скачать книгу бесплатно
Сидящая справа от меня Аня поперхнулась. Округлив глаза, смотрит на элементалиста.
– Это… негуманно!
– А воровать – гуманно? Жечь посевы? – спрашивает Кыш.
– Утаскивать полуобнажённых девиц в логово, – грустно добавляю я.
Конечно, не могу согласиться с Кышем. Одно дело – хорошенько проучить, но пытать… хотя, уверен, он это говорит для острастки. Не замечал у нашего общего друга склонности к насилию. Скорее просто срывает накопившееся раздражение.
Ну кому понравится, когда под твоим носом обживается опасное племя? Ладно бы просто рыбу ловили. Так нет: наводят на стихийника ложные подозрения. Мол, вот он, прикармливает фриков, чтобы к нему чаще обращались.
Бред, конечно. Но злоба людей зачастую лишает рассудка.
– Можно договориться мирно… нельзя так!
Кыш невесело улыбается:
– Расслабься, деточка. Никого я пытать не буду, – говорит элементалист, подтверждая мои догадки. – Подержу в погребе пару деньков. Импы обязательно придут за товарищем. Поговорим с высоты в два этажа. Уйдут, никуда не денутся. Эти своих не бросают.
– То есть ты их берёшь в заложники… а потом отпустишь?
– Ну да, – кивает Кыш. – Нафига они мне сдались? Харчи задарма переводить? Кстати о птичках…
Стихийник с кряхтеньем поднимается, идёт к выходу. Его нет довольно долго. Расслабленно любуюсь рубиновой горкой углей, весело перемигивающейся в топке.
Где-то в углу, за аккуратной стопкой дров, неуверенно тирлинькнул сверчок.
Всё-таки Кыш хорошо устроился. Уютно. Знаю, что наверху – просторная обсерватория, маленький сад. Там спокойно можно любоваться канвианским небом. Здесь, внизу, гостиная, где всегда царит умиротворяющий вечер. Даже если снаружи вторые сутки улыбается весёлое солнце.
– А вот и я.
Стихийник вносит на плече какой-то свёрток, смахивающий на ковёр. На пол возле камина плюхается долгожданный подарок. Кыш разворачивает его, по комнате проносится удивлённый вздох.
– ЖПВ, – говорю я.
– Истинно так, – качает головой Дан. – Стоило ли?
Кыш довольно смеётся:
– Стоило! Эти задранцы мне всю нервную систему изъели…
У наших ног лежит роскошнейшая шкура. Чёрный, рыжий, белый… интересно, где наш друг сумел добыть тигра?
– А что такое ЖПВ? – наивно спрашивает Хомяк.
Ухмыляюсь, собираясь ответить, но меня останавливает Данил:
– Фокс! Здесь дама.
– Ладно, – морщусь. Тоже мне, кавалер. – А за шкуру спасибо. Где добыл?
– Это не я, – отмахивается Кыш. – За одно дельце подогнали. Мне она ни к чему, а вот бродягам в самый раз будет.
«В самый раз» – это ещё слабо сказано! Тигры в обжитых землях давным-давно перевелись. Говорят, за горами этих зверей полно. Но самая ценность не в редкости. У многих фриков тигры вроде как за священных животных. Их шкуру могут носить лишь самые умелые бойцы. И, по негласному кодексу, таким бойцам кто попало вызов не бросит. Это не панацея от абсолютников и их многочисленных отпрысков, но уже кое-что.
В камине сухо щелкает, из очага на пол прыскает сноп искр. Горка углей, словно живая, шевелится. Затем из неё показывается рогатая головка. Глаза с прорезями вертикальных зрачков обводят нас надменным взглядом. Секунда – и вот на пышущих жаром углях пристраивается маленькая, не длиннее ладони, ящерка. Ярко-алая чешуя с чёрными разводами подходит в тон прогоревшему дереву. Обладательницу чудесной шкуры просто так не заметишь.
– Саламандра, – восхищённо говорю я. – Кыш, у тебя дома живёт саламандра?!
– Ну, живёт, – недовольно бурчит друг. Осторожно обкладывает ящерицу поленьями, заботливо бормочет: – У-ти, маленькая моя, голодная.
Зоб саламандры раздувается. Зверушка разевает пасть, увенчанную острыми зубками. В сторону Кыша уносится струя пламени. Огонь касается кофты, та начинает тлеть. Элементалист, походя, тушит нечаянный пожар хлопком ладони, грозит ящерице пальцем.
– Рожа ненасытная! Ну… ладно. Держи ещё.
В воздухе повисает едкая вонь горелой шерсти.
– Кыш, – прошу я. – Продай! Что хочешь дам за неё!
– Ага, щас! – смеётся друг. – Я сам за ней два дня гонялся… пока ниточку нужную нашёл, чтобы на себя зацепить… ещё неделя. И вообще. У меня на неё далеко идущие планы.
Щурюсь:
– Разводить собрался? У тебя их две?
– Три, – неохотно признает стихийник. – Но всё равно не продам. Вот убьют вас, и такая пусечка одна посреди леса останется.
– Спалит лес к чертям. Чего волноваться? К ней ни одна зверюга в здравом уме не подойдёт.
Тут я прав. Даже близко не сунется. Это с виду саламандра маленькая, но тело в момент опасности, или наоборот, чрезмерного благодушия, раскаляется до таких температур, что камень трескается. Удивительное животное. Наши земные саламандры, мало того что амфибии, не годятся этой и в подмётки.
Во-первых, салы – полуразумны. Во-вторых, легко приручаемы. Не попросишь огня, так и будет сидеть спокойно в мешке, или за пазухой, не причиняя вреда. Но пока приручишь такую – семь потов сойдёт. И ожогов будет не счесть.
– Всё равно не продам, – хмурится Кыш. – Не проси. Вот потом…
Киваю. Хорошо, потом так потом. Зверушка, способная разжечь костёр даже на сыром топливе, стоит ожиданий.
– Подброшу тебе саламандригу, – грожусь. – Вот где простор для дрессировки.
Данил прыскает в кулак. Ну да, есть над чем посмеяться. До чего нелепая гибель: наступить самой смерти на хвост. Кто же знал, что в той пещере водится подобное? Да ещё неумело прячется, выставив чешуйчатые оконечности.
Саламандрига куда хуже младшей сестры. Крупнее, злее, и – умнее.
В общем, только пепел от меня в тот день и остался. Жальче всего было часы: вернулись в банковскую ячейку бесполезным куском оплавленного металла. Едва не устроили пожар. Хорошо что компасом тогда ещё не обзавёлся. Вот уж была бы катастрофа.
– Ты её донеси сначала, – улыбается Кыш. – Хотя, чего там, неси. Я на это посмотрю.
Остаток дня проводим в непринуждённой беседе. И только когда начинает одолевать сон, идём на третий этаж, в кровать.
Для гостей Кыш выделил две маленькие комнатки. Ко мне почему-то решил подселиться Хомяк. Мы лежали в темноте – кровати совсем рядом – на неудобных матрацах, набитых колючей соломой.
– У Аньки нормальные кровати, – жалуется Хомяк, елозя в темноте.
– Мужикам – спартанские условия, – отвечаю. – Так чего ты к ней не пошёл?
Хома мнётся, тянет с ответом, подстёгивая любопытство.
– Уговор, – коротко отвечает он. – И секрет. Допытываться будешь?
– Не буду, – вздыхаю. Хотя очень хочется. Но мало ли, что у них там за тайны. Может, девушка братцу хитрый амулет подарила: проговорится – и всё, чары перестанут работать.
Поэтому – ну его. Мне своих тайн хватает, к чему чужие? Шило, в любом случае, не утаишь.
– Я тебе потом как-нить всё расскажу, – шепчет Хома. – А ты… скажи, что такое ЖПВ? Тайное слово?
Усталость всё-таки берет своё. Набегался за целый день. Жаль, не успел попариться в баньке. На саламандрином тепле хороший жар должен быть. Ну, ничего, успеется. Вот возьмём заказ у Аниной пряхи, и помоюсь перед походом, как следует.
– Эй, – шикает мальчишка, – чего затих?
– Тайное, – сквозь сон говорю я. – Должен будешь. Угу?
– Ага!
Губы против воли разъезжаются в улыбке.
– ЖПВ – это Жопа, Полная Восторга. Усёк? Тигриная шкура – это ЖПВ. Дохлый нефритовый камнеед – ЖПВ. Брошенное ленунье гнездо с крадеными золотыми бирюльками – тоже. Усёк?
– Усёк, – довольно говорит Хомяк. – Буду знать! Спокойного сна.
– И тебе, иллюзорщик.
* * *
Выспался хорошо. Наконец-то. Чтобы Земля отпустила тебя здесь, в Канве, нужно хорошенько поспать. Тогда мозги вроде как приходят в норму, настраиваются на местный лад. Начинают верить в происходящее. Поэтому прежде чем идти на важное дело – выспись, старатель. А потом – можешь бодрствовать отмеренное время. Чуть-чуть устанешь, не более того.
Мы стоим, нетерпеливо переминаясь, возле глухой каменной стены. Касаюсь ладонью кладки. Холодная, чуть влажная.
Сверху, по винтовой лестнице, топает Кыш. Сонно зевает, на щеке – свежий ожог. Не иначе как возился со зверинцем.
– Р-разойдись! – командует он.
Подаёмся в стороны. Стена перед нами, до этого целая, начинает мелко дрожать. По всему зданию проходит жалобный гул. Камень покрывает едва различимая сеть трещин. Ещё немного – и крупный кусок стены осыпается под ноги серым песком.
Двери в башни стихийников открываются эффектно.
Пожимаю протянутую мне руку, первым переступаю «порог» – торчащие из-под земли острые камни.
После лёгкой влажной затхлости свежий воздух, наполненный свежестью леса, кажется невообразимо вкусным. Вдыхаю его полной грудью, улыбаясь, смотрю на чуть прикрывшееся облаками солнце.
Чудесная погода!
Вниз от башни ведёт узкая тропинка. Она тянется вдоль крутого склона, даёт вдоволь налюбоваться видом на реку, разноцветные поля, едва видную отсюда тёмную цепь оборонительной стены Столицы. Затем тропка сворачивает резко вправо. Широкие кроны дубов закрывают нас от припекающего солнца. И глаз хозяина этой земли.
Честно говоря, я непозволительно расслабился.
Поэтому следующие события стали для меня не просто сюрпризом – настоящим шоком.
Прохладный лесной воздух звенит от голодного комарья, другой насекомой мелкоты, жужжащей возле самого уха. К разбавленному птичьим пением жужжанию добавились звонкие хлопки, негромкие ругательства.
Кажется, отвлеклись – всего ничего.
Этого хватило.
Из плотных зарослей малины на нас, абсолютно беззвучно, вываливается целая толпа низких – почти детей! – человечков. Злобно чирикая, окружает нас, в мгновение ока, плотным кольцом. Я, удивлённо хлопая глазами, смотрю на оскаленные бородатые морды, жёлтые иглы костяных наконечников копий. В спину мне упирается Дан. Друг на взводе: топор в руке, могучая грудь вздымается часто-часто.
Первый шок проходит, я негромко говорю:
– Данилыч, без резких движений….
Словно в ответ на это стоящий рядом со мной имп, дико взвизгнув, ударяет тупым концом копья мне в живот. Обидно. Но не больно. Не зря перед выходом надел чешуйчатый жилет.
Нагло скалюсь.
Убивать нас никто не будет. Пока. Была бы такая цель – лежать нам дома, в кроватях, по-рыбьи хватая ртом воздух.
– А это как называется? – шёпотом спрашивает Хомяк. Нам бы побольше места – и молодой стихийник разгонит эту кодлу, но… импы действуют с умом. Хороший у них вождь. Сообразительный.
– Очевидное и невероятное, – бормочу я, не отводя взгляда от дрожащего перед лицом острия. – Нас, дамы и господа, форменно берут в плен.
Глава 2, часть третья
Канва иллюзорна ровно настолько, насколько ты позволяешь ей таковою быть.
Из блога Ткача
Мне на коротком веку приходилось видеть всякое. Мерить на себя разные личины, на собственной шкуре испытывать боль самых разных вкусов и оттенков. Без хвастовства. Но так сложилось, что пленным я стал первый раз.
В Канве невыгодно брать врага живым. Иллюзорщику слишком просто вернуться в родной мир.
Конечно, если держать его, подпитывая постоянными страданиями – может что-то и выйдет.
Честно говоря, это меня и напугало больше всего.
Фрики хмурятся, напряжённо буравят нас антрацитовыми глазками. Острия копий в опасной близости от наших тел. Кажется, ещё немного – импы сорвутся. Для нас это неплохой сценарий. Лучше так, чем заживо гореть на костре.
Но судьба распоряжается иначе.
Толпа маленьких воинов колышется: к нам, расталкивая бойцов, выходит крепкий имп. Мускулистый, покрытый вязью татуировок. По нечеловеческом лицу пролегает отвратительная змея шрама. Одного глаза у предводителя фриков не хватает.
