скачать книгу бесплатно
– Нет! – Я смеюсь. – Я только что закончила ее разбор. Для проекта, которым занимаюсь. С точки зрения алфавитного порядка, «Зимняя сказка» стоит последней. Я не знала, как располагать материал – по годам или по алфавиту, а потом подумала, что по годам будет сложновато для тех, кто не в курсе, а алфавит знают все. Не важно. Я занимаюсь проектом.
Не тарахти. Он спрашивает из вежливости.
– У тебя ведь диплом был по Шекспиру?
– Да, бабушка привила мне любовь к нему, когда я была маленькой. И как только ты это помнишь?
Он улыбается и пожимает плечами. Это мило. Нет, не так. Это Рори Уолтерс, он сейчас большой человек, так что не увлекайся.
– Вообще-то я вчера случайно подслушал твой разговор по телефону. Ты говорила о своем проекте, и я предположил, что он связан с Бардом. Мне стало интересно.
– Правда?
– Правда. Я хотел бы на него взглянуть.
– Правда?
– Правда!
Он снова смеется. Его лицо меняется, становится открытым, и мне хочется ему верить. В этот момент на память приходят слова короля Дункана из «Макбета»: «Никто не распознает душу по лицу». Сколько раз я корила себя за то, что забывала об этом. Пусть Рори весь из себя распрекрасный и в студенчестве слыл хорошим парнем, но сейчас он работает с папашей, а это говорит о многом.
Остерегайся этого красивого лица, говорю я себе. Сопротивляйся. Он просто вежлив. Такое бывает сплошь и рядом, и за этим ничего не стоит. Но чтобы кто-то изъявлял желание послушать о проекте? Этого никогда не бывало. Никогда. Дам себе воли на пять минут и остановлюсь. Да, пять минут, не больше.
Я пододвигаю стул ближе и открываю ноутбук.
– О, боже. И все эти файлы твои?
– Ага. Все мои. Я брала пьесу за пьесой и к каждой создавала руководство, написанное очень доступным языком.
– Для всех пьес? – Брови у него ползут вверх.
– Ага. И для сонетов тоже.
– Сонеты мне помнятся с университета. Тогда я думал, что сонет как любовное послание – это верх совершенства. – Говоря это, он выглядит смущенным. – Что ж, вернемся к пьесам. Покажи, что ты сделала.
– Вот, смотри.
Чтобы его не смущать, я оставила замечание о сонетах без комментариев, хотя это прозвучало очень мило, и щелкнула по папке «Сон в летнюю ночь».
– Руководство содержит описание всех сцен пьесы, а также синопсис каждого акта и дословный перевод всех строчек на современный язык, понятный детям, а не в духе школьной болтологии, а также комментарии к темам и персонажам, снабженные перекрестными ссылками. Они не сильно отличаются от учебных пособий с кратким пересказом или…
Я смотрю, как он скользит взглядом по странице, перебегает от строчки к строчке.
– На мой взгляд, отличаются. У тебя более доверительная интонация, разговорная. Не сухая. Мне нравятся эти дословные переводы. Местами забавные, цепляющие… – Он не отрывает взгляд от страницы и тянется к тачпаду. – Можно?
– Конечно.
Он прокручивает страницу вниз, а я наблюдаю за его лицом. Он читает, быстро шевеля губами.
– Это замечательно… «Любовь глядит не взором, а душой…»[8 - Шекспир У. Сон в летнюю ночь. Акт I, сцена 1. Пер. М. Лозинского.] Мне всегда нравилась эта фраза.
– «Крылатый Купидон – божок слепой», – продолжаю я цитату. – Мне тоже. Об этом мне следует помнить и не западать на симпатичную мордашку. Ум и характер – вот что важно. Видишь, он, как всегда, мудр.
Рори поднимает глаза от ноутбука и смотрит на меня. По спине пробегает холодок, отдаваясь дрожью в каждом позвонке. Волосы у него чуть падают на лицо, одна кудрявая прядь отбилась от остальных, лицо оживленно – так оно выглядело, когда он смеялся. Я млею. Наверное, такое чувство бывает у победителей музыкального шоу «Икс-Фактор». Я уже давно перестала искать извне одобрения тому, что для меня значимо. Я учусь быть счастливой и оценивать себя сама, а срывы после посещения родительского дома не в счет. Но, если честно, никогда бы не подумала, что чье-то мнение вызовет во мне такой бурный отклик. Это что-то ненормальное. И нечего на него пялиться так, точно он подарил мне слона на Рождество.
– Тут столько контента, это невероятно. Остальное в том же духе? – Он снова пробегается глазами по файлам. – У тебя есть карты всех мест – вымышленных и реальных?
– Да, всех, каких возможно.
Можно подумать, я открыла пенициллин, поставила мировой рекорд в беге на тысячу метров и приземлилась на Луну, причем все разом, но ощущение упоительное. Знаю, что не должна хвастаться, но не могу сдержаться.
– И учитывается разный уровень осведомленности, скажем, ученики младшей школы, которые вообще ничего не знают, – это одна история, а те, кто хочет получить доступное объяснение поговорок, которые ввел в оборот Шекспир, – другая…
– Типа «В долг не бери и взаймы не давай».
– Точно. Или не менее популярная «Прибью вас, как дверные гвозди»[9 - Шекспир У. Генрих VI Часть 2. Акт IV, сцена 10. Пер. Е. Бируковой.]. Или «Едва дыша и с трепетным смиреньем»[10 - Шекспир У. Венецианский купец. Акт I, сцена 3. Пер. Т. Щепкиной-Куперник.].
– Или «Не сдвинусь с места ни на йоту»?[11 - Шекспир У. Укрощение строптивой. Пролог. Пер. М. Кузмина.]
– Ага. И «Краткость есть душа ума»[12 - Шекспир У. Гамлет. Акт II, сцена 2. Пер. М. Лозинского.].
– Идея понятна. «А землекопа взорвать его же миной!»[13 - Шекспир У. Гамлет. Акт III, сцена 4. Пер. М. Лозинского.]
Рори подмигивает, и я в ответ вскидываю бровь, точно он проказливый школьник.
– Мое руководство рассчитано на все уровни, включая студентов-выпускников, и создает возможность перехода к академическим источникам типа JSTOR[14 - Цифровая база данных полнотекстовых научных журналов, а также книг.]. Обновления еженедельные, так что информация актуальная. А здесь… – Я наклоняюсь. – Здесь исходники, которые он использовал в качестве материалов для создания своих пьес. Например, сюжет моей любимой «Зимней сказки» был позаимствован из романа Роберта Грина «Пандосто», написанного в 1588 году, а «Сон в летнюю ночь» во многом опирается на «Метаморфозы» Овидия, датированные 8 годом н. э.
– Ясно. – Он улыбается. – И сколько времени у тебя на это ушло?
Мы так близко друг к другу, что я чувствую его дыхание на своем лице. Тарелки сдвинуты в сторону, еда на них, само собой, остыла. Это перебор, какой-то наплыв эмоций. Что происходит? Дистанцироваться, срочно нужно дистанцироваться. Я откидываюсь на спинку стула и перевожу дух. Приди в себя. И говори нормально.
– Вся жизнь.
Я надеюсь, мой тон не выдает смятения чувств, которые меня обуревают. Это, конечно, из-за того, что после смерти бабули никто не проявлял особого интереса к моей работе. Плюс еда вкусная, и я немного возбуждена – еще чуть-чуть, и мне захочется сунуть руки ему под рубашку. Я уже давно практикую воздержание. Слишком давно. Нужно держать себя в руках, а не то выставлю себя полной дурой.
– Догадываюсь. И как ты еще умудряешься работать?
В ответ я кривлюсь. Можно, пожалуй, сказать, что я никогда не ставила работу на первое место.
– И что ты хочешь с этим делать? Что дальше?
Он щелкает мышкой и прокручивает файлы.
– Что ты имеешь в виду?
Я надеюсь, что правильно поняла его вопрос, но до сих пор никто, кроме Луизы, не спрашивал об этом. Если скажу, он, чего доброго, поднимет меня на смех.
– Ты намерена защитить диссертацию и стать ведущим шекспироведом?
– Ха! Это было бы круто, но нет, моя цель не в этом. Я подумываю сделать общедоступное приложение, и когда оно заработает и у меня появится репутация, я хочу представлять его в школах, возможно, сделаю подкаст. Но главная мечта – школы. Я считаю, что разработала информационные пакеты для всех возрастов. Как я уже говорила, я подошла к вопросу очень детализированно. Мне бы хотелось донести свой проект до тех, кто считает Шекспира недоступным, вязнет в его языке, бросает взгляд на страницу и думает: нет, это не для меня. Большинство людей заведомо списывают его со счетов, а правда в том… правда в том, что в нем очень много правды. Сколько на свете Дездемон, которые влюбляются очертя голову, несмотря на то что родные не одобрят избранника? Или возьмем Леонта из «Зимней сказки» – вылитый мой папочка. Здесь, в Бристоле, подростковые банды ведут себя, как в «Ромео и Джульетте», и в них всегда найдется Меркуцио, который расплачивается за это жизнью, хотя активно пытается предотвратить стычки между Капулетти и Монтекки. Шекспир должен быть во всех учебных программах, потому что он… такой человечный и до жути, блин, актуален в наши дни.
Слова вылетают у меня изо рта – торопятся, спотыкаются, валятся друг на друга, как цирковые акробаты в полосатом трико.
– Мне хорошо от сознания того, что чувства, которые я испытываю, уже испытывали до меня, что я не одна, и так было всегда. Все люди, которые были до меня, тоже это чувствовали. И это помогает, способствует душевному здоровью, удерживает от хождения по кругу, когда мне приходится нелегко – и в житейских ситуациях, и с людьми. Я знаю, что это нормально. Что касается нормальности, будь то Утрата, или Офелия, или такая, как Паулина – она настоящая заноза в заднице, – это встречается не так-то часто. Но я не считаю, что все проблемы, все мировое зло можно сокрушить одним шекспировским актом…
Я осекаюсь и хихикаю – оттого, что так увлеклась и из-за двусмысленности. Я обожаю двусмысленности.
– Как всегда, в своем репертуаре, да, Уайльд? Не можешь без скабрезностей?
Рори смеется, и я, к полной для себя неожиданности и забыв о том, что за окном ночь, принимаюсь рассказывать ему о своих мечтах, страхах и увлечениях.
Нет, твой верный друг лишь тот,
Кто по мере сил везде
Поддержать готов в нужде[15 - Шекспир У. Страстный пилигрим. Пер. В. Мазуркевича.].
Пятое декабря
Рори
Мы проболтали с Белл до рассвета, а потом я свалился спать. Она зацепила меня рассказами о Шекспире – ее увлеченность заразительна. Мозги у меня кипели, фонтанируя идеями, связками, возможностями, дальнейшими шагами. Падая головой на подушку, я испытывал облегчение от того, что в ней роились не воспоминания, а что-то другое, однако, когда проснулся утром по сигналу внутреннего будильника, состояние было вялое и тупое.
Сейчас четыре часа дня, и мне кажется, что я нашел решение. Проект Белл настолько хорош, что обязательно должен работать, ей просто нужно найти финансирование. К счастью, среди моих клиентов есть компании со средствами и филантропическими склонностями. Главное – выбрать в союзники правильную. У меня есть ощущение, что Белл проявит щепетильность относительно источника средств, он не должен активно притязать на причастность – несколько предложений на сайте, но без желания все обклеить своим логотипом и вытатуировать ей на лице корпоративный бренд, как-то так. А это означает, что моя первоначальная идея, проблема, которую я собирался решить при ее содействии, ей не подходит. Им нужно брендированное спонсорство, чтобы рекламировать свои добрые дела, но мне удалось состыковать их с акустической компанией – те за милую душу согласились на корпоративную рекламу в обмен на денежное вливание. Но сейчас, когда я своими глазами увидел проект Белл, у меня появилась идея получше – я нашел для нее идеального партнера.
– Привет, как дела?
– А, Рори, привет.
Тон приятный, но, судя по всему, она удивлена моим звонком.
– Привет. Не хочу тебе досаждать, но, думаю, у меня есть то, что тебя обрадует.
Тут до меня доходит, что фраза звучит неоднозначно. Нет, секс – это последнее, что сейчас у меня на уме. Мысль о физической близости с кем-либо, кроме Джесс, мне претит, но Белл об этом знать необязательно.
Из телефона доносится громкий механический звук.
– Извини, не расслышала. – Слава богу! – Подожди… Марша, отойди от бензопилы.
Звук устрашающий. Я не знаю, кто такая Марша, но то, что Белл находится в двух шагах от бензопилы, меня несколько напрягает.
– Ты где?
– На елочной ферме, ты бы это видел. Здесь настоящая традиционная рождественская атмосфера. Сразу на душе становится веселее, в голове звучит «Рождество уже к нам ближе, ближе», и мысленно представляешь себе Бинга Кросби, рождественские носки, камины, подарки и запах корицы, апельсинов и сосны, вкус сладких пирожков…
О, господи. Я думал, она помешана на Шекспире. Теперь выясняется, что к тому же обожает Рождество.
– Я ненавижу Рождество, – говорю я.
Понимаю, насколько по-скруджевски это звучит, но это так. Мы с Рождеством больше не друзья.
– Ты что? – Ее удивлению нет предела.
– Так, ничего. Ты потом свободна?
– Нет. У меня Санкт-Николаус.
А это еще что за хрень? Судя по ее тону, все должны быть в курсе, что это такое.
– Что?
– Синтерклаас! Сегодня мы выставляем туфлю.
– А, ну так гораздо понятнее.
– Сегодня я ночую у Марши. Завтра мы украшаем дом, поэтому сегодня запасаемся елкой. Потом выставляется туфля, и видел бы ты поутру ее мордашку – это самое забавное. Это единственное время в году, когда мне разрешено баловать ее конфетами, так что момент эпохальный.
– Ясно. Вообще-то я надеялся увидеться с тобой сегодня.
Так ли это необходимо? Просто я точно знаю, что если не увижусь с ней сегодня, то шанс, который я для нее нашел, отправится в долгий ящик на неопределенный срок.
– Ну, тогда приходи. Я уверена, Луиза не будет против. Она тебя сто лет не видела. Давай подтягивайся. Это будет настоящее Рожд… Будет весело.
* * *
В шесть часов я стою на пороге дома Луизы. Это что-то нереальное. Всего два дня, как я вернулся в Британию, и уже принимаю живейшее участие в жизни Белл Уайльд. Столько лет о ней не думал, и вот, пожалуйста!
Сам дом довольно точно соответствует образу Луизы – какой она запомнилась мне в универе и какой я представляю ее сейчас. Дверь холодного серо-зеленого оттенка, аккуратный палисадник, элегантные керамические вазоны с искусно подобранными растениями, оливковое деревце, лавр, что-то в этом роде. Я погуглил ее перед приходом: она успешная бизнес-леди, у них с мужем органический бизнес по производству полезных и не содержащих сахара капкейков, что очень по-бристольски.
Луиза открывает дверь, и меня оглушает радостная рождественская музыка. Ох. То, что у Санкт-Николауса имеются побочки, я как-то упустил из виду.
Я справлюсь. Нужно сказать, что в Австралии, под палящим солнцем, рождественские мелодии воспринимаются как-то легче. Но я не позволю себе попасть в спираль негативных мыслей из-за гимна «God Rest Ye Merry Gentlemen».
Луиза безупречна. Точно готова в любую минуту оказаться в объективе фотокамер. Идеально ухоженная женщина чуть за тридцать. Думаю, ее появление в дневном телеэфире уже почти решенный вопрос.
– Давай проходи. Давно не виделись. Как поживаешь?
В ее приветствии нет примеси сочувствия, она не наклоняет голову, легкая тень озабоченности не мелькает на ее лице. Просто приятельница по университету приветствует старого знакомого. Слава богу. Этого момента я страшился, как только Белл меня пригласила. Микроужимки, сочувствие – я бежал, в частности, от этого.
– Спасибо, хорошо.
Мы направляемся на кухню, Луиза возится у плиты, божественные ароматы плавают в воздухе. Но мой взгляд обращен на Белл, которая сидит рядом. Они с Маршей раскрашивают оленя, и она советуется с девочкой о том, какой цвет выбрать. Каждый день я узнаю эту женщину с новой стороны. Интересно, какой еще бывает Белл Уайльд?
– Будешь глинтвейн?
Луиза ставит на стол гору сладких пирожков и взбитые сливки в фарфоровой креманке, которая смотрелась бы идеально в буфете моей бабушки.
– Спасибо, но нет, я вообще-то не…
С другого конца стола на меня обращены почти черные глазищи – взгляд решительный, сверлящий.
