«Демон» и Маргарита

– Я заплачу любую, – угрюмо заверил князь.

– Вот и они… заплатили. За хавранскую магию, которая то ли есть, то ли ее уже нет.

Оцепенев от горьких предположений, я завалилась на рубашку и сунулась носом в теплую демонову подмышку. Не съест он меня. Наверное.

– Р-рита…

– Терпи. Ты ж бессмертный, – приказала строго и, утрамбовавшись поудобнее, затихла.

– Из меня паршивый утешитель.

Он уронил тяжелую руку на мою лопатку и тоже замер.

– Знаю, – промычала, проваливаясь в беспокойный сон. – А уж твои «нежности»…

Глава 4. Богиня в пубертате

Я проснулась первой. Князь, чувствовавший себя в безопасности примерно везде, размеренно сопел, позволяя солнечным россохам плясать по его породистому лику.

У нас было так мало времени, чтобы узнать друг друга. За прошедшую неделю я несколько раз умудрилась попрощаться с жизнью. Упасть с вершины Маунт-Грин, потеряться (и опять, и снова!), многократно обезволиться, рухнуть в прошлое, вынырнуть неизвестно где… К тому же теперь реальность Хавраны сомневалась в моем существовании. В таком шатком положении не строят планы.

И нам с Арти не по пути… Это же временное партнерство, да? Хорошо, если наши междумирские тропинки переплетутся… А если нет?

Куда это «капельное притяжение» потом засунуть, когда каждый пойдет своей дорогой? Оно так и будет невидимой занозой сидеть внутри?

Разглядывая Артура в ярком свете, я все пыталась угадать: что там внутри? Под слоем железных мышц, под крепкими прутьями ребер, в области, где у нормальных людей обитает сердце?

Там мерно стучало. Оно ли? И относился ли ровный стук ко мне? Вряд ли хмурый камешек умеет чувствовать так же ярко, как Рита Харт.

Все-таки очень глупо было начинать то, что в любой миг может закончиться…

Однажды папа сказал, что любовь – это прыжок. Без страховочного троса в темноту… В бездну, которой нет конца. Но добавил, что лучше все-таки нырять со страховкой.

Арти прыгнул. Не один раз, не два… Он прыгнул со мной трижды. Без оборудования, без знаний, без опыта проходимца.

То, что он для меня сделал… Это ведь что-то значит, верно?

Наши поиски, наши пути… Казалось, они свели нас совсем ненадолго. Но вплели друг в друга так крепко, что очень трудно будет отпускать, когда мы найдем искомое. Я – пропавших родителей, чей след еще не стерся с полотен бытия. Артур – источник магии, что сможет вдохнуть жизнь во все, нынче увядающее в родной Хавране.

***

Напившись в ручье, я позволила себе побродить по неизведанным тропам чужого мира. Пока Арт не видел и не хватал за руку, поискала глазами что-нибудь съедобное, что выглядело бы максимально безопасно.

Как-то же бабушка Эмили выживала в своих приключениях? Вдруг мне передалось ее чутье?

Погладив пальцами опустевший кулон с перламутровой тарьей, я отчаянно пожелала отыскать еду. В ручье что-то плюхнуло, и из пены показалась серебряная рыбья чешуя. Затем на ближайшем магодреве ухнула незнакомая птица, и я сквозь листву увидела большое гнездо.

Нет, это все не то.

Живот голодно бурчал, припоминая мне недоеденный кексик. Даже думалось, что не сильно бы я пострадала от индийской похлебки…

Наконец показались знакомые фруктовые деревья, щедро обвешанные розовыми плодами. Вот. Это подойдет. Наверняка ж вкусное?

Привстав на носочки, я потянулась за розовой прелестью. Подпрыгнула, сорвала… Плод мягко упал в руку и повернулся самым аппетитным бочком. Словно сам предлагал себя съесть.

– Да не выглядит он ядовитым, – неуверенно пробормотала я и поднесла фрукт к губам. Осторожно облизнула гладкую кожуру, вонзила в мякоть зубы.

Сладко… Хотя – чуть горчит впоследствии.

– Я бы на твоем месте не ела сатины, – заявил над головой тоненький голос. Пальцы обмякли от испуга, и я выронила фрукт. – Забудешь мать родную. И папу, и бабку, и того парня в кошмарных брюках…

– Аааа…

Я попятилась подальше от звука. Огляделась.

На высокой груде камешков сбоку от дерева восседала девица лет пятнадцати. В солнечно-желтой блузке и многослойной кружевной юбке до колен. Будто хавранского даже фасона… или у местных тоже популярны «костюмированные вечеринки».

С отчаянным воплем я кинулась к Арту. Подхватила с земли черную рубашку, замоталась и с энтузиазмом отпинала демона, чтобы поскорее открывал глаза.

– Арти! Очнись! Там…

– Рита, – он недобро глянул на меня исподлобья. – За такое убивают.

– Мы тут не одни, – шипела ему в ухо, пытаясь растормошить.

О-о-очень мрачный демон. Но девица в кружевной юбке пугала сильнее.

– Как вы вообще в Сады попали? – фыркала она, приближаясь из-за кустов. Теперь и Арт напрягся, прислушался и машинально потянулся к жезлу. – Сейчас не сезон Сато! Калиточка заперта.

Бухтела она довольно шумно, как неисправный экипаж, фыркающий паленой магией. Из-за ровных стволов показалась слепяще-яркая блузка, за ней на берег ручья вышла вся девушка целиком.

Прячась за спину демона, я с любопытством разглядывала местную. Светлые выгоревшие волосы, фарфоровая кожа, белые ресницы и брови… А глаза – желтые, резкие, как два тьманита с полочки Лурдского серватория.

– Имя! – гаркнул Арт, расправляя плечи на всю немыслимую ширину.

Голос Демона Младшего громыхнул грозой и надвигающимися неприятностями. Даже у меня под кружевами поджалось.

В этот момент девица должна была испугаться, побледнеть и заверещать, как свойственно третьекурсницам. А лучше бы в обморок упасть: так Арту привычнее.

Но местная даже ухом не повела. Надменно фыркнула, поковыряла носом желтой туфельки песок, окинула золотым взором наше лежбище.

– Вот это вас накрыло, – хихикнула она, рассматривая на свету свои короткие, словно обкусанные ноготки. – Не то чтобы я подглядывала…

– Отвечай: где мы и кто ты? – жестко процедил Артур, помахивая искрящим жезлом.

Он предпочитал добывать информацию тролльими методами, и я не спорила.

– Ох, драные ниточки, тугие узелочки… Заблудшие? – вздохнула она, явно сетуя на судьбу. – Только этих мне не хватало. Сезон только стартовал, дел невпроворот!

– Имя…

– …«детка»? – с подозрительной легкостью догадалась она.

И впрямь на детку тянула. Максимум – на третий курс Санкт-Петербургской академии. Но это лестное звание уже было закреплено за мной, и Арти не желал его делить между нами.

– Не ерничай, – прошипел сурово, но девчонка и ухом не повела. Бессмертная. Или безумная.

– Ой! – отмахнулась она и, проплясав мимо нас, стряхнула что-то с ладоней в ручей.

Вода тут же заискрилась, забегала кругами, расползаясь широкими дугами к берегам. Над пенистой поверхностью показался косяк серебристых рыб. Девушка присела, опустила кончики пальцев в воду, и речные обитатели принялись ласково ее пощипывать. То ли невидимый корм ели, то ли просто дружелюбно ластились.

Наигравшись с рыбешками, девица отряхнула руки, мелодично свистнула – и над белокурой головой закружилась стайка золотисто-желтых птиц. Совсем крошечных, с парой перьев в хвосте. Они вернулись с любовной песнью, и под ложечкой опасно засосало. Ой-ей.

– Кроет, да? – усмехнулась местная и поцокала язычком. – Ла-а-адно. Хватит с вас любви.

Желтоглазая резко махнула рукой, и ода чувственным наслаждениям и сердечной боли прервалась на полусвисте.

– Отпустило?

– Так это ты натворила? – прорычал Артур, спросонья соображавший не лучше моего.

Картинно наморщив лобик, она вытянула из воздуха пару ниток. Те как будто специально свесились перед ее носом, отмотавшись от двух широких полотен на самой макушке древа.

– Нет, «это» натворил ты, Артур Андреевич, первый этого имени. Не жалко бедную неопытную сеймурчанку? – она укоризненно подняла брови и покивала на ремень демоновых брюк.

Ниточки спорхнули с ее пальцев и втянулись обратно в тряпки. Пользуясь нашим замешательством, девица присела в шутливом книксене и представилась:

– Миландора. Одна из пяти высших богинь Сатара. Временная хозяйка всех священных храмов, законная избранница народа, покровительница сердечных мук и прочих чувственных неприятностей.

Арти стоял с мрачной миной, кирпич кирпичом, и дожидался пояснений. Осознав, что демон ни гхарра не понял, она для тугодумов перефразировала:

– Я несу людям любовь.

Бесячее создание встало на камешек и повертелось в разные стороны, нетерпеливо дожидаясь реверансов с нашей стороны. Арт умел только «дружеские», поэтому не шелохнулся.

Нездоровые огоньки в желтых глазах намекали, что причиняет любовь она примерно теми же методами, что Аврора Андреевна. И некоторые подопечные не прочь сбежать от поклонницы размножения и «чувственных неприятностей».

Еще сильнее казалось, что в странном мире, на странной лужайке, над нами проводили какой-то эксперимент!

– А я больше по разрушениям, – мрачно заявил Артур Андреевич, сощурился и выдыхнул из ноздрей горячий пар. Сделал три резких шага вперед и подставил жезл к горлу «богини».

Под хавранскими кружевами зудело, намекая, что нам бы с ней повежливее. Пока она снова пернатых певуний не вызвала, и мы не зашли на вторые сутки.

Видела я измученных камнехвостов, которым княжна Аврора «причиняет любовь». Еще пара таких «сердечных мук», и я сама буду рогами пробивать себе путь к свободе. Миландора упоминала калитку… Вот туда первым делом и ломанусь.

– Арти… Арт, стой, – ухватила его за локоть. – Опусти жезл, кхняссь.

– Помолчи, Рита. Сейчас эта… кхм… пятая богиня нам расскажет, как выйти… и куда войти… чтобы свалить подальше от шурховых розовых лимонов и крикливых пташек.

– Так закрыта калитка, – она невозмутимо пожала острыми плечиками. – Нет входа, нет и выхода.

– Надолго? – допытывался Артур.

– Да как бы… до смены сезона. Это еще почти пять полных лун. Если по-хаврански… примерно три месяца, – лукаво пояснила она. – Впрочем, что есть время, да? До нелепости странная субстанция.

Жезл задымился. Похоже, в мечтах Арти уже ввязывался в очередную драку, мстя Судьбе за всех писклявых первокурсниц, ему ниспосланных.

– Боюсь, в Садах моя магия сильнее, концентрированнее, чем снаружи. Пока я избрана, все цветет, все поет, в сердцах бьется весна… – повздыхала Миландора, будто не замечая опасности у самого горла. – А вы к ней, кажется, уязвимы. Тонкое место, да? Первый робкий узелок?

– Поясни, – Арт перешел на опасный хрип.

– С каждым часом, проведенным здесь, вас будет накрывать все сильнее. Того и гляди… до костей сотретесь, – хихикнула девица, и на бледных впалых щеках появился намек на румянец.

Отчего-то подумалось, что она куда старше, чем казалось по внешности. Неужто и впрямь богиня?

В чужом мире было солнечно, и аккуратное сияние, окружавшее нелепое желто-белое одеяние, едва угадывалось. Может, просто от перламутровой блузки отсвечивало… Или не просто.

– Нет, я ничего не имею против магического притяжения, – быстро поправилась девица. – Эти узелки мне всегда казались особо забавными. И непредсказуемыми. Буйство капель, кипящий воздух…

– Вода, – буркнул Арт.

– А ты не в восторге, да?

– Не ко времени…

– Да когда Сато спрашивала, какие нити и когда перевязывать? – рассмеялась Миландора и указала на тряпки над головой.

Полотна висели на разных ветках, но упрямо тянулись друг к другу полупрозрачными хвостиками голубых нитей. Некоторые особо настойчивые даже умудрились перекинуться через воздух и завязаться в непрочные, слабые узелки.

Моя рука самовольно потянулась к ближайшей тряпочке. Высоковато, но я смогу, если привстану. И если очень захочу. Ногти почти коснулись неведомой магии…

– А-а! – осекла «богиня» и помахала пальчиком перед моим носом. – Тебе нельзя. Не доросла еще, не воссияла… Мелочь.

– Я?! – оскорбилась, прижимая руки к бокам.

Оправила ткань огромной демоновой рубашки: мне чуть не до колен хватало. И замотаться можно пару раз, для надежности.

– Ты, Маргарита… Очень настырная мелочь, наделавшая лишних дыр в материи мироздания, – проворчала Миландора. – Это ж надо было… заставить целый мир сомневаться в своей реальности…

Я чуть не задохнулась местным цветочным, истинно весенним воздухом.

Нет, я могла пережить назначение на первый курс и мучительные часы теории от демона (практика с ним оказалась не менее мучительна, и ладно бы только запястье отваливалось, ага). Могла слушать разговоры о «старшекурсниках со второго», могла не обращать внимания на томные вздохи тринадцатилетних соседок по комнате… Но это?

Слышите, порвалось? Это был финальный треск моего терпения!

«Мелочь»? От пятнадцатилетки?!

– Про мир и дыры ты там прочла? На полотнах? – игнорируя мое оскорбленное сопение, Арт задрал голову и уставился на две тряпочки.

Искрящий жезл как-то сам собой исчез в его кармане. Заинтригованный божественной осведомленностью, демон был согласен чуть-чуть послушать. Самую капельку.

Миландора, язвительно фыркнув, слезла с камешка и молча повела нас тропой через сад. Я только и успела подхватить с земли мятое платье и смять его еще больше.

Испытывая терпение князя Карповского, «богиня» сгоняла каких-то мошек с листвы, нагибалась к молодым всходам, поглаживала цветы…

– Ну? – терпение Арта закончилось еще вчера, на заколдованной лужайке.

– Этот мир – Сатар. Сады созданы Судьбоносной, первой, великой и единственной, – тоном заскучавшего экскурсовода пропела девушка. – Вон ту часть местные зовут Рощей путей. Калитка открывается только в сезон Сато, но ее не так-то часто избирают… Поэтому – заперто. А даже когда открыто, войти могут только хранители да заблудшие. Грейны там, рогатые. Виззарийцы пытались, но…

– Стоп, – осек ее Артур. – Я про тряпки спросил.

– Своим чередом. Наберись терпения, темный, – фыркнула она и в качестве мести замолчала на три минуты. Когда она вновь открыла рот, князь перебивать не рискнул. – Естественно, для тех, кто в огне Танталы выкован и милостью Бездны отмечен, пути тоже открыты.

– И что это… за Роща? – робко уточнила я, поравнявшись с Арти.

– У меня тут основной объем данных. Работаю, не покладая ниточек, – жалобно вздохнула Миландора, косясь на пыльную паутину над головой.

Полотна были древними, связи – дряхлыми, но узелки, повисшие в воздухе, держались до сих пор. Проходя мимо, богиня посылала вверх искорки, и ослабшие нити уплотнялись, крепли.

– Бывает, что тетки мои заглянут что-нибудь подсмотреть, за упертым узелком проследить… Но обычно – тишь да гладь, ни заблудших, ни блудливых. Только рыбка в ручье плещется да сатины наливаются соком забвения.

Ветхие полотна старыми флагами развевались на деревьях. Мерцали тонкими нитями, выплетенными тысячи тысяч лет назад. Чем глубже в чащу мы заходили, тем явственнее ощущалась мощь, идущая от «тряпок».

– Порой кажется, что нести любовь – захватывающая миссия. Но вот эти хавранские сказки про купидоновы стрелы – полная чушь, – Миландора сложила губки трубочкой и устало выпустила воздух. – Работа в поле – большая редкость. А так вот, бывает, от луны до луны сидишь над полотнами и вяжешь, вяжешь мелкие петельки до слепоты в глазах и ломоты в пальчиках… Укрепляешь то, что ослабло, рвешь то, что засохло, давая силу для новых всходов… Помогаешь слабой ниточке переброситься через время и пространство, завязать свой первый, робкий, нежный, сладкий узелок… Уффф. Выматывает!

Она картинно щелкнула шеей и сделала десятисекундную разминку. Руками помахала, кулачками потрясла, плечами подрыгала. Притворщица.

– В Садах записаны все судьбы всех миров, – спокойно продолжила она. – Сато любила тут отдыхать… Ее любимый мир. Сколько их еще она создала, по образу и подобию Сатара? Вот, Хаврана ваша. И иные были. Она ткала без устали, пока не осталась довольна своей работой. А потом бросила все разом и исчезла. Кое-где, надо признать, не доплела. По мелочи.

Взгляд Миландоры мелким, но неприятно острым камешком вонзился в меня. И опять вспомнилось важное «не доросла, не воссияла»…

А я вот заметила, что у Арта чешутся кулаки этой бесячей вертихвостке куда-нибудь засветить. Чтобы засияло как надо.

– Боги не имеют права вмешиваться в то, что до них заплетено. Вдруг выдернешь нитку – и все мироздание рассыплется? Только Судьбоносица видела полную картину, – девица сделала страшные глаза, намекая на конец мироздания.

Зачем-то вспомнилась мамина теория про «точки опоры». В столь хрупком равновесии Веера никогда не знаешь, какая стена несущая… Иногда достаточно сафаэлю взмахнуть крыльями, чтобы все переменилось.

– Верные мысли, – покивала она. – И тех, кто равновесие нарушает, обычно стро-о-ого наказывают.

Нагнувшись, она продиралась сквозь листву и ветхие тряпки. Будто шла по рядам эстер-хазского базара и отмахивалась от торгашей, пытавшихся всучить ей ненужные шали, рваные платки и прочую рухлядь.

– Куда мы идем? – нетерпеливо прошипел Артур.

– Сейчас все поймете, заблудшие. И я… тоже рассчитываю понять, – промычала Миландора, заводя нас в садовую глушь. – Да где же они? Недавно ведь натыкалась!

Она подвела нас к двум тряпочкам. Те забавно подползли друг к другу, перекинулись с разных древ и скрутились полотнами в тугой узел. Как если бы Арт, игнорируя металлическую пряжку, замотал на себе ремень и затянул максимально сильно.

От обоих полотен было оторвано по куску чуть ниже крепкого узла, края опалило огнем до черноты. Будто кто-то с яростью дикой твари сюда вгрызался и едкой слюной брызгал. Или метал огнешары, забыв о предосторожности.

– Вандализм, – согласилась Миландора и покачала в воздухе указательным пальцем. – Вот так делать нельзя. Только попробуй палочкой своей поискрить.

Последнее относилось к князю Карповскому, специалисту по разрушениям междумирского масштаба.

– Мало того, что Сато не все полотна закончила, будто в шутку оставив распустившиеся кусочки. Мало того, что столкновения миров порой приводят к изменениям и выталкивают подопечных на «запасную тропу»… Стоит только решиться, да? А они, огонь Танталы мне в печень, решаются! – бухтело желтоглазое божество. – Так еще вот! Взяли, выдрали… и подвесили вопрос…

– Как подвесили? – подавилась я.

– Буквально! – раздраженно воскликнула богиня.

– Чьи это судьбы? – прохрипела я, уложив похолодевшую руку на горло.

Подвесили вопрос? Сделали чьи-то жизни парадоксальными в смысле «времени и пространства»? Эта мысль отдавалась тупой болью под ребрами. И в ушах звенел далекий голос Кристалла знаний.

– Да уж не глупенькая мелочь, догадалась ведь? – Миландора пожевала губу. – Зато понятно теперь, как вы в Сады Сато провалились.

У меня аж глаза заслезились. То, что не смог рассказать сон под зельем Авроры, то, что не поведал Кристалл высших знаний… Оно, это недосягаемое, тайное, висело прямо передо мной, на старой ветке магодрева! В странном дивном саду на краю Веера!

– Это нити моих родителей? – задохнулась я осознанием. – Что там написано?

– Да кто же теперь узнает? – фыркнула Миландора и передернула острыми плечиками. Шелк желтой блузы колыхнулся и пошел мелкой рябью.

– Ну хоть кусочек… до обрыва… Прошу!

Руки сами тянулись к обгорелым ниточкам. Мама. Папа. Вот они, тут, живые… почти.

Я стояла так близко, но так кошмарно далеко. Смогу ли прочесть без помощи богини? Откроются ли мне их судьбы, как открывались ей?

Попробую. Не уйду отсюда без ответов! Я подбежала к джааду и вцепилась в кору ногтями, собираясь влезть.

– Так, белка рыжая, залезешь – снимать не стану, – строго осекла богиня. – И этому не позволю. Будешь сидеть там и вить гнездо до скончания времен.

– Да я ж одним глазком…

– На пустой желудок такие новости лучше не принимать, – проворчала Миландора и поманила нас пальцем дальше. – Идем. Потом сюда вернемся, и я прочитаю, что смогу. А будете палочками махать, призову лоури… и зайдете на второй круг. И даже не надейтесь, что я тактично отведу глаза.

Последняя угроза вновь относилась к Артуру и его кулакам, подверженным странной чесотке. Чуть что просились в драку… Такая вот хворь хавранская.

Вместо того чтобы спорить с Миландорой, он сжал в пальцах мою ладошку (частично перекрошив кости мизинца). И потащил вперед, уводя от древа с двумя переплетенными в узел полотнами.

Мираж, обещавший открыть тайну, рассеялся, едва меня окунуло в знакомый аромат Демона Младшего. И уже без всяких птичьих песен захотелось к нему прижаться, пригреться… Да что за притяжение такое паленое?

– Так это все иллюзия? Какая-то любовная магия? – догадалась я, борясь с соблазном вцепиться в ремень демоновых брюк.

Лучше не думать о том, что «пятая богиня» следила за нами весь вчерашний день, наполненный голыми безумствами. И не просто следила, но и подбавляла жару в насмешку над пришлыми и уязвимыми!

– Обижаешь. У меня тут все только настоящее, – гордо фыркнула Миландора. – Без подделок!

В доказательство «настоящести» она вывела нас на ровную поляну и приглашающе распахнула руки. Мол, вот… Убедитесь сами.

На траве лежал красно-белый клетчатый плед. Вроде тех, с иллюстраций хавранских любовных романов, где герои наслаждаются друг другом и бутербродами на лоне природы… Вроде бы это у них называлось «пикник».

Артур нахмурился и нервно сглотнул. Чувствовалось, что пытливый демонический ум подкинул ему идей, как использовать мягкий плед. Тем более, что лежало одеяло ровно в том месте, где мы вчера кувыркались… Я по примятой траве узнала, и по суку на дереве, на который Арт вешал мокрую одежду.

– Я туда не лягу! – взвизгнула я с законным опасением и раскраснелась. – В смысле… не сяду.

Мест для «прилечь» на пледе так-то и не было. Почти все клетчатое пространство занимали манящие кушанья. Эйна-Заступница, да от них дымок шел! И пряностями тянуло!

Умм…

Пикник был оформлен, как на журнальной картинке, и собран будто бы для королевских особ. Фарфоровые тарелочки с мясом и фруктами, керамический графин, окутанный согревающими чарами, плетеная корзинка со свежайшей выпечкой…

– Сервиз королевы Аланны, – важно кивнула Миландора. – Позаимствовала, пока Владыка с супругой были заняты размножением. Садитесь, ешьте.

Булочки с кремовыми завитками пахли убийственно сдобно. Ммм! Ноги сами устремились на запах, игнорируя разумную предосторожность.

Все такое незнакомое. Фрукты невиданные, пряности яркие, но чужие, мясо в необычно темных прожилках…

– Местная кухня, – пояснила богиня. – Тиссовый крем, пряный гром по-сатарски, ранние ягоды в обсыпке, сыровяленная лопатка кворга…

– Кофе? – вскинулся Демон, учуяв знакомый аромат. И тоже, будто загипнотизированный индусами, поплелся к кувшину.

– Близко к тому, – хихикнула девушка. – План такой. Ешьте быстро, запивайте шустро. Час на разговоры, а потом убирайтесь из моих Садов, пока внепланово не размножились. И всю траву мне не вытоптали.

Карпов, сощурившись, резко кивнул: его план устраивал. К размножению князь не стремился, хоть брюки его опасно потрескивали.

Опасно для меня.

– Пиццы тут, к сожалению, нет. И замороженного ярмового мусса тоже, – извинилась богиня. – Крекеров в дорогу дам, сатины не рвите… Они для тех, кто желает забыть. Ну, что вы мнетесь? Думаете, я слюней грумля в каждый кувшин накапала?

Не представляя, сколько обезволивающих зелий она сюда подмешала, я жадно откусила от булки и, почти не жуя, проглотила. Вкусно! Запила мятно-цитрусовым холодным напитком, потянулась к лопатке какого-то кворга… Надеюсь, он не сильно страдал.

– Ммм! – Я блаженно постучала по щеке пальцем, рекомендуя Артуру попробовать лопатку.

Хуже вряд ли станет. Над нами вчера вволю наэкспериментировались, может, и кончилась у богини фантазия?

У демона она тоже была небогатой. Не сказать, что мы много поз сменили, радуя богиню-маньячку разнообразием… Или он меня все же подсознательно щадил.

– Ешьте, ешьте… Вы ослабли, поэтому уязвимее обычного, – подтвердила Миландора. – В резерве то пусто, то густо, а тут еще и сезон. Лоури бесчинствуют, в уши лезут. Так и спятить недолго.

Отломив от булки кусок, я размяла его и отбросила крошки в сторону. Не из доброты душевной, а чтобы певуньям было, чем клювы занять. К корму сразу же слетелись желтые пташки и принялись склевывать лакомство.

Чавкая самым непривлекательным образом, я всматривалась в хмурый лоб моего твердокаменного хеккара. У Миландоры тут все настоящее, так? Птички живые, рыбки дружелюбные, любовь «с пылу с жару»… И мы, выходит? Совершенно по-настоящему влюблены?

Да нет, глупость какая-то. Мы знакомы несколько дней. Или?..

Арти упрямо глядел перед собой и медленно отхлебывал гром. Иногда на его угрюмое лицо выплывала тень наслаждения, то тут же сменялась тревожными думами.

Да нет, едва ли… Князь вон как легко забыл девушку, с которой делил полки шкафа. Вычеркнул из реальности, словно и не было. И меня забудет – сразу, как магию найдет.