Алгоритм любви

Глава шестая

Айрис

1. Что в вашем представлении «абсолютное счастье»?

2. Чего вы больше всего боитесь?

3. Какую черту вы не любите в себе больше всего?

4. Какую черту вы не любите в других больше всего?

5. Кем из современников вы восхищаетесь?

6. В чем ваша самая большая странность?

7. О чем вы прямо сейчас думаете?

8. Какая добродетель, на ваш взгляд, переоценена?

9. В каких случаях вы говорите неправду?

10. Что в собственной внешности не нравится вам больше всего?

11. Кого из современников вы презираете?

12. Какое качество в мужчинах вам нравится больше всего?

13. Какое качество в женщинах вам нравится больше всего?

14. Какими словами и выражениями вы злоупотребляете в речи?

15. Кого или что вы любите в этой жизни больше всего на свете?

16. Где и когда вы чувствовали себя самым счастливым?

17. Какую способность вы бы хотели иметь?

18. Если бы вы могли изменить в себе только одну вещь, что бы это было?

19. Что вы считаете вашим самым главным достижением?

20. Если бы вам предстояло умереть и вернуться в виде человека или животного, кем бы вы были?

21. Где бы вы хотели жить?

22. Чем вы дорожите больше всего?

23. Что приносит вам глубочайшие страдания?

24. Чем вы больше всего любите заниматься?

25. Какая ваша самая выдающаяся характеристика?

26. Что вы больше всего цените в друзьях?

27. Кто ваши любимые писатели?

28. Кто ваш любимый литературный персонаж?

29. С какой исторической личностью вы ассоциируете себя?

30. Кого вы считаете героем в реальной жизни?

31. Какие имена ваши любимые?

32. Что вы не любите больше всего?

33. О чем вы сожалеете больше всего?

34. Как бы вы предпочли умереть?

35. Ваш девиз?

36. Последнее культурное мероприятие, которое вы посетили?

37. Опишите, что для вас «идеальное свидание».

38. Опишите ваши взаимоотношения с родителями.

39. Что моментально испортит вам настроение на свидании?

40. Сколько длились ваши самые продолжительные отношения?

Айрис была страшно довольна и горда проделанной работой. «Это точно отсеет идиотов от более серьезных кандидатов», – думала она.

Сорок вопросов, каждый из которых подразумевал тщательно обдуманный ответ. Снижать планку – не в ее правилах. И за все эти вопросы нужно поблагодарить Марселя Пруста. В XIX веке этот набор вопросов, на которых строился весь алгоритм Айрис, был придуман Прустом как салонная игра, популярная среди состоятельных викторианцев. В это сложно поверить, но тогда, во времена газовых горелок и повозок с лошадьми, вечер у очага, проведенный за придумыванием подобных вопросов, считался первоклассным развлечением. Вечер салонных игр уж точно не хуже парочки десятков ее недавних свиданий. Она с прискорбием вспомнила об одном из последних свиданий, на котором она была почти шесть недель назад, в начале апреля.

Но не стоит о грустном.

Айрис в поте лице работала над этим проектом, и следующим шагом был тест-драйв. Она тщательно разрабатывала его, методично создавая такой алгоритм, который точно бы привел друг к другу более 84,8 % пользователей на основе их личностного сходства. Поэтому, конечно, ей необходимо было выявить все существующие недостатки и слабые места, чтобы искоренить каждый. Абсолютно все приложения для знакомств имели свои недочеты, и она должна в точности знать, в чем заключаются ее.

Хотя в целом ее приложение казалось ей очень даже ничего. Как и всегда, Айрис серьезнейшим образом отнеслась к задаче с самого первого дня. Она уже купила доменное имя и запланировала публикацию своего новенького приложения как в App Store, так и в Google Play как можно скорее. В конце концов, почему бы и нет? Почему бы просто не запустить его и не посмотреть, каких пользователей оно привлечет? В идеале – возможно, ее приложение изменит чужие жизни к лучшему. Что в этом плохого?

Айрис, будучи Айрис, скрупулезно выполнила всю подготовительную работу. Она прекрасно осведомлена, что весь процесс публикации займет время. Нечего и говорить о том, что его должен будет одобрить целый ряд технологических гигантов. Как-никак она хотела, чтобы ее приложение было лучшим в своем роде. Для этого нужно приложить соответствующие старания, учитывая количество разработчиков приложений, атаковавших технологические компании ежедневно. Можете себе представить, как много времени требовалось, чтобы рассмотреть все предложения. Чаще всего, недели. И горе тем, кто допустит хоть один баг в своем детище: таким отказывают сразу же.

Каждый раз, когда она чувствовала себя изможденной и уставшей, она напоминала себе: «Это для таких же, как я. Для нелюбимых. Это для тех, кому почти никогда не пишут и не отвечают ни на одном сайте знакомств. Это для тех, кого постоянно отвергают. Для разочаровавшихся и опустивших руки. Для тех, кому уже за сорок, кто устал бегать по свиданиям и хочет поднять белый флаг. Для тех, кто потерял из виду конечную цель, и кто уже отчаялся найти своего человека».

Ночь за ночью, заставляя себя двигаться дальше, Айрис думала: «Это для меня самой. Я делаю все это для себя, пусть это и убивает меня. Это сработает, и это – для меня».

Не беря в расчет время на еду, сон и работу, приложение стало ее одержимостью. У нее не было ни перерывов, ни перекусов, ничего. С тех пор, как она начала работу над приложением, она даже не выходила за порог дома по выходным, не появлялась на любимых занятиях по гимнастике, которые она приучила себя посещать неукоснительно. По правде говоря, какая вообще социальная жизнь у нее была? Где она могла ее вести? Когда ее вообще куда-нибудь хоть кто-то приглашал?

Не то чтобы она была нытиком, в жалобах она никакого смысла не видела. Айрис прошла школу жизни, запрещая себе эмоции, поэтому ни Рождество, ни Новый год, ни ее дни рождения, проведенные в одиночестве, не представляли для нее сложностей. К ним она уж точно привыкла.

Как и ко многому другому. Она привыкла приходить утром в понедельник в офис и урывками слышать чьи-то разговоры о потрясающей вечеринке, на которой они были в выходные. Она привыкла ко всем. Под «всеми» Айрис имела в виду как партнеров компании, так и новеньких неопытных стажеров, которых приглашали на тридцатилетие, сорокалетие, пятидесятилетие, свадьбы или частенько на спокойные семейные барбекю у какого-нибудь коллеги. Милые, знаменательные события, на которые приглашали всех – всех, кроме нее.

Она искренне не могла понять, почему ее так не любят и не замечают. Знала только, что это началось еще в начальной школе. Люди, казалось, не так ее понимали… или, может, она сама что-то делала не так? Кто знает. Она нашла настоящих друзей только в Оксфорде, будучи уже взрослым человеком. Нашла «своих людей», как она их называла.

Но любимый человек мог бы спасти ее. Чудесный, идеальный, любимый. Такой, который принял бы ее, а она принимала бы его. Такой, чья жизнь связалась бы с ее жизнью. Человек, который радовался бы ее успехам вместе с ней, также как и она радовалась бы за него. Разве это не сделало бы жизнь действительно стоящей?

Все еще оставалось много работы. Но на этом этапе Айрис чувствовала прилив сил и гордость за то, как хорошо все складывалось с приложением. Оставался всего один критичный момент, с которым необходимо разобраться.

Тестировщики. Подопытные морские свинки в мире знакомств. В идеале, двое. Первый – кто-нибудь за двадцать, протестировать молодую аудиторию, и второй – постарше, значительно старше, если возможно, чтобы испытать сегмент 60+. Это должно совпасть с запуском приложения, так чтобы все возникающие по ходу проблемы можно было решить быстро и эффективно до того, как пользователи начнут регистрироваться пачками.

Конечно, в идеальном мире это должно быть сделано еще до запуска приложения, но здесь Айрис наткнулась на первое препятствие. Ей нужны были реальные живые пользователи, которые взаимодействуют с другими живыми пользователями, потому что именно так работает мир сайтов знакомств. Конечно, она могла бы замолвить словечко в офисе и предложить коллегам зарегистрироваться бесплатно, но что в этом хорошего? В таком случае, люди будут «заперты» с уже хорошо знакомыми людьми, будут пытаться с ними флиртовать и это превратится в полный кошмар.

Хорошо поразмыслив, Айрис отмела эту мысль. Единственный способ получить точный отзыв о своем приложении – запустить его и на самых ранних стадиях спрограммировать так, чтобы ее «подопытные морские свинки» уже были зарегистрированы там с самого первого дня. Так, по крайней мере, любые проблемы, которые появятся, можно будет решить сразу же, желательно до того, как на сайт повалят сотни пользователей. Желательно.

Романтические тестировщики. Может показаться, что их легко найти, но на самом деле это далеко не так. Кого спрашивать? К кому обратиться? Айрис сломала голову, думая об этом в ночи. Может, попросить кого-то из семьи? Айрис тут же отказалась от этой идеи, посчитав просто нелепой. Ее мама умерла, когда Айрис была еще подростком, а отец… Начнем с того, что они никогда особо не ладили. Впоследствии он женился второй раз и переехал на юг Франции, где не сильно утруждался связаться со своей дочерью.

Все эти годы она просто получала рождественскую открытку от него, а кроме этого – ничего. Айрис ни разу не видела новую жену отца: в день, когда они женились, Айрис получала диплом в Оксфорде. Вот так все и было в семье Симпсон. Ее отец венчался с мачехой в маленькой церкви, а ее новые сводные сестры стали свидетельницами. В это время Айрис одна пришла на выпускной в темной мантии и конфедератке[10] и никого не было рядом, чтобы поддержать ее, единственного человека на курсе, который не знал, что такое конфедератка.

– Ты справишься сама, Айрис, – сказал ей отец по телефону в то утро, когда сам женился, а она выпускалась из университета. – Я тебе там не нужен, тебе никто не нужен. Ты самый самодостаточный человек, которого я когда-либо встречал. Ты как самоочищающаяся духовка. Всегда была такой, есть и будешь.

Другим выпускникам подарили билеты в путешествие, деньги, даже новые машины, чтобы отметить эту важную веху в их жизни. Айрис же получила трехминутный разговор по телефону, в котором ее сравнили с духовкой.

Иногда она не могла поверить, что где-то далеко у нее была мачеха и сводные сестры, которых она буквально даже не узнала бы в толпе людей.

И это вкратце описывало всю ее семью. ***

Ответ на головоломку с морскими свинками пришел к ней внезапно в один солнечный майский день за обедом.

Это был один из тех дней, когда, как только пробивал час дня, весь персонал Sloan Curtis высыпал на манящую террасу на крыше. Утро было великолепное, и, когда Айрис вышла вместе с коллегами, никто не предложил ей присоединиться к их столику, так что, как обычно, она села одна в тени никем не замеченная. С собой у нее был только ноутбук, бутылка минералки и легкий, насыщенный белками обед из постной куриной грудки и листьев кейла. Но Айрис была бы не Айрис, если бы не относилась к еде прагматически: для нее это было просто «топливо», которое поддерживало в ней силы при загруженном графике работы. Ей было все равно, что ее никто не поприветствовал и даже не посмотрел в ее сторону, она пришла подышать свежим воздухом и немного поработать над своим проектом приложения.

С того места, где она сидела, были слышно жизнерадостные, бурные возгласы младших сотрудников, теснящихся за длинными деревянными столами. Они гоготали, суетились, поедали сэндвичи и подкалывали друг друга, наслаждаясь чудесным летним днем.

И, какой сюрприз! Ким Бэйли была в эпицентре внимания. Святые угодники, ну как этой девчонке это удавалось? Всегда душа компании, всегда пуп земли, всегда с какими-то историями, которые легко и непринужденно привлекали к себе любого! Учитывая, что компания Ким была не из легких, Айрис знала это не понаслышке.

Она была их прямым руководителем и каждый раз с трудом удерживала внимание подчиненных на важных собраниях. Сколько раз, когда она пыталась растолковать им различные аспекты обработки данных, она видела перед собой полное непонимание в глазах: они рассеянно рисовали каракули в записных книжках или просто дергались, ерзали, глазели то в окно, то еще куда-нибудь, только не на нее.

Так в чем же заключался секрет Ким Бэйли? Или именно так и выглядела харизма при ближайшем рассмотрении? С одной стороны, Айрис хотелось сбить спесь с девчонки, с другой же она испытывала… Если быть предельно честной, описать это можно лишь одним словом. Зависть.

Айрис тихо сидела, одним глазом поглядывая на происходящее вокруг, с интересом следя за повествованием Ким Бэйли, которая мастерски приближалась к кульминации, вызывая все больше смеха у слушавших ее. Серьезно, она могла бы дать фору даже профессиональным комикам!

Но затем до Айрис отчетливо донеслись слова Ким, и ее внимание полностью переключилось.

– Помните парня, с которым на прошлой неделе у меня было относительно нормальное свидание? – задала всем вопрос Ким.

– Напомни еще раз, с каким? – сказал Грег из отдела статистики. Грег был высоким, помешанным на спорте парнем, который часто отпрашивался с работы, чтобы пробежать марафон. Такой качок. Айрис давно подозревала, что здесь не обошлось без стероидов.

– Вот-вот! – засмеялась Ханна Дэвидсон из отдела покупок, безобидная девчонка, с которой Ким была неразлучна. – У тебя такая бурная личная жизнь, Кимми, легко запутаться!

Снова взрыв хохота за столом, и Ким удалось прервать его буквально одним мановением запястья. – Тот парень, с которым я встречалась в Grogans на прошлой неделе, – ответила она громко, – и в кои-то веки у меня было прекрасное свидание: мы всю ночь болтали и вообще отлично поладили. Было забавно, потому что я постоянно трогала этого парня, как будто он был единорогом. Он правда казался таким нереальным: сносный парень, смешной, симпатичный и адекватный. Скажите, такое вообще бывает? Со мной точно нет.

– О, Ким, – сказала Ханна сквозь приглушенный смех, пока банда ожидала очередной уморительной развязки истории. А у Ким Бэйли всегда, абсолютно всегда, были уморительные развязки. – Твои истории смешные только тогда, когда все идет через одно место. Когда твой парень-единорог окажется трансвеститом или серийным убийцей? А может, душителем маленьких котят?

– Дослушай, я только начала, – сказала Ким, и, как ни странно, Айрис тоже навострила уши. Она умело скрывала это, прячась за ноутбуком, но на самом деле вслушивалась в каждое слово.

– Ну так вот, – продолжила Ким, – вчера вечером он предложил мне встретиться в Национальной галерее.

При упоминании Национальной галереи даже Айрис привскочила, словно громом пораженная. Если бы ее кто-то позвал в галерею, она бы искренне подумала, что у этих отношений есть будущее. Конечно, она считала, что образованному человеку нечего делать рядом с Ким Бэйли, но, как и все, сидела тихо и ждала гранд-финала.

– Последний раз я была в галерее еще в школе, это была какая-то тягомотная экскурсия сто лет назад. Все, что я помню – это как сбежала оттуда под проливным дождем за сидром с парочкой бездельников-одноклассников. Мой максимум в искусстве – это покрасить дверь в зале по просьбе мамы.

Ожидаемые смешки в ответ.

– Короче, я и парень-единорог встретились у главного входа вчера вечером и, по его настоянию, начали с секции портретов. Если честно, я просто плелась за ним следом и гадала, есть ли здесь поблизости бар. Кстати, если кому интересно, нет.

Снова смех. Ну правда. Хвастается необразованностью, гордится тем, что воспринимает Национальную галерею как мелкий бонус к бару. Это что, уровень работника их компании? И ведь у всех приличная зарплата. Айрис мысленно отметила, что стоит поднять вопрос в Совете управляющих о более тщательном отборе сотрудников на собеседовании.

– Спустя некоторое время, – продолжала Ким, – я замечаю, что этот парень только и делает, что снимает картины на видео. Не все, только некоторые. «Ого, ты так любишь искусство», – говорю я ему, а потом понимаю, что он снимает только картины, на которых изображены женщины с большой грудью. Все портреты мужчин или одетых женщин он проходит мимо, словно бы и не видит их. Ну я и спрашиваю его прямо, что он делает. «Ты видела ее сиськи?» – спрашивает он в ответ, когда мы стоим напротив какой-то работы прерафаэлитов, ну знаете, на которой лежит голая женщина. Я думала, я ослышалась, и говорю: «Прошу прощения, что ты сказал?» А он продолжает заливать мне о том, что для него значат женщины с большой грудью, и о том, как он обожает это на картинах Ренессанса.

Айрис мысленно поправила, что это был вообще другой период. Движение прерафаэлитов существовало с 1850-х годов и до конца XIX века. Ренессанс был тремя столетиями ранее.

«Невежа», – подумала она сердито.

– Потом он подходит к картине с двумя длинноногими девицами в пачках, – продолжает разогрев толпы Ким, – и, клянусь богом, начинает буквально пускать на них слюни. «У меня таких куча. Ноги и большие сиськи. Мой идеал женщины».

Наверное, «Две танцовщицы в раздевалке» Эдварда Дега. Айрис даже могла с точностью назвать зал, в котором висела картина, но, как и все, ждала развязки.

– Рассказываю дальше. В этой галерее стоят эти длинные лавки, – говорит Ким, – для всех, кому нравится посидеть и повосхищаться всем этим искусством или еще чем-нибудь. Так вот: он заходит в зал, где висит еще больше голых женщин, и, ей-богу, садится и пялится без стеснения на все эти «буфера», с камерой в руках. Теперь, как вы наверняка уже поняли, у меня уже полная коллекция всяких фриков, лунатиков и извращенцев…

«Мы действительно это уже прекрасно поняли, спасибо большое. Ты напоминаешь нам об этом каждый божий день».

– Но этот фрукт пока бьет все рекорды, – сказала Ким. – Итак, в этом красивом, элегантном зале только мы – я и мой чокнутый кавалер, который смотрит на обнаженную маху с рукой в штанах. Очень глубоко в штанах. Очень-очень глубоко…

– Боже, только не говори, что он… – говорит ее подруга Ханна, отодвигая от себя остатки сэндвича с отвращением. – Кажется, я поняла, к чему ты клонишь.

– И я ведь не сочиняю. Парень правда, как бы это выразиться, «ублажал себя» прямо там, в общественном месте. В итоге я не выдерживаю и говорю ему: «Эй, извращенец, ты в курсе, что тут скрытые камеры повсюду?» Знаете, что он мне ответил? «Это приобщение к искусству, крошка, и, если бы у тебя было чувство прекрасного, ты бы присоединилась».

Волна улюлюканья и оханья со всех сторон стола.

– Честное слово! – оправдывается Ким, пытаясь заглушить гомон. – Вы можете в это поверить? Естественно, я пулей вылетела оттуда…

Теперь уже раздался оглушительный хохот, все просто корчились от смеха, а кто-то сказал: «Назови его имя, Ким, чтобы нам не прослушать в вечерних новостях, как его привлекли к суду за преступления на сексуальной почве!»

К этому моменту мысли Айрис уже двинулись в другую сторону, в ее голове начал зарождаться план.

«Почему бы и нет», – думала она, глядя на Ким свежим взглядом. Будет убийственно неловко спрашивать ее, но, с другой стороны, кто лучше, чем она, подходит для ее целей?

И в самом деле: а какой у нее был выбор?

Глава седьмая

Ким

Обзор эффективности деятельности?

«Я в полном дерьме», – думала Ким, когда получила сообщение, в котором говорилось, что ей необходимо явиться к Айрис в офис в конце рабочего дня. Начнем с того, что за ней не было никаких промахов вот уже несколько месяцев. Ей хотели устроить допрос с пристрастием по поводу какой-нибудь ошибки в финансовом анализе? Ким в данный момент работала над несколькими и, конечно же, легко могла где-то облажаться, даже не заметив этого. Ничто не ускользнет от орлиного взора Железной Айрис – и никто не останется без взбучки.

Тем не менее это было очень странно. Во-первых, Ким думала, что была предельно внимательна и аккуратна во всех своих рабочих докладах. Ее клиенты вроде были довольны, и она точно не представляла, что такого могла пропустить, чтобы это вернулось ей потом бумерангом. Почему же Железная Айрис так жаждет ее видеть?

Сердце екнуло, когда ее внезапно посетила догадка почему. Возможно, всему виной запах перегара, с которым она время от времени заявлялась на работу… или… не очень свежий вид. Ким никогда не опаздывала (за что спасибо ее матери, которая поднимала ее с кровати ровно в семь каждое утро), но… вдруг. Все знали, что от глаз Железной Айрис не скрывалось ничего: если у старой ведьмы были поводы придраться к тебе, она их не упускала.

По мере приближения часа икс Ким мысленно настраивалась и готовилась к худшему. На самом деле, чем больше она думала об этом, тем больше склонялась к мысли, что ей предстояла выволочка за ее разгульный образ жизни, ведь Железная Айрис считала, что все сотрудники должны быть, как она сама: женатыми на своей работе, приходящими туда раньше всех и уходящими позже всех.

«И, наверно, она не успокоится, пока я не закончу, как она, – думала Ким, когда в конце концов рабочий день подошел к концу. Пока она с позором совершала свой путь до кабинета, ее провожали сочувственными взглядами, как в последний путь. Перед тем как постучаться, Ким на секунду замерла перед дверью. – Да, пока не стану такой же угрюмой, высохшей, чокнутой и несчастной, как она».

– Вы хотели меня видеть? – спросила Ким, нервно заглядывая в кабинет.

– А, вот и вы, – сказала старая дьяволица, снимая свои жуткие огромные очки, которые она всегда носила, и отъезжая на офисном кресле от компьютера. – Проходите, садитесь. Прикройте, пожалуйста, за собой дверь. Это личный разговор.

Ким сделала, как ей было велено. Твою мать. Единственный раз, когда ее приглашала присесть в кабинете Айрис, был на собеседовании.

Молчание. Айрис встала и подошла к окну, глядя вниз на улицу. Молчание.

Черт, черт, черт. Как же она влипла. Ну почему она так себя ведет? Как будто подыскивает правильные слова.

– Послушайте, можно я кое-что скажу в свое оправдание, – не выдержала Ким, беря инициативу в свои руки. Лучшая защита – нападение. – Если это как-то связано с отчетом МакКинзи, да, возможно, я еще не так продвинулась с ним, как мне бы хотелось. Но это все из-за отдела управления рисками! Они задали мне кучу дополнительных вопросов, на которые им нужны ответы. Это добавило еще два дня к сроку. Я с радостью поработаю сверхурочно на этой неделе, чтобы завершить его, если это необходимо!

– Это никак не связано с отчетом МакКинзи, – перебила ее Айрис. – По правде сказать, это вообще не связано с работой.

– Так значит… я не уволена? – осторожно уточнила Ким.

– Нет, – Айрис круто повернулась на каблуке, с удивлением глядя на Ким. – С чего вы это взяли? Конечно, вы не уволены. Вы выполняете работу в срок, она выполнена корректно, и я знаю, что у Совета директоров к вам никаких вопросов, значит, и у меня их нет. Повторюсь: это не связано с работой.

– Оу, – с облегчением и даже легким головокружением сказала Ким. – Ясно. Поняла.

– Это, – Айрис снова резко повернулась к окну, – вопрос гораздо более личного характера.

Ладно, вот теперь Ким точно абсолютно сбита с толку. Снова молчание. Железная Айрис снова повернулась спиной к окну и раскачивалась на каблуках, сжимая губы, и, казалось, тщательнейшим образом подбирала нужные слова.

– Так уж вышло, что я услышала ваш разговор за обедом. Когда вы рассказывали коллегам о вашем, скажем, свидании в Национальной галерее, которое не задалось. Совсем не задалось.

– Вы слышали? – переспросила Ким, не понимая к чему та ведет. Это было какое-то новое правило корпоративной этики? Больше не обсуждать личную жизнь в офисной среде, потому что это может отвлечь тебя от смертельно важных вопросов финансового анализа, оценки рисков или неопределенности? Зная эту стерву Айрис, всего можно было ожидать.

– Не подумайте, что я подслушивала, – уточнила Айрис, медленно шагая от окна и снова усаживаясь в кресло. – Отнюдь. Ваши личные дела – это ваши личные дела. Скажем так, просто вас невозможно было не услышать даже при всем желании.

В голове Ким проносились тысячи мыслей. Мама всегда говорила ей, что она разговаривает как сирена – дело в этом? Возможно, новый указ компании? Что бы ни происходило, разговаривать только нежным голоском котенка? Сама Айрис разговаривала на грани шепота: иногда приходилось даже делать усилие, чтобы услышать эту женщину. Это что, отныне новый способ общаться в офисе? Может, это из-за того, что она несла околесицу про того извращенца, который мастурбировал прямо посреди галереи, и ее откровенность кого-то задела? Ну, например, кого-то из тех чувствительных на вид стариков из Совета директоров.

– Это случилось не в первый раз, – продолжала Айрис. – Я нередко случайно становилась свидетельницей ваших оживляющих офис разговоров. В том числе ваших красочных историй из личной жизни. Естественно, вы имеете на это полное право. Я позвала вас сегодня для того, чтобы, возможно, найти что-то общее между нами.