Просроченная

Люди вокруг везде и всюду занимались своими делами. Кто-то шел с большим пакетом одежды, а кто-то со стаканчиком кофе. Кто-то голодным заходил в кафе фастфуда, а кто-то выходил из бутика. Мне показался весь мир таким прекрасным. Таким странным и радостным. Будто все люди на свете стали счастливее. Будто помимо меня еще миллиарды людей сейчас радуются. Я излучала самые яркие лучи радости.

Мы дошли до кафе. Жизнь казалась такой необыкновенной, я чувствовала воздух весны, я чувствовала, как пахнет счастье.

Каспер открывает дверь и придерживает, чтобы я зашла.

– Как галантно, – я смеюсь и комично и наигранно кланяюсь. – Спасибо. За мной давно никто не ухаживал.

– Я всегда такой, если не сижу на тиндере.

Мы садимся за круглый столик, накрытый красно-белой скатертью. Официантка быстро принесла нам стаканы и кувшин с водой, а меню уже лежало на столе. Каспер заказал себе какой-то невообразимо большой бургер.

– Мне салат с перепелиными яйцами, спасибо, – я улыбаюсь милой официантке, она уходит, унося меню, перекладывая его на другой столик.

– Ты такая худая, – он берет меня за руку, касается выпирающей косточки на ней. – Что случилось? Почему ты пришла сегодня туда?

– Мне написали, я и пришла, – я усмехаюсь.

– Это плохой заработок для такой хорошей девушки, как ты.

– Каспер? – спрашиваю его я.

– Да?

– Сколько тебе лет?

– Двадцать два, а что? – он удивляется вопросу не меньше, чем я ответу. Двадцать два года… Он такой молодой, такой хороший. И трогает мои грязные от плоти руки.

– А мне почти тридцать, – я убираю от него руку. – Понимаешь? Я сама, наверное, решу, что же не так с моей жизнью и куда мне стоит идти работать, а куда нет.

– Нилу, сколько бы тебе ни было лет, этот заработок – самый грязный из всех, что может быть.

– Ты не прав, это очевидно же, – я нервно подавляю смешок. – Ты не знаешь всего дерьма, что случается иногда в жизни. Почему ты снимаешься в порно?

– Люблю секс! Очевидно же, – он смеется. – Разве это непонятно? Зачем еще нужно порно? – он смеется. – Да деньги мне нужны. И сам процесс не такой противный, как, к примеру, таскать что-то или клеить кому-то обои, красить стены.

– То есть в какой-то степени он все же противный для тебя? – вспоминая его слова про грязный заработок, спрашиваю я.

– Это не секс, – Каспер изменяется в лице. – Считай, просто ты слегка в чьей-то вагине или анусе… или рте. Просто находишься там, пока тебе это нужно. Не для удовольствия своего или девушки, а просто так. Все это я не считаю даже ни на грамм сексом. Это просто работа.

– То есть свой оргазм во время этой «работы» ты понимаешь, как?… – задумчиво протягиваю я.

– Как знак того, что сегодня я получу зарплату. С женским оргазмом там вообще не церемонятся. Если кончила вдруг, то молодец. А если не кончила, то и не беда, – он грустнеет. – Ты кончила сегодня? Только честно.

– Нет, но сложный механизм оргазма девушки не такой и сложный, если найти нужные шестеренки.

– То есть нужный член?

– Скорее, должно все совпасть: желание девушки, партнера, возбуждение и, главное, отсутствие мыслей у первой и присутствие их у второго, – я смеюсь. – На самом деле, мне очень понравился такой опыт. Я считаю это сексом, еще и довольно удачным. Это было очень приятно.

– А кто спорит, что это неприятно? – он берет меня за руку и смотрит на меня. – Я просто говорю о том, что для меня это не секс. Если бы я думал, что это секс, то я бы перетрахал сотни женщин, но это работа. А женщин у меня было не так уж и много.

– Сколько?

– Только не смейся, – он мешкается и начинает прятать глаза во всем, не встречаясь взглядом со мной. – Ты была второй. А после тебя никого и не было, – он закрывает глаза и тут же открывает. – Черт, мне так неловко.

– Неловко от того, что ты был опытным и мог хорошо отлизать даже будучи всего с одним партнером за спиной? Я считаю, что это удача. Некоторые мужчины могут перепробовать множество женщин и так и не понять, как же сделать им хорошо. А ты сделал это с первого раза и незнакомому человеку.

– Твой оргазм я не забуду никогда, – он гладит руку. – Я до сих пор иногда вспоминаю и хочу это повторить… Ты первая, кому я делал куни. Бывшей, той, что была перед тобой, никогда не нравилось. Мы оба были девственниками. Однажды решили попробовать. Попробовали, но ей не понравилось, – Каспер смеется. Ей было шестнадцать, мне кажется, она еще сама не понимала, чего хочет.

– Думаешь? – я отвечаю на его поглаживания и сжимаю крепко его руку. – Каспер, ты такой странный.

– Нилу? – он подсаживается ко мне и тихо шепчет на ухо, так, чтобы его никто не услышал. – Сколько у тебя было партнеров до меня?

– Я не хочу говорить, – мои губы приближаются к его. – Да и какая разница?

– Я рассказал, – я вдыхаю запах его духов. Он так близко. – И ты расскажи.

Он так близко. Такой молодой, красивый, тихий Каспер. Он водит своим носом по моему, играет, пытается меня поцеловать. Не дает и снова делает также.

Вдруг я поняла свою грешность. Я поняла, что на самом деле, грешен даже мой взгляд. Я самая грешная девушка, которая сидит в этом кафе. Я грешна, грешна за каждую свою фразу. Мне так мерзко. Человеческое тело создало столько возможностей для удовольствия, но все это – грехи. Я не хочу быть самым грешным человеком на этой планете. Но я так грешна…

Мои мысли путались, путались бесстыдно и бестактно. Я запуталась в своих эмоциях, ощущениях. Во всем. Я запуталась в себе, я абсолютно не понимала, впервые, не понимала, какую роль играет Каспер в моей жизни. Он не мой любовник, не кто-то еще. Он просто появился в моей жизни.

Мне стало казаться, что он – спасательный круг, который мне бросили, когда я уже уходила ко дну. Но чем он меня спасет? Запретит мне участвовать в съемках? Душу мою никто уже никогда не спасет. Так и зачем стараться?

Я не помню как, но Каспер оказался со мной в одной пастели. Точнее я оказалась у него под одеялом. Помню лишь то, как мы продолжали общаться, а мне вдруг общения стало мало. Мне вдруг захотелось большего. Стало душить чувство, что я давно не испытывала. Стало мною овладевать. И я ему поддалась. Поддалась гнусному чувству похоти.

И что теперь? Мне уйти? Или остаться нежиться в его объятиях. Что мне делать? Я ощущала себя кобелем, который только что связался с сукой и от нее мне больше ничего не надо. Сукой, конечно же, был Каспер.

Каспер лежал спиной ко мне. Его тонкая светлая кожа просвечивала очертания позвоночника и ребер. Его спина была крайне чистой, лишь изредка веснушки где-то могли попадать мне на глаза.

Я тихонько встаю. Не хочу, чтобы он помнил что-то обо мне.

Идя к двери спальни, я слышу, как Каспер шевелится.

– Ты куда? – он привстает с постели, когда я оборачиваюсь. – Ты хочешь уйти? – он смеется и встает. Каспер подходит ко мне сзади и обнимает. Его губы касаются шеи, они щекочут меня. – Я не хочу, чтобы ты уходила, Нилу. Слышишь?

Его губы тянут поцелуи до моего уха, обратно на шею, а следом на плечо. По телу пробегают мурашки. Мне приятно до невозможности. Вдруг я почувствовала себя маленькой школьницей, будто мне впервой все это чувствовать.

Его рука касается моей майки, он немного неловко, но также восторженно для меня, залезает под одежду. Его пальцы касаются моего соска. Он нежно гладит его, немного щипает.

Я всегда думала, что это именно я знаю, куда давить и как, чтобы противник в любовных играх, в роли мужчины, стал податливым и согласным на все. Но я, кажется, ошибалась. Мужчина, казалось бы, такой трепетный, милый и несмышленый, как Каспер, вдруг нашел одну из множества кнопок, которые могут превратить меня в один небольшой мягкий кусочек похоти. Он задел не только мой сосок, но и мое желание в целом. Как тронуть веточку, дернуть ветку у дерева. Листья на ней еще долго могут шелестеть от ветра.

Я оборачиваюсь.

– Да, я хотела уйти, – я говорю ему это на ухо, тихо и томно. – Ты против?

От каждого слова его руки все сильнее хватают меня за талию, он притягивает к себе, смотрит похотливо, как голодный охотник. Ведь он поймал меня. Правда. Я в плену собственных ощущений, вызванных Каспером.

– Я хочу тебя, Нилу, – он берет мою руку и кладет себе на трусы. Я чувствую, что он хочет. – Ты самая красивая девушка, которую я только мог увидеть. Я очень хочу тебя.

Раньше бы меня не тронули его слова об этом, но сейчас передо мной красной тряпкой тряслась его фраза. Они были такими искренними, такими нежными, такими… Наполненными чувствами.

Я не стала ему отвечать, но для себя в голове согласие было дано.

– Нилу, сожми его, – рука Каспера прижимает мою еще сильнее к трусам. – Я так хочу тебя, – он схватывает меня за талию и прижимает к себе. – Ты хочешь меня?

– Да.

Каспер и я… Это сложная тема. Я не понимала, из-за чего молодой паренек решился жить со мной. Да, наверное, он в меня был влюблен. А мне было выгодно. Я чувствовала себя содержанкой, только человеку, что платит за меня, я была нужна не только для секса. Он ухаживал за мной. Дарил цветы. Он перевез даже Дастина, моего кота, к себе домой. Перетащил все мои вещи к себе в квартиру, решал весь наш быт. Я пропускала все это. Я не очень понимала, почему его ни разу не интересовал тот факт, что я просто сижу дома и ничего не делаю. Каждый день он уходил на работу, приходил, целовал меня, мы занимались сексом и ложились спать. Кот бегал под ногами, мурлыкал и урчал. Мы были будто семейной парой, а кот был нашим ребенком.

Однажды, в один день, Каспер пришел домой и молча заперся на кухне. Я забеспокоилась и решилась подойти. Постучав, я захожу на кухню. На маленьком круглом столе стояло несколько пирожных и два бокала шампанского.

– Нилу… – смущенно улыбается Каспер, увидев меня. – Я хотел устроить сюрприз, – он зажигает одну длинную свечку и ставит на середину стола.

– Я это вижу, – я потираю лоб. – Но к чему это все?

Каспер медленно подходит ко мне и берет за руку.

– Нилу, я не знаю твой фамилии.

– Нилу Джойс Беккер, – я улыбаюсь и целую его. – А ты Каспер Пиннокио…?

– Каспер Шеннон Уайл, – его руки все сильнее сжимает мою ладонь. – Нилу…

– Что, Каспер Шеннон Уайл?

– Я очень люблю тебя, – его губы нежно целуют мои. – И я хочу быть с тобой всю оставшуюся жизнь.

Я не очень понимаю, что он под эти имеет в виду. Моя паника приобретает совсем новый окрас, когда Каспер садится на одно колено.

– Каспер, не…

– Нилу Джойс Беккер, – он достает из кармана банально красную квадратную коробочку и открывает ее. Из нее на меня противным блеском смотрит кольцо. – Ты будешь моей невестой?

Я впадаю в ступор. Зачем он все испортил? Я сажусь на стул и начинаю мотать головой. Каспер хмурится, не понимая, что происходит. А потом, будто тихим воплем в голове, он понимает. Он все также картинно стоя на одном колене, закрывает коробку и садится рядом со мной.

– Почему? – он смотрит на меня. В его глазах отражалось, внезапно для меня, столько боли и ненависти, что нельзя было даже описать эту боль словами. Тихо, скупо по щеке течет слеза. – У тебя есть кто-то постарше? Кто-то лучше?

– Нет, но… Каспер, – я подхожу к нему и присаживаюсь на корточки, так, что его лицо становится на уровне моего. – Я не создана для того, чтобы меня любить.

– Это не тебе решать, любить тебя кому-то или нет. Я, наверное, сам решу, могу я себе позволить влюбиться в тебя или нет. Ты не можешь себе представить, как долго я не позволял этому случиться после той ночи, и когда я увидел тебя на съемках… Я подумал, что если не сейчас, то никогда. Когда я узнал тебя ближе, я понял, что это не просто животная страсть. Что я люблю тебя, – Каспер говорил так тихо и спокойно, будто не он сейчас был отвержен. Чувствовала себя отверженной тут я. Я отвергала и отвергаю любые попытки полюбить себя просто потому, что не могу сама признаться себе в том, что хоть кому-то может быть интересен не только мой сексуальный опыт, но и мои эмоции, чувства. И я не могу понять, за что меня можно полюбить.

– Каспер, прости. Мы можем дальше продолжить жить без этого всего. Просто быть вместе и…

– И что? Любить друг друга? – он плачет, но вытирает слезы кулаком. – Ты любишь меня, Нилу? – он поднимает взгляд. – Любишь? Или любила ли ты хоть кого-то?

– Я пыталась любить, но не вышло. Я могу уйти, только скажи.

– Пожалуй, так будет лучше… – Он поднимается и подходит ко мне. – Прости меня, Нилу. Я, если честно, предполагал такой ответ. Просто не представлял, как он будет. Прости, что все испортил, – он целует меня в лоб. – Я пойду, заведу машину. Собирайся потихоньку, – он отходит, но оборачивается. – Тебе когда-то сделали очень больно?

Я смотрю на него и понимаю, что он видит меня насквозь. Что он видит меня не как девочку на ночь, а как женщину, что прошла через все дерьмо. Что вылезла только сейчас, не успела обсохнуть.

– Дважды.

Он подходит ко мне и обнимает. Обнимает крепко и сильно, с нежностью и любовью. Он долго держит меня в объятиях, после выпускает и смотрит на меня, поправляя волосы на челке.

– Мне очень жаль, что так произошло, – он снова обнимает меня, прижимая к груди. – Не позволяй никому вытирать об себя ноги. Ты достойна всех звезд с ночного неба. Ты достойна всего самого лучшего, – Каспер целует мои губы. – Я люблю тебя, Нилу Джойс Беккер.

– А я хотела бы полюбить в ответ.

Я вновь жила одна. В погружении снова в пучину своего сознания не было ничего плохого, лишь то, что кота кормить приходилось дважды в сутки, отвлекая меня от этого процесса. Мне уже не было страшно, не было боязно, мне уже было все равно. Я могла не есть сутками и неделями. Просто забывать. Я даже не выходила на улицу.

Мои накопления я пустила на оплату последних счетов и на новое красивое белье. Зачем оно было мне нужно? Я не знал. по старой привычке я купила себе несколько комплектов, вместе с неглиже и разными парами трусиков. Это был даже не поход в магазин. Я заказала это с доставкой в интернете. Даже здесь я не смогла ничего сделать с собой. Я прозябала, надев на себя новый кружевной бра и натянув на свою тощую задницу новые трусики-шорты. Мне не звонили и не писали. Никто. Все разом забыли про меня, но я от этого была лишь в полном удовлетворении. Я перестала быть посмешищем для своей семьи, я перестала быть возлюбленной Ангуса, Бена, Каспера, кучи других, еще неизвестных мне возлюбленных. Все забыли, а я просто выдохнула полной грудью, запоминая запах свободы и одиночества.

Однажды мне позвонили. Незнакомым номер не был. Мне позвонил Каспер. Он звонил, день, два. Прекращал. А потом звонил вновь. Я шла в ванную, когда телефон стал навязчиво вибрировать. Я смотрю на экран, а там снова его имя. Мне хотелось швырнуть телефон в зеркало, но зеркало уже было разбито. Шрамы на моих ладонях воспоминаниями заныли. Я смотрю на телефон и решаюсь взять трубку.

– Каспер! – напористо начинаю я кричать в экран телефона. – Мы вроде все уладили, зачем ты мне названиваешь?!

Из телефона послышались всхлипы.

– Каспер?

– Нилу… – хриплым голосом слышится ответ Каспера. – Я, как только узнал, я… Я позвонил тебе, Нилу… Как только я все узнал…

– Каспер? – восклицаю я. – Что случилось?

– Посмотри на экран телефона.

Я убираю телефон от уха и смотрю на экран. В экране высвечивается заплаканный Каспер, совсем молодой, но уже такой грустный. Он берет какой-то лист бумаги и показывает его мне. На нем множество анализов, среди которых я замечаю хламидиоз, сифилис, множество других половых болячек. Одна из них обведена красным маркером. Статус ВИЧ.

– Каспер, я не совсем понимаю…

Каспер молча тыкает на обведенные буквы. Там написано: «ВИЧ-позитивен».

– Каспер?…

– Нилу, черт! – взрывается в истерике Каспер. – Прости пожалуйста… – он вытирает рукой нос и продолжает плакать. – Я мудак, трахнул одну из девчонок в клубе… Первый мой секс был на площадке, только потом, перед встречей с тобой, я решил попробовать с нормальной девочкой, не актрисой. У меня не было резинки, а она сказала, что на таблетках. Мы проверяемся каждые две недели, актеры. А перед встречей с тобой… Я совсем забыл провериться, снимались мы в презервативе. А потом… Мы с тобой… Все закрутилось. Нилу… Может, тебе повезет, – он вытирает слезы рукавом толстовки. – Проверься. Я хочу приехать к тебе, я заплачу за анализы. Сдай кровь.

Я смотрю на него и тихо выдыхаю.

– Анализ делается долго обычно.

– Есть экспресс-тесты. Буквально под вечер можно узнать свой статус. Я уже собираюсь, – он выключает видеосвязь. – Пожалуйста, выходи и иди к ближайшей клинике.

– Около меня, в трех домах после остановки, есть «КлиникПлейс», я буду ждать там.

– Я уже вышел, бегу по лестнице. Я молюсь, чтобы с тобой все было хорошо.

– Молитвы не помогут, Каспер, – я усмехаюсь. – Помогли бы контрацептивы.

Я собираю сумку, беру кошелек. Дастин крутится около моих ног, я его поднимаю и прижимаю к себе.

– Ничего, Дастин. Мы проходили через разное дерьмо, пройдем и через это, – я его глажу и опускаю назад. Он муркнул и побежал восвояси.

Каспер заказал такси. Он приехал к клинике чуть позже, чем я подошла. Его лицо, всегда молодое и свежее, пылало красными разводами от слез, а глаза, радостные и полные счастья, были омрачены самым худшим исходом всей его небольшой жизни. Подойдя, он обнял меня и потер спину, мол «все будет хорошо». Я хотела бы начать верить в то, что секс без презерватива с вич-позитивным правда может быть безопасен и мне нечего бояться, но одной из первых лекций нашего агента в Доме была лекция о контрацепции и хитрых клиентах, которые хотели избежать этого.

Множество мыслей, укутавшись сомнениями, томились в голове. Одни мысли рассуждали о том, кто кого заразил, а другие перечисляли все то немыслимое количество партнеров, с кем я спала без защиты. Я отказывалась думать и о том, и о другом.

– Нилу, – мы заходим в клинику. – А ты не ела?

– Да, забыла позавтракать, – смеюсь я.

– Это хорошо, – он подтирает нос рукой, подходя к девушке-администратору. – Нам бы на ВИЧ сдать.

– Десять евро, будет готово через неделю.

– А нам бы экспресс-тест сдать.

– Двадцать пять евро, будет готово к вечеру.

– Да, его, – он вытаскивает купюры из кошелька.

Девушка начинает проходить в кабинет. Она зовет за собою Каспера, а тот качает головой.

– Ой, нет-нет, это не меня, – он смотрит на меня и подталкивает вперед. – Это для нее.

Кровь взяли быстро. Также быстро мы оказались у меня дома.

Вечерело.

– Это полный пиздец, – выпивая третий стакан абсента залпом говорит Каспер. – Мне двадцать два, я учусь на чертового архитектора, вся моя жизнь еще впереди. А какая-то сука, – он выпивает следующий. – лишила меня всего, так еще и заочно может быть заразила человека, который мне очень дорог. Это пиздец, – он взрывается ревом, а после снова начинает плакать.

– Каспер, – я глажу его по спине. – Мне надо кое-что тебе рассказать.

– Что? – он смотрит на меня и наливает себе еще один стакан.

– Я работала в эскорте до того, как познакомилась с тобой.

– Это… Проституткой?

– Да, Каспер, – смеюсь я. – В жизни всякое дерьмо случается. Исход у всех один и тот же, просто прими эту болезнь, как этап. Этап, который ты принял, новая особенность. И живи дальше.

– Но почему ты работала проституткой? – он стучит стаканом по столу. – Тебя били за это?

– Это глупые стандарты, – я улыбаюсь ему. – Я работала из-за того же, из-за чего ты снимался в порно. Нужны были деньги.

– И долго?

– Пять лет.

– Нихрена, – он выпивает еще один стакан. – Тебя там не силой держали?

– Нет, я сама хотела, – я снова смеюсь. Мне приходит смс. По смс мне должны были сообщить мой результат. Я смотрю на потухший экран.

– Включай, блин, Нилу! Не выжидай время, – он, смеясь, отбирает у меня телефон и смотрит смс. Его смех медленно затухает, в комнате начинает появляться тишина. Лишь секундная стрелка часов тикает и напоминает о времени. Каспер смотрит на меня и отдает телефон. Он обнимает меня, крепко-крепко-крепко, не собираясь выпускать. Парень целует мне плечо, а затем, уткнувшись, снова начинает плакать. – Прости меня, Нилу. Я ни за что не хотел, чтобы это случилось с тобой.

Он продолжает держать меня в объятиях. Я держалась, мне казалось, целую вечность. Вечностью застывших пяти минут. Я обнимаю его, по моему лицу катится одна, горькая и сжигающая мою кожу, слеза. Одна слеза, которая обожгла меня всю изнутри. Она была единственной.

Через какое-то время мы поженились. В болезни и здравии, так сказать. В нашем случае, только в болезни, иногда и в здравии. В маленькой церкви, где-то в пригороде, нас расписали, и мы поклялись любить друг друга и быть верными до самой смерти. На нем была клетчатая рубашка, а на мне платье в ромашку. Любовь, такая незаметная, подкралась ко мне. Я влюбилась в Каспера. Мы записались добровольцами в клиники, чтобы на нас тестировали новые препараты. Каспер откуда-то притащил буклет из социальной поддержки ВИЧ-позитивных. Мы записались в группу поддержки ВИЧ-зараженных и ходили туда по пятницам и воскресеньям первой и третьей недели каждого месяца. Люди рассказывали там свои истории, нет, не о сексе. О семье, любви, жизни. Люди заводили детей, будучи ВИЧ-позитивными. Деткам повезло, они, всегда, были ВИЧ-отрицательны. Там почти не говорили о сексе или наркотиках. Лишь иногда, когда мы отвлекались от позитивного общения с друг другом, когда вспоминали, что рядом с нами, крепко взявшись за руку, идет болезнь.

Каждую пятницу активистка Мэри и ее муж говорили одну и ту же речь, для новеньких. Скрип за скрипом, дверь раскрывалась, и приходили новые люди. Молодые девушки, старики, мужчины со строгими портфелями и женщины в мехе и кожаных сапогах. Всех нас объединяла мерзкая правда, которую мы никогда не озвучивали.

Как-то дверь скрипнула, и на стул в противоположном конце ряда кто-то сел. Каспер крепко сжимал мою руку, изредка поднимал ее для того, чтобы поцеловать. Я обернулась посмотреть, кто же там сидел.

Взрослый мужчина сидел, положив ногу на ногу, рядом с ним стоял темно-зеленый рюкзак. сидел, положив ногу на ногу, рядом с ним стоял темно-зеленый рюкзак. На его носу смешным образом держались очки, да и весь мужской образ портила его футболка с динозавром под пиджаком. Он заметил, что я на него смотрю и обернулся.

На меня смотрел Ангус. Мой первый и последний клиент, с которым я занималась сексом без презерватива. Он быстро отвел взгляд в сторону, раздраженно и нервно. А я еще крепче сжала руку Касперу, понимая, что он никогда не был виноват во всей этой участи, свалившейся на нас.

Ангус не вытерпел и ушел, не дождавшись пончиков и кофе. Каспер молча обнимал меня, целовал в лоб и нос.

– Каспер? – я улыбаюсь ему.

– Что такое, Нил?

– Только здесь и сейчас я хочу тебе кое-что сказать, – я тянусь и целую его. Мои руки обвивают его шею. – Ты – мой спасательный круг. Я почти утонула, но сейчас я живу так, как никогда бы и представить себе не могла.

– Хорошо, Нилу, – он еще раз целует меня в лоб.

– Я люблю тебя, Каспер.

– Я всегда это знал.

В любви и ненависти, в огне и пучине темной воды, важно найти того, кто будет рядом в самую трудную минуту. Каспер, мой хороший, молодой, несмышленый Каспер, оказался моей непробиваемой спиной, моим спасательным кругом. Лишь Каспер смог меня вытащить из дерьма, что творилось. И лишь Каспера я полюбила так сильно и нежно, что была готова даже выйти замуж.

Каспер и я, мы… Мы решились на отвественный шаг, когда он закончил университет. Мы сдали кучу анализов, надеялись на чудо. И чудо появилось. Милое маленькое чудо лежит и сопит рядом со мной, требует из еды только самое сладкое и бегает с таким топотом, что я молюсь, чтобы к нам не пришли соседи. Джойс Уайл теперь бегает по нашей общей квартире и терроризирует Дастина. А мы с Каспером никогда не вспоминаем, что было до всего этого. Мы приняли и прошли все старые и новый этапы нашей жизни вместе. И сейчас я ни о чем не жалею.