Швейцар счастливой жизни

Хитрость сработала. На неё косились или с любопытством провожали взглядом все вокруг, и никто не рисковал подойти поближе. Продавцы при виде грузного здоровяка захлопывали щиты на прилавках, чтобы не привлекать к себе внимания. Так под всеобщий недовольный ропот она добралась до пункта проверки личности.

Определённо, сегодня удача была на её стороне – дежурил Лэн. С ним они росли в одном дворе, вместе таскали сладкие ма́нтулы из огорода тётушки Фре́аны, в школе часто вместе смотрели на звёзды и мечтали о взрослой жизни. Лэн добился всего чего хотел – он носил нарядную форму офицера, держал голову высоко-высоко и наводил порядок.

Правда, как выяснилось на одной из встреч, мечта оказалась такой себе. Никто не рассказывал малолетнему Гриоруа́нцу, что за красивой картинкой жизни полицейского скрывались ежедневная муштра, отсутствие выходных и семьи, да и платили не много.

В отличии от близких Лэна, Сэна́м никогда не подшучивала над ним. Наверное, потому что она не добилась и трети того, о чём мечтала. Лэн ценил её сочувствие и в благодарность регулярно закрывал глаза на мелкие нарушения подруги, которые та всегда совершала при пересечении границы.

Сегодня нарушение было гигантским. Обрести свой настоящий вид нужно было за воротами и только Лэн мог пропустить её через границу в таком обличии.

Очередь, как всегда, двигалась медленно. Нелегалы стояли на приличном расстоянии друг от друга. Каждый опасался подвоха. Когда в конец очереди встал билиа́гин, в рядах желающих получить разовый пропуск, начались волнения. Сэна́м специально начала безумно вращать глазами, так что белки налились кровью. Волшебники воспринимали этот признак, как утрату контроля над амбалом его хозяина, а, значит, и как угрозу собственной безопасности. Через несколько секунд громадный билиа́гин склонился пополам под крышей домика полиции.

Лэн отпрянул от окна и схватился за оружие.

– Хэндехох! – весело прошептала Сэна́м. Эта фраза давно стала их приветствием, кодовым словом и излюбленным приколом. На гриоруа́нском «хэнехох» означало что-то вроде «преклоняюсь пред тобой», а на Земле во время одной из самых разрушительных войн, люди использовали эту фразу чтобы сказать «руки вверх, или мы тебя убьём».

Об этом им рассказала Марья́т, прочитавшая несколько десятков книг про ту самую войну. Она изучала видение людей из разных стран на это знаменательное для планеты событие, пытаясь понять кто прав, а кто виноват. Ей показалось забавным созвучие слов и с тех пор друзья использовали выражение в качестве кодового приветствия.

– Сэн?! – удивился Лэн, сбавил громкость голоса и прошептал. – Ты как здесь оказалась? Ты совсем… Ну, ты даёшь… не отличить от настоящего, совсем не просвечивает.

– Без паники. Просто помоги выйти за ворота.

Лэн покраснел. Он терпеть не мог нарушать правила, злился на подругу и в очередной раз помогал.

– Ту́ик, подмени. У меня тут особенный клиент. Провожу до участка До́зта.

Ту́ик, собравшийся было возразить, увидев билиа́гина, тут же захлопнул окно досмотра перед очередным желавшим покинуть безнадзорную зону. Через пару секунд он уже стоял на месте своего напарника.

Лэн вышел из будки и буквально впихнул огромное жирное тело билиа́гина в гораздо меньший проём.

– И как ты это делаешь?! – восхитился смелостью и силой товарища ничего не подозревающий Ту́ик. Лэн приложил палец к губам, давая понять, что об этом не стоит распространяться. Напарник пожал плечами и открыл окно досмотра.

– Идёмте смирно за мной! – громко приказал билиа́гину Лэн, чтобы у коллег не осталось ни тени сомнения. Покрытый слизью и волдырями великан закивал головой и громко зарычал. Нелегалы и офицеры в будках вжали головы в плечи. Лэн выхватил дубинку и пригрозил. – И без шуточек! Иначе вылетите из досмотровой зоны.

Скрывшись за углом от взгляда Ту́ика, Сэна́м вернула себе прежний вид. Лэн недовольно, но с восхищением смотрел на неё.

– Вот как ты умудряешься создать безупречное сложнейшее преображающее заклинание и одновременно оказаться при этом по ту сторону закона?

Сэна́м широко улыбнулась, потянулась и хлопнула друга по плечу.

– Ты абсолютно прав. Я – идиотка, но намерена исправить ситуацию. Иду во дворец. Сегодня комиссия будет рассматривать моё дело.

– Не могла другой день выбрать?! – удивился Лэн. – Ка́риот сделает всё возможное, чтобы отказать… Ты же прекрасно знаешь?!

– Да, знаю. – Сэна́м пожала плечами, – Марья́т приказала. Я выполняю.

Лэн кивнул и, не требуя дальнейших объяснений, выписал пропуск, сделав оттиск на плече подруги.

– У меня выходной через две смены, давай встретимся, выпьем по болтелю, расскажешь, как всё прошло. Давно не виделись…

– С удовольствием, если Марья́т …

Лэн вздохнул.

– Ладно. Как освободишься, найди меня. Мне пора, там очередь. У тебя сутки, если не выйдешь сама тебя выкинет обратно. Будет больно.

Сэна́м кивнула, обняла друга и поспешила покинуть досмотровую зону.

Превратив походный плащ в строгое синее платье, украшенное коричневым поясом с гербом семьи на застёжке, гриоруа́нка отправилась к дворцу.

Погода стояла прекрасная, город утопал в разноцветных гирляндах, пёстрых флагах, игрушках, фонариках, цветах и музыке. Таким красивым Энтурио́н бывал только в дни песнопений.

Дворец королевской семьи занимал площадь небольшого земного города и издали поражал своими размерами и великолепием. Все ближайшие родственники короля и королевы проживали тут же. Каждый член правящей семьи владел своим кварталом домов и занимался государственной деятельностью, к которой был способен.

Сейчас в замке проживало порядка пятидесяти родственников короля Ма́риута и столько же родных двух его жён – покойной королевы Эли́зы и нынешней королевы Зая́нбы.

Каждый владелец квартала имел право обустраивать свою территорию на свой вкус, потому каждая улочка обладала своим стилем и атмосферой. Неизменным оставался лишь дом всех королей, построенный давным-давно первым королём Энтурио́на – Цилерием.

С тех пор ни одному из правителей не удалось превзойти великого предка ни в искусстве архитектурной мысли, ни в делах управления государством. Замок Цилерия напоминал о величии своего первого хозяина по сей день.

С четырёх сторон света замок выглядел как огромный несущийся каргио́н с силуэтом энтуриа́нца на спине. Лишь немногим магам удавалось приручить быстрейшего и сильнейшего хищника пустошей. Цилерию удалось, и его дворец рассказывал об этом подвиге всем вокруг. И потому один только вид дома у энтуриа́нцев вызывал трепет и уважение.

Сама инженерная мысль постройки восхищала. Защитные стены и башни стояли по краям огромной идеально ровной квадратной платформы. Каждая из сторон ограждения повторяла изгибы тела каргио́нов. Широкие и высокие ворота обрамлялись арками из белого камня, визуально повторяя окрас лап хищника. Зелёный камень на верхушках башен имитировал лоб и рога хищника, треугольный герб Энтурио́на издали напоминал узкую морду зверя, а высокие вертикальные бойницы имитировали глаза.

За стенами по центру платформы возвышалась самая крупная башня – главный Дом. Построенная из блестящего чёрного отполированного до блеска камня и полностью повторяющая силуэт Цилерия, башня издали казалась наездником в шляпе, держащимся за массивные зелёные рога. Несмотря на свой необычный вид, башня была не менее функциональна, чем другие строения.

В главном Доме проводились все самые важные мероприятия – совещания, свадьбы, похороны, суды, церемонии посвящения и, конечно, песнопения. Сегодняшнее заседание комиссии не было исключением. Наслаждаясь красотами столицы, Сэнам думала о том, что жизнь всех волшебников могла сложиться совсем по-другому, если бы не Цилерий.

Цилерий был по истине выдающимся волшебником, равных которому по силе и искусству владения магией до сих пор не нашлось. Простой житель пустошей смог завоевать любовь, доверие и расположение всех самых сильных родов того времени. Маги выделили ему небольшой участок земель, где он построил дом.

Цилерий собрал свою родню на территории дворца. Построил город, создал собственные законы, отличающиеся от законов магов, населяющих соседние земли. Небольшое владение разрослось, жители других земель охотно переезжали на территории Цилерия. Так постепенно первый король Энтурио́на укрепил свою власть без единого конфликта. Потомкам он завещал поступать ровно так же. И его волю выполняли абсолютно все правители. Даже очень сильные маги не помышляли о войнах и захватах территории. Народ Энтурио́на мирно соседствовал с самыми разными волшебными сообществами.

Король Ма́риут тоже был сильным магом, справедливым, мудрым, дальновидным, к тому же, обладал отличными дипломатическими навыками. За время его правления не возникло ни одного межцарственного конфликта. Своего седьмого ребёнка – дочку Се́льму, он выдал замуж за короля Гриоруа́на. Союз получился впечатляюще удачным и с тех пор гриоруа́нцы получили права энтуриа́нцев, и по желанию обучались магии в школах Энтурио́на. Благодаря хлопотам Сельмы гриоруа́нцы Сэна́м, Лэн и Ги́ри поступили в школу высшей магии на Энтурио́не, где и познакомилась с Марья́т .

Иногда Сэна́м казалось, что королева Се́льма выбрала их специально, словно преследуя какую-то цель. Но та ни разу не отдавала никаких приказов и, казалось, забыла про своих протеже.

Вспоминая школьные годы, Сэна́м подошла к главному Дому. Охрана проверила её документы и список приглашённых, после чего сопроводила в зал, где проходило заседание Совета, рассматривающего дела всех ходатайствующих о легализации.

За широким столом сидели заседатели из числа профессоров. По центру принц Ка́риот. Его шоколадная кожа была покрыта многочисленными мелкими бело-жёлтыми наростами – настоящий энтуриа́нец. На Земле такого человека отправили бы к врачу, посчитав его нездоровым. Из всех детей Ма́риута Ка́риот был единственным, чья кожа так сильно выдавала принадлежность к предкам пустошей Цилерии.

Справа и слева от Ка́риота, как и положено, сидели маги-обвинители разных направлений. Сэна́м не знала никого из них. Секретарь попросил её выпить эликсир правдивости, но даже не успел объявить комиссии о ней. Ка́риот опередил его, схватив папку документов с её прошением. Деловито и презрительно повертев в руках дело, открыл для вида и тут же захлопнул.

– Так… Так… Значит, сама Сэна́м О́лейн решила почтить нас своим присутствием! И даже… О, А́гат! Признать свои ошибки! Верно?

Сэна́м был до дрожи противен этот энтуриа́нец, но выбора не было. Она набрала побольше воздуха в грудь, почтительно склонилась перед комиссией, как и подобает каждому приличному магу.

– Всё верно, Ваше Высочество.

– И ты не станешь утверждать, что использовала запрещённые заклинания двенадцатого уровня для лечения популяции пулехво́сток? Верно?!

– Всё верно, Ваше Высочество.

– И ты думаешь, что мы все, вот так просто поверим, что впредь ты не захочешь использовать запрещённую магию в своих интересах?!

– Я очень на это надеюсь, Ваше Высочество.

Ка́риот расхохотался. Члены комиссии недоумённо смотрели на принца, но спросить в чём причина такого несдержанного поведения не решились. Ка́риот непременно рассказал бы, как обидно ему было, когда горстка малолеток сбегала из-под его надзора или выглядела на занятиях умнее и эффективнее, чем он. Но тогда бы он опозорил себя. Это было недопустимо. Он тут же принял серьёзный вид и выпалил речь, которую готовил уже давно.

– Мне докладывают, что из-за беззаконных несогласованных действий гриоруа́нки Сэна́м О́лейн популяцию пулехво́сток охватила эпидемия слизневой чесотки. Практически все пулехво́стки погибли, отчего на заповедных маа́гровых деревьях завелась кольцевая гниль и теперь приходится вырубать вековые деревья. Считаю, что маг, совершивший такой серьёзнейший проступок не имеет права претендовать на помилование и тем более на проживание в благодатных землях Энтурио́на!

– Это неправда! – не сдержалась Сэна́м. – Я видела, что пулехво́стки гибнут. Я приходила к профессорам, чтобы они сделали что-то, но меня не слушали. Только поэтому я решила использовать запрещённое заклинание. Оно было абсолютно, на сто процентов безопасно…

– А вот в этом никогда ей не верьте! Эта недоучка не умеет создавать идеальные заклинания. В её элексирах постоянно то крошки от любовных хлебцев попадают, то слишком яркие эмоции, – жёстко прервал Сэна́м Ка́риот, – у меня и свидетели есть. Позовите Стража.

В зал вошло тёмно-серое облако размеров билиа́гина. Кольца золотой контролирующей магии сдерживали его энергию в руках, ногах, на шее и поясе. Лишь присмотревшись, можно было различить в центре этой грозовой тучи плотный силуэт. Страж быстро отпил эликсир правдивости и начал мычать. Секретарь спешно документировал его речь, после чего перевёл всем присутствующим.

– Достопочтенный Страж Врат утверждает, что Сэна́м О́лейн на протяжении последних двух лет находясь на Земле оказывает услуги по исполнению мимолётных желаний, дарующих ощущения счастья. Любой нелегал за девятнадцать э́нтов может почувствовать себя счастливым на пару часов. Естественно, клиентов у О́лейн достаточно. Они формируют стойкую магическую вибрацию, привлекая к себе внимание не только Стражей… При этом её Врата неисправны. Ближайший Страж отмечает жалобы местного населения на пауков и невыносимый запах мокрой псины. Видимо, поэтому она регулярно меняет место жительства.

– Это правда? – спросил у Сэна́м самый почтенный член комиссии.

– Да, – не стала отпираться гриоруа́нка.

– Тогда количество совершённых вами преступлений утраивается. Как мы можем доверять вашим словам? – продолжал почтенный энтуриа́нец.

– Мне нужно было как-то выживать…

– Для комиссии всё абсолютно ясно! – прервал её Ка́риот. – Сэна́м О́лейн отказано в восстановлении в реестре легальных магов, из-за систематического грубого нарушения законов…

Сэна́м ничего другого и не ожидала. Похоже, к Марья́т она попасть не сможет, охрана не допустит нелегала в личные кварталы. Пока Сэна́м дослушивала обязательные формальные фразы Ка́риота о порядке действия нелегала до убытия за пределы Энтурио́на, в зал вошла курьер Его Величества.

Энтуриа́нка в ярко-зелёном плаще и золотистых туфлях вручила свёрток секретарю. Секретарь раскрыл свою ладонь, курьер приложила свою ладонь к его, между ними проскочила искра. Курьер поклонилась членам комиссии и покинула зал. Секретарь бегло знакомился с содержимым, после чего обратился к комиссии.

– Выше Высочество, уважаемые члены комиссии, в деле появились неожиданные обстоятельства. Профессор Никомо́дус лично обратился к правителю Ма́риуту с просьбой изменить подход к решению проблемы вымирания пулехво́сток. Здесь приводится свод действий… вот тут… да… однако, нам с вами интересен лишь пункт тридцать второй. Профессор настаивает на амнистировании всех магов, пытавшихся несанкционированно решить проблему в самом начале эпидемии. Даже тех магов, которые совершили тяжкие преступления. Список прилагается… так… так. Вот нашёл. Сэна́м О́лейн, номер пять в списке.

Его Величество идею профессора одобрил. Кроме того, приказом короля Ма́риута все амнистированные маги из списка с номера один по номер тринадцать призваны в ряды защитников маа́гровых лесов и обязаны в течении двух недель явиться в распоряжение профессора Никомо́дуса. Постоянное проживание им обеспечено в лабораторном квартале и будет действовать до принятия особого решения. Исполнение распоряжения возложено лично на Вас – Ваше Высочество.

Секретарь поклонился, поднёс свиток с приказом к Ка́риоту. Принц изучал документ, то бледнея, то темнея. Ослушаться приказа короля, как и советов наставника он не мог. Ему потребовалось порядка пяти минут, чтобы взять себя в руки и прочесть документ до конца. После он передал свиток остальным членам комиссии. Глядя в упор на Сэна́м, Ка́риот думал. После того, как все члены комиссии ознакомились с документом, немного посовещались, принц твёрдо и быстро постановил.

– В связи с вновь открывшимися обстоятельствами, дело Сэна́м О́лейн № 625941237 «О применении запрещённой магии» объявляется закрытым. Сэна́м О́лейн подлежит амнистии по всем фактам нарушения законодательства в деле об изменении численности популяции пулехво́сток. Во исполнении приказа короля Ма́риута Сэна́м О́лейн подлежит обязательной регистрации в реестре магов, временно допущенных к легальной деятельности на территории Энтурио́на и в подконтрольных Энтурио́ну землях. Все выходы за пределы квартала профессора Никомо́дуса разрешены только с его письменного разрешения.

Дело 631897563 о создании незарегистрированных Врат мимолётного счастья, возможной неисправности незарегистрированных Врат мимолётного счастья и нарушении Кодекса поведения магов приостановлено на период пребывания Сэна́м О́лейн в распоряжении профессора Никомо́дуса.

По истечении данного периода Сэна́м О́лейн обязана предстать перед комиссией для вынесения решения по фактам грубого нарушения законов. Прошу оформить удостоверение прямо сейчас и сопроводить гриоруа́нку Сэна́м О́лейн в лабораторный квартал к профессору Никомо́дусу.

Раздался громкий стук. К Сэна́м подлетел серый сгусток. Гриоруа́нка подняла левую руку и удостоверение отпечаталось на её ладони в виде узорчатого орнамента. Один из охранников пригласил её следовать за ней. Сэна́м поклонилась на прощание членам комиссии, все тут же потеряли к ней интерес. Ка́риот продолжил заседание:

– Кто там у нас следующий?

Глава 4. Секрет профессора Никомо́дуса

Охранник сопроводил её до ворот в трудовые кварталы. Эти улицы принадлежали всем членам королевской семьи. Можно сказать это была нейтральная территория. Здесь располагались самые известные кафе, проводились выставки и концерты, тут же встречались те представители королевского дома, кто не слишком ладил. В этих кварталах в общежитиях проживали студенты, обучающиеся вместе с членами королевской семьи, и здесь же располагались здания, где проводили небезопасные работы.

Разведение животных, исследовательские работы и классы беспощадной магии относились к числу опасных. Поэтому здания, где проводили эти работы, располагались в самом конце квартала. Сэна́м не бывала тут несколько лет. Эти домики были ей дороги. В кафешке «Ча́о-са́у» они покупали самые вкусные пирожные и коктейли из листьев пархи́.

Уютный яркий зал для Сэнам с друзьями часто становился местом магических экспериментов. Некоторые из их затей были небезопасны и нарушали правила. Как в тот раз, когда они вместе с Лэном, Марья́т и Ги́ри создали копию зала кафе. Им пришлось изрядно потрудиться – переставить все настоящие столы и стулья по краям зала, создать иллюзии продавца, новых стульев и накрытых столов. Ги́ри изображал Ло́та третьего – двоюродного брата сестры королевы Элизы, лучшего кондитера трудовых кварталов и продавца «Ча́о-са́у». Надо сказать, Ги́ри очень качественно изображал Ло́та. Посетители, забегавшие купить домой хрустящий хлеб, замены не подметили. В целом у них получилось отличное колдовство.

Промашка вышла только с твёрдостью стульев. По неопытности они вмешали в эликсир недостаточно масла гуие́ны. Поэтому мебель вышла не слишком прочной. Стулья под гостями растворились через пару минут, а когда пришёл Лот, то стало вовсе не до шуток. Повезло, что тогда Марья́т успела обернуться одним из посетителей и незаметно покинула квартал, иначе бы всех гриоруа́нцев отчислили. За хулиганские шалости пришлось работать у Лота бесплатно на протяжении месяца. Все вечера после занятий.

Ну разве могло тогда прийти в голову серьёзным профессорам, что компания гриоруа́нцев продолжит хулиганить? В свободное время троица готовила эликсиры-сюрпризы с разным настроением и добавляли в напитки. Под действием волшебства гости кафе безудержно смеялись, пели, танцевали или неконтролируемо портили воздух . Эффект от зелий длился не дольше минуты, потому никто из волшебников ничего не заподозрил, списав действия зелья на эмоциональный порыв или несварение.

Улыбаясь и вспоминая студенческие годы, гриоруа́нка быстро дошла до корпусов взаимодействия с миром животных и растений. Профессор Никомо́дус много лет заведовал данным направлением. Сэна́м была одной из его любимых учениц, наверное, потому что всегда действовала из любви и к животным, и растениям. Даже на Земле её нелегальные клиенты для людей часто выглядели как животные. Сэна́м схватила ручку двери, удостоверение на ладони слегка прижгло, дверь открылась.

Белоголовая птица, напоминавшая попугая, громко крикнула, привлекая к себе внимание, и тут же полетела по коридору, указывая путь гостье к кабинету профессора. Гриоруа́нка тихо постучала, дверь открылась. Профессор Никомо́дус был занят.

– Тихо! – еле слышно прошептал Никомо́дус, склонившийся над коробом, толком даже не взглянув на свою воспитанницу.

Гриоруа́нка поспешила к наставнику. В коробке нахохлившись и выпучив круглые радужные глаза рожала карбови́дная лу́на. Странно было то, что лу́на продолжала тужиться, в то время, как детёныш уже тихонько попискивал на дне короба.

– Что происходит, профессор? Нужно вмешательство?

– Глупости не говори. Происходит самое настоящее чудо – у неё двойня!

– Такого же не бывает?

– Как видишь, бывает. Тихо, не мешай.

Беспокойное серое пушистое существо, похожее на толстого тушканчика крутилось вокруг детёныша, периодически замирая, тужась и выпучивая без того огромные разноцветные шаровидные глаза. Наконец, второй детёныш родился. Лу́на тут же успокоилась и начала плакать. Слепые детёныши, тут же направились к голове матери, начали засасывать слезинки. Выпив по две капли слёз, малыши прижались друг к другу и замерли.

Профессор Никомо́дус протянул Сэна́м тёплую пелёнку, чтобы она завернула новорожденных малышей, а сам достал из короба маму-лу́ну. Зверёк посмотрел на него умными глазками и снова заплакал. Профессор гладил свою подопечную, собирал её слёзы в ампулу и поздравлял её на спокойном и мелодичном языке лу́н. Непосвящённому человеку могло показаться, что Никомо́дус молится. Наконец, утомлённая лу́на, широко зевнула. Профессор положил её в короб, Сэна́м уложила малышей рядом, Никомо́дус закрыл крышку короба.

– Здравствуй, Сэн. Очень рад тебя видеть, думал ты придёшь чуть позже, но ты по старой доброй традиции нарушаешь мои планы.

Сэна́м широко улыбнулась. Действительно, так у них повелось, что она всегда оказывалась рядом в тот момент, когда профессор занимался тем, о чём рассказывать никому не хотел.

– Здравствуйте, профессор! Поверьте, я рада встрече намного больше. И очень удивлена тем, что мне удалось увидеть. У меня столько вопросов! Разве карбови́дные лу́ны не вымерли? Как это возможно, что у одной лу́ны родилось сразу два малыша? Что случилось с пулехво́стками? Почему Его Величество лично занялся этим вопросом?

Профессор усмехнулся.

– Пойдём, отпразднуем рождение лу́н за чашечкой симби́ря. Заодно поведаешь мне каким образом ты умудрилась создать работающие Врата и при этом уронила в эликсир любовный хлебец?

– О! Кажется, я начинаю понимать… Вот как это Марья́т удаётся?!

Догадки Сэна́м оказались верными. Это Марья́т пришла к профессору и попросила наставника нанести визит отцу, выпросив под благовидным предлогом помилование всем тем, кто был для неё важен. Она отлично знала, что Ка́риот не посмеет нарушить волю короля. Ей не пришлось напрямую разговаривать с братом и пытаться изменить его мнение о своих друзьях – нарушителях законов. Да и для общего дела это решение было очень мудрым.

– Пулехво́стки стали вымирать с катастрофической скоростью… – рассказывал профессор, разливая по кружкам ароматный согревающий густой симби́рь, – Я пытался озвучивать проблему в Совете, но, как и всех вас, меня не слушали. Тогда я начал изучать кольцевую гниль. Споры гнили адаптировались практически к любой поверхности и начали уничтожать всё вокруг. Тела погибших пулехво́сток покрываются кольцами гнили и, соответственно, все деревья на которых они живут, погибают. Защитные заклинания никак не ослабляют болезнь… Мы пока не придумали, как уничтожить заразу, но раз карбови́дная лу́на принесла потомство, у меня появилась надежда на благоприятный исход ситуации.

– Это удивительно! Профессор, а где вы прятали лу́ну?

– В отличии от тебя, я не нарушаю законов. Она сама пришла, когда в их популяции начался мор. Попросила убежища от всяких глаз. Я не мог отказать. О них знаю только я, Его Величество и теперь ещё ты. Так что никому ни слова, даже Марья́т , уяснила?! – Сэна́м кивнула, лихорадочно пытаясь вспомнить заклинание, спасающее от нарушения обета. Профессор строго продолжал, – Их нужно уберечь от всяких глаз. Никто не должен знать. И ты не должна была. Я, видно, плохо тебя учил. Заклинание уберегающее от нарушений обещаний на странице восемьдесят третьей. Советую читать почаще.

Гриоруа́нка согласно кивнула. Никомо́дус умел заглядывать в мысли любого, с кем у него были выстроены хоть какие-то отношения. Профессор, отпивая из кружки ароматный симби́рь, продолжил разъяснять, чем она будет заниматься под его руководством в ближайшее время. В конце своей речи он добавил.