Мое имя знает море…

Я прошлась по всему участку, представила, что и в каких местах будет лучше смотреться и стала звонить в питомник и в магазин строительных товаров.

Заказав для начала несколько кустов роз и саженцы ночной фиалки, я, наконец, отправилась за лопатой.

Осмотрев землю вокруг дуба, я зрительно разделила ее на четыре части.

Спустя два часа я стала закапывать землю обратно: на двух обозначенных мною частях в земле ничего не было.

Позвонили в калитку, и я пошла открывать: приехали из питомника.

Через час слева от прохода в дом появилась клумба с ночной фиалкой, которая издавала нежный приятный аромат по вечерам на участке мой бабушки. Я подумала, что даже избалованные обитатели дома должны оценить толк от этого невзрачного на первый взгляд растения. Также с двух сторон от входа я посадила розы.

Понимая, что особого вкуса у меня нет в оформлении загородных участков, я успокаивала себя тем, что и хозяевам все равно.

Вскоре вернулся Андрей, поблагодарил меня за работу и напомнил, что в шесть вечера меня здесь быть не должно.

Я собралась и поехала домой, приказывая себе не унывать.

«Завтра снова буду копать, остались еще две части, еще не все потеряно», – утешала я себя.

Я не представляла, в каком виде и в какой емкости были закопаны фамильные драгоценности семьи жениха моей родственницы, копала примерно на метр.

«Если тогда, сто лет назад, отец Владимира спешил спрятать сокровища от вошедшей в Севастополь Красной армии, то вряд ли он смог выкопать очень глубоко», – размышляла я.

Дома я долго отмывалась от земли и пота. Потом мы с тетей Тоней налепили вареников и с удовольствием поужинали на веранде.

Глава 12

В свой следующий рабочий день я уже запаслась старой одеждой сына тети Тони, которую было не жалко пачкать.

Я осмотрела посаженные накануне кусты и принялась пропалывать землю вокруг деревьев.

Через час из дома снова вышел Андрей, закрыл дверь на замок, помахал мне и направился к калитке.

Я помахала в ответ и, как только закрылась дверь, поспешила к хозяйственному блоку за лопатой. Выходя через пару минут, я услышала негромкие голоса возле калитки.

«Странно, – подумала я, – Андрей говорил, что в это время никого не бывает дома».

Я на всякий случай спряталась за растущую у дома березу, сев на корточки.

– Да нет никого, Андрей только что ушел, – сказал женский голос, и к входу в дом процокали каблуки.

Я видела, что возле калитки остался стоять еще кто-то.

Через минуту дверь дома открылась, и женщина прошла обратно.

– Только ты мне обещал, – немного истерично сказала женщина.

– Не ори, – резко оборвал мужской. – Будет так, как договаривались. Главное, чтобы он не изменил своей традиции.

– Он не изменит. Уже все заказал для торжества.

– Я все сделаю. У меня есть отличный парень, просто гений-технарь. Все будет нормально. Поехали.

Они пошли к калитке, и перед моими глазами мелькнула женская рука. На запястье была выбита татуировка в виде изгибающейся черной пантеры.

Калитка закрылась.

Я перевела дух.

«Похоже, что это была хозяйка дома, – подумала я, – и явно не с мужем. И, наверное, тогда во дворе дома, где расположен «Tik Тоник» я тоже видела ее с Климовым. А может, с ней и сейчас был Климов?..»

Затем я напомнила себе, что пришла сюда вовсе не за тем, чтобы выведывать тайны отношений обитателей дома.

Я снова принялась копать землю вокруг дуба там, где вчера не успела. Через полчаса я почувствовала, что мне нужно передохнуть. Пот заливал глаза, руки болели от непривычной нагрузки.

– Там уже давно ничего нет, – услышала я голос сверху.

Меня окатило ледяной волной. Я подняла глаза и увидела Андрея.

Он стоял, засунув руки в карманы, и смотрел на меня, наклонив голову набок.

Я отряхнула руки и села на землю.

– О чем ты? – спросила я, стараясь не выдать своего волнения.

– У тебя очень странный интерес к этому дубу, это невозможно не заметить.

– Я просто решила порыхлить землю вокруг него, – пожала я плечами и встала.

– Ты рыхлила ее вчера три часа. И должен заметить, чересчур усердно.

Я устало села на скамейку.

– Откуда ты знаешь? – спросила я, снимая с головы косынку. – Тебя же здесь не было.

– Я был в гостях у своей бывшей няни Полины. Она живет через участок, и ее балкон выходит сюда.

– Ты за мной следил? – спросила я и почувствовала почти ненависть к этому мажористому наглому парню, который смотрел на меня сверху и усмехался, – мог бы тогда вчера вечером мне сказать.

– Я хотел удостовериться в твоих намерениях, – улыбнулся он.

– Деньги за саженцы я верну позже, остальное принесу вечером.

Я взяла косынку и пошла к калитке.

– Маша! Подожди, – услышала я голос Андрея, – или ты не Маша?

– Да какое это имеет значение, – вздохнула я. – Извини.

– Да подожди, пойдем в дом, – Андрей подошел, взял меня за руку и повел к входу.

Я не стала упираться: мне уже было все равно, что он скажет.

– Садись, – сказал Андрей, указав на стул с коваными ножками, стоящий возле двери. – Подожди меня здесь, не убегай.

Я послушно села, наслаждаясь прохладой дома, которую здесь обеспечивал кондиционер.

Через минуту Андрей вернулся с небольшой потрепанной книгой в руках и сел рядом.

«Шекспир», – прочитала я на обложке.

Андрей открыл книгу и вытащил из страниц старую пожелтевшую фотографию. С нее смотрела старшая сестра моей прабабушки Зоя.

– Откуда у тебя это? – удивилась я и взяла фото в руки.

– Осталось от моего дедушки.

Я внимательно посмотрела на Андрея и меня осенило:

– Твоего дедушку звали Владимиром?

Андрей кивнул.

– Ты на нее похожа, – сказал он, кивнув на фото. – Я это заметил сразу, когда ты подошла в первый день поиграть с нами в волейбол.

– И ты все это время за мной наблюдал?! – возмутилась я и вскочила со стула.

– Сядь, – примирительно сказал Андрей. – Я же не мог знать наверняка, имеешь ли ты какое-то отношение к этой девушке. Мало ли в мире похожих людей. Подожди, я принесу что-нибудь перекусить. Или, может, ты хочешь переодеться?

Я кивнула и пошла к двери.

– Да подожди, я принесу твои вещи. Можешь переодеться в комнате моей няни, она пустует уже три года. Там есть душ.

Глава 13

После душа мне стало легче. Легче физически и, наверное, легче душевно. Я же хотела хотя бы удостовериться, что драгоценностей нет и успокоиться. Все, я могу быть спокойна.

В гостиной меня ждал Андрей, на столике стояли чашки с чаем и тарелка с бутербродами. Я почувствовала, что очень голодная.

«Ладно, не обеднеют, если я съем бутерброд», – решила я.

Поблагодарив, я помогла Андрею убрать со стола. Мы отнесли все на кухню и там же сели за большой стол. Почему-то кухня в этом доме меня успокаивала. Может тем, что в отличие от других помещений, была небольшой и без новомодных интерьерных решений: деревянный стол, занавески в цветочек и мягкие широкие стулья.

– Как ты здесь оказалась? Ты приехала сюда специально, чтобы найти драгоценности? – наконец, спросил Андрей.

Я понимала, что после того, как меня застали на чужом участке в процессе раскопок, я уже не имею морального права юлить и отнекиваться. Да и сил на это у меня не было.

– Да, – вздохнула я. – То есть изначально это была просто поездка в летний лагерь, которую мы с подругой выиграли в конкурсе. А в поезде мы познакомились с девушкой, которая ехала работать у тети в кафе.

Я рассказала Андрею о нашем «обмене» и о том, что случилось у тети в кафе.

– Климов… мерзкий он тип, – произнес задумчиво Андрей. – Хорошо, что у отца он больше не работает.

– Потом я стала работать репетитором, потому что чувствовала себя очень виноватой перед тетей… перед чужой тетей.

Андрей кивнул.

– А потом я познакомилась с тобой. Дальше ты знаешь.

– Да. Дальше я знаю. А зачем ты хотела найти эти драгоценности? Мне просто интересно.

Я снова вздохнула и стала рассказывать про то, как в начале лета обнаружила часть драгоценностей у себя.

– И ты все потратила на лечение детей? – с сомнением спросил Андрей.

– Да. А ты бы на что потратил?

Андрей молчал.

– Да. Теперь я понимаю своего дедушку, – произнес он. – Наверное, у вас по наследству передается что-то такое, что в корне отличает от других.

Я непонимающе уставилась на него.

– Мой дедушка был военным врачом, – начал рассказывать Андрей. – Он уходил на фронт, мечтая, как вернется и женится на девушке Зое, которую очень любил. Он даже отдал ей часть фамильных драгоценностей. А когда вернулся в Ленинград, узнал, что девушка погибла.

– Зоя – это сестра моей прабабушки, – сказала я.

Андрей кивнул и продолжил рассказывать:

– Когда дедушка узнал о ее смерти, первым делом хотел куда-нибудь уехать подальше. Но затем стал работать в больнице, преподавать, писать диссертации одну за другой. Хотел уйти с головой в науку, чтобы не думать о той, которую потерял. И только когда ему было лет пятьдесят, он женился на медицинской сестре, которая в него давно была влюблена. Может, просто пожалел ее. Это была моя бабушка.

А потом у них родился сын, мой папа. Его бабушка тоже назвала Владимиром в честь любимого мужа. Папа в детстве часто болел простудами, и они решили переехать в Крым.

Дедушка, конечно, помнил легенду о том, что на этой улице недалеко он моря его отец когда-то зарыл фамильные драгоценности. В двадцатом году прошлого века тот хотел эмигрировать из России, так как был княжеского происхождения. Но не успел. Закопал здесь сокровища и сдался красноармейцам. Он был хорошим хирургом, и его не тронули. Он женился, у него родился сын, мой дедушка.

Только через пятьдесят лет мой дедушка решил переехать из Петербурга в Севастополь с женой и своим сыном, тогда были семидесятые годы. Здесь, на этом месте, была дача кого-то из партийной верхушки. Дедушка постепенно втерся в доверие к этой семье, врачи среди знакомых всегда ценились. А дедушка был очень хорошим врачом. Он был вхож в их дом около двадцати лет, практически стал их семейным доктором.

Однажды эта семья полетела отдыхать и оставила под присмотром дедушки свою престарелую родственницу. Тогда он и смог раскопать землю вокруг дуба. Можешь себе представить, что он при этом чувствовал.

– Да уж, – усмехнулась я, – могу. – Но он все же нашел драгоценности?

– Нашел, – кивнул Андрей, – уже было начало девяностых годов, в стране был бардак. Он быстро смог получить за драгоценности деньги, потом купил этот участок и построить дом. В то время ему было уже за семьдесят лет, его жена давно умерла, но сам он был еще полон сил.

Дедушка очень хотел, чтобы его сын, то есть мой папа, пошел по его стопам и стал врачом. Только у папы была другая мечта: купить ресторан. Он просил у дедушки денег на начало бизнеса, но тот не дал и отправил учиться в Петербург на врача.

Мой папа отучился, там же женился. У него родился сын.

Я удивленно посмотрела на Андрея.

– Да, у меня в Петербурге есть единокровный брат, которого я никогда не видел. Через три года после этого папа приехал сюда в отпуск и познакомился с моей мамой. Она была из обеспеченной семьи. Мой отец понял, что если женится на ней, то сможет попросить денег на открытие ресторана у отца своей новой жены.

Так и вышло. С первой женой он развелся, женился на моей матери и открыл ресторан. А моя мама быстро наигралась в домохозяйку и решила уехать в Америку. Она обещала забрать меня, когда там обустроится, но постепенно как-то забыла об этом.

Меня растила няня, Полина. Когда мне было двенадцать, я заявил, что уже слишком взрослый, чтобы у меня была няня. Полина расстроилась, а потом взяла и вышла замуж за одного из начальников местной полиции. Я, конечно, потом понял, как ее обидел и стал скучать. Она живет недалеко, и я теперь почти каждый день хожу к ней в гости. Эти два дня я наблюдал за тобой с ее балкона, поедая блинчики, – улыбнулся Андрей.

– А… твой брат? – спросила я.

– Про то, что у меня есть брат, мне сказал перед смертью дедушка. Незадолго до этого дедушка ездил в Петербург и купил бывшей жене моего папы квартиру: все-таки там у него тоже рос внук. Папа об этом, наверное, не знал. А может, не хотел знать. Весной я случайно нашел адрес квартиры, которую купил дедушка в Петербурге и написал письмо. Но мне никто не ответил. Я могу представить, как должна ненавидеть моего папу и меня та семья.

– А сейчас на ком женат твой отец?

– Яна – его четверная жена. Третью я даже не успел запомнить. У Яны салон красоты на Южной стороне, отец его купил, чтобы ей было не скучно.

Мне стало жаль Андрея. Получается, что у него практически нет ни одного родного человека рядом. Только та самая няня Полина.

– Ты очень расстроилась, что не нашла драгоценности? – спросил Андрей.

Я удивилась: надо же, я жалею его, а он жалеет меня.

– Нет, – помотала я головой. – Правда, нет. Просто я подумала, вдруг они до сих пор лежат в земле в то время, как еще многим могут пригодиться и даже спасти чьи-то жизни.

– Дедушка оставил мне немного, – тихо сказал Андрей. – Он знал, что я мечтаю быть врачом, а мой отец хочет в будущем передать мне свое дело. Дедушка меня подстраховал, чтобы мне было, на что жить в Петербурге, когда я поеду туда учиться. А я хочу учиться именно там. Так что я надеюсь, что тоже в каком-то роде смогу помогать людям, когда выучусь.

Ну а пока я веду идейную борьбу со своим отцом. На следующий год я записался в химико-биологический класс, а отец узнал и переписал меня в экономический. С тех пор я с ним почти не разговариваю.

– А как же ты обсуждал мое трудоустройство, если не разговариваешь с ним? – удивилась я.

– Да ничего я с ним не обсуждал, ему все равно.

– Понятно, – сказала я с улыбкой. – Ну ладно, мне пора. Когда будешь учиться в Петербурге, приезжай в гости, я пришлю тебе адрес.

– Подожди. Ты что, вот так уйдешь? – вскочил Андрей.

– Ну а что мне еще делать? Что садовник, что ландшафтный дизайнер из меня никакие, – засмеялась я. – Но все равно считаю, что пара розовых кустов и ночная фиалка, которые я посадила, будут поднимать тебе настроение. Оставшиеся деньги я тебе верну.

– Не надо, – ответил резко Андрей, – я не бедствую. Отдай их своей тете.

– Хорошо, спасибо.

– Как все-таки тебя зовут?

– Майя, – ответила я с улыбкой.

– Послушай, – Андрей догнал меня уже у калитки. – Давай пойдем завтра в ресторан моего отца?

– Ты что, зачем?

– Давай! Пусть это будет такой прощальный вечер. Это самый лучший ресторан, увидишь. И нам ни за что не надо будет платить. Там живая музыка, и певец очень красиво поет. Ресторан на Южной стороне, но специально для гостей организован катер, чтобы они ночью могли возвратиться на эту сторону.

Я задумалась. В самом деле, что я потеряю?

– Хорошо, – сказала я с улыбкой.

– Пришли мне адрес, я заеду за тобой.

– Договорились, – ответила я.

Андрей вызвался проводить меня до остановки маршрутки.

Когда мы шли туда, рядом притормозила черная машина с открытым верхом, которую я вчера видела возле дома Регины. Рослый парень в темных очках просигналил.

Андрей оглянулся и сказал: «Иди в …»

Машина поехала дальше.

Я вопросительно посмотрела на своего спутника.

– Это кто? – все же не сдержала я свое любопытство.

– Тебе лучше даже не интересоваться и держаться от него подальше. Одна уже заинтересовалась, моя одноклассница. Теперь ее родители выискивают по всему побережью по ночам и следят, чтобы из дома вещи не пропадали.

Я снова вспомнила слова тети Тони о незаконном «бизнесе» Климова и о дочке Регины, которую видела с этим парнем в машине. Но за рулем был не Климов.

«Видимо, его подельник», – подумала я.

Андрей проводил меня до остановки, мы попрощались, и он пошел домой.

А мне вдруг захотелось искупаться.

Я поплавала в море, посидела на берегу, а потом решила сходить туда, куда меня давно тянуло: к белоснежной часовне на самой вершине холма. Я перешла дорогу, свернула на параллельную улицу и пошла в горку. Идти мне пришлось около двадцати минут. Я осмотрела часовню, но заходить не стала: мне было нечем прикрыть голову, моя косынка для работ была совсем грязная. Я присела на скамейку и стала любоваться открывшимся видом на поселок и на море, понимая, что вряд ли еще окажусь здесь в ближайшие годы.

Снова вспомнился рассказ Андрея, и мне подумалось, как это странно, что я оказалась вплетена в их семейную историю. Еще вдруг стало неловко, что Андрей мог заподозрить меня в корысти: конечно, я выглядела малопривлекательно, пытаясь раскопать чужие сокровища на чужом участке. Оставалось надеяться, что он поверил в мое желание направить найденные драгоценности не на себя.

«Да какая разница, что он подумал, – сказала я себе, – я его все равно больше никогда не увижу. Схожу завтра с ним в ресторан, если не передумаю, и все. Ну а с тетей Тоней все равно нужно будет провести остаток каникул, как мы договаривались с Марианной».

Глава 14

Оставшийся день я помогала тете Тоне по хозяйству, а следующим утром мы с ней пошли на местный пляж. Вернувшись домой, я вдруг поняла, что мне совершенно не в чем идти в ресторан. Шорты, пара топов, хлопчатобумажный пляжный костюм, джинсы – вот и все мое богатство.

Я открыла шкаф и снова посмотрела на свои вещи. Еще на плечиках висело черное платье, в котором я работала в кафе. Я достала его и повертела в руках, потом надела. Совершенно простое, с прямоугольным вырезом, тремя пуговками наверху, на ладонь выше колена. Только оно более-менее подходило под случай.

Я достала один из коротких топов, на котором были пуговки со стразами, отрезала и перешила их на платье: теперь оно выглядело более нарядным. Можно надеть к нему черные балетки и делать вид, что я предпочитаю минимализм.

Затем я попросила у тети термобигуди, решив, что главным моим украшением будут волосы.

Когда тетя Тоня пошла в душ, я вскипятила бигуди, накрутила их, выключила свет и легла на диван в своей комнате, накрывшись с головой.

Через минут двадцать дверь в комнату немного приоткрылась и снова осторожно закрылась. Видимо, тетя решила, что я уже сплю.

В половину девятого вечера я встала, накрыла одеялом ворох своей одежды, уложила свои локоны, взяла сумочку изумрудного цвета на длинном ремешке и вылезла в окно.

Чуть подальше от калитки меня ждало такси, в котором сидел Андрей.

– Ничего, что я не очень нарядная? – спросила я. – У меня нет более подходящей одежды.

– Ты выглядишь очень круто, – ответил Андрей вроде бы искренне.

В пути таксист сообщил Андрею, что впереди авария и большая пробка, поэтому он поедет через яхт-клуб. Тот согласился.

Когда мы проезжали мимо набережной, я увидела возле берега в свете прожекторов несколько яхт.

– Вон та вторая, кстати, яхта моего дедушки, а теперь отца. Дедушка назвал ее «Зоя», но когда он умер, отец закрасил название.

Я снова вгляделась в окно и сказала, что яхта очень красивая.

– Отец нечасто ею пользуется. В основном по праздникам. Завтра он собирается уйти на ней в море, чтобы в свой день рождения встретить рассвет где-нибудь среди скал. Он каждый год так празднует, называет это мероприятие мальчишником. Берет с собой только самых близких друзей, ему заранее накрывают на палубе стол сотрудники ресторана, забивают холодильник разными вкусностями, и они отрываются два дня.

Я подумала, что по-хорошему человек должен праздновать свой день рождения в кругу семьи. Или хотя бы вместе с родным сыном. Хотя, если он ничего не хочет знать о первом сыне и не особо интересуется вторым, видимо отцовские чувства – это не про него.

Мы подъехали к ресторану. «Графский», – было написано огромными золотыми буквами на фасаде.

С Андреем вежливо поздоровался швейцар, тут же подошел администратор, и нас проводили к столику. Я оглянулась вокруг. Интерьер ресторана чем-то напоминал мне декорации к фильмам о морских путешествиях принцев и принцесс в прошлые века. На стенах висели старинные географические карты и шпаги. Сама стены были обиты гобеленом. Деревянная мебель тоже была винтажная, под старину. Но скатерти сверкали белизной, на столах горели свечи.

Я посмотрела меню и, испугавшись цен, заказала себе мороженое. Мой заказ Андрея развеселил, и он заказал нам двоим «графскую уху», какие-то салаты и десерт.

Наш столик стоял в уютном уголке, и мне нравилось, что нас не очень видно: иначе мне было бы неуютно в моем простом платье среди сверкающих бриллиантами и нарядами посетительниц.

Андрей, похоже, чувствовал себя здесь вполне раскованно. Поле того, как мы съели уху, посетители вдруг стали аплодировать. Сидящая недалеко от нас шумная компания притихла. Я увидела, что на сцену вышел оркестр в небольшом составе, а в углу сцены поставили стул и микрофон.

– Сейчас будет петь друг моего отца, – пояснил Андрей, – многие ходят в ресторан специально, чтобы послушать его. Он и сам сочиняет песни, и ему заказывают.

Заиграла незнакомая мне музыка, и я услышала низкий бархатный голос:

Мое имя знает море, но хранит его в секрете.

Может, там, в морском просторе, то секрет узнает ветер,

Принесет его на берег и расскажет местным чайкам,

И тогда смогу узнать я про себя все без утайки…

Я почувствовала, что моя голова закружилась. Я посмотрела на сцену в тот угол, где сидел поющий человек. Угол был затемнен, я увидела лишь темные очки, в которых отражались свечи на столиках.

– Кто… это? Андрей, кто это? – спросила я охрипшим голосом.

– Я же говорил, папин друг. Вообще говорят, что он – сын шеф-повара ресторана, Валентины, но это секрет. Тебе нравится?

Между тем человек пел:

Ты пойми мою усталость, поспеши, бродяга ветер:

Вдруг недолго мне осталось жить и петь на этом свете?..

Я постаралась выровнять дыхание. В своей жизни я знала только одного человека с таким голосом. Но он погиб в Алтае год назад, точнее, его убили. Только у моего папы был такой бархатный низкий голос, больше ни у кого.

Я почувствовала, что моим щекам текут слезы.

– Это точно сын повара? – спросила я.

– Да, он вообще-то бывший заключенный, но отец его очень ценит, видишь, как тут все кайфуют.

За столиками все подпевали мужчине в темных очках, а потом долго аплодировали и кричали «бис».

Затем к мужчине подошел посетитель из шумной компании возле нас и что-то ему сказал.

Зазвучала песня: «Ну что же ты, фраер, любовь свою оставил…»

Я вздохнула и постаралась унять бешеное сердцебиение. Мой папа никогда не стал бы петь тюремный шансон. Достав из сумочки зеркало, я увидела, что от слез моя тушь потекла.

– Андрей, извини, где здесь туалет? – спросила я.

Он показал в сторону коридора справа. Я снова извинилась, взяла сумочку, пообещала скоро вернуться и проследовала в указанную сторону.

Помыв лицо с мылом, я обнаружила, что над раковиной полотенца закончились, и вошла в кабинку, чтобы промокнуть лицо хотя бы туалетной бумагой.

– Я сказала, поехали, дура ты такая, – услышала я до боли знакомый голос, – ты понимаешь, с кем связалась? – Говорила кому-то моя подруга Лера.

– Отстань, никуда я не поезду, – возмущенно ответила Марианна.

Я вышла из кабинки и удивленно уставилась на подруг.

– Майя? – в один голос произнесли они.

– Ты-то что тут делаешь? – спросила меня Лерка.

– Я здесь со знакомым, – ответила я.

– Вот и я со знакомым, – возмущенно воскликнула Марианна, – а Лерка завидует.

– Я с ума с вами сойду, – выдохнула Лерка. – Пришла забрать ЭТУ дурочку, а встретила еще одну.

– Вот спасибо, – отозвалась я, – я, кстати, свободна в передвижениях, а вот вы сейчас должны спать в лагере.

– Заснешь тут, когда эта малолетка с взрослым мужиком гуляет, – Лерка кивнула в сторону Марианны.

– А что мне, в заточении сидеть? – возмутилась Марианна, – так и вся жизнь пройдет мимо.

– Вот я сейчас пойду и скажу ему, что тебе шестнадцать лет, – угрожающе пообещала Лера Марианне.

– Не надо, – испугалась та, – он тогда больше не позвонит. Он думает, что мне восемнадцать.

– Тогда шагом марш на выход! – скомандовала Лера.

Потом подруга повернулась ко мне.

– А ты-то здесь с кем? – подозрительно осмотрела меня Лерка.

– Да я с другом, он хороший, честное слово, ему шестнадцать, зовут Андрей, – скороговоркой стала оправдываться я.

– А ничего, что уже одиннадцать вечера? Твоя тетя, тьфу, то есть не твоя, тебя не контролирует?

– Она думает, что я сплю, – виновато ответила я.

Лерка шумно вздохнула.

– Ладно, только позвони или напиши, когда будешь дома.

Я согласно покивала.

Мы направились к двери. Тут Марианна вытащила из сумочки телефон в чехле с апокалипсическим рисунком и попсокетом с лицом девушки-зомби.