Записки колдуна

– Да уж… И это не самое опасное, что у тебя есть?– Она укоризненно посмотрела мне в лицо.– Ладно-ладно, я понял. Так как говоришь, называется эта штука?

– Сфера воспоминаний,– повторила Маэль уже несколько спокойнее,– ты перемещаешься в свои воспоминания, которые эта сфера считала при первом касании, и переживаешь их вновь. Ты бесстрашный, или глупый, если полез туда.

– Я ведь не знал,– начал я оправдываться.

– Значит второе,– отрезала она,– самому выбраться оттуда невозможно, не зная как. Хорошо, что ты ее уронил, иначе я бы не подумала даже, что ты в ней застрял.

– Не упади она, я бы и не коснулся ее второй раз…

– Тебе повезло, что ты обливер не трогал,– она запустила КОТа, и с полки поднялся в воздух кубок. Обычный кубок, ничем не отличающийся от того, из которого пьют на торжественных приемах.– Эта «чаша», как ты выразился, лишила бы тебя памяти, а если бы ты еще и не был аккуратен, то не восстановил бы ее никогда.

– Я так не выражался,– отметил я.

– Твоя телепатия работает независимо от тебя.

– А эту чашу можно использовать для восстановления памяти при ее потере?

– Это не чаша,– ее лоб нахмурился, а огоньки глаз уменьшились.

– Обливер, обливер,– примирительно запротестовал я.

– Так бы сразу. Нет, нельзя. Его используют, чтобы на время забыться от тревог и важных дел и только в присутствии второго умелого пользователя. А тебе зачем это?

– Интересно. Возможно ли его использовать, чтобы вернуть потерянную ранее память.

– Нет,– сухо ответила Маэль и отправила кубок на место.

Рядом с ним я увидел ключ. Он приковал все мое внимание, хотя на вид был самым обыкновенным ключом: металлический с проступающей ржавчиной, и рядом зубьев, которые нужны для открытия замка. Но почему-то он показался мне до ужаса знакомым, и не просто знакомым, а жизненно необходимым.

– От чего этот ключ?– Спросил я.

– Я не знаю.– Спокойно ответила эльфийка.

Я не стал настаивать и тут же переключился на интересный диск, который прислонялся к стенке и привлекал внимание своей раскраской под яркое солнце. Но ключ все равно не выходил из моей головы, и настойчивая мысль укоренилась, что я должен обладать им. Я! Взяв себя в руки, я успокоился и продолжал слушать Маэль, а когда она предложила перекусить, то машинально согласился, даже не поняв, о чем она спросила меня. Этот ключ не обладал какими-то магическими свойствами, но я знал, что должен его забрать, поэтому, когда моя спутница отвернулась, то положил его к себе в поясной мешочек. Сразу после этого я полностью успокоился и уже смог переключить внимание на Маэль, изредка касаясь его сквозь ткань мешочка. Но уже через несколько минут совершенно не обращал на него внимания, так как знал, что он точно у меня.

Я так и не понял, почему он был так важен, не вспомнил, где я его раньше видел, но был уверен, что он важнее всего, даже моей жизни.

Глава 6

У Маэль оказался в ее доме запас съестных припасов, которых хватило бы на длительную осаду, если таковую пришлось бы переждать в этом измерении, в ее доме. Мы поели вяленого мяса, но оказалось, что у нее нечего пить: стратегические запасы ободряющего, как она сказала, напитка, закончился. Я наколдовал воды, поэтому жажда нас не мучила.

– Время десерта,– сказала она и полезла в ящик, откуда достала сушеных фруктов,– мара’ах!– Объявила она.– Королевский фрукт! Лучшее его качество после вкуса – это то, что в сушеном виде он не портится, а вкус остается таким же. Мне удалось добыть целый ящик,– радостно сообщила эльфийка.

Я замер, мысли путались и спотыкались одна о другую. У меня выделилось слюны больше, чем смогло поместиться во рту, она буквально вытекала, свисая до груди и капая на пол.

– Что с тобой?

– Я пробовал этот фрукт на торжественном приеме, просто вспомнил вкус,– я брызнул слюной на Маэль, она отстранилась, состроив гримасу отвращения, но я на это и не обратил внимания. Побежденная часть моего сознания пыталась воззвать к здравому смыслу, но остальная часть не видела ничего здравого в отказе от этого лакомства, поэтому попытки остановить ту часть, которая хотела этот фрукт, были тщетны. Перед глазами стали возникать сцены, как я опорожняю свой желудок прямо на колени Маэль, а потом лежу в приступе ужасной головной боли – это были последние попытки предотвратить поедание мара’аха моим побежденным сознанием. На несколько секунд это помогло, я задумался, стоит ли он того, но эта мысль и погубила меня.

– Ты нездорово выглядишь,– обеспокоено проговорила эльфийка.

– Не твое дело, просто дай мне фрукт!– Неожиданно для себя я зарычал на эльфийку, Маэль вздрогнула. Воспользовавшись ее замешательством, я вырвал у нее этот божественный нектар и затолкал себе в рот.

Свежесть всего организма налетела бризом мгновенно, а за ней пришла эйфория, обожание всего на свете, и даже света самого. Я смог увидеть свет, придумал для его обозначения название. Состояние длилось вечность, как мне казалось, но когда оно сменилось слабостью в каждой мышце, то пришло понимание, что оно длилось пару секунд, не больше. Я рухнул на пол, слабость была не в пример сильнее, чем в прошлый раз, а содержимое желудка вырвалось наружу ровно под мое лицо, которым я уткнулся в подушку. Около минуты желудок выворачивал сам себя, как будто сам хотел покинуть насиженное место, лишь бы больше не принимать в себя этот ужасный фрукт. Затем по голове ударили деревянной колотушкой, размером с дом, настолько она раскалывалась от боли. Вокруг суетилась Маэль, что-то бормоча, или крича во все горло, все равно я не воспринимал внешние раздражители, они казались чем-то вроде касанием лапок комара, ходившего по латам рыцаря.

Я проклинал этот чертов фрукт, и себя, за то, что не смог сопротивляться своему желанию. Еще одна вечность в виде получаса прошла с невыносимой головной болью, которую мне было ни облегчить, ни унять. Моя спутница крутилась вокруг меня, то принося мокрое полотенце, то мазала меня какой-то гадостью, переложила меня из моих же рвотных масс и застирала подушку, вытерла мне лицо, сняла с меня накидку и застирала ее тоже. От головной боли я терял сознание несколько раз, в моменты бодрствования я мечтал вновь погрузиться в пучину сна, ведь оно облегчало агонию, хотя бы на мгновения. Попытки двигать головой отзывались болезненными волнами в черепе, а движения другими частями тела могли разорвать мышцы и связки по ощущениям.

Когда боль отступила, я обнаружил себя, лежащим на кровати в одном нижнем белье, а рядом Маэль, которая положила свою руку мне на лоб, массируя голову своими нежными длинными пальцами. Я взял ее руку в свою.

– Мне нельзя больше есть этот фрукт,– проговорил я тоном провинившегося ребенка.

– Что на тебя нашло?– Неожиданно спокойно спросила она.

– Я сам не знаю, все произошло слишком быстро,– начал оправдываться я. От воспоминаний о фрукте желудок беспокойно ворочался.

– Мара’ах так действует на тебя?

Я кивнул головой, прикрыв глаза. Все последствия, как рукой сняло, я уже не чувствовал ничего дурного при воспоминании о фрукте, лишь мутной пеленой покрывалось мое сознание.

– Ничего, уже все в порядке. На самом деле, я отравился мясом,– соврал я.– Дай еще мара’аха, он облегчит мое отравление.

– Его больше нет,– ответила Маэль.

Что я говорю? Мне нужна помощь, сам я не откажусь от этого фрукта, только не теперь.

– Не давай мне его, я не первый раз уже ем, и с каждым разом хочу все сильнее. Даже после первого раза я с трудом отказался от него.

– Зачем ты продолжаешь есть, если тебе так плохо?– Участливо спросила она, продолжая гладить меня по голове.

– Перед тем, как мне становиться плохо, я испытываю ни с чем несравнимое ощущение счастья, абсолютную эйфорию. А уже сейчас я не помню страданий, точнее тех ощущений, помню только, что было очень плохо, причем в разы хуже, чем в первый раз. Боюсь, следующее употребление мегафрукта убьет меня.

– Нельзя допустить, чтобы ты съел мара’ах снова.

– Легко сказать, даже сейчас мне хочется, хотя его нет поблизости, но когда я увижу, то снова отключусь и, не задумываясь, проглочу столько, сколько попадется.

– Главное, что ты признал проблему. Отлежись столько, сколько нужно.

– Нет, я уже в порядке, нам нужно идти.

– Еще и вальма не прошло с тех пор, как ты лежал, чуть ли не при смерти.

– Нет, отдай мою накидку, и пойдем. Если я продолжу лежать в безделье, то сойду с ума от желания вернуть себе ощущение счастье.

– Хорошо-хорошо, тогда идем.

Я быстро набросил на себя накидку, поданную Маэль. Она еще была влажная с приятным запахом каких-то трав. Незаходящее солнце будет сейчас очень кстати, чтобы высушить ее.

– Слушай, давай я тебя научу принимать сигнал телепатии, это займет тебя на время, чтобы окончательно восстановиться.

– Давай, с удовольствием.

– Это не сложно в детстве, но для взрослого может оказаться испытанием тебе потребуется время, чтобы все получилось. Ты должен освободить свое подсознание от лишнего груза. Как правило, это страхи и фобии, иногда мешают несбывшееся мечты.

– Звучит как-то непреодолимо, как можно очистить подсознание, оно ведь не подконтрольно?

– Я и говорю, взрослому это будет нелегко, в наших землях я слышала о нескольких случаях, когда мужчина не научился пользоваться телепатией и успешно проходил обучение, но не интересовалась самим процессом, обычно телепатией пользоваться обучают практически с младенчества,– проговорила Маэль.

– Хорошо, предположим, у меня получится избавиться от этого груза, но что дальше? Как именно это повлияет на способность к телепатии?– Спросил я.

– Что дальше… Ха! Да чтобы сделать это потребуется немыслимое время. Есть здесь и хорошая новость: это все, что тебе потребуется для приема мыслей.

– Я потом не сойду с ума от непрерывных голосов в голове?

– Не переживай, блокировать входящие мысли тоже можно научиться – это несложно.

Легко сказать, очисти подсознание. Я ведь даже не представляю, что у меня в сознании творится, а какие у меня страхи – тем более. И с чего бы начать?

– Ну, с этим я тебе точно не помогу,– ответила эльфийка на мои невысказанные мысли.

Так, надо научиться контролировать отправку своих мыслей, иначе она так и будет все считывать, что я думаю. Интересно, мог я проболтаться о своем плачевном положении? Маэль искоса смотрела на меня.

– Маэль…

– Готов идти?– Перебила она меня.

– Мне надо тебе кое-что сказать…,– я жестом показал остаться на месте. Она смотрела мне в глаза, застыв в ожидании. Поколебавшись всего секунду, я выпалил без запинки признание.– Я потерял свою память, и даже не знаю кто я такой.– Получилось, будто репетировал перед зеркалом несколько часов эту фразу.

Легкая улыбка скользнула по ее губам, но слов так и не вырвалась из этих губ. Маэль отвела взгляд с моего лица в сторону. Подбирала ли она слова? Теперь ей не хотелось иметь со мной дел, или, быть может, признание подтвердило ее догадки? Вопреки моим ожиданиям, она изменилась в лице, и вместо неопределенности пришло выражение ужаса. То ли она не поняла меня сразу, то ли до нее долго доходил смысл моих слов, поэтому не сразу среагировала.

– Но ведь это ведь ничего не меняет?– С надеждой спросил я.– Почему мои слова тебя так напугали?

– Не в этом дело,– поднимаясь с кровати и подбегая к полке, ответила она,– я с самого начала это знала.– Она не отрывала глаз со стеклянного шара, в котором маячили какие-то фигуры, пока говорила.– Они нас нашли – стражники короля Даэля прямо возле входа ждут нас.

Ее признание ошарашило меня. Она знала все с самого начала, но ничего мне не говорила об этом.

– Почему ты не призналась сразу?– С претензией я начал, после того, как отошел от подтверждения своей гипотезы.

– Ты сейчас хочешь об этом поговорить? У нас там гости.

– Ничего, они нас не найдут.

– Уже нашли.

– Значит, не войдут, пока ты сама не откроешь.

– Слушай, разве это важно?

– Да, для меня это важно. Я хотел тебе признаться, но должен был удостовериться, что тебе можно доверять, а ты и так все знала!

– Зато я знаю, что ты мне доверяешь. Я решила оставить за тобой твои секреты, чтобы ты сам рассказал, если захочешь, а если не захочешь, то твое право.

– Но… Но как мне теперь верить тебе?

– А что это меняет?

Я задумался. В целом, ничего не меняет, знала и знала, наоборот, она осталась со мной, не смотря на то, что я вообще не ведаю, что творю.

– Ладно, позже обсудим. Давай разбираться с действительно важными проблемами.

– Об этом я и говорила сразу. Это шар наблюдения, он настроен на вход в палатку, как видишь, нас ждут четверо.

– Коридор довольно узкий, они будут ломиться по одному, а мы их встретим магией,– предложил я тактику боя.

– Они не войдут сюда, пока я не открою вход, в этом плане мы в пока безопасности. Но зная Совет магов, я могу точно сказать, что там еще около четырех магов, притом лучших, только они скрылись, поэтому они не будут входить даже после того, как дверь будет открыта.

– Что ж, если ты им не отвечала на их телепатию, то можешь сказать, что я взял тебя в плен.

– Как бы ни так,– возразила она,– если они увидят нас вместе, то поймут, что я не в плену.

– Хорошо. Что если они не увидят меня? Я могу остаться здесь, а ты выйдешь и все объяснишь: скажешь, что я держал тебя силой, пытал из тебя тайны, блокировал твою телепатию своей магией…

– Стой, стой, стой,– прервала она меня,– план мог бы быть хорошим, но если ты останешься здесь, а я пойду с ними, то мне придется забирать с собой палатку, а это значит, что разлом будет запечатан полностью, то есть время и пространство вернется в изначальный вид. Я не знаю, как на живой организм подействует это, скорее всего ты умрешь. Не говоря уже о том, что они проверят комнату.

– Не могла провести опыт на каком-нибудь животном что ли?– сказал я с досадой от того, что мой отличный план накрылся пыльной тряпкой.

– Ну почему не могла, провела, вот только все следы животного, как и оно само, исчезло в результате, как будто его не существовало никогда, поэтому и неизвестно, как влияет на живых это место.

– Хорошо, что тогда делать? Может, я смогу выйти прямо за тобой в невидимости?– Предложил я.

– Маги отменят действие всех заклинаний, как только я покажусь, поэтому слишком рискованно.

– Тогда предлагай ты, тебе лучше известно их тактики и законы этих мест,– сдался я.

– Я думаю, есть несколько вариантов, может получиться их одурачить с помощью сферы воспоминаний. Ты перемещаешься в нее полностью, а я положу ее в сумку и вытащу отсюда, скажу все, как ты и предлагал, про пытки и так далее, а потом направлю по ложному следу. Сама совру, что очень слаба и отправлюсь в замок.

– Звучит вполне неплохо, ладно, как мне попасть в воспоминания?

– Подумай о чем-нибудь, что ты пережил, и дотронься до сферы,– ответила она.

Я подошел к полке со сферой и начал выбирать, куда лучше отправиться. Выбор был однозначно не велик. Впрочем, путешествие через лес, беседуя с хорошенькой эльфийкой показалось мне вполне хорошим вариантом. Я потянулся к сфере и коснулся ее.

– Теперь дотронься еще раз и переместишься в воспоминание.

Я протянул руку, все вокруг поплыло и закачалось, затем потемнело.

Кромешная, непроглядная тьма: вокруг не видно ничего; даже собственные руки не могу разглядеть, приближая их к глазам; где я нахожусь и как отсюда выбраться? Сердце сжалось, словно хищный зверь, готовый накинуться на свою добычу, разгоняя кровь по каждой жилке, а волна адреналина распространилась по телу. Память озарила, словно вспышка молнии, что я должен был оказаться в воспоминании среди деревьев, в компании Маэль и снующими в беспорядочном хаосе насекомыми. Что-то пошло не так, может это Маэль меня обманула? Кто такая Маэль? Точно, это та девушка, с которой я был перед тем, как попасть сюда. Сюда – это куда? «Сфера воспоминаний»– промелькнула в голове мысль, озвученная бархатным и нежным голосом эльфийки.

Я огляделся, новая волна ужаса прокатилась по телу, доставляя ком к горлу. Пот проступил на каждой клеточке кожи. Надо взять себя в руки. Я здесь один, мне нечего бояться, тем более это воспоминание, значит, в прошлый раз я это пережил, но когда был этот прошлый раз? Я вообще не представляю, что это за место. А точно ли это воспоминание? Надо взять себя в руки и сосредоточиться. Я повертел головой, страх снова начал наполнять каждую жилку моего тела, но я не дал ему распространиться. Меня зовут Эрик и я должен добраться до темной стороны мира, чтобы выяснить кто я такой.

Я всмотрелся прямо в темноту, а темнота словно ответила. Ответного взгляда я не мог ожидать никак, но он был и глядел прямо в душу. Я чувствую, что вроде бы хожу, или бегу, но не могу сказать, так ли это на самом деле. Что я вообще могу сказать про «на самом деле»? Если даже мои органы чувств не могут здесь обработать информацию об окружающем мире.

Внезапно передо мной мелькнула яркая вспышка, и я обнаружил, что глаза на месте и работают. Очень хорошо работают. Свет больно ударил по ним, так что даже я не сразу смог обрести способность видеть. Надо мной разлились ветки деревьев, немного закрывая небо, солнце по-прежнему находилось там, где и висело все время. Я повернул голову, в надежде, что рядом лежит Маэль, но увидел, что ее схватили стражники, а в следующую секунду увидел вспышку света откуда-то со стороны моих ног, я тут же вскочил и хотел прыгнуть в сторону, но упал, больно ударившись о землю, пока проваливался в сон.

Очнулся от приятного голоса и дыхания прямо в ухо:

– Эрик, Эрик, проснись,– говорил мне шепот.

Я открыл глаза. Перед моим взором открылся пейзаж земли с редкими травами до самого горизонта. Эта земля ощущалась у меня под щекой. Я лежал на земле на правом боку, связанный по рукам и ногам, за моей спиной лежала Маэль, облокотившись на мою спину, и прислонив голову к затылку, звала меня.

– Я здесь,– проговорил я так тихо, как только мог.

– Ты можешь пошевелиться?– Спросила она.

Я попытался двинуться, но это вызвало лишь боль в левом плече.

– Нет,– прошептал я,– но могу шевелить кончиками пальцев.

– Наш стражник задремал, возможно, это единственный шанс освободиться и убить их.– Сказала эльфийка.– Мы связаны простой веревкой, так как магическую они не решились применять против тебя,– продолжала она,– я сказала, что ты поглощаешь любую магию, они мне не поверили, но все равно решили перестраховаться. Я это к чему говорю, я могу вложить тебе в запястья свои руки, сможешь применить огненное заклинание?

– Но ведь это обожжет и твои руки тоже.

– Не переживай, я слышала ты умеешь лечить любые раны, а боль я потерплю, еще не самое худшее, что с нами могут сделать.– С этими словами она задвигалась, а через несколько секунд я почувствовал в руках ее теплые, нежные руки, обмотанные веревкой.

Я проговорил трижды заклинание «игнис» и от моих кончиков пальцев вспыхнул огненный шарик, большой и достаточно жаркий, чтобы зажечь веревки. Маэль чуть вскрикнула у меня над ухом. Секунд десять мы лежали, пытаясь выжечь веревку.

Маэль начала постанывать, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от адской боли. Мне было нестерпимо выносить ее мучений, но прекратить сейчас – значит свести на нет ее усилия. Маэль прижалась к моему плечу и больно укусила, видимо, чтобы не надкусить язык и не сломать зубы. От этого я и сам с трудом сохранил тишину.

Я почувствовал, как на мою щеку упала капля, щекоча стекая к земле, за ней другая и третья – это плакала Маэль. Она кусала мое плечо так сильно, что должно быть впилась глубоко до мяса, а слезы текли через мое лицо к земле целым ручейком. Но самое ужасное – это запах. Стойкий, невыносимый запах, который навевал мысли о хорошо прожаренном стейке, но лишь одна мысль, что так пахнут руки моей подруги, вызывали рвотные позывы. Я не выдержал ее страданий. Произнес трижды «аква» и по моей руке потекла вода, потушив огненный шар и заняв его место, затем обхватил ее запястья и произнес заклинание «куратио», почувствовав, как ее липкие, склизкие обожженные руки вновь становятся мягкими, с нежной кожей, словно и не было ничего.

– Как ты?– Спросил я ее.

– Лучше.– Сдавленно ответила она, в нотках ее голоса еще можно было разобрать слезы.

– Веревка сгорела?– Нервно сглотнул я, надеясь, что страдания оправдались.

– Почти. Я могу ее разорвать,– и я почувствовал, как ее рука ударилась о мои руки.

– Получилось,– сказала она,– теперь я смогу воспользоваться КОТом, чтобы развязать твою веревку, не шевелись.

– Действуй.– Ответил я и расслабил руки.

Я заметил неяркую вспышку света и через секунду был уже свободен. Приятные ощущения от того, что кровь снова могла бежать по своим подкожным дорожкам сменились болезненным покалыванием. Я пошевелил ногами и руками, но левое плечо отозвалось резкой болью, от неожиданности, даже, в глазах потемнело. Я применил заклинание лечения, прикоснувшись к плечу.

Свобода, понятие интересное. Вот мы еще несколько минут назад не были способны пошевелиться, а теперь уже могли свободно двигаться. Стали ли мы свободнее? «Определенно, да»: ответил бы какой-нибудь заключенный в тюрьме. Свобода тоже относительна, вот и сейчас – мы не обездвижены, а не на воле. Надо разобраться с нашими конвоирами для еще большего расширения радиуса нашей свободы. Тот эльф, который должен был нас охранять, уснул, облокотившись на копье, на вид он был очень молод, можно сказать, даже юн, его синяя кожа лица с погасшими глазами была идеально ровная, без признаков старости и даже шрамов. Неожиданно слева показалось движение, я повернул голову и встретился взглядом с одним из двух магов. Он был одет в красное платье с капюшоном, откинутым назад и расшитым серебряными нитями, у второго было одеяние темно-синего цвета, а нити переливались изумрудным блеском. Их руки были пустые – факт, который очень порадовал меня: их посохи могли стать серьезной проблемой с их способностью поглощать мою магию. Наше общее удивление перешло в негодование и, с их стороны, в злость. Это длилось не более двух секунд, во время которых я уже произносил заклинание и кидал шар в того мага, на которого смотрел. Краем глаза я увидел, что Маэль делает то же самое. Мой шар ударил цель в бедро, от чего маг вскрикнул от боли. От его крика все остальные отдыхающие стражники проснулись. Шар Маэль угодил в другого мага, и тот упал, похоже, замертво, я обернулся, чтобы не пропустить нападения со стороны нашего надсмотрщика, который должен был проснуться при первых звуках борьбы. И не прогадал: он был уже на расстоянии удара от Маэль и замахивался копьем, целясь прямо в грудь. На чтение и бросок огненного шара не было времени.

– Берегись!– Вскрикнул я и кинулся на юнца. Маэль обернулась в недоумении, но этого было недостаточно для предотвращения удара. Недоумение застыло в глазах у эльфийки. Я успел вовремя накинуться на копье нападавшего и отвел его в сторону. Сильным ударом в висок вывел горе-караульщика из строя. Маэль принялась создавать шары КОТ и поражать ими нападавших стражников, чтобы не дать им добраться на расстояние копья. Стражники падали, не подавая признаков жизни.

– Ты их убила?– Спросил я свою спутницу.

– Да,– ответила она.

– Хорошо, значит у нас три мертвых королевских стражника, один мертвый маг, один полуживой маг и юноша без сознания,– подытожил я. Схватка была окончена в нашу пользу. На плечо что-то надавило неожиданно тяжелое. Я повернулся, чтобы узнать что это. Маэль облокотилась на меня, согнувшись пополам и держась за живот. Кровь текла у нее между пальцев. Ее ноги подкосились, и она рухнула на колени. Я подхватил ее, чтобы удержать, но она выскользнула, ценой огромных усилий я сумел не дать ей упасть, аккуратно положив на землю. Маэль прерывисто дышала, я прочитал заклинание на лечение и прикоснулся к ее животу. Лечение не сработало. Я попытался снова. Ничего. Снова и снова, но все было в пустую. Вспышка яркого зеленого света из под моих ладоней освещала кровь эльфийки, но в ее теле по-прежнему оставалась рана. Желтые светлячки ее глаз тускнели вместе с сознанием у меня на руках, жизнь ее покидала.

Кто-то ударил мне в висок, и мое тело кубарем покатилось по земле, но что-то не давало мне потерять сознание. Я продолжал катиться и катиться, пока не закрыл глаза, потому что от вида крутящейся планеты начинало подташнивать. Через пару минут мне это надоело, и я открыл глаза, земля продолжала вращаться, а я перекатывался: с одного бока на другой, потом на живот, спину, на бок и так далее и так далее, бесчисленное число раз. Я резко остановился, а перед моими глазами расплывалось ангельское личико Маэль, обхватывающая своими ручками мое лицо. Она была так близко к моим глазам, что я сумел поймать ее в фокус. Тогда я разглядел, что она двигает губами, словно в замедлении, но постепенно ускоряясь. Гул доходил до моих ушей. «Сопротивляйся, Эрик, давай, пожалуйста, мы должны уходить»– доносилось откуда-то издалека. Это Маэль пыталась вразумить меня, но я не слушал ее, соглашался, что надо проснуться, но не делал этого. Почему? Зачем мне просыпаться, ведь во сне лучше. Наконец, она влепила мне пощечину, от которой моя щека мгновенно загорелась. Этот жест взбодрил, и я пришел в себя: голос Маэль теперь звучал прямо у меня над ухом, а я смог проговорить единственный вопрос, который крутился последние дни моей жизни: «Что случилось?».