческая личность и что все Разрушители – это один и тот же йана. Книга была создана ближе к концу эпохи Раанеха, предшественника Фанета. Значительный труд; его составителям пришлось прошерстить архивы тысяч миров в поисках сходных признаков, а Йана ведь оставил свой след во многих эпохах. Как владыка Хатталы, он мог ходить по времени так же легко, как мы ходим по земле…

Хранительница задумчиво провела ногтем по толстому корешку, отчего тот издал чуть хрустящий звук.

– У этой книги есть и ещё одно весомое достоинство – она закончена. Перед изданием авторы выждали значительный срок, посоветовались с мастерами вероятностей и пришли к выводу, что больше она пополняться не будет – следы Койеры исчерпаны. Это внушает надежду, что в битве с Основателем он был уничтожен… Но, конечно, никто из нас не застрахован от его внезапного появления в совсем отдалённые времена, куда мало кто может заглянуть. – Линель пододвинула фолиант ко мне. – Почитай на досуге, интересно. Заодно познакомишься с нашими союзными народами, сюда многие вложились.