скачать книгу бесплатно
Не то, чтобы она ожидала какого-то вводного курса о службе в братстве, но изнурительного бега при больной ноге на абсолютно пустой желудок она точно не ожидала.
– Сейчас. Давай. Бегом-бегом!
В школе она бегала хорошо: и на короткие, и на длительные дистанции. Но, нарезая по двору круг десятый под все больше распаляющимся солнцем, мечтая про воду, быстродействующее лекарство от боли и перерыв, Мира не без неприязни поглядывала на командира, комфортно устроившегося в тени акации и не спешившего давать свисток о завершении марафона.
– Достаточно, – наконец, крикнул Клим, когда ее ноги уже почти заплетались, а трава пленительно манила испробовать ее на мягкость. Последнее, кстати, Мира таки сделала.
Пот стекал с нее ручьем. Во рту было суше, чем в пустыне. Горло и грудь болели. Ноги… О них лучше было промолчать.
"Где ж ты, эйфория бегуна?" мысленно спросила она у вселенной, которой явно было наплевать и на нее, и на отсутствие эндорфина.
– Ну… и… как… моя… форма? – выдавила она, пытаясь сконцентрироваться на одной из двух кружившихся голов нависшего над ней командира.
– Есть над, чем работать, – ответил он, протягивая ей руку.
Попытки с третьей она все же ухватилась за нее и, чувствуя себя вибрирующим телефоном, поплелась за ним.
Центральный зал замка был битком набит стражами, казалось, только и ждущими ее появления, чтобы похлопать, помацать и показать отсутствующие передние зубы в знак принятия, так сказать, в ряды своих.
Осадив фирменным командирским взглядом каждого, Клим провел Миру к столу, за которым Владимир терпеливо ждал своей очереди поздравить ее.
– Мирослава, – вскользь оценив сияющие на ее руках новые браслеты, пророкотал он, с чувством бухнув ее по спине, от чего она чуть не снесла лавку, – как же я рад, что вы теперь с нами. Вы же теперь с нами? – Он обратил взгляд на Клима.
– Как минимум до инициации, – ответил тот, – но работать придется много, – добавил он, метнув стальной взгляд на Миру, пьющую воду прямо из кувшина.
– Так… – промямлил Владимир, прилипнув взглядом к намокающей от воды, текущей по подбородку, майки Миры. – Я готов взяться за…
– Я сам буду ее тренировать, – оборвал Клим, тактично отворачиваясь от мокрой майки и всего того, что под ней проступало.
– Брат, – чуть ли не взмолился Владимир, – давай лучше я. Ты ж такое тело испортишь!
– Не испорчу, – ответил Клим, таки скосив глаза на Миру и ее мокрую майку. – Я знаю, что делаю, – добавил он тоном, не терплющим возражений.
На стол грохнулась тарелка с аппетитными блинами, испускавшими тонкий аромат масла, на котором их жарили.
– Так это правда?! – Мира поперхнулась водой, чуть не оплевав блины. Голос вроде был женский, но она не обнаружила ни одной женственной черты в короткостриженной девушке, кирпичным блоком нависшей над ней и просверливающей ее испытывающим взглядом. – Клим, эта, – она ткнула грязным пальцем в Миру, – топ-модель будет с нами?
– Фекла, это Мира, – невозмутимо произнес Клим. – Да, она теперь с нами.
Фекла, сменив взгляд с испытывающего на крайне недоброжелательный, предупреждающе погрозила ей грязным пальцем.
– Не надейся, снежная королева, – процедила она, – что будешь просить у меня тампоны.
Слово "тампоны", произнесенное слишком громко, подействовало прямо таки волшебно на всех, включая Клима, и, как по невидимому знаку все вдруг энергично зажевали блины и, потупив глаза, перестали прислушиваться к разговору.
– Найду, чем заткнуть, – не растерявшись, парировала Мира, придвинув пустой кувшин к краю стола. – Водички принесешь? Пить уж очень хочется, – добавила она, кивнув на кувшин.
– Еще чего!? – возмущенно прогромыхала Фекла и ушла, шаркая сапогами.
– А вы подружитесь, – усмехнулся Владимир.
Мира с ним не согласилась, но решила промолчать, уделив внимание горячим блинам. Недоброжелательность недоброжелательной девушки не испортила ей аппетит.
– Сильно не увлекайся, – предупредил командир. – Через час приступим к тренировке.
– А утром, что было? – с набитым ртом, обескуражено спросила Мира.
– Разминка, – по-прежнему невозмутимо ответил он, убивая в ней последнюю надежду на вводную часть.
Впрочем, по поводу последней Мира все же ошиблась: вводная часть была, просто на фоне интенсивных тренировок она, если не проходила мимо, то под тяжестью налитых свинцом мышц плющилась настолько, что Мира не только не могла вспомнить, что там вообще было, но и не могла даже вспомнить названия всех тех мышц, что у нее болели.
"Куда подевался задумчивый бородач, который принял меня в братство, и откуда взялось это бородатое чудовище, не знакомое с милосердием?" спрашивала она вселенную по ночам, когда от боли и напряжения в теле, не могла уснуть, но вселенной, как и прежде, было наплевать на ее вопросы.
Однако, помимо "задумчивого бородача" и "бородатого чудовища", каковыми по очереди перед ней представал командир, была еще третья ипостась – та, которой Мира поневоле восхищалась и все больше понимала, отчего Валера так недолюбливал Клима, обладавшего с избытком теми качествами, которых тот был напрочь лишен.
На всей территории крепости было не найти стража, который бы не уважал командира, умевшего найти подход к каждому из своих подчиненных, прочувствовать, когда надо поднажать, а когда лучше ослабить.
К тому же, он отнюдь не был из тех начальников, которые сидели на заднице и раздавали приказы. Нет, нет! Ни от одного дела, будь то стирка или ковыряние на огороде, командир не оставался в стороне и наравне с другими стражами работал, работал и еще раз работал, и не было ни дня, чтобы он сидел без дела, без заданий, на которые время от времени уходил с Владимиром и небольшим отрядом, и тем более без тренировок своей подопечной, то бишь Миры.
С самого рассвета он выгонял ее во двор на пробежку. Не давая полноценно позавтракать, он тащил ее за одну из построек, где находилась своего рода спортивная площадка с самодельными штангами и прочими прибамбасами, призванным укреплять тело и боевой дух, на которой, лишая обеда, отжимал по полной до наступления сумерок.
– Бег-бой-бег, – поучал он, кружа вокруг нее, как коршун, в сопровождении верной помощницы Лайлы. – Основной принцип работы стражей.
– Это как? – дергая ногами в попытке дотянуться подбородком до перекладины турника, уточнила Мира. За месяц интенсивных тренировок она достигла больших успехов в плане физических нагрузок, и даже обзавелась определенными рельефами, но турник ей никак не хотел поддаваться. – Я думала, что стражи никогда не убегают, а все время сражаются.
– Если все время сражаться, то ты выдохнешься, и тебя убьют, – объяснил Клим.
– Но если бежать, потом сражаться, а потом снова бежать, разве не произойдет тоже самое? – спросила она.
Владимир, так сказать, курирующий их с Климом тренировки, поднял насмешливый взгляд на брата. Мира, конечно, не грубила командиру и выполняла все его приказы, но субординация ее все же хромала, и она часто задавала провокационные вопросы, ставившие под сомнения тактику и стратегию, как стражей в целом, так и их командира.
– Бежать – не значит убегать, – с расстановкой ответил Клим, выразительно сверкнув глазами в сторону брата. – Бег в данном случае подразумевает грамотную перегруппировку.
– Ага, перегруппировку, – пропыхтела она.
Клим, углядевший в ее фразе признаки бунта, остановился на полукруге и сузил глаза, принявшие цвет стали.
– Мирослава, – вмешался Владимир, посмеиваясь над братом, – а скажите, откуда у вас эта милое украшение? – Он кивнул на выглядывающий из-под задранной майки пирсинг.
– А, это… Подарок от русалок.
– Это с первого посещения Осени или со второго?
– С первого, – выдавила Мира, дрыгая ногами.
Ладони, растертые накануне канатом, саднили. Клим ни разу за месяц не разрешил ей надеть перчатки, методично вдалбливая ей болевое смирение. "Если ты не вспотела – значит, работала плохо. Если ничего не болит – ты не работала вообще" говорил он.
Так-то оно так, но, если с болью она кое-как могла примириться, то с потом никак, и влажные ладони упорно не хотели оставаться на перекладине турника.
– Ах, да, – припомнил Владимир, протирая очки платочком, – во второй раз вы встретили гоблинов и гомункулов. Кстати, не будите ли вы так любезны рассказать мне о…
– Не отвлекай ее, – перебил Клим, наблюдавший за старательным сражением своей протеже с собственным весом.
Последнее, ко всеобщему не удивлению, Мира проиграла, аккурат свалившись на командира, феноменально успевшего ее подхватить.
– Руки у тебя слабые, – сказал он, опуская ее на землю. – С эспандером совсем не занималась? Как ты оружие удерживала? Я видел твои мечи. Они очень тяжелые.
– Посильнее ладошками сжимала ну и махала из стороны в сторону, – промокая куском грубой ткани лицо, саркастично ответила она. Владимир прыснул в платок, которым все еще полировал стекла очков.
– Понятно, – сухо произнес командир, как обычно не оценивший ее навыки общения с ним и смерив стальным взглядом. – Ладно, с этим разберемся по ходу. Можешь быть свободна, – в приказном тоне добавил он. – Отдохни, – уже чуть мягче сказал он, – завтра переходим к борьбе. Тебе понадобятся силы.
Непроизвольно Мира сглотнула. Ох, и аукнется же завтра ей дерзость!
Глава 5. Вторая фаза
В комнате было жарко. Кожа зудела и чесалась. Мыться приходилось стоя в крошечном тазу, используя ограниченное количество воды, которую еще нужно было принести. Ее гель для душа давно закончился и ей приходилось пользоваться самодельным мылом, нереально сушившем кожу, от чего она, собственно, и чесалась.
Традиционно Фекла в отсутствие командира задирала ее весь вечер и, дожевывая хлеб в своей комнате, Мира обдумывала, как с ней поступить.
Стражи неплохо, даже дружелюбно приняли ее в свои ряды, но постоянные колкости по поводу ее нетипичной для стражей внешности со стороны Феклы напрочь убивали серьезное отношение к ней.
Мира, конечно, в долгу не оставалась, но их перепалки только развлекали всех, не меняя в корне ситуацию, чему не способствовало и отсутствие формы стражей, которую ей до сих пор не выдали, и ей приходилось буквально дефилировать в коротких шортах и достаточно открытой майке.
От нижнего белья она давно отказалась, просто не в силах стирать его все время руками и терпеть еще и колкости Феклы по поводу того, что она развешивает свое "бабское белье" по всему замку, что, само собой, было не так.
Затолкав остатки хлеба в рот, Мира твердо решила потребовать у командира положенную ей форму.
Из-под двери комнаты Клима пробивалась тонкая полоска света. Он спал мало, как и все стражи, но ранее его дверь всегда была если не открыта, то приоткрыта, и Мира в нерешительности постучала в нее.
– Клим, к тебе можно? – Она приоткрыла дверь и боязливо заглянула в нее: вдруг он там голый был.
Ставни окон были наглухо закрыты, и настольный канделябр с тремя криво горящими свечами тускло освещал сидевшего за столом командира.
Он заторможено поднял на нее потухший, болезненный взгляд. В руке подрагивал шприц.
– Помочь? – осторожно спросила Мира, отбросив глупость, из-за которой пришла. – Говорят, у меня легкая рука.
Клим не ответил, лишь еще больше свел брови над переносицей. На лице промелькнула агония.
– Я не лезу не в свое дело, – в более настоятельном тоне произнесла она, – а просто предлагаю помощь. – Клим снова не ответил.
"Дерьмо! – выругалась она про себя. – Чего я лезу не в свое дело?".
– Мира, – надтреснувшим голосом окликнул ее командир, когда она уже почти вышла из его комнаты, сто раз пожалев, что вообще в нее вошла. Мира обернулась. – Прости, я немного заторможенный. Да, я был бы признателен за помощь.
Почувствовав уважение к командиру, всегда такому сильному и стойкому, не побоявшемуся признать слабость и принять помощь, Мира подошла к столу и смочила лежавший возле бутылочки со спиртом кусок ваты.
Взяв жгут, также лежавший на столе рядом с пузырьком с сильнодействующим опиоидным препаратом, который даже по рецепту купить было не просто, и обвязала его вокруг руки Клима, затянув достаточно, чтобы выступила вена.
Клим протянул ей шприц и, протерев вену ватой, она со всей опытностью и бережностью ввела иглу и мягко надавила на поршень, постепенно вводя лекарство.
– Спасибо, – почти ласково сказал Клим. – У тебя действительно легкая рука.
– Не за что, – ответила она, снимая с его руки жгут и, подавляя в голосе так внезапно появившуюся тревогу за командира, которого она, наверное, как и все, до этого момента считала сверхчеловеком, у которого в принципе ничего не могло болеть. – Моя комната сразу за стеной. Если что-то будет нужно, зови, не стесняйся, – добавила она, хитро улыбнувшись ему.
– Непременно, – улыбнулся он одними глазами, боль в которых начала отступать.
Петухи уже давно пропели, а Клим все никак не приходил за ней. Обмеряв шагами всю комнату, Мира не на шутку разволновалась и, включив режим несостоявшегося медика на полную катушку, отправилась на его поиски.
Обыскав весь замок и обойдя почти все постройки на территории крепости, она отыскала его за сараем, где стражи просушивали овечью шерсть.
Решив наплевать на то, что он был командиром, она твердо вознамерилась отчитать его по полной, хотя, даже и толком не знала, за что, но точно знала, что так нужно, но, увидев его, единственное, что чуть не сорвалось с ее губ было "оу-е".
Сняв рубашку и выявив на свет божий скульптурные рельефы мускулистого, всего с несколькими шрамами торса, сексуально поблескивающего от пота, Клим, как ни в чем не бывало, сосредоточенно колол огромным топором дрова.
"Оу-е!" голосом подруги из громкоговорителя прозвучало в ее голове, и Мира несколько раз встряхнула головой, чтобы сбросить совершенно не этичное восклицание в адрес своего командира.
– Я тебя искала, – произнесла она, протягивая ему смоченный в ведре воды кусок грубой ткани. От "оу-е" ей удалось избавиться, а вот упрек, немало удививший как ее, так и того, кому он предназначался, в голосе все же проступил.
– Я хотел дать тебе выспаться, – ответил Клим. Вогнав топор в кусок дерева, он принял из ее рук мокрую ткань и промокнул лицо и грудь.
"Оу-е!" снова прогромыхало в голове, и Мира отвела взгляд, решив не испытывать свою фантазию.
– Я выспалась, – соврала она, рассматривая носок пыльного кроссовка. – Просто удивилась, что ты не пришел за мной, и подумала, что… – Она замялась, мысленно ругая себя за то, что опять лезет не в свое дело, да еще и показывает ему свое небезразличие.
Клим рассмеялся так неожиданно, что брови Миры подпрыгнули вверх и мысль о том, что, возможно, она вколола ему больше, чем следовало, невольно закралась в голову.
– Со мной все хорошо, Мира, спасибо. – Глаза командира ласково переливались расплавленным серебром. – Очень тронут твоей заботой, и, как я уже сказал, я хотел дать тебе выспаться, но, раз ты уже встала, то мы можем приступить ко второй фазе твоих тренировок.
– Как скажешь, – безразлично ответила она. "Рубашку только надень" добавила она про себя, скосив глаза на его обнаженный торс, который нельзя было назвать иначе, кроме как произведением искусства.
Так начался второй месяц ее обучения и, если Мира до этого считала, что было тяжело, то быстро передумала, так как стало не просто тяжело, а невыносимо тяжело. И это были даже не тренировки по владению холодным оружием.
Методично отрабатывая приемы рукопашной, Клим раз за разом ложил ее на лопатки и она даже уже и не рада была тому, что он выдал ей несколько комплектов рубашек и брюк.
Мало того, что их сразу же пришлось ушивать на два размера, воспользовавшись талантами командира, разве что, по его словам, не умевшего вышивать, так еще и раз пять зашивать, раз десять стирать и надевать мокрой, так как она просто не успевала высыхать, а сапоги так вообще беспощадно варили ее ноги, натирали пятки и давили в пальцах, хотя и были по размеру.
Тело же покрывалось синяками и ссадинами скорее, чем она узнавала о новых болевых точках и техниках их применения.
Последней каплей в и без того переполненную чашу терпения Миры стала растяжка.
– Шире, – командовал Клим, налегая на ее широко раздвинутые ноги всем весом. Мира вцепилась пальцами в траву, подавляя крик. Что она там обещала себе: не жаловаться?
– Шире некуда, – сквозь зубы выдавила она. Связки готовы были порваться, не говоря уже про отнюдь не эластичные штаны, но командир все не отступал.
– Шире! – повторил он.
– Сам-то на шпагат сядешь, командир? – Клим недобро сверкнул глазами.
