Меримусса – любовь повелителя, или Путь в новый мир

С нетерпением дождавшись полудня в назначенный день, девушка поехала к водоёму. В сей раз она не опоздала, остановившись возле того же места, где оставляла первую поделку. Погода стояла с переменной облачностью, пальчики водили по освежающей водичке, в отражение виделись белые кучевые облака. Её задумчивость прервало внезапное появление в воде отражения лица Шаслэ. Непроизвольно ахнув, Лиони повернулась, мужчина присел рядом.

– Я совсем не слышала, как вы подошли, – с придыханием сказала она.

Он улыбнулся.

– Кто мы? – шутливо уточнил. – Я пришёл один.

– О, я понимаю, просто непривычно называть малознакомого человека на «ты», – робко оправдывалась Лиони.

– А-а, вон как. А я уже было подумал, в записке ты хотела поблагодарить нескольких, – пошутил Шаслэ, задорно приподнимая то одну, то другую бровь, то сразу обе.

Такая мимика совместно со словами вводили девушку в смущение, кажется, она выглядела немного нелепо. А может, это просто неотъемлемая часть его характера – некая игривая острота.

– В таком случае, полагаю, пора познакомиться поближе, чтобы стало возможным называть друг друга на «ты», – добавил он весело. – Когда в вашем мире люди переходят на неофициальное обращение?

Лиони немного задумалась.

– Ну… по-разному. В основном это близкие люди вроде родственников, супругов или друзей, – перечисляла девушка.

Шаслэ покивал и спокойно, но уверенно высказал:

– Первое уже быть не может, до второго тоже пока не близко, тогда возьмём последнее – станем друзьями.

Речь показалась вроде бы забавной, но в то же время почему-то вновь смущающей. Лиони слегка улыбнулась.

– Хорошо, – робко вымолвила она.

Мужчина перевёл взгляд на поделку и, расплывшись в умиленной, похвальной улыбке, сказал:

– Очень красиво и талантливо, я изумлён!

Щёчки Лиони покраснели подобно ягодам барбариса. Она подвинула ближе к нему своё изделие, намекая, что это подарок в знак благодарности, однако Шаслэ не торопился брать и пояснил:

– Обычно женщины не дарят мужчинам цветы за некоторыми исключениями, но есть такие места, куда они приносятся. Я покажу.

– О, извини, я не знала, – оправдалась Лиони.

Мужчина обратил внимание на её сандалии и снова улыбнулся. В них были видны её маленькие тонкие пальчики с ухоженными ноготками, а порой большой палец невольно накладывался на второй, например, от волнения или иных эмоций, словно реагировал и поддерживал хозяйку. Девушку вдруг настигли воспоминания случившегося недавно, лицо выказало печаль, бровки свелись.

– Что произошло в тот момент, когда мы уехали? – решила разузнать она.

Шаслэ отвлёкся от наблюдения за её ступнями и, сделав стойкое, непоколебимое выражение лица, без сомнения ответил:

– То, что должно было.

– Тот охранник был убит, это сделал ты? – спросила Лиони, с тревогой ожидая ответа.

Он хоть и смолчал, но стало всё определённо понятно. Шаслэ устремил взор вдаль. Охватил некий испуг, Лиони против воли часто задышала, полагая, кем может являться её теперешний друг. Однако тот вновь посмотрел на неё и сдержанно объяснил:

– Если бы я его не устранил, он бы обязательно всё рассказал. Он тебя видел.

Девушка в ошеломлении округлила глаза. Мужчина вразумительно добавил:

– Видел и намеревался выстрелить.

Лиони пока не знала, что сказать, потерянно водя взором. В довершение всего Шаслэ произнёс:

– И вообще, они мне не нравятся, плохо себя ведут.

На такое девушка пришла в себя и смело высказала:

– Тогда устранил бы всех там.

– Не исключено.

После слов Шаслэ, взяв поделку, начал вставать и, сменяя трагизм радостью, предложил:

– Идём прокатимся.

Настырная Лиони догнала и дополнила:

– Они убили Марию, то есть вторую местную служанку. Ты ничего об этом не знаешь?

Мужчина приостановился, на его лице стало заметно огорчение.

– Не знаю, мне очень жаль это слышать, – на смену сочувствию пришла мимолётная грозность, он о чём-то подумал. Вероятно, Шаслэ было сильно не по нраву происходящее на их земле.

Вскоре пара выехала на полянку, спустившись с большого бугра; в левой стороне вдоль склона, где оказалась когда-то Лиони, располагалось то таинственное место с высеченным в скале человеческим лицом. Перед ним – тот же мелкий водоём, вокруг разложены цветы. Рассмотрев фигуру вблизи, Лиони пришла в изумление. Детали лица были выполнены весьма искусно и аккуратно. Шаслэ опустил её изделие на воду, чуть отошёл и, присев, поклонился головой в землю. Потерянная девушка совершила подобное, но не до земли.

– А что это такое? – решила поинтересоваться она.

– Это некто вроде самого главного отца, высшая сила.

Лиони удивилась.

– То есть божество? ‒ уточнила вслед.

– На вашем языке так, – пояснил мужчина.

Пытливая девушка вновь посмотрела на изображение, после задала ещё вопрос:

– А он выглядит так же, как и мы, люди?

Шаслэ заулыбался.

– Нет, у него нет тела, оно ему не нужно за пределами этого мира, – ответил он вроде бы понятно, но все равно оставляя лёгкое сомнение в мыслях собеседницы.

– Но ведь изображение в виде человеческого лица…

– Так людям легче воспринимать.

Лиони полюбопытствовала:

– А может ли божество принимать обличье человека?

– Да, если ему нужно.

Ответ поразил чужеземку, даже не подозревающую о подобном ранее.

– Значит, для вас это место имеет большое значение?

– Не только для нас. Для всех, просто не все это понимают. Это сакральное, магическое место, эта вода обладает силой, например, целительства, – просветил мужчина.

Девушка вдруг вспомнила хворающую лошадь, и её мысли быстро подтвердились.

– Именно этой водой я напоил твоего коня в лесу, – сказал Шаслэ.

Неподалёку показались двое местных, которые приближались на лошадях. Чужеземка заволновалась.

– Не переживай, всё в порядке, мы просто проведём положенный обряд, – уверил Шаслэ и встал.

Встретив своих, он взял у одного из них тот округлый музыкальный инструмент и, вернувшись, присел возле девушки, а ударный положил на ноги. Лиони ненавязчиво разглядывала металлический предмет, имеющий необычный оттенок и сочетающий в себе всевозможные краски на тёмном фоне, словно плавное круговое слияние. Остальные заняли места подальше перед водоёмом, взяв щипковый и короткую флейту.

– Божество любит музыку, – произнёс с ноткой умиления Шаслэ и произвел первые звуки.

Нельзя не любить музыку, особенно такую прекрасную, звучащую от столь талантливого музыканта. Лиони смотрела на его касающиеся поверхности ладони, невольно растворяясь от наслаждения, будто под гипнозом. Каждый сладкий звук, умело добывающийся с помощью его пальцев, буквально завораживал, губы сами разомкнулись, а сердце выскакивало из груди, хоть и дыхание её было вполне спокойным. Глаза Шаслэ в этот момент были опущены, состояние умиротворенное и сосредоточенное на игре. Частью собранные волосы с помощью завязок порой колыхались от ветерка, с ними вместе покачивались круглые серьги в ушах мужчины. В этот момент околдованная Лиони точно поняла, что её сильно тянет к этому человеку, чувства охватывали, пуская по телу приятные мурашки. Ощущения были абсолютно новые, ничего подобного она не испытывала раньше, отчего невольно возникал очередной страх… Но тревожиться можно и позже, а пока звучала музыка, слух наслаждался, а разум отдыхал. Заглядевшись пристальным взором на руки Шаслэ, она не заметила, как он навел на неё слегка прикрытые услаждающие глаза, а когда обнаружила, то смущенно отвела голову. Мужчина же показал мимолётную улыбку. Музыка приносила удовольствие всем, а значит, и божество оценит. По окончании игры Шаслэ спросил:

– Тебе понравилось?

Лиони воодушевленно возжелала высказать все свои эмоции, передать ему каждое чувство, охватившее разом. Однако сейчас не смогла такого сделать, ведь они просто друзья и тем более малознакомые. Вызволить наружу свои желания и выглядеть неприлично девушка не могла себе позволить, слишком сильное влияние оказало на неё привычное общество, где даже просто лишний взгляд расценивался осудительно. Поэтому она сделала глубокий вдох, тихо выдохнула и скромно ответила:

– Очень понравилось. Замечательная музыка!

«И руки», – сама того не ожидая, подумала вслед. А мужчина внезапно вымолвил:

– Что ты сказала?..

Глаза Лиони испуганно расширились, тело сковалось.

– Ничего, – крайне растерянно произнесла она, в напряжении держа спину.

Он понятливо покивал, отвел голову и, кажется, что-то заподозрил, но ведь Лиони лишь подумала, ведь никто не мог слышать мысли…

Время подходило к вечеру, солнце уже не светило столь ярко. Второй местный также привёз с собой квадратную коробочку, сплетённую из листьев растения, в которой лежали цветы и небольшие фрукты, а в центре – маленькая керамическая тарелочка со свечой, политой ароматическим маслом; при горении исходил приятный цветочный запах. Коробочка была поставлена перед самой фигурой божества. Мужчины обратили внимание на поделку и весьма удивились, спросив на своём языке, кто сделал. Шаслэ же ответил совершенно незнакомым словом «мѐри-му̀сса», на что последовала улыбчивая и даже хихикающая реакция, но очевидно, с добрым настроем. Лиони повела бровками в непонимании, но запомнила сказанное.

– Спасибо за ещё один чудесный день, мне пора, – сказала она и встала.

Шаслэ тоже поднялся.

– Доберёшься сама? – уточнил он.

Та кивнула, ведь уже была здесь. Храбрость и смышлёность чужеземки и впрямь изумляли мужчину. Он недолго смотрел на неё, а потом предложил:

– Через день у нас намечается мероприятие, я приглашаю тебя с братом.

Лиони уже села верхом.

– О, с превеликим удовольствием! – ответила, но дополнила: – С твоей стороны будет любезным в таком случае встретить нас возле вашей территории, ибо охранники не очень приветливы.

– Скажите, что вы ко мне и я вас жду, – предложил мужчина.

Однако Лиони это не устраивало, она и так сама приезжала несколько раз, а там вовсе чужая территория и вооружённые люди. Голова её чуть поднялась с показом важности или, точнее, своенравности.

– Прости, но я уже сказала своё желание, – озвучила она и, попрощавшись, поехала.

Шаслэ посмотрел вслед задиристой особе, определённо вызывающей у него интерес своей не только особенной внешностью, но и неприступным поведением, взор его вновь приобрел поволоку, будто в мысленном искушении с пробужденным чувством вожделения.

У себя в комнате Лиони смогла побыть наедине со своими мыслями. Обдумав, она начала осознавать всю ценность поступка мужчины той ночью. А за ужином произошёл неприятный инцидент: Изабель попала в тарелку мелкая косточка, отчего дама едва не лишилась зуба и вдобавок поцарапала десну. На просьбу Джима в спальне показать ранку, супруга не согласилась, посчитав неуместным заглядывать ей в рот. Вместо этого она попросила стакан виски или рома, дабы обеззаразить полость, вот только Джиму такое не очень понравилось, тем более существовали более подходящие лекарства, например, тот же сок листьев хона. За случай досталось повару, который в свою очередь клялся и уверял, что вытащил все косточки до мелочей и такого просто не могло быть. Однако жёсткая миссис Гамильтон велела лишить его жалования.

5

По наступлении долгожданного дня Лиони тщательно выбирала платье. Остановилась она на светлом с коротким рукавчиком. Часть волос заколола гребнем, остальные отпустила, и они легли по плечам мягкими волнами. Сегодня миссис Гамильтон и Изабель отправились навестить больную Ребекку, тем спокойнее было за трапезой, где присутствовали только Джуди и Джим. Юноша сильно волновался о поездке к местным, у него даже задёргался все тот же глаз. Намеченное мероприятие, по словам Шаслэ, должно было начаться после обеда; примерно в это время пара поехала. В задние двери их глазами проводила Джуди, глубоко вздохнув.

Когда гости оказались перед территорией местных, их встретили вооружённые люди в тех же масках и вновь настороженно разглядывали, сильно тревожа Джима. Один вовсе приблизился с арбалетом в руке, но под маской было не видно его лица и настроения. Брат пытался объяснить причину приезда простыми словами и случайно поставил ударение в имени Шаслэ на «э», на что охранник начал негодовать, покачивая указательным пальцем. Внезапно его окликнул второй, стоявший у деревьев, и оттуда появился сам приближенный помощник правителя на чёрном коне. Каждый местный неспешно ему поклонился, последовало незамедлительное разъяснение ситуации. Шаслэ махнул дважды руками от себя на всех окружающих охранников, веля таким образом отойти или вовсе уйти. Тот, который стоял возле гостей, также сдал назад без лишних слов. Лицо Лиони невольно постелила улыбка: значит, мужчина выполнил её желание и встретил. Она первая дёрнула поводья, подъезжая ближе; брат догнал.

– Прошу, – сказал Шаслэ, приглашая вглубь и загадочно глядя на гостью.

Состояние его стало более расположенное и приветливое. Сегодня его крепкая мужская грудь была нагая, красовалось шейное украшение в виде подвески с изображением ладоней на веревочке, а над ними – изображение лица. На ногах были тёмные шаровары; волосы собраны в низкий хвост с дополнительной завязкой у конца. Украдкой поглядывая на нагое тело, Лиони ещё заливалась румянцем и всеми силами пыталась прятать волнение. Возле дорожки, ведущей к знакомым высоким воротам, они передали лошадей местному помощнику и направились внутрь.

– О, если позволите, то я бы хотел когда-либо переговорить с вашим лекарем, поделиться, так сказать, секретами медицины, а точнее, узнать новое от вас, например, чем лечили Аарона, – обратился по пути взволнованный Джим.

– Я скажу, чтобы её позвали, – любезно согласился Шаслэ.

Шагая вдоль сада по левой тропке, Джим первый заметил в той самой просторной каменной беседке впереди танцующую девушку, что столь сильно завлекла его. Сегодня она и вовсе сразила юношу, рот его ненароком открылся. Красавицу украшала ярко-оранжевая юбка в складку, сверху был молочного цвета топ выше пупка на тонких бретельках с вырезом «лодочкой» и полосой белого кружева по низу. Когда девушка поднимала руки, обнажались её подмышки с короткими тёмными волосками, чего чужеземец никогда не видел у женщин, кроме своей жены, так как хождение с открытыми плечами в его мире находилось под запретом. Всё увиденное вогнало Джима в смущение и краску. Её пышные кудрявые волосы до поясницы были частично собраны в высокий пучок, позволяя лицезреть остальную «копну», развевающуюся в танце совместно с качающимися громоздкими золотыми серьгами. Юбка девушки летала от круговых движений, под ней можно было мельком ухватить взглядом смуглые ноги выше щиколоток. Руки с пальчиками красиво и узорно извивались в разные стороны, изображая множество ходов вроде округлого солнца, переходящего в волны или плывущие облака. Затем расширенные пальчики приближались к лицу, то обводя его, то словно поглаживая, что не описать словами.

Джим однозначно никогда ничего такого не видел, даже отец не брался описывать танцы народов, ибо слишком сложно передать все на письме. Однако выглядело впечатляюще, невозможно было отвести взгляд, отчего гость даже случайно оступился. Рядом с красавицей синхронно танцевала вторая девушка, на вид постарше. Она очевидно уступала простотой, преподносила себя без энтузиазма, в отличие от вдохновенной партнерши. Левее, на подушечках, располагались две женщины зрелого возраста, одна из них весьма хорошо сохранилась и даже чем-то была похожа на незнакомку. Они похлопывали в ладоши, с улыбками наблюдая танец. Неподалеку играли три музыканта ‒ тот же следующий ранее по пятам за девушкой маленький оркестр. В танце она совершила поворот вокруг себя, направила сцепленные ладони ко лбу и вдруг повернула голову, устремив взор на гостя. Губки слегка поджала, не позволяя выказать широкую улыбку. Увидев приближение людей, музыканты прервали игру, женщины встали с намерением уйти. Танцовщицы прекратили, а та самая сделала шаги ближе к краю беседки и, встретив Шаслэ, внезапно повисла на его шее, игриво болтая ногами. Лиони тотчас пришла в шок, сердце было готово выпрыгнуть, равно как и у Джима. Мужчина обратился ко второй молодой и на своём языке попросил позвать лекаря. Что интересно, ни та, ни другая не показали уважительного приседа, словно близкие или равные по статусу люди. Лиони незаметно дернула брата за рукав рубахи и зашептала о желании уехать, у неё пропало настроение, стало ужасно не по себе.

– Подожди, так невежливо, ведь я уже попросил об услуге, – тихо ответил юноша.

Тогда девушка вознамерилась покинуть это место сама и уже разомкнула уста поведать о том Шаслэ, но он опередил. Мужчина вместе с весёлой девицей, мягко, словно котёнок, облокотившейся на его плечо, повернулся и поведал:

– Пока есть время перед мероприятием, вы можете пройти и угоститься нашим напитком из ягод, сестра сейчас принесёт.

Девушка задорно ринулась с места и побежала. Словно камень с души упал, Лиони в очередной раз почувствовала себя нелепо и благо не успела оконфузиться вновь. В итоге троица присела возле фонтана в большом зале, из правого выхода вскоре появилась сестра, неся поднос с керамическим узорно украшенным кувшином и чашами для питья. Щёчки Лиони невольно горели, а глазища хлопали, никак не отпускало смущение от своих мыслей. Разлив напиток, сестра поставила первую чашу брату, затем гостье и Джиму и присела возле Шаслэ. Джим глотнул, облизал губы и бодро изрёк:

– М-м, прохладно, очень вкусно, для утоления жажды в самый раз.

Напиток был не слишком сладким, имел красноватый оттенок.

– Похоже на морс, – произнесла Лиони с лёгкой улыбкой.

– Морс, – вдруг забавно повторила местная и захихикала.

Гости не поняли, тогда Шаслэ пояснил:

– У нас есть такое слово, означает болезнь или болеть, только звучит с нашим акцентом, – улыбался он.

Тут и Джиму вдруг стало смешно, юноша внезапно захохотал, но быстро сообразил и закрыл рот. Охватило смущение.

– Арон морс! – громко, на юморной ноте выдала смуглянка.

Поначалу Лиони не поняла, однако вскоре догадалась.

– А-а, вы имеете в виду Аарон… То есть Аарон болеет.

Та указала на неё ладонью в подтверждение.

– Аарон морс, – тихо повторил Джим, и его вновь одолела потеха.

– У нас также есть слово, похожее на твое имя, – сообщил Шаслэ, глядя на гостью.

Она была заинтригована, вспомнив забаву Нюм, когда они познакомились. Мужчина озвучил:

– Лиоми – это мышка, а если сказать лат-лиоми, то получится зверёк мышка, – поджал губы, дабы не рассмеяться.

Местная также в потехе прикрыла уста ладонью. Гостья повела бровями вроде в неловкости, но одновременно в забаве.

– Ну что ж, значит, мышь, – негромко согласилась она.

Однако Шаслэ поправил:

– Нет, не мышь, а мышка, если просто мышь, тогда лѝом и вовсе не похоже на тебя… то есть твоё имя, – в конце исправился он и улыбнулся.

– А-а-а, так-то лучше, прямо вылитая я, – тоже пошутила Лиони.

Задумчивый взгляд улыбающегося Шаслэ вновь задержался на гостье и даже при, казалось бы, вполне обыденной манере смотреть всё равно проникал в неё, словно невидимая энергия, поглощающая тело. Девушке было трудно осознать, что с ней происходит, когда он одаривает её вниманием, и не менее сложно спокойно реагировать, держа захлёстывающие чувства в себе. Среди беседы Джим неожиданно для себя набрал побольше воздуха и вмешался:

– А как же вас зовут? – осторожно указывая двумя ладонями на местную.

Девушка показала на себя пальчиком словно в подтверждение и следом поделилась, а гость тут же озвучил:

– О, как интересно! У̀ти ‒ прямо как наше умиленное выражение ути-пути, – однако после речи резко замолк, осознав, что ляпнул глупость.

На это девушка отрицательно покачала головой и, посмеявшись, исправила:

– Не У̀ти, а У̀тти, – плавно жестикулировала она рукой с расставленными пальчиками словно в своём танце.

Шаслэ решил растолковать:

– Из наших уст звучит не просто как одно слитое слово, а будто два, мягко разделяясь буквами «т», Ут-ти… понимаешь?

Джим попробовал повторить:

– Ут-ти…

– Почти, только сильно не разделяй, это всё-таки слово, а не слова.

Юноша пытался мысленно произносить необычное имя ещё раз и ещё.

– А значение у него есть? – поинтересовалась Лиони.

Воодушевлённая У̀тти оптимистично рассказала:

– Это значит птица.

«О! Ну точно уточка, – сентиментально подумал Джим, расплывшись в невольной улыбке, не поддающейся сдерживанию. – Хотя в этих краях есть очень красивые яркие пернатые, прямо как она», – продолжал он размышлять, время от времени поглядывая на обаятельную особу, маскируя это под необходимость поправить очки. Лиони же сделала для себя вывод об имени малышки Лат, что, оказывается, значило зверёк, видимо, мелкий. Вслед за юмором нахлынули горькие воспоминания о её пошляке отчиме.

Из выхода, откуда в первый раз появился Шаслэ, сейчас вышел довольно молодой мужчина лет за тридцать. Выражение его лица было безулыбчивое и даже немного напряжённое, будто чем-то недоволен, судя по всему, гостями… Глаза его были мелкие, словно суженные, невыразительные, хоть над ними и возвышались весьма пышные чёрные брови. Нос – длинный и крупный, слегка заострённый на кончике, в профиль же чётко была заметна выпуклость, губы чуть больше среднего размера, верхняя очень узорная, хорошо выведенная, что придавало обаяния. А вот широкая, вытянутая форма лица с массивным подбородком, наоборот, забирала привлекательность, указывая на грубоватость. Черные гладкие негустые волосы спадали с плеч, были разделены на ровный ряд и собраны в низкий хвост. На шее красовалось украшение типа недлинных бус, только вместо круглых бусин – вытянутые горизонтальные трубочки в несколько рядов, между ними серебряные вставки. На правую руку выше локтя был нанесен тёмный рисунок, похожий на такой же у Шаслэ. А вот фигура его была не такая, как у мужчины, без мускул, но плотная и подтянутая, таких еще называют здоровый как бык, то бишь нисколько мускулистый, сколько крепкий.

При появлении мужчины Утти отвлеклась и неспешно кивнула в знак приветствия, Шаслэ же просто взглянул, чуть повернувшись в правую сторону. Опустили головы и гости, следуя местной; охватило волнительное чувство. Выглядящий серьёзным мужчина молча прошёл мимо, затем умеренным тоном с зовом обратился на своём языке к Шаслэ. Тот был спокоен и в хорошем расположении духа. Сказав несколько слов сестре, направился следом. Когда мужчины ушли, Утти поведала:

– Джим мочь остаться тут, потому что прийти лекарь, а мы мочь погулять.

Как раз по коридору, ведущему из беседки, приближалась улыбчивая старушка, держа руки за спиной, видимо, для удобства. Подойдя, она присела со скрещенными ногами. Оказалось, пожилая женщина вполне может изъясняться на языке гостей. Из выхода, где «столовая», появилась знакомая помощница – встречающая, уточнив, ничего ли больше не хотят присутствующие. Утти дружелюбно указала ей принести ещё напиток и что-нибудь из сладкого. Лиони сделала вывод, что женщина не член семьи, а вроде служанки, но к которой относятся вежливо и учтиво. Следом Утти предложила гостье прогуляться. Лиони согласилась. Местная задорно подскочила и пронеслась мимо сидящего Джима, вдохнувшего её остаточный цветочный аромат, случайно донёсшийся благодаря дуновению от бега.

Девчушки вышли в сад, прошлись вдоль пустых открытых беседок, Лиони обнаружила тот голубой красивый цветок с белой серединкой, блестящий на солнце, и решила вставить в причёску.

– Тебе идёт, твои глаза как цветок, – высказала Утти, улыбаясь. – Твой брат тоже имеет глаза как цветок, – вдруг дополнила и поджала свойственно себе губки, словно в игривом смущении.

Гостья поблагодарила, затем решила поинтересоваться:

– А тот строгий мужчина, что позвал Шаслэ, он кто?

Оживлённая Утти залезла в беседку, позвав подружку спрятаться от солнца, и ответила:

– Камѐр – наш старший брат.

Лиони присела рядом.

– Понятно. Значит, ты, должно быть, самая младшая?

– Ага. Камер, Шаслэ и последняя я.

Следом смуглянка неожиданно предложила пойти к ней домой, где можно умыться. Путь повёл вперёд от беседок мимо сада и также шатра, выделенного для раненого Аарона. Местность утопала в зелени и красках, возвышались большие деревья, пели птички, доносился аромат цветов. Огромная территория имела ограждение в виде стен, внутри которых, оказывается, были жилища семьи Утти, помощников и иных людей, пока неизвестных гостье. Лиони с интересом рассматривала всё вокруг, желая увидеть дом Шаслэ.

Подружка жила в просторном квадратном шатре на опорных столбах, что напоминало беседку, покрытую светлой тканью, пол в жилище был каменный. За счёт белой ткани внутри было светло и очень уютно: впереди, у «стены», стоял самый настоящий диван с объёмной спинкой, но без подлокотников, ножек не было. Сидение оказалось довольно жёстким, но на нём лежали маленькие подушки, штук шесть или больше. Перед диваном располагался низкий круглый столик из дерева с лампой в виде цветка. Возле располагалась чаша из высушенного твёрдого плода, в ней – цветочки и ароматическая свеча. Было тут и ещё одно сиденье – вроде круглой мягкой плюшки, похожей на ту, что в шатре Аарона. Рядом с диваном находилась деревянная ширма, состоящая из мелкой рисунчатой сквозной резьбы, из-за чего можно видеть силуэт переодевающегося. Там же, за ширмой, что удивило гостью, был выход в маленькую пристройку-гардеробную, где стояли многоуровневые стойки, были сооружены тканевые полочки на перекладинах для хранения одежды. Также в жилище было напольное овальное зеркало, но не в полный рост, а поменьше, поэтому нужно пододвинуть сиденье-плюшку и присесть. Возле зеркала – деревянный аккуратный комод с выдвижными ящичками для красок и украшений, ручки дверок заменяли округлые выемки. По другую сторону – стойка с кольцами для нескольких факелов.