скачать книгу бесплатно
Времена года 3. Бастион
Тамара Клекач
Времена года #3
Бастион – обитель старинного братства стражей. Попав туда, можно никогда не вернуться обратно, ведь цена за его дар высока и счет будет предъявлен всем без исключения. Но жребий брошен, и Мире, оказавшейся в нем по воле командира стражей, предстоит решить, какую цену заплатить ей за свою свободу. Содержит нецензурную брань.
Тамара Клекач
Времена года 3. Бастион
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Alea jacta est[1 - Alea jacta est – лат., жребий брошен]
Глава 1. Ушедший поезд
Столичный воздух был пропитан влагой от прошедшего ночью дождя, но тучи, давшие слабую и кратковременную надежду на отступление, вновь затягивали небо, и раскаты грома, то и дело встряхивали душный воздух, застывший в ожидании майской грозы.
Духота просачивалась в кабинет заведующего кафедрой с завидным постоянством, разбавляя запах пыли и старой бумаги, стопками сложенной на его рабочем столе.
– Ну, что ж, – наконец, изрек Леонид Петрович после длительного изучения журнала, – допуск вы получили, но при такой посещаемости вам второй курс не вытянуть. Вы же это понимаете?
Мира оторвала взгляд от вмятины на браслете, оставленной зубами королевской гончей. "Улепетывать от гончих и то было не так стыдно, как сидеть здесь" вскользь подумала она. Сессия была на носу, а она только-только сдала последний зачет, с боем вырвав допуск к экзаменам.
– Понимаю, – вслух сказала она. – А стипендия… – Она закусила губу. – Сохранится?
– Решение будет приниматься после сессии, – поправив очки с толстыми линзами, сползшими на нос, ответил завкафедры. – Так что, идите и готовьтесь к экзаменам. И помните, Мирослава, что ваше будущее в ваших руках.
Посмотрев на свои руки, от запястья до локтя обтянутые цельными, металлическими пластинами бронзового цвета, Мира сдержала ироническую улыбку, выдавив вместо нее сдержанную, и вышла из кабинета с крепнущим ощущение, похожим на то, которое возникает, когда посреди улицы на тебя неожиданно гадит пролетающая птица, то есть очень неприятным.
На улице пахло дождем. Студенты, как известно, весело живущие от сессии до сессии, суетливо пробегали мимо, досдавая недостающие для допуска курсовые и зачеты.
Присев на ступеньки учебного корпуса, Мира достала из тяжелой сумки, ремень которой надавил ей плечо, расписание экзаменов и сосредоточенно изучила его.
"Все не так плохо, как кажется" приободрила она себя, вновь и вновь пробегая глазами по предметам, которые были вынесены на летнюю сессию.
Конспекты и учебники у нее были, мозги, вроде, тоже, так что единственное, что ей было нужно, это тишина и покой. "Мечтать не вредно" не весело подумала она.
Спрятав расписание обратно в сумку, Мира поправила растрепанную косу и с интересом посмотрела на девушку, грациозно пересекающую улицу под многочисленные взгляды представителей сильного пола, стук каблуков которой и привлек ее внимание.
Вот, казалось бы, все в той девушке было прекрасно – и длинные, стройные ноги, и тонкая талия, и высокая грудь, и зовущая улыбка на красивом лице, но ни один обращенный на нее взгляд так и не подкрепился хоть каким-то действием со стороны парней.
Кто-то предпочел просто смотреть вслед, кто-то отвернулся, кто-то кинул ей в спину пошлую шутку, над которой рассмеялись товарищи, а кто-то, проводив взглядом, вернул внимание своей подруге.
И тогда Мира впервые задумалась о предпочтениях и доступности: люди тянутся к тому, что действительно им нравится, к тому, что лучше, или же делают выбор в пользу доступного и неприхотливого, потому что так проще?
Раскаты грома снова встряхнули столичный воздух, напомнив о неизбежно надвигающейся грозе. Зонтика у нее не было и, дабы не испытывать шаткую удачу, в которую, в общем-то, она и не особо верила, Мира поспешила на остановку, надеясь до начала грозы успеть зайти в магазин.
Автобус как раз подъезжал. В такое время он был почти пустым, и его двери охотно открывались для немногочисленных пассажиров, как и она спешивших проскочить по своим делам до дождя.
Мира ускорила шаг, ведь интервал между автобусами не в час пик был огромным. Пробегавшая мимо черная, лохматая собака с тянувшимся за ней поводком зацепила ее хвостом.
Она на автомате схватила поводок, чтобы удержать собаку, рвавшуюся к проезжей части, и, прежде чем ей в голову пришло, что собака могла утащить ее за собой, поводок опасно натянулся вместе с ее рукой.
Корпус тела потянулся следом, и Мира, почти представив себя на месте Мэри Поппинс[2 - Мэри Поппинс – героиня сказочных повестей английской детской писательницы Памелы Трэверс (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%80%D1%8D%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%81,_%D0%9F%D0%B0%D0%BC%D0%B5%D0%BB%D0%B0_%D0%9B%D0%B8%D0%BD%D0%B4%D0%BE%D0%BD)], только без зонтика и без взлета вверх, почувствовала на талии чью-то руку, крепко удерживавшую ее на земле.
Шершавая ладонь, уверенно пронзившая статическим разрядом, накрыла ее руку, державшую поводок, и потянула на себя.
– Стой, девочка! Ко мне! – Натяжение поводка ослабло, и собака, передумав соревноваться с машинами, с лаем подбежала к хозяину. – Вы в порядке? – спросил он, выпуская Миру из спасительных полуобъятий.
Проводив досадным взглядом, отъезжавший автобус, Мира развернулась к хозяину собаки – двухметровому шатену с сексуальной сережкой в левом ухе, волосы которого были собраны под резинку, а суровая борода скрывала почти все лицо.
Несмотря на духоту, он был в бледно-голубой рубашке с длинными рукавами, красиво облегавшей его мускулистый торс, по которому можно было смело изучать строение мышц, настолько внушительно они бугрились под тонкой тканью, остро будоража девичью фантазию.
Классические брюки с толстым ремнем, соблазнительно обвивавшем крепкие бедра, не менее эффектно подчеркивали длинные, накачанные ноги, а выпуклость ширинки невольно вызывала уважение.
Глаза цвета расплавленного серебра с нескрываемым интересом смотрели на нее, пробегая по ногам, короткому белому платью в синих цветочках, так не кстати съехавшему вниз на груди.
Люся, ее лучшая подруга, уже бы растаяла только от одного его баритона, но Мира, заряженная негативом с самого утра, вовсе не собиралась спускать бородатому гиганту ни пропущенный автобус, ни пренебрежительное отношение к собственной собаке, ведь с такими мускулами, как у него, невозможно было поверить в то, что он не удержал ее на поводке, а вот в то, что отвлекся на какую-нибудь цыпочку – запросто.
– Почему вы не следите за своей собакой? – напустилась она на бородача, опешившего от ее напора. – А если бы она под машину попала? Или вы думаете, что хоть один из всех тех придурков, что здесь гоняют, остановился бы? Да ее бы даже не заметили!
– Простите, – растерянно захлопал он густыми ресницами, – обычно Лайла так не делает, то есть не убегает. Я…
– Следите лучше за своим животным, – перебила Мира, потрепав за уши обвивавшуюся вокруг ее ног собаку. – Она живое существо и ее нельзя заменить, как подушку, – поучительно добавила она.
Бородатый гигант и его собака дорого обошлись ей, мало того, что пропустившей автобус, так еще и вынужденной пройти пешком две остановки, чтобы не терять еще больше времени в ожидании следующего.
Для полного счастья попав еще и под проливной дождь, как назло поливший, как только она вышла из магазина, грязная, мокрая и уставшая, взявшая исключительно напором дорогу через заброшенную стройку, она наконец-то, нырнула в подъезд четырехэтажного дома, расположенного в районе аэропорта, гудящего да шумящего сутками напролет.
Поднявшись на второй этаж, Мира с тоской взглянула на дверь квартиры, в которой она жила раньше. Внутри неприятно царапнули воспоминания о лучшей подруге. Как же ей ее не хватало!
Правев пальцами по мокрым волосам, она грустно вздохнула и, подняв пакет с продуктами, пошла дальше.
После ухода Люси и расставания с Женей, ей пришлось отказаться от той квартиры и снять однушку этажом выше. Состояние ее было гораздо хуже, а цена не намного ниже, и для Миры, пожалуй, было бы разумнее переехать в общагу, но этого она сделать не могла по одной простой причине, имя которой было Валера.
Серый страж появлялся в ее жизни, чтобы исчезнуть, и вновь вернуться, чтобы снова исчезнуть. Получая приказы, он уходил иногда на ночь, иногда на двое суток, иногда на недели, возвращаясь то нереально уставшим, то простуженным, то пьяным в стельку, то серьезно раненным.
Мира, быстро оставившая идею переселения в общагу, со всей любовью, заботой и терпением, на которые только была способна, выхаживала его днями и ночами, пропуская занятия, чтобы он снова мог уйти в другой мир, оставив после себя лишь смятую постель, остывающий поцелуй на губах и не отпускающий страх, что в один прекрасный день он и вовсе мог не вернуться, и она никогда не узнала бы, жив ли он вообще или же погиб на службе у братства.
"Как романтично!" с томным вздохом скажите вы. Да, это было чертовски романтично, но, как и в любой бочке меда, конкретно в этой была внушительная ложка дегтя.
Повернув ключ, Мира вошла в квартиру, и чуть не выронила пакет при виде потекшего мусора, стоявшего в коридоре, который она забыла вынести утром. На кухне капала вода из не до конца закрученного крана, и ей так и слышался звон монеток, падающих вместо капель в прорву под название "счетчик".
Валера даже не шелохнулся, не в силах оторваться от телевизора, который, разве что дедульки и бабульки продолжали смотреть, и дивана, на котором он валялся не бритый и в одних штанах, как делал вчера, и позавчера, и вообще в течение последней недели, которую был дома.
"Простая" жизнь, про которую он так любил разглагольствовать и, к которой он привык, сводилась даже не к существованию по принципу "что вырастил, то и съел", а к еще большему минимуму, то есть к приказам. Без них его мало, что волновало.
Бывая в других мирах, он пользовался гостеприимством тех, кого традиции обязывали предоставлять стражам еду и кров на ночь. За неимением таковых, он спал в любой лачуге, ел свой паек или же ловил какое-нибудь мелкое животное.
Мира же, жизнь которой состояла из учебы, быта и счетов, жила в мире, где всем правили деньги, и без них рассчитывать на чье-то гостеприимство не приходилось, как и не приходилось рассчитывать и на Валеру.
Если бы она посреди ночи сказала ему, что во дворе чудовище, он бы лениво, но все же пошел хотя бы посмотреть, что там, но стоило ей попросить его прочистить раковину на кухне, как он тут же выходил из себя, мол, что эта за раковина такая, что ее нужно прочищать.
И все бы ничего, ведь Мира всегда знала, что он такой и никогда не питала иллюзий, что он изменится, но в последнее время ей все чаще хотелось спросить у вселенной: когда любовь, забота и терпение стали ее безусловными и непоколебимыми обязанностями?
– Валер, я дома.
– Привет, василек, – промурлыкал страж, переключая каналы. – Осторожней, там мусор течет, – как ни в чем не бывало, добавил он.
– Я заметила, – буркнула она себе под нос, проходя на кухню.
Поставив сумку и пакет с продуктами на стол, Мира помассировала натертое ремнем плечо и закрутила воду, стойко проигнорировав забитую грязной посудой раковину, которая к тому же еще и не сходила.
А вот что она проигнорировать не могла, так это сгоревшую кастрюлю, благоухающую гарью на залитой печке. Рядом валялась пустая упаковка из-под пельменей, предназначенных на ужин, причем, на двоих.
– Опять макароны! – разочарованно выдохнул Валера, проверяя содержимое пакета. – Василек, я, конечно, понимаю, что вся твоя фантазия исчерпывается ночью, – муркнул он, прижимаясь к ее спине и ныряя шаловливыми пальчиками под платье, – но, может, дадим макаронам выходной и закажем пиццу?
– А платить за пиццу ты чем будешь? – усиленно сражаясь с подступавшим раздражением, спросила Мира.
– Натурой принимаешь? – муркнул он, оттягивая край трусиков.
– Доставщик точно не принимает.
– Ты опять за свое! – Валера дернулся и оттолкнул ее. – Снова начинаешь капать мне на мозги и портить настроение!
– Ну, прости, Валера, что я не могу выполнять все твои капризы, – не осталась она в долгу, поправляя платье. Меньше всего ей сейчас хотелось ругаться, но спокойствие и сдержанность, которыми она когда-то славилась, давно остались в Осени. – Мне и так пришлось уже не раз просить деньги у родителей, а работать я смогу пойти не раньше, чем сдам сессию. – "Если такое вообще случится" добавила она про себя.
Стипендия была крошечной, а деньги, которые оставила Люся, и которые Мира нашла вместе с запиской-инструкцией, на что их лучше потратить, на следующее утро после ухода подруги, давно закончились, а попрошайничать у родителей вроде было и нормально в ее возрасте, но вроде и как-то стыдно, ведь они не знали, что расходы она теперь не делила с Люсей, Женей и Эдиком, и, наверное, думали, что она вкушает все прелести студенческой жизни.
После сессии она не планировала возвращаться домой, а собиралась устроиться на работу в столице, в которой даже минимальная зарплата была выше средних заработков в ее родном городке. Да и здесь было проще жить с Валерой, который мало того, что в принципе не умел вести себя тихо и спокойно, так еще и мог в любой момент преподнести сюрприз в виде раны или еще чего-нибудь. Не под кроватью же его было прятать в родительском доме.
– Деньги! Работа! Сессия! – перекривлял страж. – Зачем тебе это вообще нужно?
– Так устроена жизнь, Валер, – устало ответила она, уже давно сбившись со счета, сколько раз она ему это говорила. – Счета не оплачиваются сами, мусор тоже сам не выносится, и холодильник сам, увы, не наполняется. Для этого нужны деньги, а их еще нужно заработать, а чтобы их заработать, нужно что-то из себя представлять, что-то предлагать на рынке труда, понимаешь?
– Нет, не понимаю! – рявкнул он. Глаза цвета моря перед бурей наполнились тучами. – У тебя есть браслеты, и твоя жизнь не ограничена даже вечностью!
– А жить мне эту вечность на что? – в свою очередь повысила голос Мира. – Вечность побираться? Или, может, к ним прилагается и вечное насыщение? Так по тебе, вечно голодному, этого не скажешь!
Взгляд стража погас, и на Миру тяжестью планеты обрушилось чувство вины. Зачем она так сказала?! Ну, голоден он всегда, и что? Он ведь больше времени проводит на своих проклятых заданиях, чем дома с ней, и кто знает, чем он там питается, и вообще!
Виновато опустив глаза, Мира провела рукой по мокрым волосам, и устало выдохнула. Если бы такой разговор был первым, было бы еще пол беды, но он был далеко не первым, и молниеносно, а порой и вовсе без видимой на то причины, менявшееся в последнее время настроение Валеры все больше наталкивало Миру на мысль, что отношения с ней его тяготили так же, как и служба, давно ставшая для него обременительной рутиной.
Раньше она думала, что их отношения будут проходить проверку на прочность братством и заданиями, но по факту они трещали по швам всего лишь из-за повседневных, бытовых мелочей. И вот, как латать эту дырку, она просто не знала.
Мира вплотную подошла к стражу и ласково погладила многочисленные шрамы, покрывавшие его грудь и живот.
– Прости, что я не могу быть другим, – хрипло выдохнул Валера, настроение которого совершило очередной скачок. Он прижал ее к себе, и море эмоций, бушевавшее в нем, захлестнуло Миру новой порцией вины.
– Я не хочу, чтобы ты был другим, – шепнула она ему на ухо. – Я люблю тебя таким, каким ты есть, и таким же тебя принимаю.
– А знаешь, – гортанно произнес он, спустившись по спине на ее ягодицы и с чувством сжав их, – кое-кто действительно очень хочет, чтобы ты его приняла.
– Я почувствовала, – усмехнулась Мира.
Ловко справившись с платьем, полетевшим куда-то прочь вместе с нижним бельем, он, как и всегда страстно припал к ее груди, оставляя на сосках французские поцелуи, и она застонала, чувствуя глубокое погружение его горячего члена, сопровождавшееся голодными, резкими движениями.
Так закончилась еще одна ссора и, хотя, они не решили проблемы, а просто завуалировали их сексом, Мира приняла душ и, с легким сердцем собрав небольшую дорожную сумку, вынесла ее в коридор.
Поездку к родителям она планировала давно, и теперь, когда произошла еще одна ссора, она возлагала надежды на то, что пара дней по отдельности, пойдут им обоим на пользу.
Спрятав билет на поезд в карман джинсовых шорт приятного голубого цвета, Мира накинула поверх белой спортивной майки длинную, вязаную сине-голубую кофту.
– Только не спали квартиру, пока меня не будет, – строго, но с улыбкой, сказала она.
– Постараюсь, – усмехнулся страж, заправляя светлый локон ей за ухо. – "Налево" не ходи там, – добавил он, скорчив угрожающую мину. – Узнаю – отшлепаю!
– Не узнаешь, не переживай, – ответила Мира и, сочно поцеловав Валеру, взяла сумку и вышла из квартиры.
В идеале он должен был взять ее сумку и проводить до вокзала, ведь час был поздний, а при ней были и документы, и деньги, но, не услышав такого предложения, Мира нисколько не обиделась. Она не требовала и не ждала от Валеры того, чего он дать ей не мог.
При этом она совершенно не относила себя к тем девушкам, которые просто, чтобы быть, так сказать, при штанах, соглашались на все и все терпели. Любовь ведь по определению это и значила, а разумные пределы каждый уже сам для себя определял.
Ожидая подачи поезда, Мира думала про подругу. Перед уходом в Осень, Люся обещала найти способ связаться с ней, но, по прошествии семи месяцев, этого так и не произошло.
Она неоднократно просила Валеру разыскать ее, и даже была готова пойти вместе с ним, но страж был то завален работой, то ранен, то еще что-то, и ей оставалось лишь надеяться, что Руслан не даст Люсе, неприятности за которой всю жизнь ходили по пятам, попасть впросак, тем более в чужом и незнакомом для нее мире.
"Зря я ее отпустила " в который раз с горечью подумала Мира, перебирая пальцами край вязаной кофты.
Вздрогнув от гудка прибывавшего поезда, Мира достала из кармана билет, но какого же было ее удивление, когда она обнаружила, что номер платформы был правильным, а вот номер поезда не совпадал. Более того, она приехала вообще не на тот вокзал.
– Дерьмо же! – выругалась она, посмотрев на часы.
Даже если бы она разорилась на такси, на поезд все равно не успела бы, и потраченные на билет деньги по любому помахали бы ей ручкой.
Закинув на плечо, вдруг ставшую очень тяжелой, дорожную сумку, Мира поплелась к выходу. По крайней мере, Валера будет рад, что она никуда не поехала.
Торопливо сойдя с автобуса, Мира плотнее запахнулась в кофту и свернула к заброшенной стройке, как никогда прежде, показавшейся ей уродливым чудовищем, ожидавшим подходящего момента, чтобы напасть.
В затылок уперлось колющее ощущение чьего-то взгляда, и она поежилась. Давненько такого не случалось, но оборачиваться Мира не стала, лишь ускорила шаг, стремясь скорее преодолеть темный участок размытой дождем дороги.
Оставив грязь и колющий взгляд за углом, она ступила в тусклые отблески дворовых фонарей и, улыбнувшись, остановилась, заметив Валеру, выносившего мусор.
Следом за ним из подъезда выпорхнула их пышногрудая соседка с татуировкой стрекозы на шее. Именно от ее громкой музыки сотрясалось все в квартире, еще когда они с Люсей и мальчишками еще снимали двушку, и сейчас, когда Мира уже жила с Валерой в однушке, аккурат через стенку с любительницей рока.
Сколько она не пересекалась с ней, каждый раз девушка смотрела на нее так, будто та украла у нее что-то. Мире даже иногда казалось, что соседка специально громко включала музыку, чтобы хоть как-то досадить ей.
Конечно, это могло показаться смешным, и, в общем-то, Мира не воспринимала девушку всерьез, но вот сейчас, когда последняя, как будто зная, что ее нет дома, обвивалась вокруг Валеры, как змея, она почувствовала прилив раздражения.
