Время подозрений

– Хорошо. Дальше, Йохан.

– Так или иначе, Ивар подтвердил лейтенанту, что все пятнадцать ящиков были опущены в трюм, в пути не было никакого шторма. Но, при извлечении из трюма, двух ящиков не оказалось. Лейтенанту ничего не оставалось, как, построив своих таможенников на пирсе, велеть им обыскать шебеку. Надо отдать им должное, они сделали это гораздо лучше нас с Иваром. Таможенники тщательно осмотрели трюмы и кубрики, простучали переборки и борта, подняли пайолы. Они нашли несколько тайников, в которых оказалось множество ящиков, мешков и корзин. В том числе там нашлось и два наших ящика.

Фон Гейднлиц был изумлен:

– Вот оно как?

– Так точно, господин капитан. Тут начались настоящая кутерьма, ад кромешный и кавардак одновременно.

Я орал на шкипера и суперкарго, обзывая их ворами, предателями и негодяями.

Фернандо и Диего орали на меня, утверждая, что я их подставил и опорочил, вместо того, чтобы решить вопрос полюбовно.

Лейтенант орал на меня, чтобы я убрал кинжал, которым я хотел выпустить Диего кишки.

Шкипер хотел всучить лейтенанту взятку, но тот, как я думаю, опасаясь нас с Иваром, как нежелательных свидетелей, отказался.

Лейтенант возмутился таким предложением, хотел уже было наложить арест на судно, но шкипер на коленях умолял пощадить его. Он рыдал, валялся у лейтенанта в ногах, обещал отдать все. Тогда лейтенант сказал, что шкиперу придется заплатить крупный штраф в казну. На том они и порешили. Я не вникал в суть переговоров, поскольку обрадовался, что ящики нашлись.

Барон покачал головой и произнес:

– Ну и ну… Дальше, Йохан. Продолжай.

– Я уже стал было благодарить лейтенанта, однако тот заявил мне, что это контрабанда, и он обязан эти ящики конфисковать. Он дал знак своим людям, и те унесли все, что нашли. В том числе, конечно, и оба наших ящика. Но, когда я собрался последовать за таможенниками, чтобы уладить это недоразумение, меня задержал на судне шкипер. Он махнул рукой матросам, и те окружили меня.

Шкипер Фернандо Санчес заявил мне, что я очернил его репутацию. Он пообещал посчитаться со мной за подлость, и все в таком духе. Больше всего он возмущался, что ему пришлось заплатить лейтенанту штраф за контрабанду. Он думал, что ему удастся, под угрозой силы, получить с меня эту сумму обратно. Он весьма самонадеянно приставил мне к животу острие меча.

Диего и остальная матросня тоже принялись размахивать какими-то смешными ножиками… Однако я не дал себя втянуть в перебранку.

Не тратя время на слова, я пнул шкипера по яйцам. Он улетел в трюм, с веселым грохотом плюхнувшись на мешки. Диего получил оплеуху, отчего потешно растянулся на палубе.

Матросы пытались меня поцарапать ножиками, но у них ничего не вышло, потому что я выкинул за борт трех или четырех, до которых успел дотянуться.

Остальные разбежались, кто куда, и попрятались. Шкипер, видя такое дело, поспешно заперся у себя в каюте вместе с племянничком. Я, конечно, не стал выковыривать из убежища эти два куска дерьма, чтобы поквитаться с ними за вероломство. Я побежал на таможню, чтобы забрать свои ящики.

– Ты их забрал?

– Я к этому и веду, господин капитан. Когда я прибежал на таможню, оказалось, что они уже вскрывают ломиком один из моих ящиков. Они уже сорвали печать и сломали один из замков. Когда я вошел, они как раз пытались сломать второй.

Барон ахнул:

– Schönling5… получается, грабеж в этих краях обычное дело?

– Господин Ливи говорит, что везде так. Любой таможенник рассматривает конфискованный груз, как законную добычу.

– Как же ты забрал у таможенников ящики?

Йохан ответил:

– Вы же меня знаете, господин капитан. Я человек очень вежливый. Я обратился к лейтенанту. Я вежливо попросил прекратить бесчинство и вернуть мне ящики. Таможенники прислушались ко мне не совсем внимательно, в результате у одного из них оказалась ушиблена голова, у другого вывихнута рука, у третьего раздроблено колено. Их лейтенант отделался всего-навсего проткнутым легким.

Глаза барона округлились:

– Что? Всего-навсего? Ты проткнул его мечом?

– Что вы, господин капитан. Он имел неосторожность напороться на собственный меч, который достал из ножен, чтобы придать себе грозный вид.

– Думаешь, я поверю тебе, что лейтенант такой неловкий, Йохан?

– Что вы хотите от вчерашнего лавочника, господин капитан… Он своей шпажонкой так потешно… простите, неосторожно размахивал… Я признаю́, что временно отобрал у него меч, но только затем, чтобы он не порезал кого-нибудь. Я своего оружия даже не обнажал, клянусь распятием! Я просто вывернул лейтенанту руку, чтобы отобрать у него меч. А этот лавочник, споткнувшись, упал на острие собственного меча. У него пустяковая рана. Мне пришлось, после такого приключения, перевязать лейтенанта и уложить в постель. Его жизнь, уверен, вне опасности.

Фон Гейделиц не выдержал и улыбнулся:

– Ну и ну. Что было дальше?

– Таможенники, после этого небольшого недоразумения, тут же одумались. Лейтенант, после того, как я перевязал ему рану, проникся, ко мне, самыми братскими чувствами. Он признал мое бесспорное право на эти сундуки, принес глубочайшие извинения и приказал солдатам отнести мои два ящика на пирс. Лейтенант оказался настолько добр, что даже вернул мне мои четыре су – ведь оставшиеся ящики, корзины и мешки – те, которые не мои – остались у него.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Старый порт (французский)

2

Ну и задница! (нем.)

3

Дерьмо! (нем.)

4

Основной расчетной монетой во Франции 13-го века служил серебряный денье (denier), мелкая монета весом приблизительно 1.5 грамма. Двенадцать денье составляли один су (sou). Двадцать су составляли один ливр (livre tournois – ливр турнуа). Су и ливры были счетными единицами и отдельно не чеканились.

5

Ругательство. Дословно – красота, красавчик, хотя произносится с сарказмом и имеется нечто совершенно противоположенное (нем.)