скачать книгу бесплатно
Мы отошли к ленте ограждения. Я поежилась и приобняла себя. В одной блузке было холодно, а из магазина пока не разрешили взять даже верхнюю одежду.
– Как ты? – спросил Егор, всматриваясь в мое лицо, испачканное кровью, как и все остальное на мне.
– Бывало и лучше, – хрипло ответила я, не обратив внимание на то, как прозвучал его голос: вроде и мягко, но в тоже время и как-то безразлично и обвинительно. – Как хорошо, что ты здесь, – вздохнула я и прижалась к нему.
Курточка его была расстегнута, и я обвилась вокруг его торса, с наслаждением впитывая его запах и тепло. Плевать, как он здесь оказался, плевать, что нас увидят, плевать вообще на все.
Не при таких обстоятельствах я планировала с ним поговорить о чувствах и о нашем, как я надеялась, совместном будущем, но, с другой стороны, какая разница? Жить нужно сейчас, а не ждать каких-то благоприятных условий.
– Я люблю тебя, – прошептала я. – Давай уедем. Я нашла работу в соседнем…
– Кира, ты знаешь, чьи алмазы, которые нашли в магазине? – спросил он так, словно и не слышал, что я сказала. – Кому принадлежит кровь?
Я внутренне сжалась, но промолчала. Это был вопрос времени, когда они найдут алмазы.
Егор отстранил меня и заглянул в глаза: вдумчиво, профессионально, беспристрастно.
Сердце кольнула боль и обида, и я с вызовом ответила на его взгляд.
– Кира, не молчи! – В голосе проступила жесткость. – Что взяли из магазина? Это был твой брат?
– Нет! – также жестко ответила я сквозь стучавшие от холода зубы.
– Не ври мне, Кира! – Взгляд Егора стал еще тяжелее. – Алмазы могли принадлежать только Ангелову, и только такой дебил, как Саша, мог…
– Не смей так его называть! – прошипела я. – Он бы не…
– Приди уже в себя, Кира! – раздраженно перебил он, хмуря брови. – Он или другой дебил, ты влипла! Влипла по полной! Твоего боса уже объявили в розыск. Как ты думаешь, что он запоет, если его найдут? Не важно, кто: мы или волкодавы Ангелова. Он все будет валить на вас. – Егор кивнул на Кристину и Ваню, подписывающих что-то для следователя. – Ты рассказала мне, кем был ваш отец. И даже, если твой брат не трепался об этом на каждом углу, в чем я лично сомневаюсь, Ангелов это выяснит и в жизни не поверит, что дети его предшественника не при делах. Ты представляешь, что с вами сделают? Что сделают с тобой
– Я не знаю… – устало выдохнула я, закрыв глаза, чтобы не видеть его. Не держи он мои руки, я бы закрыла и уши, чтобы не слышать холодной стали в его голосе.
– Что ты не знаешь?
– Не знаю, был ли это он. Они были в масках, и голоса звучали приглушенно.
– Ты обманываешь себя, Кира, – покачал головой Егор. – Пожалуй, я ошибался, думая, что он тебя топит. Нет, Кира, ты сама себя топишь. Сама.
Я открыла покалывающие от назревавших слез глаза, но, что ответить ему, не знала. По-своему он был прав, и это он еще не знал, что я вступала в связь с Артуром. Что бы он тогда сказал? Как бы взглянул на меня, если даже сейчас смотрел, как на падшую женщину?
– Завтра ты должна будешь явиться в прокуратуру и снова дать показания. – Сталь в голосе сменилась усталостью. – Продержись до утра. Я посмотрю, что можно сделать. – Я не ответила. – Кира, ты слышишь меня? – Егор мягко погладил меня по щеке, побуждая посмотреть на него. – Продержись до утра, – повторил он, лаская взглядом и снова любя голосом. – Я люблю тебя, Кира, и вытащу. Обещаю.
Глава 6
Патрульная машина как будто специально ползла, как улитка, чтобы дать мне максимально насладиться решеткой, отделявшей передние и задние сидения.
Как и сказал Егор, меня и Кристину с Ваней в добровольно-принудительном порядке попросили подъехать в прокуратуру к десяти утра.
Официально никому из нас ничего не предъявили, но я знала, что это вопрос времени. Алмазы брал в руки только сбежавший курьер, а вот на том мешочке, что вместе с цветами доставила женщина, кроме отпечатков Артура, были еще и мои.
Против меня же играл еще и брат, чья фамилия была в ментовской базе. Да и на Кристину и Ваню в случае, если нам всем не удастся сбежать, рассчитывать не приходилось. Мы были повязаны, но по большому счету каждый был сам за себя, и, узнай они про приводы моего брата, то без угрызений совести свалили бы все на меня и Артура, мол, у них был роман и прочее.
Обещание Егора… Хм… На мое предложение уехать он не ответил, а фраза "посмотрю, что можно сделать" звучала слишком размыто. Инцидент в магазине даже при наличии крови не был отяжелен трупом или трупами, поэтому отдел убийств не был привлечен к расследованию, и Егор в принципе не мог ничего сделать.
Пока подписывала показания и оставляла контактные данные, я уловила волчий запах. Может, это были волчары Ангелова, уже знавшего о том, что случилось и бравшие след грабителей, а может, это был курьер, который не ушел далеко и наблюдал с безопасного расстояния за суетой, чтобы доложить потом все хозяину в надежде и мольбе, что тот не разорвет ему глотку за то, что допустил кражу.
В том, что последняя состоялась, я не сомневалась. Я была, конечно, не совсем в себе, когда стрельба закончилась, но того футляра, в который курьер успел переложить большую часть алмазов, нигде на полу не было.
Я не жалела, что помогла ему. Пользы это не принесло, ведь остатки алмазов все равно попали в вещдоки, но, может быть, хоть и с натяжкой, сделанное доброе дело вернется ко мне в трудную минуту.
Кое-как выбравшись из машины, я поковыляла к дому. Во рту было сухо. Я ничего не ела с утра и живот болезненно ввалился. Все порезы адски болели. Вообще болело все, но расслабляться было не время.
Прикованные к моей спине взгляды патрульных проследовали за мной до дверей подъезда. Огни машины мигнули, и она медленно поползла прочь, а точнее, только сделала вид, что уезжает.
Патрульным наверняка был дан приказ пасти и меня, и Кристину, и охранника, чтобы мы не сбежали, и они засядут где-нибудь за домом так, чтобы был виден двор.
Ничего, свои трущобы я знала очень хорошо и, как выбраться из них, оставшись незамеченной, тоже знала. Лишь бы брат был дома, ведь менты были не единственной проблемой. Еще оставались волкодавы, личные гончие хозяина города.
Полукровки, как и мы с братом, они делали для Ангелова ту работу, которой сам он и его ближайшее, чистокровное окружение давно брезговали делать. Скорее всего, именно их запах я уловила у магазина.
– Черт! – выругалась я, споткнувшись в подъезде.
Темень стояла беспросветная. Я сняла туфли во избежание лишних синяков. Сил и так было мало, а ночь предстояла длинной.
Я так старалась вытащить брата из криминала, удержать его от общения с волками, а вот теперь своими же руками подтолкнула и себя, и его к такой острой грани, что как бы об нее было не порезаться, да смертельно.
Еще когда только-только Артур появился в магазине и дал понять, что курс бизнеса сильно изменится, мне следовало уволиться, но я медлила, слишком долго прикидывала, сколько шансов у незамужней девушки без образования, не обремененной детьми и бесконечными больничными, устроиться хотя бы секретаршей в солидную фирму, а тут новый хозяин зарплату повысил, и я не успела и оглянуться, как оказалась у него полуголой на столе.
После каждого раза, я решительно говорила себе, что это был последний, что я не буду той, кто себя не уважает, но счета все приходили, брат влазил в долги, чтобы спонсировать свои идеи, и я скатывалась все ниже, пока собственный компромисс с совестью не начал задавливать полностью и слова "всего добьюсь сама" не осели вместе с пылью отложенных на вечное "потом" желаний.
Наощуп отыскав ручку и замочную скважину, я вставила ключ, но дверь, как и утром, была не заперта. В нос ударил волчий запах с примесью страха и железа.
Воздух будто сжался вокруг меня, застыла кровь в венах и артериях. Судорожно делая вдох-выдох, я присела, вытащила из ниши пистолет, автоматически сняв его с предохранителя. Оставив сумку и туфли на полу, я медленно пошла на свет, лившийся из единственной комнаты, которую мы с братом делили на двоих.
В грудь сильно ударялось сердце, но рука твердо сжимала пистолет с полной обоймой серебряных пуль. Где-то в глубине души я уже знала, что ждет меня в комнате, и щупальца липкого страха, подступавшего со всех сторон, как никогда прежде казавшейся крошечной, квартиры, все увереннее сжимали горло, но я продолжала идти.
Если я была права, то стрелять нужно было сразу. Не важно, попаду я или нет, главное – выиграть время, застав врасплох тех, кто отвык от сопротивления, и не ждет ничего, кроме парализованной жертвы.
Пульс ускорился до предела, в ушах громыхало собственное тяжелое дыхание. Еще один шаг и еще один, и еще один…
Боль захлестнула внезапно. Запястье руки, державшей пистолет, хрустнуло, и я выпустила его. Ребра сильно сдавило.
– А вот и сестричка пожаловала! – раздался гнусавый голос над ухом.
От его владельца сильно пахло сигаретами. Должно быть он был на кухне и курил, и я не заметила его и даже не почувствовала запах, сосредоточив все внимание на комнате.
– И какая она воинственная! Ух!
Ребра сдавило еще сильнее и меня будто качнули.
– И мордашка ничего так! – раздался второй голос.
Я безвольно висела в чужих руках, прогоняя прочь темные пятна, плясавшие перед глазами. Когда мне, наконец-то, удалось сфокусировать взгляд, первым, что открылось перед ним, был брат: лицо в хлам разбито и окровавлено, в глазах дикий ужас и проблеск надежды в связи с моих блестящим появлением.
За ним стоял, видимо, тот, кто оценил мою "мордашку". Костяшки его были в крови, одной рукой он придерживал Сашу за шиворот рубашки.
У окна стоял тот самый курьер, чья кровь до сих пор была у меня под ногтями. Он переоделся и выглядел, как окаменелость, даже глаза, смотревшие, будто сквозь меня, не двигались.
У дивана стоял еще один с хвостиком темных волос и моим пистолетом в руке. Рубашка на нем была не застегнута до конца и приоткрывала татуировку волчьей головы на груди, вечного тавра волкодавов хозяина города.
Над тем, кто сидел на диване, мне не нужно было долго думать, ведь Борис Ангелов, негласный хозяин города, не нуждался в представлении.
Голубая рубашка, туго обтягивающая бугрившиеся мышцы груди и рук, оттеняла смуглую кожу и песочные волосы, элегантно зачесанные назад, и подчеркивала холод глаз с вкраплениями льда, внимательно изучавших меня.
– Это она, Алеша?
Голос пробрал низкими тонами с отсутствующим эмоциональным подтоном.
– Она, – сразу же ответил курьер, непроизвольно коснувшись торса, в котором еще каких-то несколько часов назад были серебряные пули.
– Хм… – Ангелов задумчиво склонил голову, чуть поддавшись вперед. – Благодетельница, подстилка Артура и старшая дочь Валерия Станиславского. Любопытно…
Я перевела взгляд на брата, кротко опустившего уголки окровавленных губ.
– Все верно, – буднично сказал Ангелов, проследив за моим взглядом. – Александр нам поведал много чего интересного, но ты его не вини. Даже у самых сильных волков наступает болевой предел, просто у твоего брата он наступил очень быстро.
Тело разрывалось от боли, голова кипела, порываясь ежесекундно отключить все системы, но я держала себя в сознании, стараясь мыслить трезво.
Как же так, что Ангелов собственной персоной нагрянул ко мне в дом спустя всего несколько часов после ограбления?
Может быть, он нашел Артура и тот, как и сказал Егор, без стыда и совести свалил все на меня? Но почему на меня? Он не знал, кем был мой отец и не знал про приводы брата.
Или же Егор оказался прав в другом, и Саша давно всем разболтал, что мы дети бывшего хозяина города Валерия Станиславского, и Ангелов решил лично проверить, не пошли ли дети в отца и не рискнули ли грабануть его, и бросить тем самым ему вызов, чтобы вернуть былое величие фамилии и волчьей крови?
В этом случае, как и в любом другом, буквально все было против нас: и отцовская кровь, и работа в магазине, и связь с Артуром, и приводы Саши, а само присутствие Ангелова в нашем доме было сродни приговору без суда и следствия.
Я украдкой взглянула в окно. Пустая надежда, что патрульные могли нам помочь. Уж если Ангелов лично пришел к нам, то ментовские шавки не посмеют и тявкнуть в его сторону.
Ангелов заметил и этот мой взгляд. Лед в его глазах вспыхнул. "Никто не придет к вам на помощь" – как бы говорил он.
Я по-прежнему молчала, продолжая сражаться с болью и его теперь уже испытывающим взглядом. Столь очевидный вопрос не озвучивался, но безмолвно нависал, ожидая подходящей минуты.
Наконец, Ангелов отвел взгляд от меня и пробежался по комнате, зацепившись за фотографию матери, стоявшую на небольшом столе, на котором я обычно гладила.
Это была одна из немногих фотографий, которые сохранились. На ней мать была очень молода и влюблена. Это было видно по глазам и сияющей улыбке. Мы с Сашей оба были на нее похожи, но брат больше, и она часто говорила, что я, как первенец, многое взяла от отца, видимо, мужчины далеко не обделенного природой внешними данными, но передавшимися мне с женским шармом.
– Я знал его, – каким-то скучающим тоном произнес Ангелов, все еще рассматривая фотографию. – Отца твоего. Я, правда, был тогда еще мальцом, но уже восхищался им. Он был настоящим волком, сильным, смелым, умным. Никто даже не догадывался, что у него была семья, и сейчас, – он вернул взгляд на меня, – я понимаю, почему он ее так скрывал. Семья, любовь – это слабость, а любая слабость для хищника – непозволительная роскошь.
Ангелов потер тяжелый подбородок, продолжая рассматривать меня непроницаемым ледяным, взглядом, в то время как я рассматривала его.
Сказать, что от него исходила опасность, было не сказать ничего. Черты лица его не имели никакого сходства с ангельскими и были грубо вытесаны. Рельефное тело, могучее и налитое волчьей энергией даже при малейшем движении выглядело грациозным и оттого еще более смертоносным.
Встретившись с таким в узком переулке, невольно жалеешь, что ты не маленькая мошка и не можешь незаметно пролететь мимо, а оказавшись в одной комнате, можешь только надеется, что все закончится быстро.
– Где мои алмазы? – спросил он, выдержав паузу.
– Это не я! – заскулил брат. – Это она! Все она!
Волк, придерживавший его за шиворот, замахнулся и с силой ударил Сашу, но упасть не дал и замахнулся снова.
Я дернулась к нему, но меня держали слишком крепко и от резкого движения ребра острая боль, выбив из легких воздух.
– Оставьте его! – сдавленно крикнула я. – У меня их нет! Мы вообще здесь не причем!
Ангелов смерил Сашу презрительным взглядом и снова посмотрел на меня.
– Артур говорит другое, – возразил он.
– Ложь! Он бы сказал, что угодно ради пощады!
Ангелов едва уловимо изменился в лице и встал с дивана. Волкодав вложил в его протянутую руку мой пистолет.
– Вижу, ты девочка умная, – произнес он очень вкрадчиво.
– Отдай их, Кира! – взмолился брат, заливаясь кровью из опухших губ и носа. – Отдай! Пусть все закончится!
Ангелов не обратил на него внимания и сделал несколько шагов в мою сторону.
– Ты все верно сказала, – продолжил он, скользящим движением большого пальца снимая предохранитель, – но у меня для тебя есть новость: пощады не будет.
Глава 7
Оглушительно прогремел выстрел. Серебряная, девятимиллиметровая пуля ласково ткнулась в висок и довольно вылетела с другой стороны.
Крик застрял в горле. Не дыша, я смотрела в безжизненные глаза брата, падающего на пол.
– Саша… – едва слышно всхлипнула я.
Грудь разрывало от боли, по сравнению с которой все остальное было ничем.
Одна пуля, одна жизнь, одна смерть. Почему?
Он был виноват лишь в том, что был глуп и наивен, что хотел выбраться из трущоб и жить лучше. Он не делал того, в чем его обвиняли. Саша был не виновен.
– Посмотри на меня.
Я никак не отреагировала, и Ангелов схватил меня за лицо, нависая надо мной горой мышц смертельно опасного хищника.
– Смотри на меня! – повторил он. Я вскинула на него взгляд. – Где мои алмазы?
