Восхождение к власти: Противостояние

– А вот новые данные от агентов и системы наших старых авгуров, – всё продолжает Дюпон и повернул экран ноутбука. – Объединённые силы альянса будут уже завтра или чуть позже. И именно тогда начнётся битва. И даже не за ваше маленькое королевство, а за будущее мира. Это понимают все. От Архиканцлера до вашего Данте.

– Столько много, – еле слышимо прозвучало от Тита.

– Вам не победить в этом бою. Противников слишком много и их ведёт сам Виорельде Ла Кастьёре. Непревзойдённый мастер осад и первый из тех, кто примерил на себя экзоскелет.

После этих слов Тит напрягся, так как стал понимать, о ком сейчас идёт речь.

– Да, ты знаешь, о ком идёт речь. Ветеран войны за «Кровавый Выступ», герой войн с Иллирийской Тиранией, и штурм-мастер кампании «Расплата Огнём». Ты понимаешь, что этот человек не раз воевал с отступниками различных мастей и всегда выходил победителем, какая бы не была ситуация. Да, я говорю о почётном Верховном Капитане ордена «Стражи Шпиля». Воин в золотой броне.

– Мы с ним встречались в битве за Рим, под Вечным Городом и в Великой Пустоши. – Безрадостно проговорил Тит.

– И ты ещё жив? – удивлённо прозвучал вопрос. – Три раза и он не смог тебя убить. Что ж, а кто-то из моих людей в Бога не верит, надо будет им про тебя рассказать.

– Простите, но к чему вся эта информация? Кто бы ни пришёл к стенам «Прибоя Спокойствия» им придётся встретиться с мощным сопротивлением. Вихрем огня.

– Не спорю. Но и у нашего врага найдётся тайное оружие, что внутри самого острова. – Загадочно вымолвил Дюпон и, увидев замешательство в глазах собеседника, сменил тему. – Так, Тит, мы выступаем завтра.

– Что?

– Ты всё понял, – безрадостно, на грани отчаяния выплеснул Дюпон. – Наш новый орден вступает в войну. Ты видел наши флаги. Это знак ворона. Мы отринули идеалы Пурпурного Креста. Тот орден был смертельно ранен в час «Предательства Ангелов» и умер в Великой Пустоши, в хоре плазменных орудий. Теперь мы – Вороны Смерти. Наш новый девиз – «Мы несём смерть на крыльях войны». Старые звания канули во тьму.

– И кто же вы? – Настороженно спросил Тит.

– «Чёрный Магистр». Я взял на себя обязанность повести воронье воинство в эту войну. И мы победим. Мы отомстим за наше забытье.

И тут Тит всё понял, или ему так показалось. Дюпоном двигала не жажда справедливости, не осознание лучшего выбора для мира. Им движет обычная месть, помешанная на чистейшем безумии. Он спешил принести возмездие, но не тем, кто дал его ордену и поступкам не быть известными. Тщеславие и гордыня взыграли в этом новоявленном вороне и заставляют его свершить месть ради мести.

Но не Титу судить и тем более спорить. Он всего лишь желает служить этому миру дальше и неважно, сражается он за Данте или на стороне «Ворона». Лишь бы пресечь безумие Архиканцлера и спасти мириад жизней.

– А ты, Тит, с нами? – с несколько зловещим акцентом внутренней одержимости вопросил Дюпон и объяснил. – А для того, чтобы пойти с нами, надо быть одним из нас.

– Да. – Ответил Тит, зная, что сейчас попытка о чём-то поговорить будет провальна.

И тогда Дюпон, устрашающе улыбнулся кривой улыбкой и с усталостью выдал:

– Просто прекрасно, Ворон. А теперь нужно поспать.

Глава шестнадцатая. Враг у порога

Остров Анафи. Спустя двое суток. Утро.

Небо затянулось плотным и беспросветным слоем облаков, до краёв, налитых тёмно-синим свинцом. Словно сама небесная твердь не хотела, чтобы солнце видело то, что тут произойдёт. И даже слабовидящему было бы отчётливо ясно, что небесные перины налились и готовы заплакать холодной водой. Какая буря падёт на эти обречённые земли.

Ветер-менестрель только усиливался. Его отчаянные порывы стали подобны жалобному и ноющему завыванию, сильно давящему на неокрепшую душу, несущему песнь гибели далеко из моря. И с этими аккордами грядущей ветровой скорби усиливался лёгкий морозец, сильно похожий на могильный холодок.

Складывалось ощущение, что сама природа предчувствует наступление рокового момента для этого островка, знает, что на него вот-вот обрушится смертельный шторм, где дождь – пули и снаряды, а гром – раскаты орудийных залпов. Да, грядёт буря, способная расколоть камень и расплавить железо. Йоре-небочтец именно так бы и истолковал то, что происходит над головой.

Море бушует. Волна за волной оно продолжает ярыми всплесками накатывать на берег. Волнующиеся море словно предчувствовало, что ему суждено сегодня окраситься в бардовый и стать могилой.

И не только природа говорить о грядущем шторме пуль и море крови. В самом огромном строении на этом клочке земли шла беспрерывная работа. В нём обрабатывалось едва ли не йоттабайт самых различных данных. Великая Цитадель Ордена – исполинский бункер, по внешней форме напоминающий квадрат с ребром в два с половиной километра, уходивший под землю не менее чем на километр и возвышающийся на двести метров.

Великая Цитадель Ордена – самое великолепное строение, которое могло быть построено на острове. Окружённый опаснейшим рвом, имевший всего два входа, он внутри представлял подобие многоуровневого бункера. Уровень за уровнем, строение погружалось вниз, словно вгрызаясь в каменистую породу. Его стены, возведённые из уникального материала, похожего на бетон, могли выдержать прямое попадание из корабельной пушки. Свинцово-серый монолит был подобен суровому хозяину этого острова.

В Великой Цитадели свою работу ведут аналитические центры, которые за минуты рассматривают и обрабатывали невообразимые массивы данных. Среди узких коридоров этого «дворца» бродила неутомимая охрана и следит за порядком, зная, что в случае прорыва они станут живым щитом для работников ордена.

Из Великой Цитадели информаторы, принадлежащие к малому ордену «Вестников» передают всю информацию в замок Сарагона Мальтийского, где её принимал сам Магистр ордена. И то, что он увидел за последние двое суток, ему очень сильно не понравилось. Он знал, что их ждёт бой далеко не из самых лёгких.

Данте Валерон сейчас сидит в своём кабинете и подвергает разбору всё, что он знает, пытаясь выстроить оборону как можно оптимальной. Но он всё равно понимал, что шансы выиграть у них не самые лучшие и с каждой секундой прихода новых данных тают как пломбир на жарком солнце.

Со стороны Балкан на них надвигаются основные силы Автократорства. Как оказалось, их ведёт сам глава Стражей Шпиля, возглавив остатки своих боевых собратьев по древнему ордену, в виде последней роты. Вместе с ним в бой вступила и «Чёрная Гвардия», в численности целого полка в тысячу человек, ведомая не менее чёрной волей своего хозяина. Под барабаны войны вместе с ними замаршировали на войну: четыре роты по сто пятьдесят человек из «Лекс Милитарис», три дивизиона Армии Рейха по семисот военнослужащих и первая сводная штурмовая дивизия Духовно-Правительских войск, в десять тысяч фанатиков. Вместе с ними, преисполнившись «праведной» в своего Архиканцлера шли несколько сот комиссаров разных рангов и инквизиторов.

Со стороны Крита наступление готовы были поддержать две роты морских пехотинцев Автократорства по пятьдесят человек. Но именно они на своих тяжологрузовых кораблях перевозили тяжёлую полевую артиллерию, вместе с бронетехникой, в виде танков и БТР. Но не только Автократорство вступило в настоящую маленькую войну, где все надеялись на быструю победу. Со стороны Аравийского Полуострова двигались орды, восславляющие Аллаха от утра до тёмного вечера. Под распев молитвенных гимнов они двинулись на священную войну, с теми, кто посмел убить младшего кади и напугать самого имама. За эти тяжкие грехи и должны были расплатиться братья и сёстры ордена.

Окурив пушки и технику священными благовониями, восславив целую ночь пророка и Аллаха войска Эмиратов пошли на войну. Целый смешанный корпус в двадцать тысяч человек отправился крушить орден Лампады. Он поддерживался тремя ротами Дворцовых Храмовников. И они считали, что перед их праведной яростью ничто, и никто не сможет устоять.

И против армии противников Данте мог выставить всего шесть тысяч воинов ордена, не считая специально нанятого персонала, для обслуживания ракетно-артиллерийских орудий.

Войска противника шли и вычищали каждый остров, занятый орденом. Они стремятся выжечь каждую базу, которая могла бы ударить в спину или продолжить слежение. И всякий пост был обречён. Его сначала утопали в вихре корабельного огня, а затем тщательно зачищая, просматривая каждый уголок горящих руин. И тогда Данте дал приказ о всеобщем отступлении. Те, кто смог спастись от праведного гнева истязателей пришли на последний рубеж обороны с надеждой. И увидев сводки о численности врага, они её не лишились, зная, что вместе с братьями они смогут дать достойный отпор кровавому врагу.

Вместе с ними, с артиллеристами, численность достигала восьми с половиной тысяч воинов, готовых отразить смертельную бурю. Они знали, что за их спинами символ завтрашнего дня и проиграть невозможно.

И всем им противостояла сила в больше чем тридцать четыре тысячи воинов, направленных как молот на один единственный остров. Корабли, в виде нескольких крейсеров и эсминцев несли на себе снаряды «праведная ярость» и готовились обрушить на головы своих врагов яростную бурю. Позади них мелким роем шли небольшие десантные корабли. Они несли в себе силу основного удара и готовились её выплеснуть на вражьи берега. Солдаты Автократорства и Эмиратов уже протирали маслом дула оружия и готовили штык-ножи. Но самым главным оружием противника были не корабельные расчёты, не молот пехоты и даже не авиация. Самое мощное оружие крылось в душах солдат в их фанатичной ревности к имперским и мусульманским идеалам. Фанатичная вера в то, что они воюют за правое дело, вселяла в сердца воинов свирепую жестокость к противнику и рождала желание испепелить его и уничтожить.

Солдаты и офицеры ордена Лампады знали это. И они понимали, что им придётся принять на себя адский и самый яростный натиск, который только возможен. И они были готовы к этому и, не только закалив свой дух.

Данте издал приказ, согласно которому весь остров должен быть превращён в одну большую крепость, способную ощетиниться орудиями и накрыть огнём любого, кто подойдёт неприлично близко.

Все поняли приказ и осознавали, что от качества исполнения зависят жизни всех, кто находится на острове, принявшись его исполнять с особым усердием, превращая некогда прекрасный островок в апофеоз мастерства обороны.

Северо-западный берег нацелился далеко в море зенитными автопушками, способными пробить БТР насквозь, повредить танк в слабом месте и прошить борт слабого корабля. Им только стоило дать команду, и орудийные расчёты превратят море в ад. Сразу позади этого адского рубежа находились системы ПВО, способные очистить небеса от тактических бомбардировщиков.

На западе военные инженеры произвели укрепление аэродрома, с которого в воздух собирались подняться многоцелевые штурмовики. Вокруг содержания самолётов ощетинились укреплённые артиллерией огневые точки. Никто не мог близко подойти к ним, если своё адское крещендо будут играть они, сметая волнами орудийных залпов любого врага.

Весь юго-запад, юго-восток и сам юг, упираясь в дворец Сарагона Мальтийского представляли собой один протяжённый порт, специально выстроенный для обслуживания флота ордена. Новые постройки, в которых жили рабочие, да и сами доки стали похожими на твердыню, где сами работяги решили взять в руки оружие и вступить в войну. Каждый дом стал огневой точкой, каждая улица укуталась в километры колючей проволоки. Среди небольших двориков и укреплённых точек были выставлены миномёты, заряжаемые специальными реактивными снарядами, способными обратить малый корабль в груду полыхающего металлолома. Многие ПЗРК так же были выданы в руки умелым новым бойцам, способными справиться с этим оружием. Но самым главным его достоинством был именно флот. Своя эскадра, представляющая для врага смертельную опасность, состоит из пяти ракетных эсминцев, трёх тяжёлых многоцелевых крейсеров и одного линкора. Но это был какой-то старый линкор. Длинной в два с половиной километра, выдержанный в готическом стиле, он представлял собой настоящую морскую крепость, которая с лёгкостью устроит самый настоящий ад, накрыв водные глади инфернальным огнём. Это чудо техники находилось в отдельном доке, построенном специально для него.

На самой северной точке Анафи закрепились особые силы. Там находился невысокий, похожий на крепость маяк. В километре от него возвели целый укреплённый район, начинавшийся с похожей на невысокие стены из стали, в два метра высотой. К стенам подводили специальные насыпи и из-за них можно спокойно укрываться и отстреливаться от противника, как на полигоне. Сразу за стеной находились специальные, скрытые за маскировочной сетью и врытые в землю блиндажи и склады боеприпасов. И вместе с ними, как будто в недосягаемости от всего острова, расположились свои зенитные автопушки и ПВО.

Весь северо-восток представлял собой изрытыми траншеями, усеянный огневыми позициями и артиллерийскими точками район, обращённый в полевую цитадель. Склады с оружием стояли рядом с блиндажами и пунктами командования. На берегу, где любил встречать рассветы Данте, и нравилось гулять Калье, мин было столько, сколько листьев в осеннем парке. Рубежи северо-восточного укреп. района переходили в такие же извилистые, обернувшиеся в мишуру острой колючей проволоки, позиции над северо-восточной частью гавани и отходили отростком перед Великой Цитаделью Ордена, разрывая замкнутую систему. Да, вся эта часть, названная «кругокрюк», была одной огромной замкнутой системой, способной держать круговую оборону.

Даже главный замок великого пророка на этом острове изменился. Теперь он просто изобиловал диадами снайперов, заседающих в башнях и смотрящих за происходящим во внутреннем дворе.

В самом конце этого великолепного строения, во Дворце Магистра, Данте готовился принять военный совет и разработать эффективный план обороны. В дом самого повелителя ордена были приглашены не лорд-командующие своими тысячами. Старая иерархия была упразднена и вместо неё созданы малые ордена, которым отвадилась своя роль на острове. Так было создано всего семь малых орденов, которым Данте отвёл свою роль. «Святая Заря», которая занималась обслуживанием и обороной маяка. «Стражи Цитадели», чьи люди взялись за защиту и поддержанию Великой Цитадели. «Инфернальное Пламя», воины сей ордена принялись укреплять северо-западный берег, и были ответственны за те земли. «Крылья Войны» отвечали за авиацию всего ордена. «Морские Угнетали» – малый орден, который взялся за корабельное обеспечение и поклялся удерживать порт. «Каменные змеи» приняли свою роль по обороне «кругокрюка». Ну и «Вестники» занимались тем, что отвечали за приём-передачу информации, логистику и координацией среди всех малых орденов. И каждое подобное объединение было вольно само избирать иерархическую структуру и боевые принципы. Все только беззаветно подчинялись самому великому Магистру… по крайней мере, так казалось.

Данте Валерон сидел в своём кабинете и ждёт тех, кто придёт к нему на военный совет. Он ждал глав всех малых орденов и то, что раньше звалось тетрархией. Теперь её вполне можно назвать триадой.

Магистр ордена был холоден и непоколебим. На нём были все те же одеяния. Пока не начался бой, хозяин острова не спешил переодеваться в свои боевые «доспехи», оставаясь привычно в том, в чём ходит постоянно. На его столе была развёрнута голографическая карта этого клочка земли, повисшая в воздухе.

– Господин Магистр, к вам просятся члены военного совета, – внезапно прозвучало из бусинки на воротнике у Данте.

– Пусть войдут, – холодно ответил Валерон и уставился на вход.

Дверь распахнулась и в неё впервую очередь вошли главы своих малых орденов. Семь человек, облачённых в одинаковую одежду: Кожаное пальто в пол, прилегающие к спине, благодаря системе ремней и специальной прокладке, броневой нагрудник, чёрные штаны и длинные сапоги. Они отличались только символикой своих орденов и выражением лиц, которым Данте не предал значения.

За ними прошли и члены Тетрархии. Морс выбрал для себя обычную броню ордена, которую носят солдаты, только без каски с маской-противогазом. И вместе с его чуточку худощавыми чертами лица эта броня выглядела для него большеватой. Карамазов надел на себя старинный комплект боевых доспехов, в готическом стиле. Но не стоит делать преждевременных выводов. Эти облачения способны выдержать прямое попадание из винтовки, и устоять перед пламенем из огнемёта. Ну и Верховный Отец, выбравший для себя обычный священнический балахон и полагаясь на святую молитву, как на защиту в тяжёлом грядущем бою.

Данте смотрел на них. Взгляд холодных глаз всматривался в души каждого здесь присутствующего. Он видел в некоторых очах отвагу, готовность, рвение и веру. Но пара человек для него оставались непонятными и абсолютно нечитаемыми, как будто они пытались скрыть что-то за пеленой своих глаз.

И вот сухие губы Валерона развернулись, неся безжизненную речь, обращённую в привычную фабулу этих встреч:

– Я рад вас приветствовать, мои воины.

И ему хором последовал ответ:

– Да здравствует Магистр!

Данте увидел в них решимость и рвение сражаться до самого конца и стоять до последней капли крови. «Истинные воители ордена» – подумал про себя Магистр, но внезапно его размышления были разорваны возгласами, наполненными ярого возмущения:

– Что здесь происходит!? Разойдитесь! Почему меня не позвали!?

Все в удивлении разошлись и увидели, как через охрану пробралась девушка. Рыжеволосая дама, с миловидно-грубоватым лицом, надевшая на себя одежду, в которой была тогда на берегу вместе с Данте, с ликом полным мятежности, появилась на военном совете.

– Что вы тут делаете? – прозвучал вопрос от Морса, который положил руки на бока.

– Я хочу остановить это безумие, – яростно выпалила девушка, сорвав совет. – Почему мы должны сражаться?! Можно ведь договориться.

– Ох, милая Калья, как вы с ними будете договариваться?

В сапфировых глазах девушки читался страх, смешанный с мужеством. Все её черты лица выражали напряжённость. Калья мяла своё пальто мокрыми ладонями, от переполнявшего её волнения. И тут её полноватые, наполненные жизнью губы, разверзлись, неся ответ:

– Вы собираетесь проливать свою кровь ради меня. Разве недостаточно кровопролития ради одного человека?

– Что вы хотите сказать, уважаемая госпожа? – прозвучал вопрос от одного из командиров малых орденов.

Каждая мышца на лице Кальи говорила о её напряжении. Магистр видел, чувствовал, что она хочет сказать. Он смотрел в её переполненные грустью и меланхолией глаза, сквозь изображение голографической карты. Ледяной взгляд Валерона изучал саму душу девушки, касался её своими остатками растерзанной души.

– Просто отдайте меня им, и они оставят вас, – нежданно-негаданно выдала прекрасная дама.

Это требование прозвучало подобно грому среди ясного неба. Никто не ожидал, что девушка сама пойдёт в руки своих истязателей. Никто ещё так добровольно и покорно не шёл в руки смерти и командиров это удивило.

– Госпожа Калья, – сухо начал Данте, но всё же пытаясь выдавить из себя хоть какую-то эмоцию, он продолжил, – вы должны понимать, что враг идёт не только за вами. Он идёт за всеми нами и нашими жизнями. Даже если мы дадим ему вас забрать, он всё равно обрушит на нас небеса. Вы должны это знать. – И Валерон на секунду замолчал, продолжив с еле ощутимыми нотками ностальгии и меланхолии, что разбавили его ледяную речь. – Я клялся вашему мужу, что защищу его и всё то, что он любит от чего бы то ни было. Я давал эту клятву, и я сдержу, даже если мне придётся встать против самого ада и его воинства, пускай если его поведёт сам сатана. Да, мы не ангелы, но и мы чего-то стоим в этой войне. – И обратив свой морозный взор на всех собравшихся, он вымолвил, с прорывающимися нотами рвения. – Мои братья, эта девушка готова умереть за всех вас, готовы ли вы отдать жизнь за неё?

Все, не задумываясь, ответили единым хором, преисполненным пламенной ревностности:

– Да, Магистр!

Данте почувствовал отдалённое чувство гордости, слабое и эфемерного, как и их шансы на победу, за то, что если умрёт, то сражаясь, бок о бок с такими людьми. Внутреннее лёгкое и мало ощутимое тепло, предвкушение скорой смерти и фанатичная верность делу сплелись в нём воедино.

– Госпожа Калья, спуститесь в оборонительный бункер под замком Сарагона. Там вы будите в безопасности. – Попросил глава ордена.

Девушка подчинилась и покинула зал совета, поняв, что другого выхода из этой ситуации нет. Только война.

– Господа, – обратился ко всем спокойно Данте, – каковы ваши предложение по обороне.

– Есть несколько идей, – начал говорить Морс и подошёл к карте. – По своей стандартной стратегии они будут высаживаться веером. Силы Автократорства попытаются рассредоточиться по берегу и занять как можно больше опорных точек и с них уже начнут наступление, рассеяв и наш концентрированный огонь. Авиация и корабельная артиллерия противника будут их поддерживать. Для того, чтобы им противостоять необходимо уничтожать эти точки, прежде чем они станут пунктами наступления. – Высказал бывший инспектор и указал пальцем на карту туда, где предположительно будут высаживаться силы Автократорства. – Для этого нужно постоянно обстреливать артиллерией новые точки, которые можно блокировать перекрёстным огнём автопушек.

– Я могу давать координаты для миномётов, – предложил Карамазов. – Тот берег я изучил хорошо, да и Эмилия мне поможет.

– Отлично, так и поступим. – Согласился Данте.

– Мы можем встретить флот аравийцев в море и там его задержать, – высказал своё предложение командир малого ордена «Морские Угнетатели», по своему виду похожий на матёрого морского волка. – Наш линкор «Меч Серафима» готов дать бой их флоту.

– Прекрасно, если мы сможем удержать в море наступательные противника со стороны Аравии, то получим спокойный тыл на некоторое время и шанс на перегруппировку. – Положительно отозвался Данте.

– Наша Авиация сможет удерживать самолёты противника, если у ПВО с этим возникнут проблемы. – Сказал командующий малого ордена «Крылья Войны».

– И что же у нас выходит, – окинув всех собравшихся рассеянным взглядом, произнёс Магистр. – Флот будет удерживать эскадру Аравийских Эмиратов, а сухопутные силы и воздушные займутся Автократорством. Что ж, рано или поздно, но количество противника даст о себе знать и им удастся проломить оборону и нам придётся отступать к Великой Цитадели. Они знают, что мы с большей долей вероятности мы поступим именно так. И вот мой, возможно последний, наказ: сражайтесь, но знайте, что за вами, вашими спинами и решениями стоит судьба нашей родины.

Внезапно дверь распахнулась, и туда вбежал солдат, полностью одетый в стандартную форму. Он обронил лишь одну фразу, прозвучавшую, словно громоподобный звон гонга:

– Магистр, командиры, враг у нашего порога.

В эту же секунду Данте простучал по кнопкам своего ноутбука и вывел изображение вместо голографической карты. Там лились картинки с авгуров. Массивы разнообразной информации, собранной воедино. Все видели, как по морю, рассекая водную гладь, плывут огромные корабли, чьи строения похожи на готические замки и соборы, а за ними десантные катера, несущие с собой десятки тысяч бойцов. Со стороны Аравии плыли мириады самых различных судов, отделанных золотом и всевозможными узорами, с религиозной исламской символикой. И вся эта фантасмагория узорчивости и причудливости плыла к Анафи, готовясь свершить фанатичное правосудие.

Данте окинул взглядом всех собравшихся. Он видел в них только стойкость и веру.

– Во имя ордена и будущего, мы воспарим на пылающих крыльях, – начал Валерон слова старого девиза.

– И пускай рука Его направит нас к свету, – закончили его собратья.

Глава семнадцатая. Первый выпад

Спустя полчаса. Остров Анафи. Десять часов утра.

Небеса издали страшный громовой рокот и неистово зарыдали. Дождевая пелена застлала землю, укутав её в непроницаемый плащ небесного водостока, что стремился вымочить земную твердь до самых её костей.

Жуткий ветряной порыв, штормового мотива сменил лихого ветра-менестреля. Рёв завывания этого ветра, готового опрокинуть в море корабли, буквально закладывал уши и обжигал кожу несущим с собой холодом.

Над островом нависла природная буря, словно вторя тому, что сейчас разверзнется адский шторм фанатизма и слепой веры, что пройдётся по острову инфернальным пламенем и выжжет всякого недовольного новым мировым порядком. Но и на этом клочке земли, вокруг которого сжимались когти ужаса, воины готовились дать свой последний и безнадёжный бой.

На северо-западе острова, подставив свою грудь проливному дождю, стоял Карамазов. Его волосы лихорадисто трепыхались на шквалистом ветру, а по коже израненного лица струйками стекала вода, перемешанная с холодным потом волнения. Его тёмно-синие глаза устремились в морскую пучину, с бесстрашием взирая на силящийся там ад. По нагрудным пластинам его брани тарабанил дождь, словно эмитируя барабанную дробь.