скачать книгу бесплатно
Она пожала плечами, взглянув на меня, я опять “утонул” в её больших серых глазах. И похоже, как-то опять стушевался, не зная, что сказать дальше, и меня это удивляло. Странно для меня самого, но я определённо попадал под чуть ли не гипнотическое влияние её чудных глаз каждый раз, когда она смотрела на меня. Ну просто терялся в них!
И строил догадки, кто же она такая – живёт ли в Крыму в том неведомом мне Партените или приехала, как я, в гости, отдохнуть на ЮБК?
Собираясь, наконец, придать моему хаотичному разговору с этой интересной во всех смыслах для меня, девушкой, определённую тему и взять инициативу в свои руки, я начал говорить, но как раз в этот момент она опять достала свой сотовый телефон. Открыв страничку приложений, просматривая их содержание с сосредоточенным видом, Вероника намеренно игнорировала моё намерение поговорить с ней. Общение с ней явно не получалось – мы просто сидели молча и, при этом, девушка не хотела выходить из маршрутки. А я, как приклеенный к креслу, не мог или не хотел встать, словно влекомый магнитом к ней. Мне ничего не оставалось делать, как тоже достать свой айфон и делано углубиться в изучение его содержимого.
В автобус, между тем, стали заходить пассажиры, но не все – несколько мест остались свободными. Усатый водитель прокричал несколько раз, что автобус отправляется. Он сел затем на своё место и включил двигатель. В салоне стало привычно шумно, и маршрутка вырулила со двора на дорогу. На выезде из Алушты виднелись новые жилые высотки, давая представление о том, что город развивается, и мы живем в 21-м веке. На готовых к заселению высотках висели тут и там огромные рекламные полотнища, предлагающие купить квартиры в этих новостройках.
Почти тут же автотроллейбусная трасса в сторону Ялты уходила вверх по холму и исчезала за поворотом вправо. По ней шёл поток многочисленных автомобилей, и никаких прохожих на её обочине справа, откуда открывался вид на панораму Алуштинской долины. В этом месте горы отступили на десяток километров вдаль, замыкая горизонт на северо-западе Алуштинской долины, которая уходила вправо от дороги к видневшейся дальней вершине почти плоского, вытянутого в бока, скального, горного массива со столообразной вершиной около километра высотой. Амфитеатр гор расступался у Алушты огромным полукругом скальных массивов разной вышины. А на противоположной стороне от столовой горы виднелась уже знакомая мне гора Демерджи. И вся картина в целом производила впечатление какого-то грандиозного прорыва среди гор (землетрясения?), произошедшего здесь, наверное, сотни тысяч лет назад…
Мои размышления были прерваны Вероникой, неожиданно сообщившей мне, что в Алуште есть красивая, современная набережная, самая длинная в Крыму. Она как будто услышала мои мысли об этом городе, который уже скрылся за очередным поворотом, и я подумал, что нужно дальше развить эту тему и завязать разговор с ней. Я открыл рот, собираясь задать ей какой-нибудь пустяковый вопрос, типа, а откуда вы это знаете? Но в этот момент ей опять кто-то позвонил (ну как нарочно! – чертыхнулся я), и девушка, отвернувшись от меня к окну, ответила на вызов и начала что-то объяснять.
Прислушиваясь к её разговору, я понял, что она разговаривала, по-видимому, с какой-то своей родственницей о ней и о какой-то тёте Дусе. Неожиданно она полуобернулась в мою сторону, и мне показалось, что она на всякий случай показывала мне, нахмурившись, чтобы я не подслушивал её разговор. Сделав равнодушное лицо, я демонстративно отодвинулся вбок на своём сидении и отвернулся от Вероники в другую сторону, досадуя на все эти нелепости. Делать было нечего, и оставив опять на некоторое время тему знакомства с ней, стал смотреть вправо от себя на живописные окрестности горных склонов, покрытых зеленью растительности и многочисленными виноградниками.
Солнце било лучами яркого света в стёкла нашего автобуса, и мне пришлось надеть свои солнцезащитные очки, и то же самое сделала и Вероника. Дорога по-прежнему шла вверх, и наше продвижение в сторону Ялты пока что затормозилось – мы оказались в конце хвоста очередной колонны машин, образовавшейся позади неспешно двигавшегося огромного самосвала. На этот раз, это был “MAN”, заполненный под завязку бутовым камнем, и наша новая автоколонна медленно следовала за ним.
Вдали слева, со стороны моря, показался далёкий, горбатый силуэт очередной горы. Не знаю, как вышло, но на меня напала дремота, убаюкивающая меня неторопливым движением и покачиванием нашего автобуса.
– А это Кастель, – сказала неожиданно Вероника.
Я не понял вначале, к кому она обращается, и, выйдя из своей дрёмы, повернулся к ней, увидев, что она смотрит на меня.
– Это вы о чём? – непонимающе спросил я, перехватив на мгновение её взгляд – она была опять без тёмных очков. Невольно, я подумал, что мне легче общаться с ней, когда мы оба – она и я – смотрим, друг на друга, сквозь тёмные стёкла. А без них она просто «обезоруживала» меня, чуть ли не лишая меня моей мужественности, путая мои мысли и превращая в неопытного юнца. Она тут же отвернулась к окну – там, вдали виднелся округлый кусочек какой-то вершины— то ли горы, то ли скального массива, заросшего лесом. Гора, между тем, мелькнув ещё раз в окне, скрылась за соснами и густой растительностью, покрывающей склоны обочины дороги. – Проехали уже, – ответила она односложно, и опять уткнулась в свой сотовый.
– А вы сами из Крыма или из Москвы? – спросил я, возобновив мою попытку завязать с ней разговор. Я, конечно, уже понимал, что она явно не из Москвы, раз она знала местные реалии и топонимы, вроде этой Кастель – гора или мыс – уж не знаю, что это было. Мне просто хотелось зацепить её разговором, поговорить, слушая её мелодичный голос, но ничего не вышло.
– Я имею в виду – вы живете в Партените или же будете там гостить? – уточняюще переспросил я, стараясь избегать смотреть ей в глаза, и так и не дождался от неё ответа.
Игнорируя мой вопрос, она стала опять что-то сосредоточенно искать в своём сотовом, перелистывая мелкие страницы с рисунками каких-то изображений буддийского толка с цветными рисунками сфер, мандал и психоэнергетических центров— чакр человеческого тела с пояснительными текстами. Я не стал повторять свой вопрос, понимая, что похоже, моя персона не представляла для этой серьезной красавицы никакого интереса – она, видимо, глубоко интересовалась сейчас этой буддийской темой с “третьим глазом”, и я просто отвлекал её своими пустыми вопросами, будучи для неё слишком приземлённо-материалистичным. И уж, конечно, знакомиться с молодым повесой, как я, ей было ни к чему.
Сделав такой однозначный вывод, я стал твердить себе, что у меня с ней не получится никаких серьёзных отношений.
– Да она просто горделивая провинциалка! – увещевал я сам себя, думая о том, что напрасно теряю время, пытаясь узнать её поближе. Ей это ни к чему. Да и мне – тоже! – и отвернулся от неё.
Проблем в знакомствах с московскими девушками у меня не было и, по большей части, я знакомился с ними на молодежных тусовках в данс-клубах и танцполах. А те девушки, с которыми я там обычно начинал разговор для знакомства, знали, как себя вести, и что мне нужно. Эта провинциалка, хотя и такая красивая, была для меня, при обычном раскладе, объектом интереса ну на день-два, не больше, и поэтому заморачиваться с ней на разговоры мне и впрямь не стоило.
– Ну не влюбляться же в неё по уши ни с того ни с сего! Тем более, что продолжения этого знакомства не будет. Она выйдет из автобуса и не даст мне номер своего сотового – я же не представляю для неё никакого интереса! – разумно рассуждал я, вспоминая, между тем, как обрадовался Мишка-мой ялтинский друг, когда я сказал ему неделю назад, что прилечу вскоре в Крым.
Любитель амурных похождений, он сразу пообещал мне с подтекстом, что мой отпуск пройдёт на высоком “культурно-идейном” уровне – его шутки, порой, звучали плоско и пошло, но он был такой же, как и я, холостяк, и в нашей компании двух “одиноких сердец” мне бы не пришлось скучать в Ялте.
Так что, поняв, что эта девушка – из серии серьёзных недотрог с высоким мнением о себе, я решил больше не тратить своё время на ненужное мне знакомство. Но забывал обо всём, как только она смотрела мне в глаза, ничего не говоря, несколько раз. Если это и была какая-то игра с её стороны, то у неё была, несомненно, сильная позиция. Она меня просто обезоруживала своим взглядом и прекрасно видела, и понимала моё состояние при этом.
Разговаривая со мной или смотря на меня, в её взгляде не было никакой теплоты или обычного женского кокетства – у неё напрочь отсутствовало какое-либо желание понравиться мне. И ещё что-то странное и очень серьёзное, промелькнувшее в её глазах при взгляде на меня показало мне, что она смотрит на меня порой скорее изучающе – ну, вроде, как психолог, и, быть может, увидела во мне что-то такое, о чём я и сам не знал. В любом случае, она могла легко прочитать в моем взгляде и понять по моему поведению, что я “запал” на неё. И я из “охотника” превратился в “розового фламинго”. Но её это, видимо, нисколько не забавило и не интересовало, как, если бы, я был просто маленьким мальчиком для неё. Не желая больше унижаться перед ней и таять, как рожок пломбира от взгляда её прекрасных глаз, я перестал искать в них благосклонность ко мне. Отвернувшись, и, не глядя, больше ни в окно, ни на неё, я закрыл глаза, думая о моём отпуске, море, настоящем знойном лете и скорой встрече с Михаилом, и как мы здорово отметим затем нашу дружескую встречу.
Отвлекшись на все эти мои “отпускные” размышления, и, предвкушая, зажигательно провести мой трехнедельный отпуск по полной программе в Ялте и прокатиться с моим другом по всему южнобережью, я услышал неожиданно опять голос Вероники, сказавшей, что мы проезжаем “Малый Маяк”.
Посмотрев вперед, я увидел лишь промелькнувшую синюю табличку с надписью на дорожном указателе, и посмотрел затем вперёд, машинально отметив, что тот самосвал, который маячил впереди нас, заслоняя дорогу, куда-то исчез, и наше продвижение вперёд теперь тормозилось полуприцепом-панелевозом, который собрал за собой с десяток машин на этой загруженной транспортной артерии.
Я молча взглянул на эту милую, но странноватую девушку, избегая смотреть ей в глаза. Она пояснила на мой немой вопрос, что там, внизу, есть красивый, скальный, мыс Плака, и опять погрузилась в свою буддийскую тему словно медитируя, глядя на какую-то йогическую картинку.
– Что за странная манера вести разговор? – досадливо подумал я, – ты или разговаривай или молчи. Да и вообще, ни к чему все эти дорожные разговоры.
За моей спиной я услышал, как какая-то женщина объясняла своей дочке, что там в низу на мысе Плака, есть чуть ли не сказочный замок княгини Гагариной, и, что им надо будет обязательно туда съездить – там такая красота!
Дорога пошла вниз, и все, кто мог, пошли на обгон длинной грузовой платформы с бетонными панелями и, в числе первых, наш автобус. Слышать продолжение их разговора я не смог из-за шумного потока воздуха, врывавшегося в наш маленький автобус, взъерошивая и трепля волосы, заглушая голоса пассажиров, переговаривавшихся между собой сзади меня. Через открытый люк (и как это я пропустил момент, когда его кто-то открыл!) внутри автобуса гуляла бодрящая свежесть сквозняка. Набрав скорость, наш “ветеран” понесся, трясясь, словно охваченный нервной дрожью, гоночный болид, набрав приличную скорость на небольшом – в несколько километров в длину – прямом участке горной автодороги. Водитель татарин чувствовал бы себя здесь, наверное, автогонщиком из Формулы Гран-при, которому предоставлялась здесь редкая возможность помчаться наперегонки с ветром, вниз по шоссе, как по гоночной трассе, без всякой сплошной разделительной линии. Словно войдя во вкус, он и дальше мчался лихо вперёд, периодически обгоняя идущий впереди грузовой транспорт и троллейбусы.
Тем временем, слева впереди опять показалось море и не в дымке, каким я ранее увидел его с трассы над Алуштой, а плотной синевой с осязаемым объемом. Какая красота! И на фоне моря открылся вид на огромный мыс (целая гора!), похожий на исполинского медведя, припавшего к воде.
– Тот самый Аю-Даг! – мелькнуло у меня в голове. Внизу, у подножия этой медведеобразной горы, виднелся какой-то курортный городок современного вида с пригоршней белых, высотных домов.
– Партенит! – проговорил негромко водитель, притормаживая у маленького пяточка остановки, за которой начинался лес, больше похожий здесь, у дороги, на одичавшую парковую зону. Я никак не мог привыкнуть к местному лесу – здесь росли не только широколиственные деревья, но и появились сосны с пышными верхушками, а внизу подлесок из массы каких-то незнакомых мне низкорослых деревьев, кустов и кустарника и кое-где кизила (я люблю эти терпкие, кисловато-сладкие, удлиненные красные ягоды и знаю, как выглядит это дерево).
К моему удивлению, моя красавица – “белоснежка” встала и сказала вдруг, повернувшись ко мне, c такой неожиданной для меня улыбкой:
– До свидания!
Я не успел толком ничего ей сказать на прощание, проводив взглядом её стройную фигуру. – Хороша! – и пожелал ей всего доброго с чувством сожаления, что я больше не встречусь с этой симпатичной девушкой, которая мне нравилась сейчас ещё больше теперь, когда она сама (первая!) попрощалась с улыбкой со мной. Сердясь на себя, подумал, что надо было всё-таки проявить инициативу, разговорить её, взять телефон. Одним словом, попробовать обаять её всем моим богатым арсеналом, используемым мной успешно в подобных случаях. А я ничего так не предпринял, оказавшись, словно обезоруженный, перед какой-то колдовской красотой её глаз.
Эта неожиданная, открытая и милая девичья улыбка, между тем, всколыхнула во мне бурю чувств и путаных мыслей – я был готов сейчас выскочить из автобуса, чтобы помочь хотя бы, вынуть её чемодан из багажного отсека и поговорить при этом с ней. Её улыбка была для меня, как луч света в разрыве среди безнадёжности тёмных облаков моих размышлений, показавшая, что она всё-таки в первую очередь девушка, с которой можно нормально общаться и быть может ухаживать, если я добьюсь её благосклонности к продолжению нашего столь короткого и такого неожиданного для меня знакомства. Я встал и пошёл вслед за ней, чтобы помочь ей выгрузить её багаж, но водитель оказался проворнее меня. Он выгрузил её синий чемодан ещё до того, как я подошёл к ним.
Девушка покатила чемодан за выдвинутую длинную ручку, переходя автотроллейбусную трассу, и, смотря ей вслед, я помахал рукой, крикнув:
– Вероника!
Она не обернулась, идя дальше к чёрной иномарке, которая, очевидно, ждала её на обочине дороги с другой стороны.
– Кто же её встречал? Друг, ухажёр или хороший знакомый? – размышлял я, садясь в автобус и смотря “изо всех глаз” на скрытого за тонированными окнами невидимого для меня человека, который сидел в машине, всё ещё не выходя из неё. Во мне опять проснулось, ранее незнакомое, чувство непонятной ревности.
Она уже почти подошла к иномарке. Смотря на неё, моё сердце наполнялось каким-то щемящим томлением и лёгкой грустью к этой чудесной девушке. Словно впервые, я опять увидел со стороны её стройную фигурку в симпатичном летнем, коротковатом, белом платье. Наш автобус стоял, не двигаясь дальше – мне подумалось, что нашему водителю тоже было интересно посмотреть, кто же встречал такую красивую девушку?
Вероника, тем временем, подкатила свой чемодан к иномарке и оттуда, навстречу ей, вылез, наконец, мужик плотного телосложения лет пятидесяти, с чёрной бородой (может, её отец?). Он без улыбки что-то ей сказал, беря чемодан и приглашая девушку жестом в машину.
Я хотел поподробнее разглядеть этого бородача, но наш автобус, дёрнувшись, быстро отъехал, ускоряясь в движении, и мы уже ехали мимо холма, закрывавшего вид на грандиозную гору Аю-Даг. Вдоль трассы здесь во множестве росли кипарисы и акации, выглядывавшие из зарослей вездесущего шиповника. Лес отступил от дороги в этом месте почти на километр в сторону холмов с правой стороны у подножия близких здесь невысоких гор. У предгорья повсюду виднелись виноградники, уходившие зелеными, сочно-зелёными рядами, вверх к скалам, на границе с лесной зоной. Участок прямой дороги, свободный от троллейбусов, самосвалов или большегрузов, позволил нашему автобусу пока что сохранять быстрый темп езды и, порой, я не успевал толком разглядеть заинтересовавшие меня участки живописной местности, видневшейся между деревьями по обеим сторонам дороги.
Обозревая живописные ландшафты, я немного отвлёкся от грустного настроения, охватившего меня после расставания с Вероникой, и хотя я дал себе слово, что обязательно попробую найти её в этом самом Партените, мысли об этой такой необычной и красивой девушке ещё долго не выходили из моей головы.
Впереди мелькнул дорожный указатель “Артек” и слева у дороги появился трёхметровый жёлто-красный бетонный факел на фоне огромной овально-вытянутой стеллы с электронной рекламной панелью. Внизу, за кипарисами, на невидимом отсюда берегу моря у исполинского каменного Медведя, находился знаменитый пионерский лагерь, в котором я никогда не был, но слышал это название ещё с детства.
Я ничего не успел толком рассмотреть, и вскоре также слева, внизу показался какой-то городской посёлок с высотными зданиями, теснившихся на склонах холмистой местности у моря. – Гурзуф! – объявил водитель, не притормаживая.
Справа от дороги, со стороны близких гор, к низине и мосту через овраг, куда мчался наш автобус, к трассе “вышла” очередная огромная, высоченная гора, и пока я доставал свой сотовый, чтобы сфоткать хотя бы часть великолепного горного пейзажа, её подножие “ушло” вбок от меня. Мы проехали по бетонному мосту, стоявшему на ажурном полукружье опор, огражденному перилами метровой высоты, за которыми слева, со стороны моря, виднелся высокий холм. Он стоял высоким зелёным оазисом дикой растительности посреди курортного городка, выглядевшего издалека очень современно своими огромными белоснежными высотками.
В Гурзуфе никто не вышел, и мы мчались дальше по дороге, петлявшей среди скал и возвышенностей, обступивших её со стороны гор справа. Там появлялись и уходили в сторону очередные склоны горной гряды, густо поросшей высоким сосновым лесом. Слева, со стороны моря, за деревьями опять открылся безбрежный простор синей воды и вид на огромную медвежьеобразную гору, над которой зависла белая тучка.
Я повернулся назад, провожая взглядом прекрасный вид на Аю-Даг. Как же эта гора реально похожа на медведя! На фоне глади моря, недалеко от берега, виднелись две скалы с крошечными отсюда, прогулочными катерками, плывших там. – Обязательно съезжу в Гурзуф, да и схожу на Медведя! И в Партенит поеду искать Веронику, – пообещал я сам себе.
Ещё на остановке у Партенита, я пересел на её место и на мое длинное сидение больше так никто и не сел. И сейчас, глядя на Аю-Даг, скрывшийся затем из виду на очередном изгибе дороги, опять стал думать об этой удивительной и притягательной для меня девушки, остановившейся на отдых где-то за этой горой в том городке с таким поэтическим названием. Я стал травить себе душу, сожалея о том, что упустил такую реальную возможность поговорить с ней, привлечь её внимание к себе и показать ей себя с самой лучшей стороны. Заинтересовать, в конце концов, её своей персоной. Вспоминая её такие необыкновенные, красивые глаза, я почувствовал щемящую лёгкую боль в сердце.
– Неужели влюбился? Так неожиданно и непонятно…. Зачем мне это ненужное душевное томление и любовные переживания. Отпуск только-только начался, а я уже успел втюриться в девчонку, о которой вообще ничего не знаю. Роман без продолжения…
Я задумался, глядя в окно отсутствующим взглядом, видя перед собой её мысленный образ.
– Ну да ладно. Будем считать, что всё только начинается в моём столь неожиданном знакомстве с этой “белоснежкой” и мне удастся её найти потом в Партените.
Её облик, возникнув в моём сознании, никак не уходил из головы. Мне показалось, что стало как-то жарче – захотелось выпить воды, которой у меня с собой не было. Я же так торопился по прилёту сесть в автобус (почему именно в этот?), что не подумал купить воды…
-– Ну, как ты думаешь, мой Друг Дэл’шед, это то, что нам надо?
– Не знаю, мой Друг Аб’бас… Кандидат пока что, сыроват и, при всех его неоспоримых интеллектуальных достоинствах, требует соответствующей подготовки. Поэтапной, и без спешки, чтобы Джин’нан смог заинтересоваться им в той мере, чтобы выполнить свою Программу и обрести, наконец, нашего общего Хозяина.
– У нас уже мало времени для этого. Полагаю, всё будет идти по нашему плану, и ты сможешь убедить своего Собрата, что ему не следует более пребывать во Тьме, и настало время явить себя Миру и его будущему Другу. На благо нашего общего дела.
– Не беспокойся, мой Друг Аб’бас. Он и сам это уже понимает после стольких лет ожидания и бесплодных попыток обрести Друга. Ему надо открыться, и Знак уже явлен миру.
– Кто же из имеющихся у нас теперь двух достойных кандидатов на его Дружбу, станет нашим третьим, нужным, Другом?
– Это мы узнаем, когда Время придёт…
– Надеюсь, Антон станет затем таким же сговорчивым, как и наш первый кандидат?
– Джин’нан сам сделает свой выбор…
– Приложи все усилия, чтобы это стал правильный выбор.
– Не сомневайся, так оно и будет.
– Время покажет, мой дорогой Дэл’шед. Здесь всё зависит от решения твоего не в меру щепетильного Собрата. И от тебя, как его Первого Собрата. Ты понимаешь, о чём я говорю…
– А Вероника? Как насчёт неё?
– Она ещё будет нам полезна…
––Светящееся ярко-белым цветом безграничное Пространство Времени наполнилось внутренним содержанием, и в нём проявилась лучистая мыслеформа с концептуальным сообщением:
– Всё идёт по нашему Плану, и Джин’нан откроется нашему Кандидату для общего блага Геа и Галактики.
––Море уже почти не пропадало из виду – внизу по склонам нижележащих холмов тянулись вперемешку с виноградниками и густой низкорослой растительностью, многочисленные коттеджи, гостиницы и двух— трёхэтажные особняки, стоявшие на возвышенности вдоль всего побережья Ялтинской курортной зоны.
Впереди на обочине показались кремово-белые колонны с поперечной округлой аркой над ними с надписью “Никитский ботанический сад” (я был здесь больше десяти лет назад лет назад – там реально красивейший парк – сад со множеством цветов и экзотических, южных растений со всего мира). Затем мы проехали ряд маленьких курортных посёлков типа Никиты, и дальше по сторонам дороги появились высоченные скалы среди множества высоких сосен с красновато-сероватыми прямыми стволами (как корабельные мачты – мелькнуло у меня сравнение). Неожиданно с дороги, со стороны моря, открылся панорамный вид (на десятки километров!) на всё Ялтинское побережье от Ботанического сада и до какого-то далёкого мыса, с крошечной отсюда скалой, на которой стоит, как я знал, знаменитый миниатюрный замок Ласточкино гнездо. Я попробовал сфоткать этот вид, но не успел. Дальше море уже не было видно из-за холмистой местности, заросшей высокой растительностью и освоенными участками коттеджных построек, автомоек и заправок.
Мы проехали мимо остановки “Сосняк” с сосновым лесом наверху над дорогой, и вскоре наше продвижение в сторону Ялты вновь притормозилось, и весьма основательно. Внизу промелькнула 17-этажная высотка огромной серо-белой гостиницы “Ялта-Интурист” со скульптурной композицией ладьи на открытой площадке её крыши.
Наша маршрутка медленно въезжала в пригород Ялты – впереди за поворотом показалась остановка “Массандра“. Но сам завод не был виден отсюда с дороги и прятался где-то в низине за холмистым рельефом. Кстати, знаменитая марка этого винного комбината, что называется, у всех на слуху, и я сам не раз пробовал отличные массандровские вина.
Автобус понемногу спустился вниз и повернул на очередном повороте влево, открывая великолепный вид на огромную скалу с почти вертикальной стеной и высоким склоном горы напротив неё, где в тени полуденного солнца скрывалось глубокое ущелье. Слева от этой огромной скалы тянулась вниз холмистая, зеленая местность, усеянная мелкими, маленькими домишками старой постройки с вкраплениями коттеджных построек в два-три этажа. – Васильевка, – cказала краснощёкая тетка, сидящая сзади меня. И почти тут же открылся вид на солнечную Ялту, расположенную на нескольких холмах вокруг Ялтинской бухты, не видной отсюда. Этот город с его живописными окрестностями находится в своеобразном горном амфитеатре, окружающим Ялту со всех сторон высокими, свыше одного километра в высоту, красивым полукружьем гор.
Мы проехали под мостом объездной дороги и въехали в зону автовокзала. Вокруг росла пышная растительность – кипарисы, акации с зонтами красновато-розовых цветов, платаны и невысокие сосны с большими кронами. Автобус остановился у шлагбаума с зелёным решетчатым ограждением, стоявшим, как вольеры в цирке, вокруг всей территории автовокзала. – Ялта! – буднично произнёс водитель, и мы остановились. – Выходим… Народ посыпался из салона наружу – мы, наконец-то, приехали в Ялту. Было уже около 16 часов дня…
Я обошёл автобус и увидел на асфальте у багажного отсека мой компактный чемодан-сумку на колёсиках, уже выгруженный кем-то из пассажиров. Наш водитель, жадно куря сигаретку, стоял неподалёку, разговаривая со своими коллегами. Взяв чемодан, я направился в сторону троллейбусной остановки на противоположной стороне улицы.
Мишка, мой друг, живёт на Московской улице в самом центре города, и добраться до его дома не составляло никакого труда. Игнорируя бойких старушек и тёток, предлагавших временное жилье – комнату или квартиру – на любой срок, я вскоре подошёл к троллейбусной остановке.
Прождав минут пять, я сел в белую маршрутку, одну из многих, которые бойко подъезжали одна за другой к остановке у автовокзала. До центральной части города – Дома торговли и кинотеатра “Сатурн” (он же IMAX) было где-то 10 минут хода отсюда, но проехав мимо местного большого продовольственного магазина “ПУД” напротив высокого бетонного скелета недостроенного здания, наша маршрутка остановилась в дорожной пробке. Как я понял, подобные пробки в разгар курортного сезона в Ялте стали обычным делом. А я, проведя больше двух часов без движения, просто уже не мог спокойно сидеть, и, когда маршрутка подошла к местному овощному рынку, вышел облегченно из душного минивэна и пошёл по аллейке, параллельно дороге, вниз к Центру. Навстречу мне попадались десятки людей, одетых в минимум одежды— на улице было +35С тепла в тени! И мне это нравилось – если можно, я и сам тут же пошел бы на пляж прямо с чемоданом, чтобы освежиться и начать отсчёт времени своего летнего отдыха в Ялте.
Меня мучила жажда – я искал глазами магазин, где я бы мог купить себе минеральную воду. По сторонам аллейки сидели тут и там женщины и мужчины с корзинами и сумками, предлагавшие купить черешню, вишню, персики и прочие фрукты прямо с рук. Я еле удержался, чтобы не поддаться на их уговоры и купить крупную желтую черешню (местный, сладкий сорт по заверению продавца, и это почти последние остатки – сегодня уже 6 июля, пятница). – Завтра куплю, когда буду посвободней, – подумал я, глядя на свой чемодан.
За те годы, что я не был в Ялте, здесь выросли новые здания-высотки и появились магазины с современной европейской отделкой. Но, по большому счету, город остался таким же, каким я запомнил его – солнечным, зелёным и холмистым. Может, только деревья стали выше и гуще, и везде можно было идти в тени.
Я дошёл до пешеходного перехода у мостика через местную узенькую речку, мирно текущую в высоких каменных стенах. – Всегда ли она такая тихая? – подумалось мне. Эта речка стекает с гор мимо того самого ущелья, которое я видел в районе Васильевки (его местное название – Ущелье Трёх Гор, а речка – Дерикойка, как мне позже, сказал Мишка). С одной стороны у берегов речки вдоль дороги росли великолепные платаны с густой зеленой листвой, а с противоположной стороны – высокие кипарисы. Я перешёл по узкому металлическому мостику через речушку и оказался на длинной аллее, с шеренгой густо растущих кипарисов, стоявших зеленой стеной вдоль дороги с односторонним движением. По другую сторону дороги и находится эта Московская улица с рядом стандартных 5–этажных панельных домов ещё советской постройки. Вот в одном из таких домов и живёт мой давний ялтинский друг.
Зайдя в продуктовый магазин, так кстати, оказавшийся здесь, я купил бутылку холодной минеральной воды и выпил её всю тут же, у магазина, и пошёл дальше. Вскоре я нашёл его пятиэтажный дом, расположенный недалеко от большого, белого здания местной школы, о которой мне сообщил Мишка для моего ориентирования на местности.
Зайдя во внутренний зелёный дворик, хаотично заставленный автомобилями, я нашёл затем нужный мне подъезд и, поднявшись на 3-й этаж, позвонил в дверной звонок. За приоткрытой дверью послышались звуки шагов и – вуаля – мой друг Мишка радостно возник на пороге, обнимая и затаскивая меня вместе с моим чемоданом в квартиру. Ему, кстати, уже 33 года и он, по умолчанию для меня, является старшим товарищем и другом.
По профессии Михаил – юрист, и я всегда прислушиваюсь к его мнению и советам, которые он мне дает, пусть и по телефону. За те 13 лет, что меня не было в Ялте, Мишка приезжал ко мне в гости в Москву четыре раза после того, как я купил по ипотеке квартиру 3 года назад, останавливаясь у меня дома, когда он приезжал в столицу по делам своих клиентов. Ну, а просто так приехать в Москву у него, пока, не получается. Так что наша дружба прошла испытание временем. Мишка был женат, но развёлся два года назад, и теперь пока холостякует, как и я. Повторно жениться, как я понимаю, он теперь не торопится, и живёт один, без родителей, которые живут в домике старой постройки в районе где-то выше местного овощного рынка. Я был у них один раз, когда мы с Мишкой пришли к ним в гости – помню, они угощали меня разными фруктами и сладостями с вкуснейшим местным рахат-лукумом. Наши родителя знакомы друг с другом ещё по их недолгой, как оказалось, службе в Группе советских войск в Германии. Да… давно это было…
Мы прошли в гостиную этой 2х-комнатной уютной типовой квартирки в доме типа хрущёвок, которыми Ялта застраивалась в 60-70е годы и, даже сейчас, почти вся Московская улица застроена этими одинаково выглядевшими, четырёх и пятиэтажными жилыми зданиями.
Мишка ознакомил меня со своей квартирой, показав, где и что есть, и какими пользоваться включателями/выключателями. Помыв руки, мы сели за накрытый обеденный стол. Я достал из чемодана мой презент для него – бутылку Hennessy X.O. – extra old– дорогого французского коньяка, пару больших плиток горького шоколада и пол-литровую банку красной икры. Друган даже всплеснул руками, увидев это жидкое чудо насыщенного янтарного красно-коричневого цвета, рассматривая на тяжёленькой “пузатой” 0.7-литровой бутылке узорчатую объемную гравировку с гроздьями винограда и выпуклых листьев на закрученных лозах.
– Не сомневайся, настоящая! – подзадорил я Михаила. – Так что, продегустируем, друган, когда скажешь!
Не буду описывать подробно, как мы ели и пили, дегустируя Hennessy за встречу, только лёг я спать далеко за полночь. И, засыпая, подумал в затуманенном сознании опять о “моей” сероглазке и пробормотал вслух, что обязательно найду её и вдруг, уже на пороге между явью и сном, услышал нежный голос, тихо произнёсший в полной тишине ночи:
– Ты ещё встретишь её, ‘Ан-тон.
Глава 2
День второй. Суббота. В гостях у Мишки! Моё новое знакомство с Ялтой
Утром я проснулся от ярких солнечных лучей, светивших мне прямо в лицо. Протерев глаза, всё ещё сонный, я посмотрел на часы – было уже 9:30 утра. Полежав немного, приходя в себя, я приподнялся, сидя в кровати, раздумывая, вставать мне или нет – мы так поздно легли вчера спать – и, вдруг вспомнил тот нежный женский голос, назвавший меня ‘Ан-‘тоном, удивляясь неправильному произношению моего имени и, вообще, кто или что это было? Хотя мы выпили вчера весь мой подарочный “Hennessy”, но, при этом, как я помнил, мы были нормальном состоянии – что называется, в “адеквате”– весело болтая друг с другом, хохоча и вспоминая разные весёлые эпизоды из нашей многолетней дружбы. Но вот этот тихий голос в ночи никак не вписывался в реалии вчерашней ночи. Слуховыми галлюцинациями я не страдаю… – Может, всё-таки это был сон, и я услышал явственно фразу насчёт того, что я найду или, вернее, встречу Веронику, уже во сне?
Чтобы это ни было, этот непонятный эпизод как-то взбодрил меня, вселяя уверенность в том, что я действительно найду Веронику и был готов хоть сегодня отправиться в Партенит на её поиски.
В коридоре послышался какой-то шум, а затем уже из кухни раздался звон разбитой тарелки – очевидно, Мишка проснулся раньше меня и что-то там делал. Я встал, потянувшись с постели, оделся и вышел в коридор, где я чуть не столкнулся с ним. Мой друган выглядел бодрячком и сказал, что приготовил лёгкий завтрак. Как всегда, он был в хорошем настроении, невольно разряжая меня своим жизнелюбием и оптимизмом. Может, за эти качества (в том числе), мне всегда было приятно находиться в компании моего старого друга. Он никогда не унывал и, как мне кажется, всегда мог найти выход из любой жизненной ситуации. Ну, да, я же очень высокого мнения о нём… А его отношение ко мне было и уважительное, и очень дружелюбное. В общем, мы с ним, как две родственные души, почти как братья (хотя я знаю много примеров, когда родные братья не могли найти общий язык друг с другом, выйдя из родительского крова). Ну, да эти все эпитеты я применяю лишь для того, чтобы показать, насколько дружны мы с ним.
Позавтракав, съев без всякого аппетита вчерашние бутерброды – закуску с нашего вчерашнего “фуршета”, мы перешли в гостиную (служившую Мишке одновременно и спальней) и сели на диван, продолжая наш разговор о моих планах на день и вообще, куда я хотел бы поехать или пойти в Ялте и что посмотреть на ЮБК. Поскольку каких-либо определенных планов у меня не было, мой друг предложил мне сегодня прогуляться для начала, по городу, сходить на пляж, пройтись по набережной, ну, а дальше видно будет, куда и что.
Итак, мы решили пойти на пляж (что было самым естественным желанием для меня) – купаться в тёплом Чёрном море – мечта любого человека, приехавшего в такой тёплый, южный уголок, как Ялта.
Выйдя из дома, мы пошли в сторону моря, и по пути Мишка рассказал мне обо всём, что интересовало или привлекало моё внимание здесь. Пройдя мимо кустарно выглядевших разношерстных палаток и магазинчиков у вещевого рынка (его, по словам Михаила, будут реконструировать скоро), поднялись по ступенькам вдоль линии шалманных построек и магазинных сарайчиков строительного рынка вверх к улице Свердлова (революционного деятеля— соратника Ленина) и направились вниз в сторону видневшегося впереди высокого здания из красно-жёлтого кирпича. Оно высилось на углу пересечения с улицей Дражинского (спасибо Мишкиным пояснениям) подобно пузатой красноватой башни и называлось “Edinburg Tower”, возвышаясь над всеми окрестными маленькими двух – и трёхэтажными домиками старой постройки, подобно настоящей башне.
Михаил, проходя мимо, сказал мне вкратце, что на этом месте первоначальной застройки восточной части города больше ста лет назад, стояла первая в Ялте, большая 3-х этажная гостиница, названная в честь герцога Эдинбургского. Она претерпела затем серию перестроек и косметических ремонтов, а потом, уже в советское время, переименована в “Приморскую”. По его словам, она была весьма популярной в Ялте недорогой гостиницей без особых удобств, но со столь известным в то время её рестораном “Кавказ” на первом этаже.
– Ты там был? – cпросил я, задирая голову, чтобы посмотреть на её верхние этажи.
– Конечно, нет! – засмеялся Мишка. – Её снесли где-то лет 30 назад! А это элитное жилое здание построили в начале двухтысячных годов на месте той гостиницы. И назвали, так прецизионно, с намёком на фешенебельность. Мол, люксовые апартаменты с парковкой. Стоит всего в 100 метрах от моря. Но здесь же оползневая зона и, вроде, проходит граница зоны тектонического разлома. Старую гостиницу ведь не так просто снесли из-за постоянных трещин в фундаменте и стенах.… А вообще, Антош, наш город – это смесь абсолютно разной застройки: старой и новой и используются не только все три её холма, но и строят уже чуть ли не в зоне её примыкающих заповедников.
Обойдя это большое, округлое здание, мы свернули затем на извилистую проезжую дорогу, идя в сторону Массандровского пляжа. Ну, а выйдя непосредственно к пляжу, и увидев, что почти всё пространство галечных пляжей, разбитых на ряд секций с отдельными волноломами с террасами наверху, было заполнено загорающими “курортниками”, я спросил недоуменно у Мишки:
