Путь херувима

Задачей расы человеков было создание великой и могучей расы путем эволюционирования для противостояния Силам Тьмы. Ведь зло нельзя победить злом, ибо оно, как инфекция передается от одной особи к другой, от одной расы к другой. Даже раса ангелов, как самых приближенных к Создателю, при истреблении паразитов может со временем уподобиться им, так как постоянная война убивает в особи добро, любовь, сострадание, искренность, а возрождает ненависть, злобу, отчаяние. И ангелы, часто выступающие в боях, меркнут. Их воспламеняющая любовь уже не такая яркая, как была изначально при создании. Ненависть молнией распространялась по отрядам ангелов, вселяя в них сомнения, гордыню, неповиновение, независимость. Эта эпидемия переходила от отряда к отряду, от селения к селению, от города к городу. Так некоторые ангелы и даже группы ангелов постепенно переходили на сторону паразитов, возглавляя их полчища, становясь при этом значительной боевой угрозой гармонии существования рас в галактике. Поэтому Создатель лишил представителей Сил Света некоторых чувств, чтобы они больше не могли переходить на сторону паразитов, на сторону Сил Тьмы.

Был теплый, яркий чудесный день. Легкий воздушный ветерок мчался мимо роскошных многовековых стволов деревьев, нежно лаская их кору, мимо цветущих лугов, касаясь сочной запашной травы, мимо извилистой реки Фисон, вдоволь заполненной разнообразной живностью, легко перепрыгивая по волнам, поднимаясь вверх по горе Тира, взмывая над Эдемским садом к роскошному белому замку, стоящему на вершине горы. На смотровом балконе белого замка стоял красивый, стройно сложенный, высокий четырехкрылый херувим. Херувим – это один из чинов ангелов высшей иерархии, относящихся к первому лику, то есть приближенным к Создателю. Этот чин был наделен мудростью, просвещением, одарением. Глаза ангела были чрезмерно задумчивы, смотрели в одну точку красивого голубого неба, изредка украшенного легкими перьевыми облаками.

– Как же прекрасен наш мир, не правда ли, Денница! – глубоко вдыхая воздух, с нежностью промолвил серафим. – Я вижу, что ты зачарован этой неповторимой красотой.

– Ничего особенного в этом не вижу, дорогой мой Тетатиа, – отвечал херувим. – Каждый день одно и то же. Надоело даже как-то все понемногу.

– Да что ты такое говоришь! – возмутился серафим. – Неужели ты чувствуешь мир совершенно по-другому в отличие от меня? А бесконечная радость людей? Одна только улыбка многого стоит, разве она тебя не вдохновляет?

– Опять люди, – возмутился херувим, – не говори мне о людях. Почему эти жалкие существа находятся в центре внимания всей галактики? Какой глупец приравнял их к Создателю лишь по их жалким первобытным способностям. Разве что по подобию они с Ним в чем-то схожи, да и только. Но нельзя судить существо всего-навсего по его поверхностной маске. Люди не заслуживают того, что имеют.

– Может ты забыл, Денница, что каждый вид создан для определенной цели. Может быть, люди не настолько сильны и могущественны в отличие от ангелов, но они, как и Отец наш, умеют творить и видеть суть вещей.

– Не умеют, – закричал херувим. – Человек никогда не сравниться с ангелом. Ты посмотри, дорогой Тетатиа, на них жалких и ничтожных, а затем посмотри на нас. Наша раса идеальна, а они – подобие животных. Возьми любого зверя, который неукоснительно соблюдает правила своих инстинктов, и человека. Разницы нет никакой. Как может быть зверь достоин внимания Создателя? Как вообще можно сравнивать их? Я смотрю, что нам не о чем больше говорить, так как мы с тобой говорим на разных языках.

После сказанного херувим, расправив крылья, гордо поднял голову вверх и взмахнул ввысь, чтобы отдалиться прочь от этого неугодного ему разговора.

Серафима поразила черствость и отчужденность Денницы к расе человеческой. Такого он еще никогда не встречал и даже не знал, как в первую очередь на это отреагировать. «Что могло случиться с этим херувимом? – не покидала мысль Тетатиа. – Как вообще может такое быть?»

Для пламенеющего любовью к Создателю шестикрылого ангела серафима этот разговор запал в душу, нарушая все его предубеждения. Ведь этот чин был создан не только как первостепенный страж Силы Света, но и как побуждающий к бесконечной любви Создателя. А в словах Денницы отражалась далеко не любовь. «Почему он стал так рассуждать? – подумал серафим. – Что знает он, чего не знаю я? Возможно, ему что-то известно, и он скрывает это».

– Тетатиа, – раздался громкий голос, – ты что в слове Создателя нашего усомнился либо верой своей ослаб?

Серафим вздрогнул. Он обернулся и узрел высокого стройного херувима, пристально, с каким-то даже недоверием, глядящему ему в глаза.

– С чего ты взял, дорогой мой Алепта, что я усомнился в слове Создателя своего? – промолвил серафим.

– Ибо огонь, обволакивающий тебя потускнел, – отвечал херувим, – не первый ли это признак сомнения в душе твоей праведной.

– Ты совершенно прав, – тихо промолвил Тетатиа, как бы пытаясь излить свою душу и скинуть с нее груз тяжкий, раздирающий ее в клочья. – Я имел неприятный разговор с другом твоим близким Денницей.

– В чем заключалась суть вашего с ним разговора? – с нетерпением спросил херувим, так как данные ситуации случаются крайне редко и зачастую происходят по причине взаимного случайного непонимания друг друга.

– В разговоре нашем, – продолжал серафим, – Денница выявил отчуждение к расе человеческой, приравнивая их к животным.

– Может, ты его не так понял, дорогой мой Тетатиа?

– Нет, я правильно его понял. И я подумал, что может быть, он знает что-то, чего не знаю я, если он стал так рассуждать. Ведь ваш чин более мудр, чем наш. Тем более, это сказал сам Денница – самый могущественный, талантливый, красивый и приближенный к Создателю ангел. И я стал сомневаться в знаниях своих, ко мне в голову стали влетать ужасные мысли. Мне за себя очень стыдно, а теперь еще и страшно. Достоин ли я своего чина, достоин ли быть стражем Сил Света?

– Приведи свои мысли в порядок, – спокойно произнес Алепта, – не сомневайся в слове Создателя. Это я говорю тебе и как херувим, и как друг. Он не знает сущности всего более тебя. Если бы он был разумен, то никогда бы не прировнял человека к животному.

– Как же ты прав, дорогой мой друг, – вскрикнул Тетатиа и бросился в объятья херувиму. – Зверь никогда не поймет в отличие от человека суть вещей даже за множество восхождений.

– Вот видишь, – продолжал Алепта, – все упорядочилось в твоей голове. Ты снова стал пылать, как и прежде.

– Это благодаря тебе, мой друг, – несдержанно воскликнул серафим.

– Ты ошибаешься, дорогой мой Тетатиа, это все ты сам. Мое дело здесь малое. Скажи мне только, друг, куда отправился Денница?

– В сторону реки Гихон, вниз по течению.

– Спасибо, дорогой мой друг, – промолвил херувим и взмахнул крыльями.

Под огромными многовековыми деревьями вкушали налитые сочные плоды несколько счастливых жителей человеческой расы. Казалось, будто бы улыбка никогда не сходит и их лица. Они постоянно о чем-то разговаривали и протягивали ладони кверху в знак благодарности Создателю. Счастье, исходящее из них, просто переполняло атмосферу сада, изливаясь фонтаном положительного энергетического заряда. У каждого жителя Да,арии человеческой расы обязательно была своя пара: у мужчин – женщина, а у женщин – мужчина. Каждый из них был совершенен: и душа, и тело, и мысли.

Денница подлетел к великому дереву Познания, где у корней его сидела красивая молодая девушка, которая любовалась нежным трепетом листьев, взволнованных легким касанием теплого ветра.

– Свет в твой путь, милый Денница, промолвила девушка, как только увидела ангела.

– Свет и в той путь, Ева, – ответил он, – я вижу, ты любуешься великолепными плодами этого дерева, не так ли?

– Да, ты абсолютно прав, – отвечала девушка, – и плодами, и листьями, и небом, и травой – всему абсолютно радуюсь, ведь жизнь так прекрасна, все в ней так гармонично. Я просто удивляюсь, как это вообще можно было создать с такой точностью и красотой. Это, наверное, было так сложно.

– Что ты, – отвечал Денница, – это не так уж и сложно, как тебе кажется. Нужно просто объективно видеть суть вещей, а затем сотворить задуманное. Например, как ты вчера на берегу Евфрата из веток кустов сплела птицу. Остается только лишь определить ее место существования в системе жизни и оживить ее. Все уже не так уж и сложно, как ты себе представляешь, главное поверить в свои силы.

– Но, чтобы все тщательно продумать – нужно много поразмыслить, для того чтобы не обрести эту птичку на страдания, чтобы было, где ей жить, с легкостью добывать пищу. Подумать, какую пользу будет приносить ее существование в системе жизни. Это очень сложно для меня.

– Тебе просто нужно познать окружающий мир, – ласковым голосом промолвил ангел.

– Каким же образом мне познать мир? – призадумалась Ева. – Ведь я всего навсего человек, и не могу творить то, что мне не под силу.

– Ты ошибаешься, – продолжал ровно говорить Денница, – Создатель сотворил тебя по подобию своему. Если Он может, значит, и ты можешь. Я уверяю тебя, это так легко.

– Как интересно! Мне очень захотелось оживить свою птичку, научить ее чему-нибудь, дать ей имя, разговаривать с ней.

– Очень хорошо, – сказал ангел и присел рядом с девушкой. – У тебя все получиться, ты избранная Создателем, все наилучшее в тебе: и волосы, и глаза, и тело, и душа. Одна твоя улыбка много чего стоит. Тем более Создателю просто необходима твоя помощь.

– Как? Я готова полностью для помощи Ему. Что мне сейчас нужно сделать? – второпях стала расспрашивать Ева ангела, так как была очень благодарна своему Создателю за ее благополучие и безмерное всеохватывающее счастье. Она хотела скорее помочь, поэтому не в силах была сдерживать свои эмоции, ее просто распирала изнутри жажда услужить своему Отцу.

– Не спеши, погоди, – ласково промолвил Денница и нежно взял девушку за руку, – мы успеем, только соберись чувствами. Я понимаю, что твое сердце пламенеет любовью и заботой, но нужно сделать все аккуратно, не спеша, дабы не навредить никому и никого не обидеть.

– Что же, что же мы будем делать? – с тем же нетерпением продолжала спрашивать Ева. – Я готова на все, чтобы угодить Создателю.

– Для этого тебе нужно познать всю сущность бытия, – продолжал спокойно говорить ангел. – Может быть на первый взгляд, тебе покажется это чем-то непонятным, но я помогу тебе прояснить твое сознание, а также отвечу на все твои вопросы в процессе создания твоего мировоззрения.

– Я готова, мой милый Денница, – сказала девушка, – я тебе абсолютно доверяю, как самой себе. Ведь ты самый приближенный к Создателю ангел, я просто не имею права ставить под сомнения твои наставления.

– Я очень рад, Ева, – продолжал ангел, – что ты доверяешь мне, я очень это ценю. Создателю тяжело самому творить, и вот он по подобию своему создал вас для помощи. Но открою тебе тайну, что не каждый может сотворить что-то достойное и не каждому это под силу. Поэтому только достойные могут предлагать свою помощь Отцу нашему. Вначале, для того чтобы что-то творить, как мы уже с тобой знаем, нужно видеть суть творения: для чего ты это делаешь, с какой целью, место в гармонии и многое другое. Ты когда-нибудь задумывалась о том, почему нельзя пробовать плоды с этого дерева, а со всех остальных можно?

– Нет, не задумывалась, – ответила девушка, – я полностью доверяю Создателю.

– Вот-вот, – продолжал Денница, – это дерево познания. Если каждый человек будет вкушать плоды его и затем творить все, что ему вздумается, тогда в наш мир придет беспорядок, а как мы знаем, везде должна быть гармония. И поэтому только избранные из достойных могут вкушать эти плоды. И ты, Ева, избранная. Пока ты единственная, ты вобрала в свое сердце достаточно любви для творения. Вот только не хватает познания, но, к счастью, это поправимо, ведь Отец наш все предусмотрел.

– Я поняла, – воскликнула она, – ведь не зря я здесь нахожусь, дерево само меня к себе пригласило. Я призвана на помощь Создателю.

Ангел протянул руку к желанному яркому желто-красному налитому плоду, аккуратно сорвал его, провел осторожно с восторгом рукой своей и торжественно вручил Еве. Девушка была на седьмом небе от счастья, ее руки дрожали, поскольку ничего ценнее она в руках не держала. Этот соблазнительный момент возвысил девушку на ступень выше в сравнении с остальными человеками. Они уже казались для нее неумелыми и недостойными. Такого восторга и радости Ева не испытывала никогда. Девушка держала плод перед своим лицом, страстно разглядывая его до мельчайших подробностей. Даже не вкусив его, она уже чувствовала его таинственный вкус, воображаемый по ощущениям визуального осмотра и прикосновению нежных пальцев руки.

Денница возложил свои руки на руку девушки и медленно преподнес этот невиданный до этого роскошный дар. Закрыв глаза и слегка приоткрыв рот, Ева сделала первый укус. Сочный плод, словно бурлящая горная река, заполонил полость рта и под незначительным прессом челюстей таял, словно снег на горячем камне, стекая к гортани, будто водопад. Такого вкуса девушка не ощущала еще никогда. Он был настолько ароматный, что будто бы тысячи цветов слились в один прекрасный неповторимый аромат и взбудоражили голову, опьянив ее сладким медовым вкусом. Ева чувствовала плод, даже когда он проходил по пищеводу в области груди, извергая при этом тлеющую теплоту величайшего наслаждения.

Девушка открыла глаза. Радостные глаза Денницы сияли от счастья.

– Ты все поймешь, – промолвил ангел, – с каждым укусом ты будешь становиться все мудрее, пока не обретешь суть самого бытия. Возможно, это случиться скоро, а может быть погодя, но рано или поздно это случится. Ты это поймешь сразу, этот момент для тебя будет незабываем.

Расправив руки в стороны и подняв голову вверх, Денница взмахнул ввысь. Медленно кружась вокруг своей оси, он испускал искреннюю долгожданную радость. Он добился, чего хотел, он доказал прежде всего самому себе и убедил себя в своих мнениях и предубеждениях. Открылась новая эра для него, эра независимости, самостоятельности и самоуверенности.

Ева продолжала вкушать этот дивный плод, наслаждаясь его пьянящим ароматом.

– О нет, Ева, остановись, – испуганно закричал парень, как только увидел, что его избранница вкушает запретный плод. – Что ты наделала? Теперь тебе грозит наказание.

– Послушай меня, Адам, – спокойно и уверенно отвечала ему девушка, – я избранная, меня избрал Отец наш небесный как помощницу в делах Его неисчерпаемых. А плод мне разрешили отведать, дабы познать мир нас окружающий, ибо без познания будут тщетны мои намерения и помощи от меня убудет.

– А кто тебе разрешил? – понизив голос и уже проявив наивный интерес, спросил Адам.

– Денница со мной говорил, сказал, что я избранная, что Создатель нуждается в моей помощи.

– А почему сам Создатель не сказал эту новость тебе, ведь это самая прекрасная новость, которая могла бы быть в этом мире?

– Не знаю, – ответила девушка, – наверное, было много работы в делах его праведных. А самый приближенный к Нему ангел передал мне послание от Отца нашего.

– Как прекрасно, – восхищенно произнес парень, – я очень рад, что именно ты будешь помощницей самого Создателя, а я, в свою очередь, буду помощником тебе до последней капли силы, ведь это все будет на благо нашему миру.

Адам крепко обнял девушку. Радость просто изливалась из них обоих, чувства один за другим переполнялись эмоциями, и телу от этого не было покоя.

Денница спустился на смотровой балкон великой царской обители Да,арии, расположенной в центре города Мидраг-Тир. На входе в обитель стояли в тяжелых доспехах два ангела Силы с огромными и острыми, как лезвие, мечами – одни из некоторых, стерегшие покой пламенеющего бесконечной любовью к Создателю, мудрого и рассудительного серафима, царя тирского Фалета. Эти ангелы находились по чину в средней иерархии и относились ко второму лику. Только они имели власть укрощать несмиренных и взбунтовавшихся особей, как расы людей, так и расы ангелов средней и низшей иерархии. Они выступали в роли стражей порядка по всей территории Да,арии.

Денница прошел мимо них, не оглядываясь. Стража, узрев перед собой ангела первого лика, на чин высший, нежели они, лишь покорно кивнули головой, отдавая этим знак почтения и уважения. Этот красивый и могущественный херувим был для многих ангелов, как и для этих стражей, примером для подражания.

В конце огромного роскошного зала стоял вылитый из чистого золота трон, украшенный разнообразными драгоценными камнями, такими как алмазы, рубины, изумруды, малахиты, топаз. На троне восседал царь тирский Фалет, вдумчиво смотрящий на только что вошедшего херувима.

– Давно я тебя не видел, Денница, – промолвил первым царь, – каким дорогам могу быть я благодарен, что привели тебя они ко мне?

– Дорогам истины, дорогой мой Фалет, – спокойно произнес херувим. – Когда кто-либо делает что-то определенное с усердной настойчивостью, он перестает обращать внимание на оставшийся окружающий мир, и поэтому он не имеет право утверждать или отстаивать истину, в которой он не компетентен.

– К чему ты клонишь, мой дорогой друг? – с легким подозрением поинтересовался царь. – Разве истина не одна, ты знаешь другую истину?

– Да, – уверенно ответил Денница, – я знаю другую истину, истину самообмана.

– Да что с тобой происходит? – закричал Фалет и привстал с трона. – Что ты такое говоришь? Я не верю своим ушам. Разве могут из твоих уст вылетать слова, режущие слух? Кто ты сейчас, ты ли это?

– Я, мой слепой друг, я, – спокойно продолжал херувим. – Я видел, кто такой человек, я знаю, что такое человек. Мы ошибались с тобой, надеясь, что человечество спасет нашу галактику от паразитов. Пойми, не может животное стать сверхсуществом, как и не может дерево превратиться в птицу. Это совершенно разные виды существования.

– Да ты не в своем уме, – на повышенном тоне произнес царь тирский. – Как ты вообще можешь усомниться в Создателе? Неужели ты настолько глуп, что не можешь понять всего сущего? Человек – это единственное спасение нашего мира, ибо только добром можно добиться добра, ибо только с любовью в сердце можно распространять любовь, ибо только миром можно завоевать мир. Пойми, зло порождает зло, ненависть передает только ненависть, одно убийство обязательно приведет к другому убийству, и время здесь не имеет никакого значения, потому что зло невозможно забыть, оно все равно останется в крови до тех пор, пока кровь жива.

– Как же ты ошибаешься, друг мой, – спокойно, но уверенно продолжал говорить Денница. – Мы все равно друг другу сейчас не сможем найти доказательств правоты своих слов, и данный разговор не будет иметь никакого смысла, кроме как разногласий, но они мне не приятны.

– Я в этом глубоко уверен, – твердо заявил серафим.

– Тогда я зайду к тебе чуть погодя, и ты сам все поймешь. Ты поймешь, как ошибался, хотя я буду просто молчать и смотреть, как твои наивные и доверчивые глаза превратятся в глаза уныния. До встречи, мой дорогой друг.

После сказанного херувим подал знак почтения, кивнув головой, и направился к выходу.

– Я не смогу понять того, чего не существует, – крикнул царь в спину уходящему ангелу. – Истина одна!

– Ты совершенно прав, Фалет, истина одна, но знаешь ли ты ее? – сказал напоследок херувим и взмахнул в небо.

Ева медленным шагом прогуливалась по Эдемскому саду, всматривалась в животных, в растения, пытаясь понять их сущность. Девушка стала замечать различные детали существования какого-либо вида. Например, птицы, за которыми пристально наблюдала Ева, поедали гусениц, которые, в свою очередь, питались листьями деревьев. То есть девушка сделала для себя вывод, что если бы не птицы, тогда бы гусеницы уничтожили многие растения в саду. Популяцию насекомых никто бы не ограничивал, что привело бы к нарушению баланса гармонии природы. Ева очень рада была своему дару, полученному благодаря плодам дерева Познания. Все свои наблюдения она обязательно рассказывала Адаму, делилась своими впечатлениями, переживаниями за какой-нибудь вид животного либо растения.

– Ева, – призадумавшись, сказал Адам, – а ты не задумывалась о том, что все твои полученные знания от наблюдений пришли к тебе не из-за того, что ты познала истину благодаря плодам великого дерева, а только лишь благодаря твоей наблюдательности.

– Что ты, Адам, – отвечала девушка, – это только потому, что я получила дар понимания и объяснения происходящих в мире событий и вещей.

– Я просто хотел обратить внимание на то, – продолжал юноша, – что если бы ты не вкушала дивных плодов, также могла определить, чем занимаются птицы и насекомые, и выстроить их взаимосвязь в гармонии природы.

– Нет, что ты, мне и в голову такое бы не пришло наблюдать за повадками животных. Зачем мне нужно было бы это делать?

– Вот послушай меня внимательно, пожалуйста, – продолжал высказывать свою мысль Адам. – Я не вкушал вкус дивных плодов великого дерева и я абсолютно не знаю, к примеру, для чего существует вот эта прекрасная порхающая на цветке бабочка. Но если бы я целый день, как ты, буду за ней наблюдать, то смогу рассказать о ней намного больше, чем в настоящее время я знаю о ней. А если я буду наблюдать за бабочкой более десяти восхождений, то …

– Прекрати, Адам, – вскрикнула девушка, – твои слова мне противны. Как ты мог усомниться в моем великом сознании, даренным мне Отцом нашим. Или, может быть, ты усомнился в словах ангела первого лика?

– Нет, что ты, погоди …

– О, какое горе, – с испугом произнесла девушка, – ты стал мне завидовать. Ты понял, что недостоин меня, так как мы теперь общаемся на разных языках, ты не можешь понять моего мышления, ведь мыслишь ты, как и прежде, примитивно.

– Нет, Ева, что ты, – заволновался юноша, – я не считаю, что мы разговариваем на разных языках или мыслим как-то иначе друг от друга, нежели ранее. Наоборот …

– Я поняла, – спокойно ответила девушка, – ты ни в чем не виноват. Я во всем виновата сама. Я выбрала себе путь отшельника, но я все равно не хочу тебя терять, мой милый Адам.

– Ты меня не потеряешь, – обнявши девушку, сказал юноша, – я всегда буду с тобой, какие сложные ты поручения не выполняла бы, я всегда буду тебе первым помощником. Ведь ты же часть меня, а единое – не может быть порознь.

– Я очень тебя люблю, мой милый, – сказала Ева и крепко прижалась к парню.

– Я тоже очень тебя люблю, любимая моя.

Небольшая туча закрыла Лиру. Пустился легкий дождь, приятно освежая воздух. Вслед за тучей простучал он по листьям, по реке и умчался прочь. Парень и девушка были, как одно единое и не на миг не хотели друг друга отпускать из объятий.

– Так что же я стою? – резко спохватилась Ева и достала со своей корзинки плод дерева Познания. Она протянула его своему милому юноше.

– Зачем это? – удивился Адам. – Разве мне позволено?

– Конечно же, – отвечала девушка, – ведь ты же мой помощник, не так ли?

– Да, ведь вдвоем намного легче делать что-то, нежели одному.

– Правильно, – продолжала Ева, – вот ты и будешь мне помогать наблюдать за творениями и определять их предназначение. Польза Отцу нашему удвоится. Разве ты не хочешь помочь нашему Создателю?

– Я очень хочу, – проговорил юноша, – но достоин ли я этого дара? Смогу ли быть тебе достойным помощником, а не обузой в твоих праведных деяниях?

– Нет, что ты. Я буду определять верность твоих действий, направлять тебя, учить. Все у нас получиться, поверь мне.

– Мне почему-то страшно прикасаться к плодам, как будто бы я совершу что-то плохое, неугодное Создателю.

– Доверься мне, милый, – сказала девушка, обняла его и вложила в руку Адаму желто-красный, сочный, налитый неимоверным желанием плод.

Юноша смотрел на этот плод и не верил происходящему. Рука его затряслась, но не от невиданной радости, а от необъяснимого страха: страха непослушания, страха предательства. Сердце застучало очень быстро, много кратковременных мыслей стало появляться у Адама в голове, но ни за одну, он так и не смог ухватиться, они словно, таяли, не успев даже преобразоваться. Тело переполнялось странными чувствами, происходило абсолютное непонимание происходящего, и интуитивно цеплялась уверенность, что возврата уже не будет никогда, как будто бы он стоит перед пропастью. И парень опускает руку с запретным плодом и расслабляет пальцы. Плод освобождается от натиска пальцев и уже стремиться упасть в траву, как вдруг Ева своей нежной рукой берет руку Адама, аккуратно сжимая ее, преподносит плод к губам своего юноши. Доверие к возлюбленной возвысилось над всем. Забыв про все на свете, Адам понемногу приоткрывает рот. Плохие мысли стали покидать голову парня, появилось легкое чувство любопытства при виде такого сочного плода. Взмахнула крыльями уверенность в действиях, так как чувства и мысли возлюбленной пары кружились в унисон через нежное прикосновение рук. Юноша кусает плод. По всему телу разлетелась необъяснимая энергия. Сочный необыкновенный ароматный вкус заполонил полость рта и мгновенно направился к горлу. На эту секунду казалось ему, что жизнь поделилась на две части: до и после вкушения плода. Это был незабываемый вкус, но почему-то юноше от этого радостней не становилось, и тяжесть в сердце только увеличивалась.