Шипы в сердце в Академии Судьбы

Затем Расков пожелал осмотреть заброшенные владения Честеров, и мать включила режим радушной хозяйки. Отец, сославшись на срочные банковские дела, заперся в кабинете.

Судя по припаркованному у ворот элитному экипажу, в котором папенька возил ценные бумаги, и по количеству стражей, что патрулировали территорию, граф Ланге не собирался отрываться от работы даже ради помолвочных торжеств. Другие вложения были ценнее.

Я вызвалась навестить Эмиля. Его расположили в верхних покоях, поручив уход за раненым фамильной морфихе. Я не рискнула расспрашивать, почему обескровленного брата не отправили в Эстер-Хазскую лечебницу. Знала, что на правду отец не расщедрится.

От восстанавливающего купола разливалось стрекотание. «Стррр-Стрр-р-р…» – дребезжало по всей спальне, пробираясь мурашками под кожу.

Эмиль спал, источая лицом мертвенную аристократическую бледность. И хорошо… Будь он в сознании, я бы не сдержалась и наговорила лишнего. А так я молча содрогалась от жалости, разглядывая объемную повязку на шее парня.

Валенвайд перешел черту разумного. Законного. Что бы ни натворил мой брат, он не заслуживал настолько жестокой кары.

Посидев час у постели дурака, вляпавшегося во взрослые игры, я вернулась к себе. Стражи в черных и бирюзовых плащах раздражали. Отец половину охраны банка сюда перетащил, словно ожидал нападения!

Хмурые боевые маги патрулировали коридоры, вбивали подошвы сапог в ступени, разнося гул по всему имению. «Бах-бах-бах!» – напористо било в виски. Графу Ланге так было спокойнее, комфортнее. Когда он слышал свою охрану. Я же ощущала себя заточенной в серокаменную темницу.

За ужином мы снова встретились с Расковым. Потянулась вязкая бесконечность пустых разговоров, положенных этикетом. В этот раз беседой руководила матушка, а отец отвлекался на важные бумаги, перебирая папки прямо за столом.

Спина гудела от напряжения. Мне пришлось изображать красивую розовую статую не только за трапезой, но и после, когда мужчины перебрались в библиотеку. Граф отложил документы, наполнил бокалы дымящейся гадостью и принялся о чем-то толковать с Расковым.

А я сидела. И сидела. И сидела… В дальнем кресле, как фарфоровая статуэточка, покрытая зефирными рюшами. С ноющей прямой спиной и затекшей выгнутой шеей.

Сидела лишь для того, чтобы желающие могли раз в десять минут кинуть на меня нетрезвый взгляд и насладиться зрелищем. Мать не позволила даже книгу в руки взять – чтобы я не показалась будущему супругу излишне умной.

За окнами расчернелась ночь, выкатилась округлая сырно-желтая луна. А мужчины никак не могли закончить спор об инвестициях в магическое будущее. Уже и Тайнария ворчливо сообщила, что комнаты для господина Раскова подготовлены. И мать намекнула, что завтра на свежую голову нам предстоит обсуждать свадебные нюансы. И я раззевалась, не скрывая усталости…

Опасаясь нырнуть в дрему и с позором свалиться с кресла, я принялась в который раз рассматривать жениха. Раскову к лицу был синий костюм из гладкой перламутровой ткани. Золотые пуговицы сверкали на парадной одежде, как на кителе морского офицера. И эта солнечная челка, падающая на лоб… Мы будем красивой парой. Только как его разгадать?

Отец, с таким азартом обсуждавший новые законы, не знал, что Александр присутствовал на «запретной свадьбе». Что мой жених стоял в самом центре ангара, без маски и скрывающих чар! Он был шафером, подавал брачный кубок приятелю-полукровке. Его пригласили Карповские… Или Дороховы… А значит, они доверяли парню. Но могу ли я?

Зашуганная интуиция упрямо шептала, что нет. Доверять я ему не могу. Кто бы ни был идейным вдохновителем, это Расков передал родителям опасное кольцо и потребовал, чтобы я его не снимала. Возможно, он лишь оружие в чьих-то темных, липких, грязных руках, жаждавших поживиться пророческим даром… Но где гарантии, что эту роль он исполняет не добровольно?

Наконец бесконечный вечер завершился. Отец даже лицом раскраснелся, так был доволен общением. Мать тоже сменила гнев на сдержанный холод и отпустила меня готовиться к новому дню.

До спальни ноги еле доволоклись. Я висла на перилах, припадала плечами к стенам, шваркала подолом платья по холодному полу – не было сил приподнять пышные юбки. Все, о чем мечтала, – скорее сбросить зефирную чешую и рухнуть в постель. Забыться… и забыть. Лучше бы обо всем на свете.

По комнате носился ветер, запущенный в приоткрытое окно. Я порывисто захлопнула створки, содрогнулась и поискала глазами плед: свежесть была запредельной.

Натыкаясь в полутьме на шкафы и комоды, я добралась до постели и мечтательно застонала. Это случится сейчас, сейчас… Какая-то минута на борьбу с неподатливой шнуровкой платья – и я упаду на подушку.

Нетерпеливо дергая ленты на корсаже, я скинула туфли и вытащила булавки из прически. Кожа на голове ныла, онемевшие пальцы едва справлялись с узелками… А это ведь всего один день. Один день! Из настоящей жизни милых леди. У меня впереди таких целая вечность.

– Помочь, куколка? – прохрипели в ухо, и зефирно-шелковую талию с обеих сторон стиснули чужие пальцы.

Глава 2. Визит

Испуганный визг потонул в жаре вампирской ладони. Эрик зажал мой рот до того, как истошный вопль разлетелся по имению Честеров.

– Тише, Вероника, это всего лишь я, – саркастично пробормотал Валенвайд, склоняясь к уху и обдавая теплым выдохом кожу.

Всего лишь ночной кошмар? Счастливый обладатель купона на мою невинность, тайно вломившийся в девичью спальню? Действительно, к чему разводить панику…

– А будете брыкаться – укушу, – сообщил он коварно, стоило мне пихнуться локотком. И для яркой демонстрации скользнул зубами по шее.

Как он тут очутился? Как понял, где меня искать? И, Судьба, как он влез в покои?

Обычный наш дом был надежно защищен. Как и банк, и папин кабинет, и чудо-транспорт… Но окружить защитными чарами имение Честеров, старое и почти заброшенное, было бы глупым расточительством. Мы бывали тут редко.

Идеальное место, чтобы напасть на графа Ланге или чтобы завершить опустошение Эмиля… Однако этот упырь пришел ко мне!

– Как вы тут оказались? – отчаянно простонала в его ладонь, воздевая глаза к потолочной лепнине.

– Ваш братец рассказал о месте и времени долгожданного свидания.

– До того, как вы его обескровили, или после? – прошипела я на магистра и резко развернулась.

– Дайте вспомнить, ягода… Кажется, во время, – жестко осклабился вампир. Вина его больше не мучила.

Вчера мы расстались на полуслове. Я струсила. Струсила и сбежала портальным вихрем, едва успев подхватить с крыльца тяжелую сумку. Сосредоточенный темный взгляд намекал, что Эрик желает договорить.

Или… или он уже достаточно пришел в себя после пыток, чтобы потребовать первую кровь? Кто-то должен заплатить за все измывательства. За попытку усадить зверя в клетку. Я помнила.

– Я чувствую запах гнили, что шел от кольца… Та же аура. Ваш жених еще в доме? – с хриплым пренебрежением спросил магистр. – Изволил остаться ночевать?

– Какое вам дело?

– Отвечайте, куколка.

– Он здесь, – прошептала еле слышно.

– И даже при имени?

– Александр.

– Из рода?

– Расковых, – выдавила из горла, которое поглаживала и легко оцарапывала ногтями знакомая пятерня.

Задушить Эрик меня не пытался, лишь обозначал серьезность допроса… Или это была странная разновидность вампирской ласки. Щекотная и неуместная.

– Сколько аппетитных магов под одной крышей… – облизнулся упырь.

– Отец привел с собой дюжину банковских стражей, – я угрожающе свела брови к переносице. – Стоит мне крикнуть…

– Тогда постараемся не шуметь, отрава.

Эрик оставил в покое шею и предупредительно приложил указательный палец к губам. Моим. Словно не верил, что я закричу по-настоящему.

И я промолчала. Глупая, глупая Веро! Пожалела монстра? Испугалась, что его снова усадят в клетку? И на этот раз найдут цепь покрепче и выдадут ведро побольше?

Вопрос в том, пожалеет ли он тебя.

Магистр оценивающе пробежался глазами по розовым кружевам, обрамлявшим квадратное декольте, и потянул лапы к запутавшейся шнуровке. Самаритянин шурхов.

– Пусти́те!

Я сердито выпуталась из чужих рук, которых по ощущениям было штук двадцать. И все хватали и трогали меня там, где не положено. Оставляли горячие следы, жаркие отпечатки, отчего казалось, что Эрик везде одновременно.

– Я довольно долго сюда добирался. Уж точно не затем, чтобы выпустить из когтей добычу, – сухо уведомил Валенвайд и придвинулся ближе.

Со дна взметнулось все, что я о нем за ночь успела надумать. Об этом коварном, разъяренном, безумном…

– Не трогайте меня, – я выставила перед собой руки, охраняя личное пространство. – Вы чудовище!

– О, и еще какое, куколка…

Он с усмешкой дернул шнуровку на корсаже, и ленты поддались, распустились шелковыми змеями от его напора. Зефирные рукава начали сползать, и желание раздеваться резко меня покинуло. Нет-нет, я еще сутки готова провести в кружевном кошмаре.

– Не смейте… – прошептала, уловив опасный блеск в побагровевших радужках. Вампира раззадорил неутоленный голод.

В хищном порыве Эрик дернул меня к себе, а потом оттолкнул и уронил на взбитую подушку. И сам уронился следом!

– Ммм! – сжала губы, к которым требовательно приникли чужие.

Поцелуй был призван меня заткнуть и успешно справился с задачей. Если открою рот – в него тут же ворвется нахальный язык. Страшнейшая угроза по нынешним временам.

Меня вмяло в простыню всем весом кровососа, прибило к подушкам его терпким, древесно-морским запахом. Я возмущенно заерзала под магистром, пихаясь и толкаясь, щипаясь и царапаясь… Но его это только взбудоражило.

Валенвайд отлепился от неприступного рта и, довольно урча, прикусил за ухо. Отвратительное чудовище! Наглое, бесчувственное, эгоистичное, самовлюбленное…

– Как интересно, ягодка, – Эрик сощурился и надменно задрал подбородок, уворачиваясь от укуса. – Со мной вы боретесь. Шипите, царапаетесь… А жениха посмеете оттолкнуть? Когда он вот так же вломится в вашу спальню?

– Ему я обещана, – пробормотала неуверенно.

Если брак заключен… то какие у молодой жены права? Она отдана. Она обязана покориться.

– Мне тоже.

Я зажмурилась до серебристых искр, осветивших жуткую ночь. Варварство. Лишь мотнула головой несогласно: Эрик выманил обещание обманом. Я не понимала, на что соглашаюсь. Разве по древним магическим законам это не считается поводом для расторжения сделки?

– Хуже того, куколка. Раскову вас пообещали родители. Мамаша принесла родовую клятву. Вы его выбрали? Вы его любите? Вы его желаете? – магистр хрипло накидывал вопросы, с интересом разглядывая старомодный фасон платья.

Как давно он сам не посещал балы дебютанток? Лет двадцать? Больше? Вдруг на его вкус эти розовые рюши – тоже последний писк?

– Причем тут мои желания? – провыла я возмущенно. Он намеренно вдавливал гадости в больное, уязвимое место. – Вас они не волнуют так же, как прочих…

– С женихом вас связали против воли. А со мной у вас, ягодка, сделка добровольная, – строго напомнил вампир. – Взаимовыгодная. Вы свою часть получили: мисс Омирсен жива и румяна, несмотря на вопиющую глупость поступка. Как планируете расплачиваться?

– Добровольная? – поперхнулась я под чужим весом. – Да я представить не могла, что вы захотите в оплату!

Темная рубашка натянулась на его плечах, облепила мышцы. Устрашающий вампирский плащ Эрик забыл в академии. Или же определил на вешалку в шкафу, пока меня дожидался.

– Вы ничего не решаете. Живете чужую жизнь, навязанную обществом и родней. Но эту клятву, Вероника, вы дали сами, – проворчал он с угрюмым нажимом, твердыми губами касаясь росчерка на запястье. – Сами приняли решение, сами поднялись в мой кабинет. Вы искали помощи, вы ее получили… Обещали мне что угодно взамен. Все, что захочу. Или память у вас тоже кукольная?

– Так действуют вампиры? Оказывают услугу и требуют ответную? – пыхтела я под тяжелым телом. – Заключают сделки на крови, чтобы загнать жертву в ловушку?

– Так проще. Удобно, когда условия выгодны обоим, – он пожал плечом и тряхнул головой, сбросив часть каштановых волос мне на щеку. – Меньше разочарований… и никаких нелепых заигрываний на тему доверия.

– Леди Анабель вы тоже принуждали… к такому? – я захлебнулась ошеломляющей догадкой. – Помогли, а потом потребовали от нее исполнения стыдной сделки? А когда она отказалась, силой забрали первую кровь?

– Что-что я сделал? – изумленно закашлялся клыкастый и фамильярно упер локоть в подушку рядом с моим ухом.

Будто заночевать тут планировал!

– Что слышали.

– С Анабель у нас был другой договор, – он нахмурился и озадаченно добавил: – А вас я пока ни к чему не принуждал. И силой ничего не забирал.

– Только позорный штампик на руке поставили.

– Сами дали клятву, не уточнив деталей. Истинно девичье безрассудство…

Горячий палец надавил на мою нижнюю губу и чуть оттянул, словно Эрик желал полюбоваться грозно сжатыми зубами. Будь я не так хорошо воспитана, я бы еще и зарычала.

– Вы знаете, почему я не тратила время на выяснения. Олив умирала! – пробормотала обиженно и отвернула лицо. – Я спешила. Я… доверилась вам, а вы…

– Вот это было ошибкой. Разве можно доверять вампиру? Чему вас учила няня Тайна? Ох, первокровочка… – Эрик осуждающе покачал головой. – Как и прочие, вы считаете себя в безопасности в огромных, пустых имениях. Дюжина стражей? И все? Ни защитных экранов, ни чар запрета… А потом удивляетесь, что голодные монстры свободно разгуливают по коридорам.

– Зачем вы пришли? Почему сегодня?

– Я пришел, чтобы вернуть вас в академию. Там безопаснее.

– Предлагаете мне выбрать из зла, зла и зла? – я нервно усмехнулась, задыхаясь под вампирским телом.

Он избрал самый надежный способ пресечь попытку побега. И отбить у меня всякое желание возвращаться туда, где он преподает.

– Именно, – Эрик устроился поудобнее, ухватил меня за запястья и распял на подушке. Окатил щеку тяжелым многозначительным выдохом.

Следы электрической удавки уже стерлись с его шеи, запекшаяся кровь смылась с обкусанных губ. И даже вздувшиеся вены на висках пришли в норму. Но битое стекло в колючем взгляде заверяло, что вампир не забыл, где и как провел предыдущий день.

Его допрашивали. Пытали ментальной магией целые сутки. Удерживали энергетическими сетями, словно дикую тварь. И кто-то должен за это заплатить…

Не мой отец. Не мой брат. Я.

– Я не готова возвращаться. И знаете, магистр… после некоторых открытий и ваших откровений, – прохрипела обессиленно, – я пришла к выводу, что вы самое страшное зло этого мира…

– Почетно. Лестно. Благодарю.

Эрик нагнулся и с невозмутимым видом ковырнул носом шнуровку, ослабляя тугой корсаж.

– Слезьте с меня. Я не кукла, чтобы одевать и раздевать, – прошептала твердо.

– А как похожи! Все эти ленточки, бантики, рюшечки… Думаете, ваш будущий муж будет играть с вами как-то иначе? – с обидной насмешкой уточнил упырь. – Фабрика парижских леди штампует безропотных и смиренных куриц… Неужели сами не догадываетесь, какое искушение вас сломать? Пресыщенные первокровки… О, я знаю, как они играют. Как ломают, а потом чинят своих куколок, не умеющих дать отпор.

По ключицам заскользили теплые губы, рождая нездоровый трепет.

– За каменными стенами, за черными шторами замковых окон… Рассчитываете, ваш жених какой-то иной? Мечтаете, что он будет играться бережно? – Эрик бесстыдно сдул стаю мурашек с моего декольте и отправил в сторону левого плеча. – Или сразу поставит на колени? Мм, куколка?

– Ваши речи омерзительны, – я зажмурилась от отвращения.

Прискорбно, что черные эмоции внутри вызывали слова, которыми так легко и жестоко разбрасывался вампир. А вовсе не его прикосновения.

– Просто вы еще не поняли, за кого решил граф отдать единственную дочь. Расков… Расков! О, слизняк Ланге считает это ценным вложением? – желчно насмехался Эрик.

– А мне Александр показался достойным молодым магом: заботливым, понимающим и приятным в общении, – назло выдала я и тут же захлопнула рот.

Обсуждать достоинства жениха с Валенвайдом, вмявшим в подушку чужую невесту, было вопиющей бестактностью. Впрочем, как и все прочее, происходившее в спальне.

На задворках сознания зудела мысль, что я могу закричать. Громко, чтобы папины стражи услышали… И тогда все закончится. Эрик почует охрану и сбежит в окно, а я останусь одна. В развязанном платье и растрепанных чувствах.

Но почему-то я не кричала.

– Просто вы не слышали, как его затейник-папаша «играл» с его горе-мамашей… А вот я там был, ягодка, – на висках магистра выступили устрашающие темные вены. – Слух у вампиров хороший.

– Как это были? Где?

– Синеглазка однажды спустилась ко мне… С пустым взглядом и трясущимися коленями… – нахмурился Эрик. – Как думаете, далеко упало гнилое яблочко от той яблоньки?

– Я вас совсем не понимаю.

– Впрочем, вы воспитаны для этого… Даже не так, Вероника. Вы для этого рождены, – шипел он, с голодным урчанием запутываясь носом в кружевах и лентах. – Ублажать прыщавого юнца с кровью аристократа и папиным счетом в банке… Мальчишку, обремененного чужим титулом, который давно ничего не значит. А не упразднен лишь потому, что зваться графом или лордом – это ведь так красиво. К титулам прилагаются пыльные замки, сокровищницы, высокие посты и такие вот куколки. Услужливые, молчаливые…

– Хватит!

– Уверены? – он жарко поцеловал оголившееся плечо, вырвав из тела преступный стон. – А может, леди Честер, я тоже хочу поиграться? Ваш папаша мне задолжал. Кто-то должен платить по счетам.

С содроганием я вспомнила, как «платила по счетам» леди Анабель. Кровью и телом, болью и унижением…

Я затряслась, каждой мышцей ощущая чудовищную вампирскую мощь. Магистр был пугающе сильным. Запредельно острые инстинкты позволяли ему реагировать на каждый шорох, на каждое движение. Предугадывать каждый шаг.

– Хватит, прошу. Вы уже достаточно меня запугали, – призналась ему сбивчиво. – Вы же не собираетесь сделать это сегодня? В день брачной презентации?

– Я дождусь более подходящего момента, – он коротко мотнул головой.

– Вломитесь на церемонию? – догадалась я с нервным смешком. – Выдернете из супружеской кровати в брачную ночь?

– Возможно. Я еще не решил. И рассчитываю полакомиться напоследок невинной кровью… Жидкости девиц, верите ли, имеют изысканный вкус.

– Вы кошмарны…

– А вы приберите свою оттопыренную губу, куколка! – раздраженно бросил Валенвайд. – Этот хорошенький ротик наводит меня на совсем уж дрянные мысли.

Он поднялся, спрыгнул с кровати и спиной отступил к окну. Присев в подушках, я торопливо затянула шнуровку и поправила сползшие кукольные рукава. Подхватила с пола пурпурный плед и замоталась в него аж до ушей.

От слов магистра было зябко, морозно, точно меня окунули головой в ледяной сугроб. И почему-то – нелепость кошмарная! – мне расхотелось оставаться в полупустом замке одной. Наедине с братом, отцом и странным синеглазым женихом.

Только Судьбе ведомо, в какие игры они играют. И какая роль отведена мне.

Тени усадьбы Честеров облизывали строгий силуэт незваного гостя. Налитая силой луна подсвечивала Эрика сзади, создавая затейливый сияющий контур. Даже вековые серебристые пылинки, казалось, магнитились к напряженным мышцам вампирских плеч и вампирских ног.

Убираться из спальни упырь не планировал. Так и стоял, облюбованный мраком, в задумчивом оцепенении. И голодно поглядывал на покинутые подушки.

– Покои леди Анабель располагались этажом выше, – голос Эрика разбил тишину на острые осколки. – Я чуть окном не промахнулся по старой памяти. Успел сориентироваться по вашему дурманящему запаху, отрава.

Убедившись, что шнуровка на груди надежно замотана и завязана на три узла, я повесила плед на плечи и тоже встала. Сидеть на простынях под прицелом блестящих глаз – верх неловкости.

– Выходит, вы здесь часто бывали? Собирали дань с девиц рода Честер? – фыркнула я язвительно. Не столько от смелости, сколько от ослепляющей злости.

После всего, что он сотворил с леди Анабель, он так спокойно рассуждает о гостевых визитах! Они предшествовали «яме»? Или случились позднее?

– Нечасто, – сухо отбил магистр, оторвался от окна и в несколько шагов оттеснил меня к комоду. Навис, уперся локтями в стену, поймав в ловушку из рук. – Ваше беспокойное сердечко сейчас взорвется. Что не так, ягодка?

– А вы сами… сами не понимаете? – задохнулась я изумленно, врезаясь лопатками в стену.

Плед предательски сполз и рухнул к ногам.

– Пока понимаю только, что вас встряхивает от имени Анабель, – магистр приподнял брови. – Что не слишком-то разумно, учитывая, что она двести лет, как лежит в фамильном склепе.

– Не вы ли ее туда уложили?

– Туда точно не укладывал, – Эрик озадаченно тряхнул головой. Просто агнец невинный!

– А куда укладывали? Под пещерные своды? На твердый каменный пол «ямы»? – исступленно воскликнула я. – Или одеяло подстелили?

– В Яме был песчаный, куколка… – равнодушно поправил упырь. – Кхм, откуда вы вообще знаете про Яму?

– Я много чего знаю о ваших бесстыдных похождениях, магистр Валенвайд. О том, как вы предали Лиона Ланге, как нарушили условия сделки и как поступили с бедной, доверчивой Анабель! – я шмыгнула носом, хотя надеялась выглядеть отстраненно. Так, словно меня совсем не волнует, не колышет и не трогает прочитанное в родовой книге. – То, что вы так легко, будто в шутку произносите имя невинной жертвы… Это гадко.

– Я весь дрожу от любопытства, – злобно прохрипел вампир, горячей струей сдувая волосы с моего лица. – Как же я поступил с бедной, доверчивой Анабель?

– Вы лучше меня знаете как…

– Я-то знаю, куколка, – он нагнулся за пледом и подал мне. – Но я бы еще раз послушал рассказ из ваших сладких уст. Уверен, вы добавите сочных красок.

Да он шурхов маньяк! Психопат, как и говорил боец из отряда следователя Шо!

– Вы сотворили с ней ужасное, – я прижала плюшевую ткань к разволновавшейся груди. – Несмотря на сделку и добровольные взносы магов, вы забрали девушку с их половины. Нарушили слово. Выпили ее… и… и…

– И?

– И «взяли дань не только кровью, но и телом, оставив после себя лишь унижение и боль», – монотонным, бесцветным голосом процитировала я.

– Полагаю, вы это не сами придумали? – сдержанно уточнил непрошибаемый вампир. Даже мускул на лице не дрогнул.

– Вопреки записям мадам Туше, у меня не настолько богатое воображение, – пробурчала, почесывая затылок о стенку. Из капкана Эрик меня не выпускал. – Я прочитала это в родовой книге Ланге. В биографических записях графа Лиона. И вам не меньше меня известно, что ветхие страницы нельзя обмануть.

– Но можно ввести в заблуждение, – пробормотал вампир. – И что же потом сделали бравые маги, запертые Блэром в темной Яме?

– Они отомстили за честь леди Честер, – я повторила прочитанное. – Нарушили свою часть сделки, напали на вас и испили… «ценные жидкости». После чего бросили в «яме» одного, за что вы до сих пор мстите нашему роду.

– Чудесно. Столько нового для истории магсообщества, – хмуро процедил Эрик. – Вы поэтому царапаетесь, точно дикая кошка? Так истово чтите память оскорбленной пра-пра-пра… бабки?

Я ошалело распахнула глаза и не сразу нашлась с ответом. Слова не подбирались, звуки отказывались рождаться на языке.

– По-вашему, иных причин вас отталкивать у меня нет? – просипела я в замешательстве.

– Не припомню, чтобы вы царапались в душевой, куколка.

– С тех пор много воды утекло, сэр.

– А утром в моем кабинете вы так старательно замывали ковер… – не слыша меня, бормотал клыкастый. – Если желали посадить чудовище на цепь, зачем мешали «правосудию»? Найди Шо кровь, я бы из подвалов маг-трибунала не вышел.

– Я же не знала, чья она, – всплеснула руками. – Вы обескровили моего брата!

– Как выяснилось, за дело! – гаркнул Эрик в лицо.

Скривился хищно, но проступившие вены тут же разгладились. Он быстро взял контроль над животной сутью.

– Эмиль был так напуган, что прыгнул с четвертого этажа и чуть насмерть не расшибся!

– Кто-то должен заниматься воспитанием молодежи, – пробубнил вампир. – Сопляку кровопускание пойдет на пользу. Задумается… о вечном.

– А еще вы связали меня унизительной клятвой и намерены… намерены…

Я с мольбой уставилась в залитые багровым зрачки. Может, не намерен? Может, это все дурной сон, взявший меня в плен в какую-то из ночей?

– Еще как намерен. Хуже того, ягодка: вам понравится, – убежденно заявил Валенвайд. – Что до истории Анабель… Вы ведь прикреплены к роду Честер? И так удачно ночуете в старом имении? Так сходите в библиотеку и прочитайте воспоминания «жертвы»! Только боюсь, Вероника, ее версия вам не понравится. И с этим придется как-то жить.