Путь херувима

– Ну как тебе, милый, вкусно? – с нежностью спросила Ева.

– Да, очень, – промолвил он.

В душе, как бы, затаилась какая-то обида на девушку за то, что она его соблазнила на вкушение запретного плода, и прикосновение к рукам ее не приносило ему удовольствия, как ранее. Что-то было не так, но что именно – он не знал, и чувства свои не показал, а затаил их в себе. Для Адама это было совершенно не привычно. «Правильно ли я поступил? – думал юноша. – Почему я сейчас делаю так, как раньше никогда не делал? Что со мной произошло? Почему неведомые чувства, плохие чувства овладели мной? Неужели это сила познания. Если эта сила заставляет сомневаться в Еве, то зачем мне вообще такая сила?»

Адам так ничего и не сказал девушке. Он боялся, что не овладеет силой познания, не сможет вместе с любимой помогать Создателю: наблюдать за животными, понимать их суть. Ева ничего не говорила, так как понимала, что нужно время, чтобы осмыслить все: свои действия, свое понимание. Она только нежно сжимала руку и представляла, как они оба помогают Отцу. Лира уже садилась за горизонт, но девушка и парень, все сидели, обнявшись, в траве и не говорили друг другу ни слова. Просто наблюдали за звездой, копаясь каждый в своих мыслях.

Два архангела спустились к роскошным воротам обители царя Тирского. Архангел – это чин расы ангелов, относящихся к третьему лику низшей иерархии. Архангелы были созданы для обучения мыслящих существ (одними из которых является раса людей) для нахождения себя в гармонии с природой, правильного поведения в обществе себе подобных, а также союзных рас, обучения любви, совести и тому подобное. В общем, архангелы выступали в роли праведных учителей и, к тому же, не только примитивных мыслящих существ, приверженцев Сил Света, но и самих ангелов своей иерархии. Выступали в виде советчиков, могли анализировать сложившуюся ситуацию. Любимчиками у архангелов являлись люди, так как только эта раса нуждалась в постоянных советах и напутствиях, дабы не сойти с пути своего истинного, который был им заложен еще с рождения. Другие расы, примитивно мыслящие и относящиеся к Силам Света, были более самостоятельны, запрограммированы на совершение поступков, не приводящих к нарушению гармонии. Люди же из-за своего дара творить и видеть суть вещей по неосторожности, не осознавая того, могли зачастую совершать поступки, которые изменяли цепочку взаимоотношений между видами, и тем самым могли менять уже запланированное Создателем какое-либо действие одного из видов или даже целую его историю. Поэтому архангелы всегда пытаются направлять человеков на путь истинный, своими видениями мироздания помогают войти им в свое русло.

На пути архангелов непоколебимо стояли разодетых в тяжелые доспехи и во всеоружии два ангела Силы, не очень дружелюбно настроенных на появления ангелов третьего лика.

– Свет в ваш путь, – произнес один из архангелов, – пусть добрым будет для вас день.

– Для нас он будет добрым, – ответил грозно страж, – а вот для вас это еще неизвестно.

– Да брось ты, – воскликнул второй стаж более дружелюбно настроенный, – это же друзья царя Фалета: Михаил и Рафаил, пропусти их.

– Ну, раз друзья, – ответил, якобы делая одолжение своему напарнику, первый страж, – тогда проходите, только смотрите мне, ведите себя достойно, чтобы мне не пришлось вытаскивать вас за ноги с обители.

Архангелы, не задумываясь о сказанных словах ворчливого стража, вошли в ворота. Михаил и Рафаил из-за частых посещений царской обители знали всех стражей не только в лицо, но и выучили характер каждого. Даже подходя к двери, они уже знали, что первый страж заворчит и якобы нехотя их пропустит, так как сам знает, что данные архангелы являются частыми гостями этого прекрасного замка.

Ангелы вошли в тронный зал, но царя Тирского на своем месте не оказалось.

– А где же Фалет? – вслух поинтересовался Михаил.

– Не знаю, – отвечал Рафаил, осматриваясь вокруг, – ведь к этому времени мы договаривались встретиться.

Воспользовавшись отсутствием царя, Михаил вспорхнул в воздух и быстро домчался до трона, посмотрел по сторонам и затем аккуратно присел на него.

– Ха-ха, ты что? Возомнил себя царем? – подшутил Рафаил.

– Нет, – отвечал архангел, – я давно хотел на него сесть и почувствовать на миг себя важным и ответственным за всю землю Да,арии.

– Не так это уж и просто, – послышался голос.

Михаил немедленно соскочил с трона, чувствуя при этом какую-то неловкость.

– Свет в ваш путь, Фалет, – первым произнес Рафаил.

– И в ваш путь больше света, друзья мои, – отвечал серафим. – Михаил, если хочешь, то можешь посидеть на троне, я не против этого.

– Мне хватило вполне, у меня как-то случайно это получилось, – отвечал тот. – Мы вошли, никого не увидели и вот …

– Что вы, – продолжил Фалет, – приходите ко мне, когда вам будет угодно, я только рад буду вас видеть.

– Мы тоже очень рады тебя видеть, – отозвался Михаил.

– Как там люди? – продолжил царь. – Все ли они довольны, всем ли они обеспечены?

– Теперь уже все, – ответил Рафаил. – Был у нас один человек, ходил целую декаду обиду таил, а оказалось, что просто-напросто он не понял мысли своего близкого друга. Теперь все нормализовалось, ему даже стыдно стало вспоминать о случившемся, что усомнился он в друге своем. Теперь не отходит от него ни на шаг.

– Да, люди способные на многое, за ними нужен глаз да глаз, – дополнил своего друга Михаил.

– Вы абсолютно правы, друзья мои, – поддержал их Фалет, – люди – это такая раса, что без посторонней помощи они могут сойти с пути истинного и навредить не только окружающим их видам, но, как это не странно звучит, и даже самим себе. И поэтому мы прекрасно понимаем, почему им нужна постоянная помощь. И я надеюсь, что в скором будущем Силы Света заполонят все закутки целой Вселенной. Но нужно терпение, друзья мои, терпение и вера.

– Я смотрю, мой дорогой Фалет, какая-то неотступающая грусть терзает тебя, – заметил Рафаил. – Неужели что-то неугодное произошло в Да,арии?

– Нет, дорогой мой Рафаил, – отвечал серафим, – ничего не произошло такого особенного. Хочу я дать совет вам на будущее. Никогда не поддавайтесь сомнению в слове Отца нашего.

– Да как такое может быть? – не выдержав, воскликнул Михаил. – Как можно только сомневаться в слове Его и в доле нам определенной?

– Я знаю, – продолжал царь, – что вы будете до конца нести свою ношу и не свернете с пути истинного не при каких обстоятельствах. Помните, дорогие друзья, что без веры в сердце мы будем уничтожены, и не исключено, что от самих себя. Потеря веры в себе вызывает сомнения, а сомнения, да будет вам известно, очень заразительны. Они распространяются будто бы молния среди одинаково мыслящих рас. Постоянно накапливаясь, сомнения приводят к потере веры, отделенности, самоопределению сущего, неверным решениям, и, в свою очередь, к образованию зла. От добра до зла всего навсего один шаг, который зарождается у вас в голове. Поэтому Силу Тьмы тяжело победить, так как она не имеет ни лица, ни тела, она просто незаметно для нас завладевает нашими же душами. И тогда тело и разум переходят на сторону зла.

– Никогда такого с нами не произойдет, – воскликнул Михаил, – мы будем бороться со злом до последней капли крови.

– Тяжело бороться с тьмой в темной комнате, дорогие друзья – задумчиво ответил царь Тирский, – ведь борьба порождает, в первую очередь, зло.

– Нет, дорогой мой Фалет, – громко воскликнул Михаил, – тьмы не существует, и никогда ее не существовало. Тьма – это отсутствие света, одной лишь свечей можно убить тьму в комнате, но, правда, лишь в определенном месте. Поэтому для победы нам нужно много свечей, чтобы каждый зажег свечу в своем сердце, и тогда мы искореним тьму и уничтожим зло. А потеря веры и восхождения сомнений начинаются, прежде всего, с уныния.

Царь посмотрел с удивлением на Михаила. Он даже не мог представить себе, что ангел низшей иерархии может рассуждать как ангелы первого лика.

– Ты абсолютно прав, – собравшись духом, ответил серафим, – я рад, что ты сказал мне это. Я словно проснулся. Мимолетное сомнение поразило мое сердце. Оно досталось мне от одного херувима, и стыдно сказать, что где-то в глубине души оно у меня застряло, но я встряхнул его и отверг. Я благодарен, что вы спасли меня от страшных мыслей. Ведь мысль порождает действие. И вы, друзья мои, следите за своими мыслями. Странно как-то, я хотел дать вам совет, а получил его от вас. А теперь мне нужно остаться наедине с собой и навести порядок в голове своей.

– Мы тоже благодарны тебе за твои наставления, – сказал Рафаил, – мы с удовольствием приняли их к сердцу и не отступимся от своего предназначения ни на шаг.

– Можете всегда на нас рассчитывать, – добавил Михаил.

Архангелы поклонились и направились к выходу. Фалета терзало лишь одно: сама мысль может быть опасной для любого мыслящего существа, ведь она направляет его в делах своих. «Чем больше существо способно рассуждать, – подумал царь, – тем больше оно склонно к сомнениям. Да, проще ничего не знать, а лишь твердо верить, тогда душа будет спокойна, а мысли чище. Разум – это как чин: чем выше разум, тем выше ответственность. Только вот чин определяет ответственность перед народом, а разум – перед самим собой».

Лира уже давно поднялась из-за горизонта. Животные, птицы, насекомые – в общем, вся утварь давно уже вела свою активную жизнь. Растения распустили в полный объем свои цветки и заворожили окружающих своим прекрасным ароматом. Все, как бы, было прекрасно в Саду Эдемском, но плач ребенка резко потревожил симфонию взаимоотношения, как гром среди ясного неба. Стремясь на звук за попутным ветром, над сочной травой мимо стволов деревьев мчался херувим. На опушке вблизи реки Фисон рыдала маленькая девочка, окруженная некоторыми людьми. Они были очень удивлены, так как никогда еще не видели, чтобы кто-либо так отчаянно рыдал, и поэтому, не говоря ни слова, стояли, как дерево, и не знали, как утешить ее. Некоторые из них лишь гладили его по рукам, опустив голову и пытаясь сожалеть о случившемся, разделить невыносимую душевную боль. Только слезами эта боль могла быть притуплена, а прикосновениями своих собратьев – разделена.

Херувим спустился на землю, встал на одно колено, взял ребенка за руку и заглянул ему в глаза.

– Что случилось, Элиза? – ласково спросил ангел.

– Я видела страшное, – сказала девочка и снова заплакала.

– Неужели в этом саду может быть что-то такое страшное, что могло тебя так напугать? – продолжал спрашивать херувим.

– Нет, милый мой Алепта, – отвечала Элиза, – страшного никого не может быть в этом саду, а вот поступки их могут быть просто ужасны.

– Неужели тебя кто-то обидел? – приподнявшись с колена, спросил ангел. Затем взмахнул своими крыльями и стал разглядывать глаза окружающих ребенка людей.

– Меня никто не обидел, – отвечала девочка, – а вот дорогого моего котенка растерзал волк. Это же убийство, понимаешь меня, Алепта?

После произнесенного слова «убийство» образовавшаяся вокруг ребенка толпа стала перешептываться между собой, ведь такое страшное слово здесь не принято употреблять, в саду не может быть никогда никакого убийства.

– Это не может быть убийством, дорогая моя Элиза, – промолвил херувим, – это страшная трагедия, произошедшая случайно. Волк, играя с котенком, ненароком зацепил его зубами, и эта игра оказалась для совсем маленького котенка последней в его жизни этого мира. Такое, конечно же, иногда случается, и это меня также очень настораживает.

– Это было не случайно, он нарочно убил его со всей своей жестокостью, – сказала девочка и горько заплакала.

– Ты ошибаешься, Элиза, – продолжал говорить Алепта, – тебе просто привиделось. Такого не может быть в Эдеме, ведь каждая живность выполняет здесь свое предназначение, заложенное ей Создателем.

– Я не ошибаюсь, – отвечала в слезах девочка, – волк его ел, затем бросил.

– Такого не может быть в природе, – говорил ангел. – Звери, как и люди, питаются эфиром, поступающим с великой звезды Лиры. Зачем зверю есть живую плоть, если он не чувствует голода?

– Но ведь птицы поедают гусениц, хотя также они питаются эфиром, – вышедши из толпы вперед, промолвила Ева. – И человеки помимо эфира вкушают плоды деревьев и кустов, хотя они также не чувствуют голода. Мы делаем это лишь для наслаждения. Значит, птицы убивают гусениц ради наслаждения.

– Твои слова режут мне слух, – громко заявил херувим. – Птицы обеспечивают баланс насекомых, это их предназначение. Они, как и все звери, знают свое место в системе и не могут по определению своему нарушать ее.

– А если кто-нибудь из человеков окажется убитым благодаря веселой игре волка или медведя, – продолжала говорить Ева, – звери также будут выполнять свое предназначение, заложенное им Создателем?

После этих слов столпотворение людей заметно замешкалось: доносились уже не только перешептывания, но и громкие невзрачные высказывания.

– Что ты такое говоришь, Ева? – с удивлением высказал Алепта, – разве может животное наброситься на человека, это же изначально абсурдно. Убийства здесь никогда не произойдет.

– Оно уже произошло, – спокойно сказала девушка. – Волк лишил жизни котенка, а это и есть убийство. Пускай оно было и случайным, пускай оно было нежеланным, но оно произошло. А почему оно произошло? Вот в чем вопрос. Почему Создатель допустил в знаменитом саду убийство? А гусеницы? Их также лишают жизни.

– Прекрати, Ева, – закричал Алепта. – Мне кажется, это не ты говоришь, а само зло говорит в тебе.

– А разве зло может быть в саду? – спокойно произнесла девушка.

– Закрой уста свои, мне больно слышать тебя, – послышался чей-то голос из собравшихся человеков.

– Разве я что-то неверно говорю, – возразила она и повернулась к ним лицом, – откройте свои глаза, узрите истину.

– Уходи от сюда, – стали раздаваться голоса из толпы, – ты не достойна быть здесь.

– Я уйду, – сказала Ева, – но истина останется здесь, а также в ваших сердцах. И когда вы захотите узнать истину – просто послушайте свое сердце.

– Ева, пойдем отсюда, – сказал Адам и стал отводить ее в сторону. – Ты ничего не сможешь им объяснить, ведь они не познали сущности.

Пара ушла прочь с опушки. Человеки еще долго стояли и обсуждали недостойное поведение Евы. Многие, конечно же, обвиняли ее в неразумии, но где-то там в глубине каждой души все-таки затаилась искра, которая по-своему понимала девушку, но разум и вера не позволяли об этом говорить, дабы не вызвать разочарования у окружающих. Возможно, это была трусость, а может быть страх перед неизвестным, но что бы это ни было, оно повлияло на абсолютную крепость веры в сердцах и голове. Обсуждения длились до самого заката Лиры, а все это время в абсолютном одиночестве сидела маленькая девочка Элиза и плакала.

На скалистом выступе могущественной горы Тира стоял херувим и взглядом провожал за горизонт уходящую звезду Лиру. В глазах его уже не сверкал огонек необъемлемой любви, а было лишь разочарование. Оно угнетало его, оно убивало его.

– Денница, друг мой, вот, наконец-то я нашел тебя, – с тревожной радостью произнес херувим, только что спустившийся с небес.

– Что тебе до меня, мой милый Алепта? Что могло такого произойти, что искал ты меня усердно? – поинтересовался ангел.

– Произошло что-то совершенно необъяснимое, продолжал говорить херувим с тревогой в голосе. – Мне человек задал вопрос, а я не смог на него ответить. Мало того, я не смог его понять.

– И что это был за вопрос? – довольно монотонно с равнодушием спросил Денница.

– Почему Создатель допустил убийство в нашем саду? – ответил ангел.

Денница посмотрел с удивлением на своего собеседника, странные чувства удовлетворения стали охватывать все его тело, даже не зная еще, что за событие произошло, которое взбудоражило его друга.

– Какое еще убийство, о чем ты говоришь? – с нетерпением спросил херувим.

– По какой-то причине волк убил котенка маленькой девочки, он даже ел его, – отвечал Алепта. Я никак не могу объяснить этого.

– Ты прав, мой друг, зверь не мог совершить убийства без причины, – спокойно сказал херувим. – Причины всего две: либо зверем кто-то управлял, что абсолютно абсурдно на территории райской Да,арии, либо нарушена система существования и взаимоотношения видов.

– Каким образом она могла быть нарушена? – поинтересовался Алепта.

– Виной всему может быть человек, – спокойно отвечал Денница, – ведь только он может изменять суть вещей, только он может своей глупостью разрушить все, к чему прикасается, даже не осознавая этого. Где-то мы не уследили и не предвидели их действий. Образовалась аномалия, и не исключено, что она расползется по всему саду, по всей Да,арии, по всей планете.

– Мне страшно подумать об этом, – с тревогой в глазах сказал Алепта, – как вообще это произошло? Почему мы пропустили это?

– Не вини себя, друг мой, – продолжал херувим, – произошло то, что рано или поздно должно было произойти. Ты не смог бы все равно ничего сделать, даже если бы ты стоял рядом.

– Почему это происходит? Почему Создатель допустил это? – спросил Алепта. – Мне эти вопросы также задала Ева, и я не смог ответить на них. Я понимаю, я не должен был у тебя это спрашивать, но мне нужна помощь. Я не могу разобраться в своих мыслях.

– Что ты, друг мой, – радостно высказал Денница, – я всегда готов прийти тебе на помощь, решить твои проблемы. И если ты чем-то интересуешься – это не означает, что это плохо, это означает, что ты мыслишь. Ты свято веришь в то, что ты видишь, но почему это происходит – ты не знаешь, поскольку ты не предназначен для этого. Подумай, друг мой, может ли случиться так, что действия твои могут быть верными, хотя и неугодными Создателю нашему?

– Как такое может быть? – переспросил Алепта.

– Кто решает, что хорошо, а что плохо? – продолжал спрашивать херувим.

– Ну, конечно Создатель!

– А он всегда хорошо поступает? – с иронией в сердце спросил Денница.

Алепту словно парализовало от услышанного, он никогда в своем существовании не мог представить себе такого. Неужели это произнес его лучший друг.

– Денница, друг мой, какие мысли тебя посещают? От чего ты усомнился в праведных деяниях Отца нашего?

– А от того, мой милый Алепта, – отвечал херувим, – что если бы истина была так прозрачна, как ты о ней думаешь и свято веришь в нее, то почему ты задаешь мне такие вопросы, почему ты сам не можешь ответить на них? Даже животные это понимают и спрашивают тебя, а ты, словно слепой котенок, идешь лишь на запах своей веры. Открой глаза и посмотри, вдруг у тебя под ногами пропасть.

– Мне тяжело слышать тебя, твои слова пугают меня, – отвечал ангел. – То, что я не могу объяснить, может объяснить Создатель. Только Он знает, для чего мы находимся в этом мире, и для чего происходят те или иные действия.

– Ты просто глупец, мой дорогой друг, просто не хочешь видеть происходящего, так как ослеплен своей верой.

– Возможно, я многое чего не знаю, а лишь слепо верю Отцу своему, но я верю в то, что Он сделает наш мир лучшим, поскольку только благодаря Ему мы существуем, благодаря Ему в наших сердцах есть надежда на выживание. И если каждый из нас будет выполнять свое предназначение, значит, это будет угодно нашему Создателю, значит, мы поможем воплотить Его замыслы в реальность, какими бы они не были, но я уверен, что они совершенны, и лучше них ничего не может быть в этом мире.

– Мой дорогой друг, если ты слепо веришь кому-то и полностью ему подчиняешься, то ты тогда не веришь самому себе.

– Прекрати, Денница, я не хочу и не могу дальше тебя слушать. Я хочу проснуться и знать, что этого разговора между нами никогда не было.

Алепта взмахнул ввысь, чтобы как можно скорее умчаться от этого неприятного разговора.

– Ты глупец, ты не слышишь своего сердца, – послышалось вслед улетающему ангелу.

На горизонте засветились первые лучи Лиры. Цветы растений, к которым прикоснулись эти теплые потоки света, сразу же стали понемногу распускать свои лепестки, чтобы своим приятным запахом разбудить опыляющих их насекомых. Насекомые, в свою очередь, своим ползаньем и жужжанием заставляют пробудиться животных и птиц. Постепенно все просыпаются, создавая великую гармонию жизни и взаимоотношений между видами в прекрасном саду Эдеме.

В обители царя Тирского посреди зала совещаний стоял огромный массивный стол, за которым восседало двенадцать ангелов первого лика во главе с серафимом ярко пламенеющим, царем Да,арии Фалетом. На повестке дня разбирался возмутительный и непредсказуемый случай нападения волка на котенка Элизы, а также поведения Евы, которая поддала сомнению предназначения тварей живых и посеяла его в сердцах окружающих ее человеков.

– Как ты посмел, Алепта, покинуть человеков, усомнившихся в замысле нашего Создателя, – громко промолвил царь Тирский. – Ты оставил их наедине со своими мыслями и убеждениями. Это же человек! Два человека могут заразить весь сад. И не обязательно, что эта зараза проявит себя моментально. Она может вынашиваться на протяжении сотни восхождений и непредсказуемо ударить в самый неподходящий момент.

Все сидящие за столом с нетерпением ждали от херувима объяснений своего поступка, поскольку и сами не знали, как бы они поступили на его месте или как бы могли развязать данную проблему и усмирить бунтующие сердца человеческие. Ведь никогда намеренного убийства животными еще не было в саду Эдемском. Алепта приподнялся, опустив голову, так как чувствовал за собой свою вину в бездействии и растерянности в сложившейся ситуации.

– Я не знал, что мне делать, – говорил он. – Я не знал ответов на вопросы Евы, они и сейчас меня терзают, не дают мне спокойствия.

– Прекрати падать духом, – закричал Фалет, – ты проявил свои абсолютные слабость и ненадобность. Ты слаб в вере своей, и поэтому произошло то, что должно было произойти. Разве ангел первого лика должен быть слабым? Ты опозорил нашу расу, в лице твоем человеки будут видеть нас всех. Как мы будем противостоять силам Тьмы, если мы не можем противостоять самим себе? А главное, ты подверг расу человеческую на смерть, поскольку зараженный человек обязательно принимает сторону зла, жадно впитывая его в свое сердце, становясь еще более опасным для нас, нежели паразиты.

– А что он должен был ответить? – пристав из-за стола, произнес Денница.

– Он должен был донести до человеков замысел Создателя нашего и объяснить его во всех деталях, дабы сомнения ушли прочь, – громко и настойчиво ответил царь Тирский.

– А именно, мой дорогой Фалет, а именно, – продолжал настойчиво спрашивать Денница. – Скажи устами своими, что должен был произнести этот несчастный и неверный херувим.

– Он должен был сказать, что все происходящее осуществляется по воле Отца нашего для воплощения великого и идеального задума. Никто не может понять его в абсолютной точности, как муравей не может понять строения нашей галактики. Животное не может обдумать своих действий, оно выбилось из своего русла сосуществования, ему просто требуется помощь.

– Ты совсем забываешь, мой дорогой друг, – произнес Денница, шаг за шагом ступая вокруг стола, – что человеки – это и есть животные. Разве изменение их структуры строения сделало из них сверхсущество? Нет, не сделало. У них животные инстинкты остались на том же уровне. Ты посмотри на них, ведь они же жалкие и ничем не отличаются, по сути, от волка. Они такие же убийцы. Инстинкты у них в крови.

– Прекрати сейчас же, – возмущенно закричал Фалет и встал из-за стола, – ты говоришь словами предателя.

– Неужели? – вопреки запрету царя продолжал херувим. – А скажи мне, дорогой Фалет, а не предательство ли скрывать от человеков их натуральную сущность, и заставлять их верить в то, кем они не являются. Как можно требовать от несчастных животных творить лишь добро и нести в своих сердцах правду, если изначально в них заложена ложь. Как можно животному запрещать то, что заложено в его начале. Зачем вообще нужно было создавать его легко поддающемуся греху и требовать с него праведности. Это разве не предательство? Это, в первую очередь, издевательство над живыми тварями.

– Не тебе мне рассказывать, Денница, – спокойно говорил царь Тирский, – что это неотъемлемая часть необходимой нам эволюции человека. Нельзя создать существо, которое могло бы противостоять силам Тьмы, оно должно само себя воспитать, пропуская зло сквозь себя, удержаться и развиться, просто ему необходима помощь в выборе. Животные инстинкты со временем исчезнут, и это будет великая раса, которая войдет в историю формирования нашего мира в борьбе с темными силами. А сомневаться в этом, то же самое, что и стоять на пути, который приготовил нам Создатель. Только в нем наше спасение.

– Пойми, дорогой Фалет, – спокойно произнес херувим, – насилие над животными не привьет им добра, а только выработает в них ненависть и предательство, что не присуще ни одному животному нашей галактики. Изначально это неправильный путь.